найти  кого-нибудь на Тире, кто мог бы  соответствовать
нашим целям. Однако Тир наводнен агентами 00  и Контакторами.  Думаю,  стоит
попробовать пойти на соглашение с нашим старым союзником.  Это на расстоянии
светового месяца или чуть больше от Тира, а Эксцессия  лежит гораздо дальше.
Но военных кораблей там  хватит. Замысел в том, чтобы часть их мобилизовать,
но несколько единиц можно сунуть и в нашу диспозицию. Конечно же, поправлюсь
заранее,  не в качестве  военной  силы,  но как свидетелей, когда  мы найдем
уязвимую точку в заговоре, в существовании которого уверены.

     Это Генар-Хафун. Я могу навести о нем справки по своим каналам,

     Вмешательство  задир   -  вот   что   беспокоит   меня.   Эти  существа
непредсказуемы. Они агрессивны! Они всюду сунут нос! Одним  своим появлением
они вызывают ужас. Однако -  и этого не скроешь -  у многих народов вызывает
восхищение  их  энергия, не говоря уже об  абсолютной  свободе  в  отношении
морали.

     Эксцессия может  рассматриваться  как  весы.  Весы  могут склониться  в
сторону  более  агрессивных видов,  но те  могут  соскользнуть с  этой чаши,
обращаясь с ней неумело.

     &

     Ну, пока эта Эксцессия еще ничего и  не  сделала, а сколько шуму вокруг
нее.  "Рок,  Подвластный  Изменениям"  рапортует  регулярно,  что  Эксцессия
по-прежнему  остается  стабильной и  бездейственной.  Так  что  будем  ждать
прибытия больших пушек. Хорошо бы это когда-нибудь случилось!

II

     Леффид  Исфантелли  опустился в кресло  перед вице-консулом  Тенденции,
старательно спрятав  крылья за  спиной.  Вице-Консул  смотрел  на  него  тем
особенным  пустым  взглядом,  встречающимся  у  людей, которые  общаются  по
нейродетекторам.
     Леффид поднял руку:
     -  Боюсь,  что  придется  словами,  Леллиус,  -  сказал  он  - Я удалил
нейродетектор перед карнавалом.
     -  Очень  примитивно,  - похвалил  вице-консул,  хмуро  кивнув  и снова
вернувшись к гонкам.
     Они  сидели в карусели,  подвешенной под  широкой трубчатой структурой,
изваянной в виде паутины: тысячи видимых каруселей  свисали под  балдахином,
как спелые плоды, и были разнообразно соединены с вторичной паутиной мягкими
чувствительными  кабельными  мостами.  Внизу  открывался  вид на  гигантские
каменные  ступени,  покрытые  растениями и двигающимися  фигурками.  Все это
очень  напоминало античный амфитеатр,  правда, повернутый набок: то, что там
было горизонтальным, здесь  стало вертикальным. К тому же каждый ряд сидений
еще    и   мог   вращаться   независимо.   Движущиеся   фигуры    назывались
изнер-мистретлами.  Изнеры  были двуногими бескрылыми (и  почти безмозглыми)
птицами, которые бегали,  как  страусы.  Мистретлыжокеи,  сидевшие  у них за
спиной,  принимали  решение,   куда  бежать  их  скакунам.   Мистретлы  были
крошечными и почти беспомощными, но зато  сообразительными  обезьянами, и их
симбиоз с изнерами начался в незапамятные времена на одной из планет Нижнего
Смерча.
     Состязание симбионтов изнер-мистретлов на протяжении вот уже тысячи лет
считалось  центральным  событием  карнавала.  Оно  проходило  на  гигантском
стадионе-мандале, трасса состояла из ступеней или уровней, которые вращались
на различной скорости. Громадный гоночный круг напоминал медленно движущуюся
мишень,  во всяком случае, таким он казался из космоса прибывающим туристам.
В сущности, за это Тир и получил свое название.
     Тир  был ступенчатым хабитатом.  Все  его  девять  уровней  вращались с
одинаковой скоростью, но благодаря центробежной силе внешние окружности этой
мишени  обладали  большей  гравитацией, чем те, что  располагались  ближе  к
центру. Сами уровни или  круги были разделены на  секции и наполнены  газами
различных типов,  с разным  уровнем  температур. Сложные  системы  зеркал  и
реверсионных полей, закрепленные на оси этого  мира, в точности регулировали
необходимое количество светлого времени в каждом отдельном секторе.
     Разнообразие природных сред с одной стороны  и симбиоз цивилизаций  - с
другой  были  смыслом   существования   Тира   все   семь  тысяч   лет   его
жизнедеятельности.  Имена  строителей-основателей  Тира  стерлись  в  памяти
поколений  и  потому  не  сохранились  в  летописях.  Скорее   всего,  после
завершения   своей   работы  они  прошли  Сублимацию,  воплотившись  в  виде
биомеханических  синтрикатов,  которые   исполняли   на   орбитале   функции
блюстителей    порядка.    Они    были     индивидуально     недалеки,    но
высокоинтеллектуальны  коллективно.  Их сообщества  имели  форму  маленького
шара, покрытого длинными подвижными иглами. Живых клеток в  них было меньше,
чем даже  в ИИ-стах. Синтрикаты приглядывали решительно за всем, но в центре
внимания были всетаки машины. За  теми  же ИИ-сердечниками, например, велось
постоянное наблюдение. Умы уже привыкли к такому  обращению, но  их  аватары
пугались  слишком  пристального  внимания  и  редко  вступали  в  этот  мир,
оставаясь во внешних портовых  доках, где чувствовали  себя свободнее.  Тир,
помимо прочего, являлся  государством-символом гедонизма, так  что  к  такой
небольшой дискриминации в этом мире относились достаточно терпимо.
     Гонки  изнер-мистретлов  проходили на уровне, расположенном  выше  того
круга, где  помещалось посольство  Гомомданы, и на три уровня ниже  Окружной
улицы, где обитал Леффид.
     -  Леффид,  -  начал  вице-консул  Гомомданы. Это был полный, массивный
самец,  его грузное тело, лишь отдаленно напоминающее человеческое,  венчала
треугольная голова, в каждом углу которой было по глазу, а струящиеся одежды
отливали всеми  оттенками голубого.  Он слегка повернул голову, и теперь два
его глаза смотрели на Леффида, в то время как третий следил за гонками.
     - Мы не встречались у Гомомданы прошлым вечером? Я что-то не припомню.
     - Мельком, -  ответил Леффид. - Только  успел махнуть вам  рукой, но вы
были заняты с делегатом Ашпарци.
     Вице-консул зашипел, давясь от смеха.
     - У  него  проблемы с плавучестью из-за  нового  скафандра:  автоматика
глохнет  после удаления "ИИста". Давление, не держит.  Просто ужасно,  когда
одно из этих газово-гигантских плавучих существ страдает метеоризмом. Ну, да
вы с ним встречались.
     Действительно, на  праздничном  балу  в Гомомданском посольстве  консул
суетился   возле   какого-то   существа   или   механизма,  которое   Леффид
охарактеризовал про себя как небольших размеров воздушный корабль.
     - Бывает и хуже.
     Леллиус хрюкнул, кивнув.
     - Не желаете освежиться?
     - Нет, благодарю вас.
     - А  я, понимаете, запретил себе все  транквилгамбургеры и эйфородринки
на время карнавала. Теперь  локти,  можно сказать,  кусаю, что поступил  так
опрометчиво.  -  Толстяк покачал головой.  - "Примитивизм". Чего не сделаешь
ради общества. Думаю, примитивы - это  забавно, но "Путь  к простоте" лишает
нас развлечений, которых и так немного в жизни. - На мгновение он скосил все
три глаза в  сторону  гонок  и издал  презрительное "Пс-ст!",  имея  в  виду
какого-то недотепу на трассе.
     Одна из  пар  изнер-мистретлей,  прыгая, сбила барьер  и  свалилась  на
нижний уровень. Парочка вновь собралась  в единое целое и рванула вперед, но
теперь только неслыханная удача могла привести ее к  финишу  первой. Леллиус
сокрушенно  покачал  головой  и  тупым концом стилоса заровнял  на  восковой
дощечке один из номеров.
     - Выигрываете? - поинтересовался Леффид.
     Леллиус   саркастически  хмыкнул.   Леффид  улыбнулся  и  вгляделся   в
соревнующихся:
     - Не  очень-то  у них  праздничный  вид, - сказал он,  пытаясь  отвлечь
внимание собеседника. - Я ожидал большего.
     -  Мне  кажется,  устроители гонок  относятся  к  Карнавалу  с  тем  же
мизантропическим сомнением, что и я, - сказал Леллиус. - Сколько длится этот
карнавал - два дня?
     Леффид утвердительно кивнул.
     -  А  я  уже  устал от  него. -  Леллиус задумчиво поскреб стилосом  за
третьим  ухом.  -  Сначала я думал  уйти в  отпуск  на время праздника,  но,
конечно, мое  присутствие оказалось  обязательным.  Подумать  только!  Целый
месяц  балаганного кривляния, визитов и топтания на  сцене.  - Леллиус вновь
тяжело покачал головой. - Нечего сказать, удовольствие.
     - Хм-м,  -  Леффид придвинулся  к собеседнику.  -  Разве вы  не натурал
Тенденции "Забудь-Обо-Всем", а, Леллиус?
     -  Я вступил в Тенденцию  в  надежде,  что это сделает  меня более... -
Леллиус на мгновение задумался - ... подвижным. Да, именно так, подвижным! Я
надеялся, что естественный гедонизм таких людей, как вы, разбудит мою сонную
флегматичную натуру. - Он вздохнул. - И по-прежнему не теряю надежды.
     Леффид оглянулся по сторонам.
     - Мы здесь одни, Леллиус?
     Леллиус хмыкнул.
     -  Мой  канцелярист-ассистент  Номер  Три (а попросту -  Кант)  сейчас,
думаю, посещает отхожие места, - прохрипел он, превозмогая одышку.  - Сын от
законного брака, вероятно, изобретает новые способы выбить из меня  побольше
денег. Супруга  за полгалактики отсюда - если не дальше,  -  а моя очередная
любовница  осталась дома, поскольку не расположена. То есть не расположена к
тому,  что  она  называет   "скучными   гонками  в  птичнике  и  обезьяннике
одновременно". Так что, думаю, меня как никого другого можно сейчас  назвать
одиноким. А почему вы спрашиваете?
     Леффид  придвинулся  еще  ближе,  сложив  руки на маленьком вращающемся
столике.
     - Сегодня ночью я видел нечто странное.
     - Эту  молодую штучку  с четырьмя руками? - подмигнул  Леллиус одним из
трех глаз.  - Надо думать, и других анатомических деталей у нее  оказалось в
два раза больше.
     - Ваше воображение безгранично, - сказал Леффид.  - Если вас интересуют
подробности, попросите у нее видеозапись. Ее дрон снимал нас в постели.
     Леллиус снова хмыкнул и отпил из жестянки с коктейлем.
     - Значит, дело не в ней. Что тогда?
     - Мы точно одни? - еще раз уточнил Леффид заговорщическим шепотом.
     Секунду Леллиус поглядел на него в недоумении.
     - Да,  мой  нейродетектор отключен. Здесь  я больше  ничего не желаю ни
видеть, ни слышать. Ну?
     - Я  покажу  вам. -  Леффид одновременно  взял из  вазочки  салфетку  и
вытащил   из   кармана   рубашки   терминал,   которым  пользовался   вместо
нейродетектора.  Он посмотрел  на  отметки  на  инструменте,  словно пытаясь
что-то вспомнить, затем пожал плечами и сказал:
     - Хм-м, терминал: стань, пожалуйста, ручкой...
     При помощи полученной таким  образом ручки он изобразил на салфетке ряд
ромбических  иероглифов.  Каждый  состоял  из  восьми  точек.  Закончив,  он
развернул  салфетку  перед  Леллиусом. Тот  внимательно  посмотрел на  нее и
перевел на Леффида вопрошающий взгляд.
     - Весьма забавно, - прохрипел он. - И что это значит?
     Леффид усмехнулся. Он постучал ручкой по одному из символов.
     - Во-первых, это сигнал эленчей, поскольку построен восьмеричным кодом.
Первый  символ -  сигнал  80S.  Прочие шесть,  почти  наверняка,  - согласно
конвенции - координаты.
     -  В  самом  деле? -  По  интонации Леллиуса нельзя было  сказать,  что
рисунок произвел на него впечатление. - И каково значение этих координат?
     - Примерно 73 года отсюда, какое-то место в Верхнем Смерче.
     -  Ого,  - Леллиус  хмыкнул несколько  громче  прежнего, что, вероятно,
означало удивление. - Всего шесть знаков для определения?..
     - Базируется на  последовательности 2-5-6,  это  легко, сказал  Леффид,
пожимая крыльями. - Однако самое интересное ГДЕ я увидел сигнал.
     - Хм-м? - Леллиус снова глотнул из жестянки и повернулся к собеседнику.
     - Я увидел  этот  сигнал на обшивке  легкого крейсера, - понизив голос,
сказал Леффид. - Он был вплавлен в броню. - Едва заметно между лезвий...
     - Лезвий? - переспросил Леллиус.
     Леффид помахал рукой.
     - Декоративных. Если  бы корабль не подошел так близко к яхте, я бы его
ни за  что не  заметил.  И самое интересное,  что корабль, скорее всего,  не
знает о том, что у него светится на броне.
     Леллиус некоторое время не сводил взгляда с салфетки.
     Затем откинулся в кресле.
     - Хм-м, - сказал он. - Ничего, если я включу нейродетектор?
     -  Не беспокойтесь,  - сказал Леффид,  -  я  уже  выяснил,  что корабль
называется  "Свирепая  Целеустремленность" и  прибыл вне  расписания  в  док
807-6. У него небольшая неполадка с двигателем, но  не думаю, что это как-то
связано  со шрамами  на  его обшивке.  Что  же касается локации сигнала: это
где-то  между  звездами  Кромфалет I/II  и Эспери...  чуть ближе к Эспери. И
больше об этом ничего неизвестно.
     Леффид  отстучал  команду  на клавиатуре карманного терминала, и  через
некоторое  время из  прибора  вырвался луч, мгновенно  испепеливший салфетку
дотла.
     -  Итак,  -  Леллиус выдержал паузу. -  Видимо, у эленчей была проблема
посложнее, чем  та,  с  которой столкнулся  этот корабль задир. - Он покачал
головой. - Клановый флот - восемь кораблей - вышел  отсюда сто дней назад  в
экспедицию. В область Смерча.
     - Я помню, - подал голос Леффид.
     - Имелись, -  Леллиус говорил с  расстановкой,  - некоторые признаки, -
так, слухи, - что с экспедицией не все в порядке.
     -  Ну, - сказал Леффид, опираясь  ладонями в  стол и собираясь встать с
места, - может, это пустяки, но я думаю, стоит обратить на это внимание.
     - Хорошо,  - прохрипел  Леллиус, все так же покачивая головой.  - Вовсе
необязательно  усматривать  здесь   интерес  Тенденции.  Последний  корабль,
который заходил сюда, был судном Саббатиков. Неблагодарный  трусливый нахал,
моська, но мы могли продать его на Материк.
     - Да, старый добрый Материк, -  произнес Леффид. "Материк" было обычное
в  Тенденции  обобщающее  название  для всего,  что принадлежало  к исконной
Культуре. Он улыбнулся. - Ну, что ж...
     Он расправил крылья, собираясь покинуть собеседника.
     -  Не  хотите  остаться?  -  иронически  прищурился  Леллиус.  Могли бы
заключить пари. Ставлю на то, что вы выиграете.
     -  Благодарю  вас,  но  я, пожалуй,  воздержусь.  Сегодня  вечером  мне
предстоит принять гостью, поэтому я должен почистить ножи и перышки.
     - Ну, желаю приятно провести время.
     - Надеюсь, ваше пожелание сбудется.
     - Ах, проклятье!  - вырвалось у Леллиуса, когда с нижних ярусов донесся
стон трибун: гонка завершилась.
     - Не переживайте, -  Леффид дружески похлопал  вице-консула по круглому
плечу  и направился  к подвесному мосту, который  доставил  его к  основному
стволу гигантского искусственного дерева.
     - Да, - вздохнул Леллиус, посмотрев на серое пятно пепла, оставшееся на
столе   от  сожженной  салфетки.  -  Скоро  здесь  начнутся  такие  гонки  -
закачаешься!

III

     Альвер Шейх рыдала в подушку.  Что за ужас  - очнуться от  такого сна и
оказаться в новом невообразимом кошмаре! В ее сне какой-то парень - что было
вообще  невероятно  - предпочел  ей другую. Она  взглянула в  зеркало, чтобы
приободриться  - и  тут  же  повалилась  на  кровать, содрогаясь от рыданий.
Конечно,  в  ее жизни и  раньше  бывали  неприятности: например, мама что-то
запрещала...  Или  ей случалось  ночевать на какой-нибудь  новой планете под
чужими звездами, и  тогда она  чувствовала себя  ужасно одинокой, уязвимой и
беззащитной. Или умирали  домашние  любимцы...  В  конце концов, сон  -  это
только  сон.  Но такого  ужаса  она еще никогда не испытывала. Явь оказалась
куда страшнее сна.
     Оторвав от подушки мокрое лицо, Альвер посмотрела в реверсионное поле и
увидела  свое отражение.  Она тут же  взвыла, зарылась головой  в подушку  и
яростно  замолотила  ногами   под  одеялом.  Кровать,  пытаясь  восстановить
равновесие, закачалась в гравитационном поле, точно студень.
     Ее  лицо изменилось! За ночь,  пока она спала - всего за один день пути
от  Фаг-Роида,  ее  прекрасное,  миловидное, разбивающее  сердца личико,  на
которое можно было часами любоваться в  зеркало,  изменилось! В  свое время,
когда он  стала  настолько взрослой, чтобы  имплантировать наркожелезы,  она
получила возможность экспериментировать со  своей внешностью, оставаясь в то
же время всегда молодой. Но сейчас! Ее лицо,  на которое она готова была без
устали смотреть, смотреть и смотреть,  - не потому что оно было совершенным,
а потому, что оно было  просто чертовски хорошеньким, -  ее  лицо подменили!
Какой кошмар!
     Во-первых, ее лицо расплылось и побледнело после всех тех  утомительных
процедур, которые с ним проделали.
     Во-вторых, оно было уже не ее лицом.
     В-третьих, оно было старым!
     Женщина, на которую ей надо быть похожей, оказалась старше  ее! Намного
старше! На целых 60 лет!
     Достигнув  к  двадцати  пяти  годам  стабильности  в  жизнедеятельности
организма, граждане  Культуры  до  двухсот  пятидесяти лет  могли любоваться
неизменностью  собственного   отражения.  Потом  начиналось  медленное,   но
неотвратимое  старение.  Альвер слышала,  что  к четыремстам  волосы  обычно
белеют (или даже выпадают!), кожа  покрывается  морщинами, грудь отвисает до
пупка - фуй! И вот теперь она могла видеть себя в старости. Ну  хорошо, не в
старости,  но  эта  женщина  значительно  старше  ее!  Ей  же   чуть  ли  не
восемьдесят! Альвер всегда полагала, что будет выглядеть получше в такие  же
годы!  Подключив  реверсионное  поле  к  ИИ-сту,  можно  с помощью  простого
поворота регулятора увидеть,  каким будет твое лицо  даже  через двести лет.
Она пробовала это делать, и ее изображения из  далекого будущего оказывались
неизменно великолепными!
     Это совершенно не походило на то сказочное перевоплощение, которого она
ожидала.  Из  юной  Золушки мгновенно превратиться в старушку Фею!  Она  уже
сомневалась в истинных замыслах 00.  Их хитрость общеизвестна.  И  даже если
все  закончится благополучно  и к обоюдной выгоде сторон, ее, Альвер,  лишат
самого главного - возможности похвастаться перед родственниками и подругами!
Что же  это за  приключение,  о  котором даже  некому  рассказать? Если  она
где-нибудь кому-нибудь брякнет  лишнее, ей не бывать в Контакте. Чарт  так и
не просветил ее, состоит она теперь в Контакте или нет. И вообще, во что она
вляпалась: в 00  или  в Контакт? Кто  ее  нанял?  А она еще мечтала  о таком
задании с раннего детства!
     От  одной только мысли о  детстве и полном отсутствии морщин  ее  глаза
вновь наполнились слезами.
     Подняв голову,  Альвер тронула  языком верхнюю губу, соленую  от слез и
подумала,  что  наркожелезам  пора  бы  выделить транквилизатор  или, может,
разрешить  себе  вволю  выплакаться?  Глубоко вздохнув,  она повернулась  на
кровати и села, глядя на  свое отражение в реверсе. Ужасный вид. Она вытерла
лицо  руками и досадливо взъерошила  волосы (уж  они-то  могли  бы  остаться
прежними), снова всхлипнула (прямо не  девушка, а водокачка) и, посмотрев  с
усилием в собственные глаза, запретила  себе плакать и смотреть  в зеркало -
даже искоса.
     Через несколько минут ее щеки высохли, а глаза прояснились.  Лицо стало
уже  не  таким  красным   и  распухшим.  Конечно,   оно   было   по-прежнему
отвратительным,  ну и пусть, главное - в душе она оставалась все той же. Ах,
как это мило с вашей стороны, любезные 00. Немножечко страдания, безусловно,
пойдет мне только пользу. (А потом держитесь!)
     Все лишения, которые довелось ей испытать в жизни, были придуманы ею же
самой, для  развлечения.  Целый день  она  могла  играть в  бродягу:  ходила
полуголодной,  оборванной   и   грязной   (в  той  степени,   как   ей   это
представлялось), но вечером дома ее всегда ждали ужин и душ, или, по крайней
мере, пил-спрей  - аэрозоль, после употребления которого вся грязь  вместе с
ороговевшими клетками отшелушивается от тела.
     Но  даже  то,  что   сердце  ее  было  невосстановимо  разбито  мерзкой
метаморфозой,  даже  это  не могло  отвлечь от кошмара,  явившегося  во сне:
какой