все,  возможно,  начнется  заново:
неуверенность, постоянное ожидание опасности, враждебных сил.
   По словам вождя. Иные теперь за  морем,  но  останутся  ли  они  там?  Не
привлечет ли их снова плодородная земля, на которой они когда-то жили? И они
вряд ли хорошо отнесутся к новым поселенцам.
   Если бы только земляне знали о них больше! Иные  сожгли  свой  мир.  Дард
вспомнил  жестокость,  проявленную  в   амбаре   фермы.   Набеги,   грабежи,
уничтоженный город, батареи, автоматически стреляющие во все, что  пролетает
мимо, предупреждение водяных.
   Он пошел по песку  к  внутренней  долине,  направляясь  к  пещере.  Роган
накануне вечером установил проектор, и  они  пропустили  через  него  первую
ленту. И если ленты могут что-то рассказать о правителях этого  мира,  самое
время заняться ими.
   - Куда ты, парень? - Его догнал Кимбер.
   - К утесам. - Дарда подгоняло нетерпение, он должен узнать - немедленно!
   Пилот больше ни о чем не спрашивал, он пошел  за  Дардом  в  помещение  в
скале, где Роган установил проектор. Юноша проверил приготовления, сделанные
накануне.  Выключил  свет.  Загорелся  экран  на  стене,  негромко   загудел
проектор.
   - Это катушка из вагона?
   Но Дард не ответил. Потому что на  экране  что-то  показалось.  Он  начал
смотреть...
   - Выключи! Выключи это!
   Онемевшие  пальцы  нашли  нужную  кнопку.  Вокруг  обычный  свет,  чистые
красно-желтые стены.
   Кимбер закрыл лицо руками, его тяжелое дыхание заполняло  комнату.  Дард,
потрясенный, испытывающий тошноту, не решался пошевелиться. Он ухватился  за
край полки, на которой стоял проектор, сжал ее  так,  что  пальцы  побелели.
Пытался сосредоточиться на этом, а не на том, что только что видел.
   - Что.., что ты видел? - спросил он и  облизал  губы.  Он  должен  знать.
Может, это только его реакция. Но.., но так не может  быть!  Сама  мысль  об
увиденном вызывает панику, ужас, который невозможно перенести.
   - Не знаю... - с трудом ответил Кимбер. - Нельзя людям.., таким, как  мы,
смотреть это...
   Дард заставил  себя  поднять  голову,  посмотреть  на  безобидный  экран,
увериться, что на нем ничего нет.
   - Оно что-то сделало со мной.., внутри... - прошептал он.
   - Так оно и должно действовать, я думаю. Но.., великий Боже! - какой  тип
разума.., какие чувства! Нечеловеческие..,  совершенно  чуждые!  У  нас  нет
ничего общего и никогда не будет!
   - И это всего лишь цвета, мерцающие, чередующиеся цвета, - начал Дард.
   Кимбер крепко сжал его запястье.
   - Я был прав. - Дард не чувствовал боли от этого пожатия. - Они  общались
с помощью цветов. Но.., но...
   - Что они передавали с их помощью! Да, это не для нас. Никогда для нас не
предназначалось. Держись от этого подальше,  Дард.  Еще  пять  минут,  и  ты
перестал бы быть человеком! И никогда бы им не стал снова!
   - Мы не сможем установить контакт с.., с...
   - С мозгом, который создает такое? Да, не сможем. Так вот что  тебя  сюда
привело. Ты хотел проверить, прав ли Хармон со своей политикой нейтралитета.
Теперь ты знаешь. У нас с ними нет ничего общего. И все должны  понять  это.
Если мы встретимся с Иными, результатом, несомненно, будет война.
   - Нас пятьдесят три человека - у них, возможно, целый народ. -  Дард  был
потрясен, он испытывал глубокое внутреннее волнение.
   Вначале тирания Мира, созданная людьми и потому постижимая, во всей своей
ограниченной жестокости. Это работа человеческих существ. А  теперь  это!  А
этого человек не должен.., даже касаться!
   Кимбер овладел собой. На лице его  даже  появился  след  прежней  озорной
улыбки, когда он сказал:
   - Когда становится очень трудно, наше племя показывает характер.  Нам  не
нужны неприятности. Приведи сюда Кордова и  Хармона.  Если  будем  обсуждать
предложение водяных, они должны знать, чего ожидать из-за моря.
   Но, к отчаянию Дарда, изображение вызвало  лишь  смутное  беспокойство  у
Хармона, хотя потрясло  Кордова.  И  когда  ленту  просматривали  остальные,
действие  ее  оказалось  существенно  различным.  Роган,  чувствительный   к
устройствам связи,  чуть  не  потерял  сознание  через  несколько  мгновений
сосредоточенного внимания. Санти признался, что ему не  понравилось,  но  не
смог объяснить почему. Но в конце  концов  под  бременем  доказательств  все
убедились, что нет надежды на взаимопонимание со стороны Иных.
   - Я по-прежнему утверждаю,  -  настаивал  Хармон,  -  что  мы  не  должны
вмешиваться в то, что затевают жители моря. Ты говоришь, что они  изображают
Иных настоящими дьяволами. Ну, они ведь за морем. И если мы не будем  искать
неприятностей, может, их и не будет.
   - Мы ведь не предлагаем направить экспедиционный корпус, Тим, -  спокойно
ответил Кимбер. - Но если они живы там за морем,  то  могут  решить  вернуть
себе эту землю. И тогда нам нужно  заранее  об  этом  знать.  Водяные  будут
снабжать нас информацией. А мы сможем поставлять им лучшее оружие.
   - Да, и не успеешь оглянуться,  как  ввяжешься  в  неприятности!  Дай  им
лучевое ружье, которое действует в воде, и они сразу пустят его в  ход.  Они
ненавидят  Иных,   верно?   На   Земле   мы   убирали   миротворцев,   когда
предоставлялась возможность. А  если  это  произойдет  несколько  раз,  Иные
отправятся выяснять, откуда это новое оружие. Я не  говорю,  что  мы  должны
повернуться к водяным спиной. Они вполне миролюбивы. Но  было  бы  глупостью
вмешиваться в их войны. Я говорил это раньше и не меняю своего мнения!
   - Хорошо, Тим. Ты говоришь справедливо. Но ведь это хорошая земля, так?
   - Конечно, хорошая! У нас будет отличная ферма. Но ферма и  война  -  это
совсем разные вещи. Парень, который жил в той старой ферме,  он  не  пережил
войны.
   - А если они захотят вернуть себе землю? Долго ли мы сможем защищать ее?
   Впервые в глазах Тима Хармона появилась тень сомнения.
   - Ну, хорошо. - Сдаваясь, он поднял руку. - Согласен с  вами  наполовину.
Подружимся с водяными и будем им помогать - немного. Но если вы  собираетесь
участвовать в их войне, я против.
   - Мы все против этого, Тим. Заключим союз  с  водяными  и  договоримся  о
совместной обороне, - успокоил его Кордов.
   Дард сухо улыбнулся. Но в глубине души ощущал  усталость.  Они  пролетели
через всю галактику в поисках свободы и снова вынуждены жить в тени  страха.
Долгий путь потребовался, чтобы вернуться.., домой!
   Новая граница, которую нужно  охранять.  Как  это  когда-то  процитировал
Кимбер, стоя на вершине холма зимой на Земле?
   "Границы любого типа, умственные и  физические,  для  нас  только  вызов.
Ничто не может остановить ищущего человека, даже другой человек. И  если  мы
захотим, не только чудеса космоса, но и звезды будут принадлежать нам!"
   Они познали чудеса космоса, и звезды принадлежат им.., если они сумеют их
удержать! Но кто - или  что  -  посмеет  утверждать,  что  не  смогут?  Дард
наслаждался новым ощущением гордости, разгоравшимся в нем. Они разорвали узы
пространства...
   Перед ними просторный мир, неограниченный в своих возможностях. На  Земле
самые разные люди объединились, потому что верили.., во что?  В  свободу!  В
свободу человека! Они ясно видели бесплодность Мира и  отказались  следовать
его ограничениям. И это привело их сюда. Они работали вместе, достигая общей
цели. И могут добиться всего!
   Дард смотрел на разноцветные утесы, но  мысленно  видел  обширные  ждущие
просторы. Союз с водяными, освоение земель,  создание  новой  цивилизации...
Дыхание его  стало  ускоренным.  Целой  жизни  не  хватит  на  все,  что  он
собирается сделать.
   Можно ли победить человека?
   Он одним словом ответил неопределенному будущему:
   НЕТ!



    Андрэ НОРТОН
    ЗВЕЗДНАЯ СТРАЖА II
    РОЖДЕННЫЕ СРЕДИ ЗВЕЗД



   А что же с нашими детьми, вторым и третьим поколением, рожденным  ни  той
новой планете? У них не будет воспоминаний о зеленых холмах и голубых  морях
Земли Останутся ли они землянами или станут кем-то другими?
   Тас Кордов. "Записки первых лет".

1. Падающая звезда

   Путники заметили бухту с моря - узкий  вдающийся  в  сушу  рукав,  первый
разрыв в стене утесов, защищающей внутренние  районы  континента  от  ударов
океана. И хотя день был еще в разгаре, Дальгард сразу направил шлюпку в  это
возможное убежище, он работал веслом согласованно с тем, которым  действовал
на носу узкого аутригера Сссури.
   Путники не принадлежали к одной расе,  но  действовали  без  слов,  будто
между ними была установлена связь, необходимая для слаженных действий.
   Дальгард Нордис - сын Колонии; его народ родом не с этой планеты.  Он  не
так высок и плотен, как те его земные предки,  которые  были  объявлены  вне
закона, бежали от своих политических  противников  с  Земли  в  Галактику  и
высадились на Астре.  Были  и  другие,  более  тонкие  отличия  потомков  от
предков-основателей.
   Дальгард худой и жилистый, кожа его загорела на ласковом летнем солнце, и
потому еще больше бросаются в глаза коротко подстриженные светлые волосы. На
боку у него  длинный  лук,  тщательно  обернутый  в  водонепроницаемую  кожу
летающего дракона, а на поясе, который поддерживает его  короткие  брюки  из
выделанной шкуры двурога, висит двухфутовый нож - полунож, полумеч. В глазах
своих предков-землян он настоящий варвар На свой собственный взгляд, он одет
и  вооружен  самым  подходящим  образом   для   путешествия-испытания.   Это
посвящение в мужчины - его право и обязанность, прежде чем он получит  право
считаться взрослым и участвовать в совете свободных людей.
   В противоположность гладкой коже Дальгарда, Сссури зарос  пушистой  серой
шерстью с радужными кончиками волосков Вместо стального меча у него костяной
кинжал, зазубренный и не менее опасный, чем копье,  лежащее  сейчас  на  дне
аутригера. Л круглые глаза смотрят на море с уверенностью  существа,  родной
дом которого под этими волнами.
   Вход в бухту узкий,  но,  преодолев  его,  путники  оказались  в  заливе,
защищенном и спокойном; в него впадал ленивый ручей.
   Серо-голубой морской песок лежал узкой полосой, за ним - почва и  зелень.
Носовые клапаны  Сссури  раскрылись,  он  принюхивался  к  теплому  ветерку;
вытягивая шлюпку на берег. Дальгард  тоже  старательно  распознавал  запахи.
Более тихое место для лагеря трудно найти.
   Как только лодку благополучно вытащили  на  берег,  Сссури,  без  единого
слова, не оглянувшись, взял копье и ушел в воду; он исчез в глубине,  а  его
товарищ занялся подготовкой лагеря. Сейчас еще только  начало  лета,  искать
спелые плоды нет смысла. Дальгард порылся в своем путевом мешке и  извлек  с
полдюжины хрустальных бусинок. Положил их на плоский камень у  ручья  и  сел
рядом, скрестив ноги.
   Наблюдателю могло бы показаться, что путник задумался.  Над  его  головой
промелькнуло многоцветное пятно на широких  крыльях.  Послышался  отдаленный
звук. Но Дальгард не смотрел и не слушал. Однако минуту спустя  появилось  и
то, чего он ждал. Прыгун, с блестящей на солнце гладкой  рыжевато-коричневой
шерстью, привлекаемый  своим  неутолимым  любопытством,  осторожно  выглянул
из-за  куста.  Дальгард  соприкоснулся  с  ним  мыслью.  Прыгуны  не  мыслят
по-настоящему, по крайней мере не на уровне,  доступном  колонистам,  но  им
можно передать ощущение дружелюбия и доброй воли, с ними можно  обмениваться
самыми примитивными идеями.
   Маленький зверек, с лапками - почти человеческими руками, - поверх шерсти
брюшка,  вышел  на  открытое  место,  его  черные  глазки  перескакивали  от
неподвижного Дальгарда к ярким бусам на камне. Но когда одна их  этих  лапок
метнулась вперед, чтобы схватить сокровище, путник уже  прикрыл  его  рукой.
Дальгард создал мысленное  изображение  и  адресовал  его  двадцатидюймовому
зверьку. Уши прыгуна нервно  дернулись,  тупая  мордочка  сморщилась,  и  он
запрыгал обратно в кусты; линия движущейся травы обозначала его отступление.
   Дальгард убрал руку с бус. За долгие годы колонисты Астры научились  быть
терпеливыми. Возможно, мутация началась  до  того,  как  они  покинули  свою
родную планету.  А  может,  изменения  в  температуре  и  окружении  вызвали
перемены в мозге горстки отчаянных беглецов, когда  они  лежали  в  холодном
сне, а их корабль летел столетия земного времени по  неизведанным  просторам
космоса. Те колонисты, которым  удалось  проснуться  после  этого  сна,  так
никогда и не узнали, сколько времени проспали. Но проснулись  они  на  Астре
другими.
   А их сыновья  и  дочери,  а  также  сыновья  и  дочери  последующих  двух
поколений согревались новым солнцем, ели  пищу,  выросшую  на  чужой  почве,
учились мысленно общаться с земноводными водяными,  с  которыми  космические
путешественники с самого начала подружились, и  каждый  последующий  ребенок
все больше соответствовал своему новому дому и был менее привязан к старому,
который никогда не увидит. Колонисты теперь стали другими, чем их отцы, деды
и прадеды. И наряду с другими  способностями  приобрели  огромное  терпение,
которое может служить инструментом или  оружием,  как  будет  угодно;  но  и
способность к стремительным действиям, собственное наследие, никогда ими  не
забывалась.
   Прыгун вернулся. На  камень  рядом  с  блестящими  сокровищами,  которыми
стремился завладеть, он положил высохший сморщенный плод.  Пальцы  Дальгарда
отделили два сверкающих шарика и подкатили их к зверьку, который с радостным
щебетом схватил их. Но не ушел. Напротив, принялся  пристально  смотреть  на
остальные бусины. У прыгунов своя  форма  разума,  хотя  ее  не  сравнить  с
человеческой. А этот прыгун оказался предприимчивым. В конечном счете он еще
трижды приносил фрукты из своей норы, пока не забрал все бусины. После этого
обе стороны расстались, довольные сделкой.
   Сссури вышел из воды так же бесшумно,  как  вошел.  На  конце  его  копья
билась рыба. Шерсть, прилипшая к сильному телу,  начала  сразу  высыхать  на
воздухе, и солнце призматически отражалось в  чешуйках  на  руках  и  ногах.
Сссури снял с копья рыбу, быстро вычистил ее, швыряя  внутренности  назад  в
воду, где какие-то еле заметные тени собрались на необычное угощение.
   - Здесь не охотничья территория. -  Его  сообщение  возникло  в  сознании
Дальгарда. - Эта, с плавниками, меня не боялась.
   - Мы правильно  сделали,  направившись  на  север.  Это  новая  земля.  -
Дальгард встал.
   По обе  стороны  небольшую  бухту  окружали  утесы,  с  их  чередующимися
красными, синими, желтыми и белыми слоями. Гораздо  легче  держать  путь  по
морю: здесь не нужно карабкаться.  А  Дальгард  мечтал  не  просто  добавить
несколько незначительных деталей к карте, висящей в зале Совета.
   Каждый мужчина колонии в возрасте между восемнадцатью и двадцатью  годами
совершал путешествие, готовясь к посвящению в взрослые. Уходил он один  или,
если у него установились тесные отношения с водяным примерно  его  возраста,
то со своим братом по ножу. И  каждое  такое  путешествие  давало  небольшой
группе изгнанников дополнительные сведения о их новой родине.
   Их приучали к осторожности. Потому что они не первые хозяева Астры, да  и
сейчас они не хозяева. Существует множество  руин,  оставленных  Иными.  Эта
раса господствовала на планете,  пока  война  не  завершила  ее  падение.  А
водяные, с их памятью о рабстве и темном прошлом  в  экспериментальных  ямах
этой старшей расы, продолжали  настаивать,  что  за  морем,  на  неизвестном
западном континенте, сохраняются остатки распадающейся цивилизации  Иных.  И
поэтому разведчики из Хоумпорта выходили поодиночке и  парами  и  с  помощью
животных собирали информацию.
   Прыгуны лишь смутно помнят вчера, а инстинкт заставляет их  заботиться  о
завтра. Но происшедшее сегодня передается  от  прыгуна  к  прыгуну  и  может
прикосновением к сознанию предупредить человека или водяного. И если выходит
на  охоту  ужасный  ящер-дьявол,  прыгуны   распространяют   предупреждение.
Всепоглощающее любопытство влечет их к любым происшествиям,  и  они  тут  же
передают  о  них  сведения.  Дальгард  знал,  что  к  его   услугам,   когда
понадобятся, тысячи глаз. И поэтому не опасался, что его захватят  врасплох,
каким бы опасным ни было путешествие.
   - Город... - Он мысленно формулировал слова,  одновременно  произнося  их
вслух. - Далеко ли мы от него?
   Водяной согнул худые плечи - своего рода пожатие плечами у его племени.
   - Три дня пути, может, пять. - На его мохнатом лице не отражались эмоции,
но он явно испытывал отвращение. - И место это  проклятое.  Мы  к  таким  не
возвращались с дней падающего огня...
   Дальгард хорошо знаком с руинами,  расположенными  в  немногих  милях  от
Хоумпорта. И знает, что этот огромный безжизненный метрополис  не  табу  для
водяных. Но вот другое загадочное поселение, о  котором  он  услышал  только
недавно, по-прежнему избегается морским народом. Только Сссури и кое-кто  из
его ровесников может  решится  на  путешествие  к  этому  запретному  месту,
которое длительная традиция считает опасным.
   Дальгард понимал, что собирается в опасный путь, и потому три  дня  назад
рассказывал  старейшим  о  своих  планах  уклончиво.  Но   поскольку   такие
путешествия по традиции всегда совершаются в  неизвестное,  его  не  слишком
расспрашивали. В целом, решил Дальгард, глядя,  как  Сссури  ловко  отделяет
мясо рыбы от костей, он может считать, что ему повезло,  а  это  путешествие
заранее предопределено. И он принялся собирать траву, чтобы устроить постели
на нагретой солнцем земле.
   Они поели и удовлетворенно лежали на мягком песке  в  недосягаемости  для
волн. Вдруг Сссури поднял голову со сложенных рук и как  будто  прислушался.
Как у всех водяных, у него уши были глубоко запрятаны в шерсть и  больше  не
служили органом слуха; вместо них  используется  мысленное  соприкосновение.
Дальгард уловил мысль спутника, хотя у него самого не настолько  обостренные
чувства, чтобы уловить то, что встревожило водяного.
   - Бегуны во тьме... Дальгард нахмурился.
   - Еще светло. Что их встревожило?
   По виду Сссури продолжал  прислушиваться,  хотя  его  товарищ  ничего  не
слышал.
   - Они идут издалека. Ищут новую охотничью территорию. Дальгард  сел.  Для
разведчика  Хоумпорта  необычное   -   всегда   предупреждение,   сигнал   о
необходимости напрячь мозг и тело. Бегуны в ночи... Это  мохнатые  обезьяны,
охотники, прочесывающие безлунные леса  Астры,  когда  другие  представители
высшей фауны спят. Они отдаленные родственники племени  Сссури,  хотя  между
ними такая же пропасть,  как  между  цивилизованным  человеком  и  обезьяной
джунглей. Бегуны безвредны и пугливы, но известно, что они упрямо, поколение
за поколением, держатся одной и той  же  территории.  И  переселение  такого
племени на новую территорию - загадка, и ее следует разгадать.
   - Ящер-дьявол... - предположил Дальгард, мысленно представив себе злобное
пресмыкающееся, которое сразу пытается убить  любого  встречного.  Рука  его
устремилась к ножу на поясе. Эту свистящую ненависть, которой руководит лишь
безмозглая ярость, встречают только оружием.
   Но Сссури не принял это объяснение. Он  теперь  сидел,  глядя  чуда,  где
долина встречается с утесами. Видя, что он чем-то озабочен, Дальгард не стал
больше задавать отвлекающих вопросов.
   - Нет, не ящер-дьявол...  -  после  долгого  молчания  последовал  ответ.
Водяной встал и  начал  перемещаться  по  песку  в  своеобразном  полутанце,
который яснее выдавал его возбуждение, чем мысли.
   - У прыгунов нет никаких  новостей,  -  сказал  Дальгард.  Сссури  сделал
нетерпеливый жест вытянутой рукой.
   - Разве прыгуны уходят далеко от своих нор? Где-то  гам...  -  Он  указал
налево  и  на  север.  -  Беда,  большая  беда.  Сегодня  ночью   мы   будем
разговаривать с бегунами и узнаем, что это такое.
   Дальгард с сожалением взглянул на лагерь. Но не стал возражать, потянулся
за луком н снял с него защитное покрытие. С колчаном,