Там и происходило нечто непонятное.
     Одновременно с невнятным ругательством Онжилая в той стороне сверкнула вспышка, будто кто-то забавлялся с огромным солнечным камнем, направляя испепеляющий луч собранной им энергии на невидимую отсюда цель. Кайл лишь смог заметить, как блеснула ослепительная молния и вверх взметнулись куски раскрошенных скал, кажущиеся отсюда мелкими, будто горсть темного песка, подброшенная в воздух.
     - Бежим! - приказал Онжилай, легко срываясь с места. - Там кто-то дерется с Сервами! - уже на бегу, не оборачиваясь, добавил он.
     - Эй, подождите! - выкрикнул Гоум. Он явно не мог поспеть за воином и Кайлом, но ни один, ни второй не обратили внимания на его крик. Онжилай бежал по дороге, на ходу взводя резервные пружины укрепленного на руке метательного оружия, и Кайл, захваченный его порывом, очертя голову бросился следом, неуклюже пытаясь повторить манипуляции одноглазого воина.
     Взвести все пружины самострела на бегу ему не удалось - ободрав пальцы и сбившись с дыхания, он решил оставить все как есть. Хватит и одной заряженной стрелы, подумал он, опасаясь в этот миг только одного - безнадежно отстать от Онжилая.
     По зрительной оценке, до источника вспышек было километра два. Дорога круто забирала вверх, и уже через минуту прыжки Кайла заметно укоротились, но Онжилай не сбавил темпа и на подъеме. Со спины он выглядел немного странно и был похож на существо, которое Кайл однажды видел в городских оранжереях. Кажется, того плоского зверька именовали лягушкой... Мысли прыгали в голове юноши, перескакивая с одного на другое, дыхание безнадежно сбилось, и он хватал ртом воздух, ощущая при этом болезненную резь в груди.
     На ровную площадку среди скал он выбрался секунд на двадцать позже одноглазого воина.
     Картина, представшая взгляду Кайла, заставила помутиться его рассудок. Вся поверхность небольшого плоского выступа скалы была щедро забрызгана кровью и усеяна обломками нескольких разорванных на куски Сервов неизвестного ему типа, но самое страшное крылось впереди. Под сенью скалы, болезненно скорчившись, лежала Беат.
     Вопреки прогнозам Онжилая, они не сумели опередить ее. Если бы не Сервы, вставшие на пути, то она уже благополучно перевалила бы за хребет и навек исчезла на просторах темной стороны мира...
     Одноглазый воин, немало повидавший на своем веку, был шокирован не менее, чем Кайл.
     Он застыл в напряженной, полной немого изумления позе, потрясенно рассматривая обломки механических обитателей Нового Селена. Потом его взгляд переместился на Беат, тело которой, изувеченное в жестокой схватке с машинами, извивалось в кровавой пыли, и из горла Онжилая вдруг вырвался вскрик:
     - Проклятая тварь!
     Кайл, который в этот миг только выкарабкался на площадку, бросился было к Беат, но, сделав всего шаг, остановился в полнейшем замешательстве. Он увидел, как Онжилай поднимает руку с закрепленным на ней метательным оружием.
     - Не надо! - Кайл машинально бросился вперед, встав между воином и корчившейся в пыли Беат.
     - Отойди! - рявкнул Онжилай.
     - Не трогай ее! Она ни в чем не виновата! В голове твоего друга гнездились микромашины!
     - Ты на нее посмотри... - По выражению лица Онжилая было понятно, что воин потрясен и в эти секунды лишь последние капли самообладания удерживают его палец на спусковой скобе.
     Кайл обернулся.
     Беат лежала в кровавой пыли, бессильно прижавшись спиной к скале. Ее плечо и рука были распороты страшным ударом конечности Серва до самой кости...
     Ртутные пятна проказы покрывали ее многочисленные раны. Микромашины буквально напитали ее тело, размножаясь с чудовищной скоростью, - это был какой-то новый вид заразы, готовый разбрасывать споры в тысячи раз быстрее, чем обычно...
     Кайл был так потрясен этим открытием, что не смог выдавить ни звука, лишь его губы болезненно, горько искривились...
     Беат, которую перестали бить конвульсии, вдруг открыла глаза.
     Живые человеческие глаза, в которых читалась мольба и мука.
     Ее взгляд скользнул по Онжилаю и остановился на Кайле.
     - П-помоги... - едва слышно выдохнула она.
     - Не двигайся! Я пристрелю тебя, если сделаешь шаг к ней! Она заражена!
     Глаза Беат опять стали закрываться, ее ресницы дрожали, взгляд тускнел, но губы все еще пытались что-то сказать.
     Кайл не выдержал - он бросился к ней.
     Онжилай в первую секунду все же промедлил, и юноша успел услышать:
     - Не убивайте... я была... послана... все... погибнет... если... я...
     - Отойди!
     Кайл резко обернулся, вскидывая руку.
     - Не трогай ее! Она... - Он не закончил фразы.
     Сухой щелчок - и хрусткий, раздирающий плоть удар стрелы превратили в хрип конец начатой фразы, но, падая, он продолжал закрывать ее своим телом, и самострел юноши с сухим металлическим звоном выплюнул стрелу.
     Онжилай пошатнулся.
     Секунду он стоял, в немом изумлении глядя на заостренный кусок металла, вонзившийся ему в грудь.
     - Сервеныш проклятый... - прохрипел воин, пошатнувшись.
     Самострел Онжилая отчетливо клацнул пять раз подряд, выплевывая стрелы.
     Одну успел получить Кайл, остальные достались Беат...
     Как все глупо... Как неправильно...
     Это была его последняя мысль.

Часть 3

КАРМИЧЕСКИЙ УЗЕЛ

Глава 7

БОРТ "ЯНУСА". ДАЛЬНИЕ ОРБИТЫ КОЛОНИИ МАРСА...

     Свет...
     Яркая вспышка света, шипение сжатого воздуха, острый медикаментозный запах...
     Он все еще тянулся, чтобы закрыть Беат, поймать своей грудью предназначенную ей стрелу, но иная реальность уже неумолимо вторгалась в сознание, пресекая этот порыв. Вместо перекошенного рта рыжеволосой девушки перед глазами вдруг прорезался иной образ, с трудом признанный разумом, но уже не Кайла, а Андрея Диброва...
     Он увидел откинутый колпак гибернационной камеры и лицо Джоаны Лори...
     - Беат! - Это был последний вскрик ускользающего образа Кайла, но губы Диброва вытолкнули лишь хрип.
     Его тело выгнулось, сотрясаясь в короткой конвульсии.
     Ухватившись за борта камеры, он неожиданно сел, оборвав датчики.
     - Спокойно. - Лори попыталась мягко оттолкнуть его назад, в объятия диагностического ложа, но мышцы Диброва окаменели, сведенные судорогой.
     - Что происходит? - хрипло спросил он.
     Лори отступила на шаг.
     - Я бы хотела это знать не меньше твоего, - ответила она. - Приборы жизнеобеспечения подняли тревогу. У тебя произошел спонтанный выброс адреналина, перебивший действие всех препаратов!
     Андрей ощущал, как по его обнаженному телу струится ледяной пот. С груди и плеч свисали тонкие жилки оборванных проводов, идущих от датчиков системы жизнеобеспечения. Терминал, расположенный в ногах, тревожно сигналил, указывая на обрыв связи с подопечным.
     На Диброва внезапно накатила уже знакомая по прошлому пробуждению волна глухого отчаяния.
     Не владея собой, он поднял на Лори мутный взгляд.
     - Зачем ты разбудила меня? - яростно, едва ли контролируя свои действия, сквозь сжатые зубы выдавил он. - Ты понимаешь, что она погибла? - Дибров рванулся, обрывая остатки проводов.
     Лори побледнела, отступая еще на шаг.
     - Валентин, мне срочно нужна твоя помощь! - захлебываясь, заговорила она в крохотный, закрепленный у рта микрофон коммуникатора. - Командир невменяем, у него явное отклонение...
     - Заткнись! - Андрей уже выбрался из камеры. Он стоял посреди прохода, обводя мутным взглядом гибернационный отсек. Неизвестно, бросился бы он на Лори или нет, но в этот миг взгляд Диброва скользнул по соседней ячейке сверхглубокого сна, и его кожа, и так бледная как мел, вдруг посерела.
     Под прозрачным колпаком соседней с ним камеры лежала... Беат!
     Андрея вдруг затрясло крупной конвульсивной дрожью.
     Он не видел надписи на терминале, свидетельствующей о том, что под колпаком лежит Мари Лаймер, уроженка Земли.
     На губах Диброва выступила пена. Сознание Кайла, так грубо оборванное, выброшенное, как казалось, вон из его головы, неожиданно вернулось... и две личности в этот роковой миг смешались в дьявольский коктейль, заключенный в измученную, дрожащую от переизбытка адреналина телесную оболочку.
     - Беат! - Кайл бросился к ней, закрывая от рокового выстрела, но тело Андрея Диброва ударилось о сверхпрочный пластик и отлетело назад, в проход, словно резиновое...
     - Лори, в сторону! - Этот крик, раздавшийся со стороны входа в отсек, принадлежал Валентину Суханову.
     Негромкий хлопок, острый, жалящий укол впившегося под кожу микроинъектора - и мир вокруг Андрея крутанулся внезапной каруселью беспамятства.

***

     В этот раз его сон был черным и глубоким, как пасмурная ночь.
     Очнувшись от провального забытья, вызванного действием транквилизатора, Дибров долго не мог понять, где он и что с ним происходит. Предметы перед глазами двоились, не желая принимать резкость очертаний, руки и ноги казались налитыми свинцом, вокруг что-то гудело, вибрировало, в тон этим судорогам тонко позвякивал невидимый металлический предмет, воздух пах резко и неприятно...
     Запах нагретого металла... Запах Сервов и раскаленной пустыни Нового Селена...
     "Янус"... Я на борту "Януса"... Переборки дрожат... режим глубокого торможения... перегрузки...
     Он приложил невероятное волевое усилие, чтобы сфокусировать свой взгляд на белом пятне, и долго, пристально смотрел на него, пока не понял, что это такое...
     Над головой нависал низкий стерильно белый потолок медицинского отсека. Ощущение реальности вдруг навалилось на Андрея, сообщая его измученному сознанию истинное положение вещей: он лежал на узкой койке, пристегнутый к ней ремнями за запястья и лодыжки. Еще два ремня перехлестывали грудь и бедра. В изголовье нудно попискивал терминал системы автоматического поддержания жизни да еще резал по нервам металлическим звоном какой-то плохо закрепленный медицинский инструмент, воспринимающий вибрации корпуса космического корабля.
     Свинцовая тяжесть, которую он испытывал при пробуждении, была вызвана периодически возникающей перегрузкой, и осознание этого помогло Диброву безошибочно угадать - "Янус" маневрировал в околопланетном пространстве Марса, выходя на орбиту запуска челночных кораблей.
     Дверь отсека внезапно зашипела, открываясь.

***

     - Очнулся? - спросила Джоана, входя в отсек.
     Андрей не имел привычки отвечать на риторические вопросы. Он даже не скосил глаз, чтобы взглянуть на нее. Внезапное острое воспоминание о событиях в гибернационном отсеке обрушилось на него, оглушив Диброва чувством непоправимости.
     Что со мной происходило?! Что я наделал?
     Он повернул голову, посмотрев на Джоану с немым, мучительным вопросом во взгляде. Она истолковала это по-своему.
     - Нам следует обсудить возникшую ситуацию, верно? - произнесла Лори, пододвигая к его койке снабженное магнитной подставкой кресло, и по выражению ее лица Дибров безошибочно угадал - она нервничала.
     - Я, наверное, должен извиниться перед тобой, - сухими губами произнес он, чувствуя себя достаточно глупо и дискомфортно - пристегнутый ремнями, дрожащий, дезориентированный...
     - Я пришла не за извинениями, - отозвалась она, садясь в кресло и закидывая ногу на ногу. - По решению ЕСА ты снят с должности командира "Януса" до выяснения причин случившегося. Мною уже получено соответствующее распоряжение с Земли. - Она старалась говорить ровно, но нервозность все равно проскальзывала в ее голосе.
     Дибров слушал ее, глядя на заострившиеся черты сухощавой смуглой женщины, и понимание происходящего проникало в его разум вместе с чувством неприязни, граничащим с гадливостью.
     Сколько же прошло времени с момента моего пробуждения? Его взгляд вновь остановился на напряженном лице Лори.
     Он понимал, что она действовала в рамках инструкций, но нервно подергивающееся веко Джоаны говорило само за себя - она улучила момент и сделала все от нее зависящее, чтобы утопить его как командира и астронавта, а теперь нервничала, ожидая, как он воспримет эти скоропалительные действия.
     Оказывается, это странно - быть самим собой, подумал он, пытаясь подавить приступ острой неприязни к сидящей рядом женщине. Они и раньше не питали особых симпатий друг к другу, но Дибров никогда не позволял своим чувствам брать верх над рассудком. Его психика, дисциплинированная многими годами службы на военных кораблях, не допускала подобного развития взаимоотношений.
     Он опять уставился в потолок. Ему нечего было сказать ей, потому что самому ни черта не было понятно.
     Итак, моя жизнь сломана, думал он в эти секунды. Исчезло, испарилось все имевшее хоть какой-то смысл, и все из-за необъяснимых сновидений...
     Все, все рушилось, летело к черту, и он не мог понять, чем спровоцирован его срыв... Он не мог объяснить происходящее даже самому себе.
     Беат...
     Все замыкалось на этот образ, свет клином сошелся на ней, и Дибров, поначалу яростно отметавший
     поползновения своего раздваивающегося рассудка, сдался.
     Какая теперь разница? Хорошо, я стану думать о ней.
     Он покосился на Лори, которая по-прежнему ждала, что Дибров станет что-то пояснять, оправдываться или, быть может, попросту взорвется, еще раз доказывая свою неуравновешенность. Они встретились взглядами, и он понял, что в глазах Джоаны действительно нет сочувствия, лишь затянувшееся напряженное ожидание его реакции.
     Да, она никогда не скрывала своих амбиций. Теперь она будет пытаться довести дело до логического конца, потому что после отстранения Диброва Джоана была единственным реальным кандидатом на пост капитана "Януса".
     Если она доведет корабль до Земли, то в ЕСА не возникнет проблем с ее утверждением. И она понимает это, подумал Дибров. Как страшно перемешивались события. Говорят, беда не приходит одна, и вот тому подтверждение - в дополнение к его личным проблемам добавилась еще и Лори, амбиции которой подвигнули ее на торопливые шаги, низводящие капитана Диброва с должности командира "Януса".
     - Ты поторопилась, - произнес он, глядя в потолок. - Я нормален. Возможно, это был сбой в автоматике гибернационной камеры.
     Слабая попытка спасти положение.
     - Я проверила камеру, она функционирует исправно, - ответила Джоана, откидываясь на спинку кресла. - Придумай что-нибудь получше.
     Дибров пожал плечами, насколько это позволяли сковывающие движение ремни.
     - Мне приснился дурной сон. Теперь я в норме. Отвяжи меня от койки, и пусть комплексная проверка психики докажет мою вменяемость.
     Лори нахмурилась. Пока она обдумывала сказанное, Андрей привычным усилием воли попробовал открутить немного назад картинку своих воспоминаний. Он был вынужден мыслить в двух направлениях.
     Старт с Земли... Подготовка "Януса"... Встреча пассажиров...
     Стоп... Вот она. Живая Беат, но с другим именем.
     Каким?
     После некоторого размышления память все-таки вытолкнула из своих глубин нужный образ: Дибров вспомнил, как перед первым погружением в сон заметил на соседней камере желтые огоньки сигналов и подошел к ней, чтобы подкорректировать процессы метаболизма спящей пассажирки.
     Мари Лаймер...
     - Нет, Андрей, извини, но я не стану снимать ремни, - нарушил его мысли голос Джоаны. - Ты отстранен от командования и не можешь мне приказывать. Я не дура и знаю, как можно обмануть тестовые программы.
     - Ты долго ждала подходящего случая, верно? - Дибров нашел в себе силы усмехнуться. - Ладно, я согласен, это твой шанс. Ты действуешь по инструкции, и тебя не в чем упрекнуть. Даже если комиссия на Земле признает меня нормальным, существует видеозапись с камеры слежения гибернационного отсека, правильно?
     Глаза Лори сузились.
     - Не пытайся играть на моей совести, Дибров, - немного помедлив, ответила она. - Ты влип и сам знаешь это. Мне все равно, что с тобой случилось, пусть в этом разбираются на Земле.
     Степень ее цинизма уже не удивила Диброва. Мы воюем, подумал он. Идет постоянная борьба за место под солнцем, за личную карьеру, за деньги, за славу... Нет простых и ясных взаимоотношений, потому что наш мир переполнен и балансирует на грани пропасти.
     - Я почти согласен с тобой, - неожиданно для Джоаны ответил Андрей. - Скажи, челноки уже отчалили от "Януса"?
     Она кивнула.
     Значит, я не ошибся. Ее уже нет на борту, и поговорить с Мари Лаймер не в моих силах. Но она - моя единственная зацепка в этом сумасшедшем стечении обстоятельств...
     - Слушай, Лори, я предлагаю тебе маленький компромисс. Высади меня в колонии. Все формальности мы утрясем. Я признаю, что больше не могу исполнять обязанности командира, и тебе не нужно будет беспокоиться о законности своих действий. Идет?
     Джоана нахмурилась.
     - Не выйдет, - отрезала она. - Мои действия и так вполне законны. Автоматика не виновата в нарушениях твоего метаболизма, а набрасываться на членов экипажа - это не лучший способ доказать свою вменяемость. Я не собираюсь заключать с тобой сделку, потому что не хочу выглядеть сомнительно.
     - Тогда зачем ты пришла?
     - Чтобы поставить тебя в известность о распоряжении ЕСА, полученном в ответ на мой доклад.
     - Хорошо. - Андрей ощущал сосущую пустоту внутри. - Я понял тебя. Но ты ошибаешься, считая свою позицию непробиваемой. Если у меня и был срыв, то он прошел, а судя по отрезку времени, который выпал из моей памяти, ты продержала меня на транквилизаторах трое суток. - Он скосил глаза, постаравшись сделать этот жест заметным. - Дай мне ноутбук, я хочу составить встречный рапорт.
     Ее глаза похолодели. Проследив за взглядом Диброва, она встала, открыла прозрачную дверцу встроенного в переборку шкафа и достала лежавший на одной из полок переносной компьютер. Осмотрев его, она пожала плечами и вернулась к койке.
     - Диктуй.
     - Положи его мне на колени. Я сам наберу текст.
     - Я же сказала, что не стану отстегивать тебя.
     - Я достану. - Дибров демонстративно пошевелил кистями рук. - Или я опять требую слишком много?
     - Ты усугубляешь свое положение.
     - Это мое дело.
     - Ну, как хочешь. - Джоана активировала систему переносного компьютера, откинув вверх его крышку. Несколькими переключениями она проверила содержимое системы, но не нашла там ничего предосудительного с ее точки зрения. Положив ноутбук на колени Диброва, она демонстративно подергала заглушку инфракрасного порта и произнесла, вставая:
     - Я зайду через час, после приема челноков с Марса.

***

     Оставшись один, Дибров в изнеможении закрыл глаза.
     Каждый сам выбирает свою дорогу в этом мире, свой смысл жизни, свою совесть.
     Его смыслом жизни был космос.
     Отчаяние, глухое и черное, будто свинцовая волна, накрыло его, не давая дышать. Почему? Почему это случилось со мной? - мысленно спрашивал себя Дибров и не мог найти ответа.
     Андрей был закоренелым материалистом и считал, что у каждого явления, во-первых, должен быть смысл, а во-вторых - закономерность, описывающая принцип того или иного процесса. Жизнь неоднократно убеждала его в том, что необъяснимых явлений не существует, но как он должен реагировать на события теперь, после своих сумасшедших видений, которые вылились в самый что ни на есть материальный процесс: его метаболизм оказался нарушен, на это среагировала автоматика гибернационной камеры, и в конце концов он едва не бросился на Джоану...
     То, как Лори воспользовалась сложившейся ситуацией, сейчас волновало Андрея во вторую очередь.
     Что со мной случилось! - вот тот вопрос, который разрастался в его сознании до рамок настоящего безумия.
     Мари... Мари Лаймер... Совершенно незнакомое имя, не вызывающее никаких ассоциаций, но ее лицо - это лицо Беат из видений.
     Пальцы Диброва медленно перемещали корпус переносного компьютера. Он уже вполне пришел в себя, полностью осознав создавшуюся на борту ситуацию, и не питал никаких иллюзий относительно своего ближайшего будущего. Неважно, как при расследовании комиссия ЕСА расценит действия Джоанн Лори, на Диброве - капитане и астрона