л больной затылок.
  - Как он выглядел, вы конечно не заметили, - с иронией заключил Баум и
подошел к кровати, которую методично осматривал эксперт.
  -  Я видел его со спины. Он бежал по коридору и...
Шериф резко повернулся и пригвоздил портье своим
взглядом к спинке стула.
  - Вы видели его со спины? Вы так сказали... Как вы могли видеть его, если
находились без сознания, - Баум снова оказался возле свидетеля.
  - Он был, не один, - печально улыбнулся портье, - тот, первый, ударил
меня не так уж сильно. А второй оказался проворнее. Он вышвырнул меня из
комнаты как тряпичную куклу.
  Шериф оскалился и потерял всякую деликатность:
  - Ты и есть тряпичная кукла, потому что не видишь толком, что творится у
тебя под носом. Хоть какие-то приметы второго, ты засек?
  - Нет, - портье опустил глаза, - но меня поразила его рука. Она...
  - Так что же у него с рукой? Если ты скажешь, что на ней отсутствовал
палец - это будет уже что-то!
  - Она показалась мне искусственной - холодная и гладкая... В общем, кожа
такой не может быть.
  Шериф закурил и выпустил дым в лицо портье.
  - Если ты надумал меня одурачить, парень, я позабочусь о том, чтобы у
тебя болел не только затылок... А теперь подойди сюда, - Баум указал на
окно и сам направился к нему, отодвинув эксперта в сторону. Портье встал и
это доставило ему новые неприятные ощущения в затылке.
  - Давно это у тебя? - спросил шериф, показывая ровно вырезанную дыру в
стекле.
  По тому, как у портье полезли из орбит глаза, можно было судить, что он
сейчас скажет:
  - Я не понимаю... Я ничего не понимаю. Конечно же, ничего этого не было!
  К шерифу подошел эксперт:
  - Эта дыра, сэр, очень странная, - сбивчиво проговорил он, пригладив на
голове свои редкие рыжие волосы. - Эту дыру невозможно сделать никаким
известным нам инструментом. Края ровные и гладкие, а также...
  Баум весь побагровел:
  - Значит невозможно! А тем не менее дыра перед тобой. Если у вас в
лаборатории все такие как ты, то не лучше ли взорвать ее к чертям
собачьим?! В эту дыру запросто пролезет человек... Факт налицо, а ты
говоришь невозможно!
  Эксперт ничего не ответил, а глядя на шерифа можно было не сомневаться,
что он с удовольствием почесал бы свои, огромные, как боксерские перчатки,
кулаки о его челюсть. Противостоять Бауму, в этом отношении, эксперт не
мог.
  Краска немного схлынула с лица шерифа, и это означало, что он несколько
успокоился. Подойдя к кровати, он долго рассматривал три кровавых пятнышка
на простыне, пока его не отвлек помощник;
  -  Вас запрашивают из управления, шеф...
  -  Что? Еще что-нибудь? Кто-то пропал?
  - Похоже на то, шеф. Это случилось совсем рядом, на соседней улице.
Пропала девочка десяти лет, исчезла прямо из своей кровати. На простыне
осталась кровь. Ее мать в панике и требует, чтобы вы приехали лично.
  - Кровь на простыне, говоришь? - шериф многозначительно посмотрел на
кровать Дженнис Копленд. - И много там крови?
  Помощник проследил за взглядом своего шефа и увидел три красных пятнышка:
  - Нет, совсем чуть-чуть. Наверное столько же, как здесь. Тед Хьюстон
говорит, что кровь можно было и не заметить. Он с ребятами уже там.
  - Поехали! - рявкнул Баум и, смерив портье уничтожающим взглядом, зашагал
к двери.
  Пока ехали к дому исчезнувшей девочки, эксперт донимал шерифа
техническими тонкостями. Суть его болтовни сводилась к тому, что он
отличный эксперт, и если уж он не смог найти объяснения происшедшему, то и
никто не сможет. Шериф к его словам отнесся почти терпеливо. Он повернулся
к нему с переднего сиденья и вежливо произнес:
  - Послушай, парень. При всем моем уважении к тебе, мне иногда очень не
терпится вытряхнуть твои мозги... И попробуй только свалить все на летающую
тарелку, которую видели прошлой ночью, тебе этой процедуры не миновать, -
шериф отвернулся, закурил и разговаривая сам с собой, добавил.-
Запаниковали... Теперь все неприятности валят на тарелки... Ублюдки!

  Над территорией Советского Союза, тарелку видели также отчетливо, как и
над территорией Америки. Точно также у многих сложилось впечатление, что
объект идет на посадку. На предполагаемое место приземления было выслано
звено вертолетов, которое вернулось ни с чем. Выходило, что объект или не
планировал посадку совсем, или каким-то образом схитрил, приземлившись в
другом месте.
  В ту же ночь, при таинственных и необъяснимых обстоятельствах, исчезло
несколько человек. Утром, как следствие ночных происшествий, в городе
поднялась волна паники. Весть об инопланетянах и исчезнувших людях
распространилась по всей округе, подобно запаху нашатыря, разлитого в
тесной комнате.
  Петр Мельский, по кличке Петька-Штопор, слыл бабником и самым отчаянным
вором в городе. Он чихал на представителей власти даже когда последние
устраивали на него облаву.
  Эта, злополучная для Штопора, ночь и была одной из таковых. Каждый
блюститель порядка в городе, считал поимку Штопора мечтой своей жизни.
Однако сегодня внимание со стороны милиции не помешало Мельскому заглянуть
в любимый бар на углу центральной улицы.
  Прислонив украденный мотоцикл к стене, Штопор воткнул в уголок рта спичку
и, насвистывая, спустился в полуподвальное помещение, которое лишь изнутри
выглядело шикарно и современно. Скривившись от чрезмерно громкой музыки,
Мельский направился к стойке. Сразу же заметил слегка испуганный взгляд
бармена и почувствовал неладное, но привычка не поддаваться панике
сохранила на его загорелом лице прежнее спокойствие. Кивнув бармену, он
тихо спросил:
  -  Мусор?
  -  Даже двое... В углу! Не вовремя ты, Штопор.
  - Думаю, меня не зачехлят, прежде чем я выпью стаканчик, - в голосе
Мельского прозвучали веселые нотки.
  - Мне бы твое спокойствие, - покачал головой бармен и посмотрел в угол.
  - Не смотри на них, - едва шевельнув губами, процедил Штопор, опрокинул в
рот спиртное. - Спрашивали меня?
  -  Угу Стуканул видать кто-то.
  Лицо Штопора стало сосредоточенным.
  -  Что они?
  Вытирая стакан, бармен мельком взглянул в угол:
  - Делают вид, что тебя для них не существует. Мельский ухмыльнулся и
приготовил очередной стаканчик:
  - Ну вот, пусть так и дышат, - сказав это, он не спеша направился к
выходу.
  Двое в штатском с углового столика засуетились и также направились к
выходу. Бармен старался не смотреть им в глаза.
  Прежде чем оседлать мотоцикл, Мельский подошел к белым "Жигулям",
стоявшим у входа, взглянул на номер и ухмыльнулся. "Телега" была ему
знакома, сколько раз сидела на хвосте... "Пора бы ей сменить лапти", -
подумал Штопор, и в руке у него появился кнопочный нож. Медленно, как-то
методично, он порезал все четыре колеса "Жигулей", затем уселся на
украденную "яву".
  Преследователи появились в дверях почти вовремя - Штопор отпустил
сцепление и, развернувшись на месте, помчался прочь, представляя себе их
лица. Выехав за город, он направился к маленькому поселку, расположенному в
десяти километрах.
  "Если Лизка дома,- думал Штопор, выжимая из "явы" невозможное, - то до
утра можно чувствовать себя, как у мамы под юбкой".
  Предвкушая встречу с женщиной, которая вызывала у него пульс в мозгу, он
не заметил, как доехал. Мотоцикл затрясся по ухабинам проселочной дороги, и
скоро фары осветили знакомые зеленые ворота с крупной вишней в центре.
  Маленькое окошко на кухне осветилось, и последние опасения Штопора
остаться без ночлега улетучились, словно сорванная ветром шляпа.
  В освещенном дверном проеме показалась фигура хозяйки. Формы ее бедер
отчетливо выделялись на фоне желтого прямоугольника открытой двери.
  - Ну что, Лиз.., принимаешь постояльца? - донесся из темноты шутливый
голос Штопора. Лиза оперлась локтем о косяк двери и призывно изогнулась.
  - Случилось что-нибудь? - хрипловатым голосом спросила она.
  - Ну зачем ты так? Можно подумать, я не прихожу к тебе просто так, -
Штопор подошел к Лизе вплотную и положил ей на плечо свою руку, не забыв,
при этом глянуть в вырез ее нотаушки. Досадно, но эта часть тела не была
освещена.
  - Ладно, ври больше, - пропела женщина отодвигаясь, - скажи лучше, что
менты досаждают!
  - Ты всегда была догадливой, крошка,- Мельский оттеснил подругу в кухню и
ногой прикрыл дверь, затем сложил губы трубочкой и приготовился чмокнуть
Лизу в пухлую щечку, но та отвернула голову, лениво направилась в комнату,
бросив на ходу:
  - Снова нажрался. От тебя несет, как из пивной бочки!
  Штопор изменился в лице:
  - Лиз, постой. Что за спектакль? Что это на тебя нашло? Да, выпил
немного, но ведь еще рано судить, насколько я пьян.., - Мельский изобразил
на лице улыбку, которую и в горячечном бреду не примешь за таковую.
  Женщина резко отвернулась и ночная рубашка всколыхнулась как налетевшая
на пирс волна.
  - Сегодня ты будешь спать там, - Лиза указала на топчан в углу. - У меня
сегодня нет настроения, - с этими словами пухлощекая скрылась за дверью.
  - Черт, мы же не виделись пять дней!- крикнул Штопор четырем стенам и
вздохнул. Ноги сами понесли его к топчану. Через минуту, он уже лежал и
смотрел в потолок, чувствуя, как желанный сои окутывает его теплой волной.
  Глаза закрывались сами, когда почудилось, как мимо окна прошмыгнула
чья-то тень. Сквозь дремоту он чувствовал чье-то присутствие совсем рядом,
но встать и посмотреть в чем дело у него уже не было сил. Какое-то
царапанье за дверью продолжалось, но уже мешалось с сумбурным сном и не
тревожило Штопора: его челюсть безвольно отвисла, и изо рта вырвался жуткий
храп, смешанный с перегаром.
  Деревенская улица вымерла. Единственный горевший фонарь вдруг потух.
Ночное безмолвие не нарушали никто и ничто. Гробовая тишина господствовала
каких-то полчаса, затем послышался крик, приглушенный, исходивший
неизвестно откуда, вероятнее всего из какого-то дома.
  За зелеными воротами высветилось окно...
  Лиза была все в той же точной рубашке. Густые каштановые волосы торчали в
стороны. Заспанное лицо казалось еще более припухшим. Убрав руку с
выключателя, она недоуменно смотрела на Штопора, который извивался на
топчане.
  - Только истерики мне не хватало,- строго прикрикнула хозяйка.
  Мельский нашел в себе силы остановить крик и посмотрел на Лизу. На лице
его была мучительная гримаса.
  - Нога.., - выдохнул он и вылезшими из орбит глазами посмотрел на правую
ногу. - Там что-то есть... Там внутри, что-то есть! Я чувствую... Сделай
что-нибудь! Не стой!
  Лиза усмехнулась.
  - У тебя белая горячка, братец... Перебудишь соседей - могут и в милицию
звякнуть. У некоторых есть телефоны!
  Подумав о милиции, Мельский до боли прикусил губу.
  - Посмотри же, что с ногой, - по лицу Штопора градом катил пот. На нижней
губе отпечатался след зубов и выступила кровь.
  Женщина подошла к нему и, наклонившись над ногой, увидела дырочку между
пальцев. На простыне виднелась кровь.
  -  Ты где это? - спокойно спросила она.
  - Не могу больше! - снова закричал Штопор. - Позови кого-нибудь! Где у
вас врач? Оно шевелится вот здесь.., - дрожащий палец указал на бедро.
Откинул голову на подушку. Его кадык судорожно ходил вверх-вниз, и Лиза
начала волноваться.
  - Петь.., - она коснулась небритой щеки Штопора, - все еще болит?
  - Да! Да! Что б тебя! - из горла Мельского вырвался вопль. - Помогите
мне! Он ползет выше!
  Лиза в страхе попятилась от топчана, шаря рукой позади себя в поисках
дверной ручки.
  - Сейчас, Петь! Потерпи немного... Я кого-нибудь позову. Сейчас.., - она
закрыла дверь и окунулась в кромешную тьму. В соседнем дворе протяжно и
жутко взвыла собака. По спине женщины пробежал холодок.
  Она сделал несколько шагов в направлении ворот и вдруг встретила какое-то
препятствие. Прямо перед йей что-то белело, а когда это самое "что-то"
шевельнулось, Лизе показалось, что у нее отнимаются ноги. Она хотела
закричать, но нечто тяжелое с силой опустилось ей на голову. Крик замер в
горле. Чьи-то сильные руки подхватили ее обмякшее тело и бережно уложили
его на землю.

  Вера Снегирева глубоко вздохнула, когда неоновая вывеска гостиницы
"Интурист" на несколько секунд осветила уходящую от скамейки парочку. Вера
встала, достала из кожаной сумочки зеркальце и привычным жестом подкрасила
губы. Снова посмотрела вслед парочке, которая как раз входила в массивные
двери гостиницы. Да.., подруге сегодня повезло больше!
  Снегирева окинула взглядом опустевшую аллею и решила идти домой. По пути
к троллейбусной остановке, она машинально подмигнула какому-то типу,
который так спешил, что навряд ли заметил красотку в мини-юбке, настолько
короткой, что та скорее напоминала набедренную повязку.
  Пропуская одно за другим пустые такси, Верка боролась с соблазном
остановить одно из них, но деньги были на исходе и об этом следовало
помнить заранее. Несколько неудачных вечеров, шедших один за другим,
ощутимо сказывались.
  Трясущийся троллейбус тащился до нужной улицы почти двадцать минут. Кроме
Верки в салоне находились двое: какой-то алкоголик, читающий стихи своему
отражению в стекле и такая же неудачница в мини-юбке.
  Перечитав нацарапанные на панели задней площадки имена, клички и
разнообразные непристойности, Снегирева скоротала время до своей остановки.
Подмигнув молодому водителю, который пялился на нее в зеркало, Вера вышла
на пустынную площадку. Тоскливо взвыв, троллейбус помчался дальше. Да,
неудачный вечер. Совсем паршивый!
  Размахивая сумочкой, красотка в мини-юбке направилась в частный сектор,
где теснились одноэтажные домики. Как раз напротив своего Верка увидела
автомобиль причудливой формы. Ни на один из виденных ранее он похож не был.
Сердце тревожно забилось. Машина наверняка иностранной марки и водитель
наверняка где-то здесь. Спать одной Снегиревой надоело до тошноты и,
подходя к странной машине, она уже строила в голове самые сладкие планы.
  Наигранно покачивая бедрами, красотка прошествовала мимо машины, затем
остановилась и сделала вид, будто что-то потеряла. Вернулась. За рулем
действительно кто-то сидел, как-будто ждал ее. Вера подошла поближе и,
вдруг, остановилась как вкопанная. Во внешности человека на переднем
сиденье было что-то такое, от чего похолодели ноги. Лишь несколько секунд
спустя Снегирева рассмотрела, что у него нет лица. Темное пятно и все...
Девушка нерешительно потопталась на месте и почти бегом бросилась к своему
дому.
  Оказавшись в комнате, она отнюдь не почувствовала себя спокойнее. Чернота
на месте лица и странная машина не вылетали из головы.
  Постепенно Верка успокоила себя мыслью, что в машине просто-напросто
сидел негр. Все оказалось до смешного простым. Иметь что-либо с негром ей
не хотелось, и она с чистой совестью легла спать.
  Укрывшись одеялом с головой она предалась мечтам, в большинстве своем
неисполнимым, а также воспоминаниям. Лица прошедших через ее объятия
клиентов, эпизоды наиболее запомнившихся вечеринок и прочая муть пронеслась
у нее в голове, прежде чем она начала засыпать.
  Что-то прохладное коснулось Веркиной ноги и вызвало щекотку. Она
пошевелила пальцами и медленно поджала ноги. Через две минуты прикосновение
повторилось и девушка открыла глаза. Отбросив простыню, она потянулась к
висевшему над головой бра, но включить его не успела: такой дикой боли ей
еще никогда не приходилось испытывать. Она согнулась вдвое и, схватившись
за ногу, почувствовала там что-то упругое и шевелящееся. Превозмогая боль,
Вера дотянулась до бра. Вспыхнувший свет резанул глаза. Посмотрев на ногу,
девушка закричала словно безумная, и этот крик был вызван не столько болью,
сколько тем, что она успела увидеть. Между большим и соседним с ним пальцем
Вера увидела толстого червя, который уже наполовину влез в тело.
Сокращаясь, мерзкое блестящее тельце входило в ногу. Снегирева хотела
схватить его и вытащить, но отвращение остановило ее, а через несколько
секунд было уже поздно. Веру затрясло, как в лихорадке, а ужасная
нестерпимая боль, казалось, свела правую ногу судорогой... Слезы брызнули
из глаз... Кошмар продолжался минут пять и все это время девушка
чувствовала, как противный червь пробивает себе дорогу внутри мышцы, не
слишком глубоко от поверхности... Она уже теряла сознание, когда дверь
спальни распахнулась и в комнату вошел высокий человек с черной блестящей
выпуклостью вместо лица. Увиденное подействовало на психику сильнее, чем
бодь, и Снегирева лишилась чувств...

  Молодой следователь уголовного розыска Виктор Гриффулин, вышел из
приземистого здания городского морга и поспешно закурил. После нескольких
затяжек подступивший к горлу комок исчез.
  Скоро к моргу бесшумно подъехала черная "волга", и из нее вышел склонный
к полноте мужчина, слегка прихрамывающий на левую ногу. Он пожал Гриффулину
руку и поинтересовался:
  -  Вскрытие закончено?
  -  Закончится с минуты на минуту, товарищ майор.
  - Ну что ж, подождем, - майор извлек из кармана пачку сигарет. - А ты
пока обрисуй мне в общих чертах, что там произошло с этой девочкой. Сколько
ей лет, кстати?
  - Четыре дня назад исполнилось десять... Под утро нас вызвали на улицу
Павлова, в дом ј 13. На лестнице, в подъезде, нами был обнаружен труп...
Нелепая смерть: она споткнулась на верхней ступени лестницы и пролетела
десять ступеней, разбила голову. Что мог делать в подъезде полураздетый
ребенок в половине пятого утра? А после рассказа ее матери, все запуталось
еще больше!
  - Так что же произошло? - нетерпеливо спросил майор.
  - В указанное время гражданка Шестова услышала крик, который доносился из
спальни ее дочери. Девочка металась по комнате, время от времени хватаясь
за ногу. Успокоить ее было невозможно. Мать пыталась осмотреть ногу силой,
но дочь вырвалась и, продолжая кричать, бросилась к двери. Выбежав на
лестничную площадку, она упала с лестницы и погибла. Уже после этого был
произведен осмотр ноги и обнаружена рана между пальцами. Повреждение не
имело какого-либо характерного признака и представляло собой отверстие.
Медэкспертиза сейчас занимается именно этим.
  Не успел следователь закончить свой рассказ, как в дверях появился
мужчина в белом халате и жестом предложил войти.
  Неприятный холод и пропитанный формалином воздух давили на психику.
  - Можете взглянуть, - предложил эксперт, кивнув на закрытое простыней
тельце. - Но я вас пригласил не для этого... Вот, смотрите.
  Он взял со стола стеклянную колбочку и поднес ее к свету. На дне лежал
небольшого размера червь. Он был жив и пытался вползти на стеклянную стену.
  - Вот это мы извлекли из правого бедра погибшей... Никаких объяснений на
этот счет дать не могу. Впервые встречаю в своей практике, да и вообще
сомневаюсь, что существуют какие-то объяснения!


                                  Глава 3
                          "ГДЕ МЫ И ЧТО С НАМИ?"

  Жара стояла неимоверная... Создавалось впечатление, что солнечные лучи
пропустили сквозь увеличительное стекло и сконцентрировали на тесной
грязной палубе рыболовного судна, которое покачивалось на волнах в
стапятидесяти метрах от какого-то острова. Ржавого цвета посудина сиротливо
прижалась к верхушкам выступающих из воды подводных скал, что торчали здесь
в изобилии, как свечи из торта.
  Ларри Кристиан очнулся внезапно, словно после ведра вылитой на него
холодной воды. Секундой позже в голову пришла мысль, что ведро воды сейчас
как раз бы и не помешало: голова казалась горячей, словно вынутой из
духовки. Ларри попытался открыть глаза, но поплатился за эту попытку
сильной головной болью. Глаза пришлось закрыть, но ударившее в них солнце
успело создать массу переливающихся, вырастающих друг из друга, черных
кругов и пятен.
  Несколько минут Кристиан лежал, не двигаясь, лицом вверх, и пытался
вспомнить, что с ним в последнее время происходило. Затылок болел от
долгого соприкосновения с твердой поверхностью и на какое-то время
подумалось, что он лежит на ринге, нокаутированный той черномазой гориллой,
к встрече с которой он так долго готовился... Можно было подумать так, если
бы не солнечные лучи, обжигающие лицо и грудь. Мо