в ваше время идея демократии! Но  мятеж  -  это
прямая угроза всему королевству.
     - Я не поддерживаю мятежников, ваша  светлость:  вся  история  Лямеза
убеждает в том, что ни один народный бунт добром не кончается.  Но  та  же
история говорит, что народные бунты не возникают на пустом месте.  Видимо,
крестьян жестоко угнетают.
     - Да, это так; но иначе у государства не хватит средств  поддерживать
дворянские привилегии.
     - А почему оно должно их поддерживать?
     - Я мог бы возразить, что, раз государство не в состоянии  обеспечить
благосостояние всех, оно должно  обеспечить  благосостояние  образованного
класса, дабы этот класс мог беспрепятственно и наилучшим образом управлять
государством. Но вся беда в том, что  наши  господа  дворяне  -  такие  же
невежественные скоты, как и простонародье. Однако я  принадлежу  к  своему
классу и должен защищать его интересы, как и свои собственные. В мире  нет
справедливости, Риллен. Когда волк преследует оленя -  кто  из  них  прав?
Каждый по своему. Оба борются за свою жизнь, и оба необходимы друг  другу.
Волк погибнет, если не будет  оленей,  но  если  не  будет  волков,  олени
расплодятся  чрезмерно,  съедят  весь  корм  и  тоже  погибнут.   Нынешняя
государственная система не идеальна, но что вы можете ей противопоставить?
     - Общество равенства прав.
     - Но ведь такое общество, насколько  мне  известно,  существовало  во
многих государствах Проклятого Века. Чем  это  закончилось?  Нет,  Риллен,
демократия - это власть толпы, власть посредственности. Это само  по  себе
плохо; но к тому же уровень общества, где у  власти  оказываются  средние,
будет постоянно понижаться - ведь худших не переделаешь, а у лучших  будет
стимул к ухудшению и снижению тем самым среднего уровня. Если мы признаем,
что мечи должен делать оружейник, а горшки - гончар, то с какой  стати  мы
должны считать, что государством может управлять кто угодно? Каждый должен
заниматься своим делом: крестьянин  -  пахать,  а  король  -  править.  Из
крестьянина не выйдет хорошего  правителя,  так  же  как  из  дворянина  -
хорошего пахаря. Правда, основная идея аристократии - власть лучшим, а  не
быдлу  -  не  реализуется  на  практике,  потому  что  аристократия  имеет
тенденцию к вырождению. Идеального общественного устройства не существует,
Риллен. Волк, сочувствующий оленям, наносит вред  и  себе,  и  им.  Посему
думайте о собственной выгоде, это самое  правильное.  К  тому  же  вам  не
придется принимать участие непосредственно в боевых действиях - вы  будете
сидеть безвылазно в одном из моих северных замков, принимая  наши  отряды,
иногда координируя их действия и поставляя мне информацию.
     Я подумал, что предложение герцога в самом деле выгодно, и мне ничего
не остается, как принять его. Герцог  подозвал  меня  к  столу,  расстелил
карту и показал маршрут.
     - Завтра утром вы с небольшим отрядом отправитесь по этой дороге. Вот
ваша цель, замок Адерион. Основные силы уже в пути. К тому времени, как вы
прибудете в замок, они уже завершат первую операцию. К вам прибудет  гонец
и доложит о результатах. Если очаг мятежа не будет  ликвидирован,  Адерион
станет базой отряда, откуда он будет проводить  рейды  и  наносить  удары.
Подробности действий на ваше усмотрение, но я настоятельно рекомендую  вам
слушать ваших помощников - командира отряда и коменданта замка.  Посылайте
ко мне  гонцов  с  известиями  об  исходе  операций  и  резких  изменениях
обстановки. С королевскими частями, если они там  появятся,  поддерживайте
лояльные отношения, но не давайте им  перехватить  инициативу,  отвечайте,
что подчиняетесь лично мне. Вот, собственно, и все. Адерион,  конечно,  не
дворец императора Элдерика, но жить там можно.
     - Императора Элдерика? - переспросил я. До сих пор я  слышал  лишь  о
королях, но не об императорах.
     - Ах да, вы же не знаете этой легенды. Три с половиной столетия назад
король  Нордерик  Завоеватель  объединил  железом   и   кровью   несколько
королевств и  провозгласил  создание  империи.  Он  основал  Нордердерг  и
перенес туда столицу,  провел  реформы  армии  и  управления,  организовал
несколько походов в Дикие Земли и значительно отодвинул их границу к  югу.
Немногие путешественники, вернувшиеся из Диких Земель, рассказывают  о  до
сих  пор  сохранившихся  там  руинах  замков  и  крепостей.  После  смерти
Нордерика на трон взошел его сын Элдерик. В отличие от отца, он  не  любил
войн и хотел удерживать империю  исключительно  с  помощью  взаимовыгодной
торговли и справедливых законов; он покровительствовал искусству и  науке,
уменьшил привилегии дворянства и церкви и  дал  некоторые  права  простому
народу. Понятно, чем это закончилось. Повсюду начались мятежи и  заговоры,
и империя была охвачена войной от  края  до  края.  Все  попытки  Элдерика
спасти положение не увенчались успехом, империя  рухнула,  Нордердерг  был
разрушен, а император исчез. Так вот, легенда утверждает, что незадолго до
катастрофы Элдерик выстроил роскошный дворец, "прекраснее которого  нет  и
не будет на свете".  Больше  об  этом  дворце  ничего  не  известно,  само
местонахождение его держалось в глубокой тайне. Легенда  говорит,  что  он
находится там, куда не может добраться "ни воин, ни южный варвар, ни дикий
зверь".  В  этот  дворец  будто  бы  и  удалился  Элдерик  после   падения
Нордердерга. В течение этих столетий предпринимались неоднократные попытки
найти дворец, но, разумеется, безуспешно. Ведь  это  всего  лишь  легенда.
Появилась даже поговорка "искать  дворец  Элдерика",  то  есть  заниматься
заведомо безнадежным делом.
     - А почему вы не считаете, что дворец мог существовать в  реальности,
ваша светлость?
     - А где, собственно? На территории королевств его давно бы нашли, а в
Диких Землях для охраны  дворца  Элдерику  понадобилась  бы  целая  армия,
которая не могла исчезнуть бесследно.
     - Но как вы объясняете возникновение легенды?
     - Видимо, императора просто  убили.  Автор  легенды,  хорошо  к  нему
относившийся, изобразил таким образом переселение Элдерика в рай. Где  еще
может находиться место, прекраснее которого не будет  на  свете,  куда  не
доберутся ни враг, ни варвар, ни дикий зверь? В нашем  мире  такого  места
нет, Риллен.



                                    7

     Наутро я покинул Торрион. Я ехал в  середине  небольшого,  но  хорошо
вооруженного кавалерийского отряда, облаченный в офицерские доспехи, более
прочные, но и более тяжелые, чем солдатские. К этому времени я уже  изучил
в общих чертах нехитрые воинские принципы этой эпохи, что  в  сочетании  с
полученными в Проклятом Веке военными знаниями позволяло  мне  командовать
герцогскими формированиями. Пока в моем отряде было три десятка  солдат  и
один  капрал;  в  Адерионе  мне  предстояло   принять   командование   над
значительно более крупной частью.
     Чем дальше мы отъезжали от Торриона, тем более заметными  становились
признаки начинавшегося мятежа. Проезжая мимо деревень и постоялых  дворов,
мы замечали все более многочисленные группы простолюдинов, провожавших нас
хмурыми  и  враждебными  взглядами.  Похоже  было,  что   агенты   герцога
недооценили масштабов смуты, и она разгоралась  быстрее,  чем  предполагал
властитель Раттельбера. Я подумал, что численность нашего  отряда  слишком
мала, и нам следует спешить, иначе мы  рискуем  никогда  не  добраться  до
Адериона. Поэтому я отказался от большого привала в середине дня и  сказал
солдатам, что они отдохнут в  замке,  подумав  про  себя,  что,  если  нам
придется вступить в бой, не добравшись до  цели,  усталые  люди  и  лошади
могут стать легкой  добычей.  Но  каждая  минута  промедления  увеличивала
опасность.
     Часа через три после полудня - без часов я мог определять время  лишь
весьма приблизительно - мы заметили  первый  отряд  крестьян,  вооруженных
вилами, косами и топорами. Пешие и лишенные стрел, они  не  были  для  нас
серьезным  противником,  и   капрал   предложил   атаковать.   Однако   я,
руководствуясь все тем же принципом - как можно скорее добраться до  замка
- отверг  эту  идею.  Некоторое  время  спустя  уже  более  крупный  отряд
мятежников пытался преградить  нам  путь,  но  первые  же  выстрелы  наших
арбалетов обратили их в бегство. Мы въехали на территорию,  где  незадолго
до этого действовал карательный отряд.  На  деревьях  вдоль  дороги  стали
попадаться повешенные. Мы миновали несколько деревень, сожженных дотла; по
пепелищу бродили измазанные  сажей  погорельцы,  выкрикивавшие  нам  вслед
несвязные проклятия. Ситуация нравилась мне все  меньше;  было  ясно,  что
задавить  мятеж  в  зародыше  не  удалось,  и  жестокость  карателей  лишь
разозлила народ. Я подъехал к капралу и поинтересовался, можем ли  мы  еще
увеличить скорость. Он ответил, что в этом случае нам придется  добираться
до замка пешком, так как лошади не выдержат.
     Я с тревогой смотрел по сторонам. Герцог удачно выбрал  наш  маршрут:
дорога все время шла  по  равнинной  безлесной  местности,  что  исключало
возможность засады. Значит, повстанцы не могли навязать нам ближний бой, а
на  расстоянии  арбалеты  давали  нам  абсолютное  преимущество.  Но  если
мятежники уже раздобыли метательное оружие...
     Однако местность была на  удивление  пустынна.  Деревни,  которые  мы
проезжали, казались вымершими. Эта тишина и спокойствие действовали мне на
нервы сильнее, чем явная опасность. Солнце уже клонилось к горизонту, и  я
с ужасом думал, что мы можем не успеть в замок до темноты, тем  более  что
лошади выбились из сил. Я и  сам  чувствовал  себя  не  лучшим  образом  и
покачивался в седле в состоянии какого-то полузабытья,  из  которого  меня
вывел возглас одного из солдат:
     - Адерион!
     Действительно, вдали показался  замок.  Как  раз  вовремя:  последний
краешек солнца уже таял на западе. Лошади,  почуяв  конец  пути,  ускорили
шаг, и вскоре мы подъехали к стенам крепости.
     Адерион сильно уступал по размеру Торриону; тем не менее его  высокие
каменные стены с узкими бойницами смотрелись достаточно  внушительно.  Наш
трубач  протрубил  в  рог,  и  подъемный  мост  замка  начал   опускаться.
Распахнулись тяжелые ворота, и в их проеме рывками поползла вверх  крепкая
решетка, оканчивавшаяся острыми зубцами. Мы въехали  во  внутренний  двор,
где нас встречали несколько солдат во главе с комендантом. Я протянул  ему
бумагу от герцога и слез с коня. После целого дня, проведенного в седле, я
чувствовал себя ужасно, все тело ныло, и я едва добрался до приготовленной
для меня кровати.
     Проснувшись, я увидел, что комната  залита  ярким  солнечным  светом.
Было уже довольно позднее утро; я удивился, почему до сих пор нет гонца  -
меня бы разбудили, если бы он прибыл. Надев доспехи, я вышел в  коридор  и
выяснил у отсалютовавшего мне солдата, где найти коменданта.
     С комендантом замка  Гралленом  Корром  я  встретился  на  сторожевой
башне. Он также был обеспокоен отсутствием вестей от карательного отряда.
     - Похоже, началась  серьезная  заваруха,  -  сказал  он,  стоя  возле
высокого и узкого окна в стене  башни.  -  За  вчерашний  день  караульные
дважды видели большие отряды мятежников неподалеку от замка. Конечно,  эти
негодяи не осмелились бы атаковать Адерион, но и мы вынуждены были  сидеть
сложа руки, позволяя им разгуливать по окрестностям. У меня  слишком  мало
солдат.  Командир  отряда,  капитан  Лардильд,  забрал  себе  почти   весь
гарнизон.
     - Я доставил вам тридцать человек, а когда капитан вернется, их здесь
будет куда больше.
     -  Если  вернется,  -  покачал  седеющей  головой  Корр.  -  Лардильд
честолюбив. Он способен ввязаться в  бой  с  превосходящими  силами  и  не
станет просить подкрепления, лишь бы слава досталась ему одному. Тем более
он не отступит перед мужиками.
     Говоря со мной, Корр повернулся спиной к окну,  я  же  стоял  к  нему
лицом и первым увидел облачко пыли  вдали,  там,  где  дорога  уходила  за
горизонт.
     - Похоже, наконец-то гонец, - заметил я.
     Корр прищурился, вглядываясь вдаль.
     - Это не один всадник, - сказал он. - Их  несколько...  но  не  очень
много.
     Не прошло и получаса, как полтора десятка всадников, по виду - солдат
герцога, остановили взмыленных  коней  под  стенами  замка,  ожидая,  пока
опустится мост. Мы с комендантом спустились во двор, чтобы  встретить  их.
Видно было, что вновь прибывшие проделали нелегкий путь. Некоторые из  них
были ранены. Один из всадников, видимо, офицер, подъехал к  нам,  коснулся
двумя пальцами в кольчужной перчатке помятого шлема, а затем снял  его.  Я
увидел молодое лицо в серых разводах пыли и пота.
     - Лейтенант Криддер, - отрекомендовался  он,  -  из  отряда  капитана
Лардильда.
     - Почему капитан не прислал гонца раньше? Где отряд? - набросились мы
на него с вопросами.
     - Господа, вы видите перед собой  все,  что  осталось  от  отряда,  -
ответил лейтенант. - Капитан Лардильд убит, как и все остальные. Нам чудом
удалось вырваться. Мятеж распространяется, как лесной пожар. Уже несколько
графств  охвачено  им.  К  крестьянам  присоединяется  городская  беднота.
Рондерг поднял флаг восстания - это значит, у них в  руках  уже  городской
арсенал. Возможно, уже сегодня они будут под стенами Адериона, -  с  этими
словами он попытался слезть с коня, но пошатнулся и чуть  не  упал.  Мы  с
комендантом подхватили его и только тут  заметили,  что  его  левый  рукав
пропитан кровью.



                                    8

     Некоторое время спустя, после  того  как  лейтенанту  оказали  первую
помощь и он пришел в себя, мы с комендантом сидели у его постели и слушали
его рассказ.  Хотя  было  очевидно,  что  мятеж  заранее  не  готовился  -
действиям повстанцев не  хватало  скоординированности  -  но  вызревал  он
давно, и потому,  начавшись  несколько  дней  назад  с  убийств  сборщиков
податей, быстро охватил обширные территории. Поэтому попытка задавить бунт
в  зародыше  не  увенчалась  успехом;  таких  зародышей  было   несколько.
Карательный  отряд  без  труда   расправился   с   мелкими,   только   что
образовавшимися группами, не зная, что  рядом  уже  действуют  значительно
более крупные силы.
     - Они захватили поместье барона Уддерда, - рассказывал лейтенант, - и
учинили там зверскую расправу. Сам барон и один из его сыновей были  убиты
в бою. Второй сын был ранен и попал к ним в лапы; поначалу  они  били  его
кнутом, а потом четвертовали. А дочь барона... - голос Криддера  пресекся,
- сперва они насиловали  ее,  а  потом,  еще  живую,  прибили  гвоздями  к
воротам, отрезали ей груди  и  вспороли  живот.  Когда  мы  туда  прибыли,
негодяи уже ушли, оставив несколько своих  в  качестве  гарнизона.  Увидев
нас, те пытались бежать, но у них ничего  не  вышло,  и  капитан  приказал
сжечь их живьем. Капитан поклялся,  что  ни  один  мятежник  не  уйдет  от
возмездия. Мы скоро догнали их отряд, и нам удалось разбить его, но  почти
половина наших погибла или получила серьезные раны.  Капитан  повернул  на
Рондерг, надеясь получить там подкрепление.  По  дороге  у  нас  были  еще
стычки, и еще дважды мы видели сожженные поместья и  обезображенные  трупы
их хозяев. Когда оставшаяся треть отряда  добралась  до  Рондерга,  мы  не
увидели над его башнями королевских знамен...
     Далее лейтенант рассказал, как сбылись опасения Корра: Лардильд  счел
невозможным бежать от простолюдинов  и  ввязался  в  безнадежный  бой  под
стенами города, в результате чего и погиб вместе с остатками отряда.
     - Дело плохо, - подвел итог Корр. - В замке едва  наберется  полсотни
человек, способных  держать  оружие.  У  нас  достаточно  припасов,  чтобы
выдержать осаду, но в отношении штурма я  не  уверен.  Что  будем  делать,
господин советник?
     -  Полагаю,  следует  немедленно  отправить  гонцов  к  герцогу  и  в
ближайшие воинские части за подкреплением, - ответил я.
     - Я не  уверен,  что  гонец  благополучно  доберется  до  цели  через
охваченные мятежом территории, - покачал  головой  комендант.  -  В  любом
случае, его светлость не сможет  прислать  нам  подкрепление  раньше,  чем
через несколько дней. Иное дело - те войска, что уже находятся поблизости.
На королевские части надежды мало - у них свое командование и свои заботы.
Ближайшие войска  герцога  расположены  в  крепостях  Крондер  и  Даллион.
Возможно, сейчас они уже покинули крепости и ведут где-то бои.  Если  наши
гонцы доберутся до них, у нас есть шанс.
     Чтобы увеличить наши шансы, я решил отправить нескольких гонцов через
определенные промежутки времени. Комендант возразил, что у нас и так  мало
людей. Я ответил, что пять человек не решат исход боя и велел послать двух
гонцов в Даллион и трех в более  отдаленную  крепость  Крондер.  Комендант
занялся приготовлениями к осаде; я наблюдал за этим,  набираясь  знаний  в
незнакомой мне области. На башнях были выставлены  караулы,  на  стенах  у
бойниц сложены стрелы,  подготовлены  копья  и  специальные  рогатины  для
отталкивания приставных лестниц. Солдат распределили  по  местам,  которые
они должны были  занять  по  тревоге.  Больше  делать  было  нечего,  и  я
бесцельно прохаживался по стенам замка, глядя на окружавшую нас равнину. Я
думал о зверствах, учиненных мятежниками.  Хотя  я  и  убеждал  себя,  что
каратели тоже не ангелы, они сожгли несколько деревень и повесили не  один
десяток крестьян, не только захваченных с оружием в  руках,  но  и  мирных
жителей, но тем не менее я чувствовал, что мои прежние колебания  исчезли.
Я больше не сомневался, что мятеж должен быть подавлен самыми решительными
и беспощадными средствами, и готов был принять в этом участие.
     Если, конечно, останусь в живых.
     Но до конца дня ничего не произошло.  Окрестности  Адериона  казались
лишенными всех форм жизни, кроме растительной. Я лично обошел удвоенные на
ночь караулы и отправился спать.
     На этот  раз  мне  не  суждено  было  выспаться:  рано  утром  войско
мятежников  появилось  под  стенами  замка.  Оно  состояло  из  нескольких
отрядов, различных по численности и вооружению. Всего  их  было  не  менее
трех тысяч человек, у них были лестницы, стенобитные орудия  и  даже  одна
катапульта.  Стоя  у  окна  башни,  мы  с  комендантом  наблюдали  за   их
приближением, в то время как солдаты занимали места у бойниц.
     Я подумал, что одного пулемета было  бы  достаточно,  чтобы  выкосить
наступающую плотную толпу. Впрочем,  синхронный  залп  из  арбалетов  тоже
возымел бы эффект. Словно в ответ на  мои  мысли,  мятежники,  подойдя  на
расстояние  полета  стрелы,  стали  рассредотачиваться,  охватывая   замок
полукольцом. Один из них, стоя напротив ворот, приложил  руки  рупором  ко
рту и крикнул:
     - Эй, солдаты! Нам нечего делить с вами! Сдайте нам замок,  и  мы  не
причиним вам вреда!
     - Присоединяйтесь к нам, солдаты! - вторил ему еще  один.  -  Выдайте
нам  ваших  командиров  и  идите  с  нами!  Скоро  восстанет  весь   народ
корринвальдский!
     Мы с комендантом переглянулись. У обоих мелькнула одна  мысль:  когда
придется туго, солдаты могут купить свои жизни за счет наших. Положив руку
на рукоять меча, я вышел на стену. Солдаты ждали приказа стрелять.
     - Ничего, ребята, - ободрил я их, - они не знают, сколько нас  здесь.
Может быть, и не решатся атаковать.
     Однако у мятежников явно  хватало  решимости.  Сперва  они  полностью
окружили замок, потом в их рядах началась какая-то перегруппировка.
     Я обернулся,  услышав  шаги.  Со  стороны  башни  подходил  лейтенант
Криддер, бледный, с рукой на перевязи.
     - Лето в этом году засушливое, - сказал он. -  Кстати,  это  одно  из
обстоятельств, способствовавших мятежу. Во  рву  почти  нет  воды,  им  не
составит труда его форсировать.
     - Допустим, -  согласился  я,  -  но  как  они  перетащат  через  ров
стенобитные о