иняло серо-зеленоватый оттенок. Казалось, что он сейчас взорвется, но нет...
     - Дай сигарету, Мошер.
     Дейвид щелкнул своим портсигаром.
     - Ты же понимаешь, что мы не могли эвакуировать оттуда технику. После случившегося с Френком и спасателями я запретил кому бы то ни было пересекать границы периметра.
     Майлер прикурил и со вздохом выпустил струю дыма.
     - Давай дальше, раз уж начал, - справившись с неприятным потрясением, произнес он. Майлер понимал: наорать на Дейва - это не решение проблемы. - Сколько машин теперь шатается по зоне, что стало с местами прорыва и какие действия предприняты службой безопасности?
     - Количество роботов подсчитать невозможно. Орбитальный контроль будет осуществляться с борта "Ориона", а до его подхода еще семь с половиной часов. Места прорыва блокированы, пять машин уничтожено, тринадцать захвачено в плен...
     - Ты что, рехнулся? - Теперь щеки фон Брауна побагровели. Он вдруг несколько раз ударил себя сжатым кулаком по лбу. - Я спятил или ты? Что значит "захвачены в плен"?! - Он все-таки не удержался и начал орать: - Мы что, ведем боевые действия с каким-то конкретным противником?! Это же наши роботы, закупленные, мать твою, для бытового обслуживания домов!
     - Успокойся, Майлер.
     - Да я спокоен!
     - Нет, ты психуешь. Остынь. Все захваченные машины ассоциируют себя с людьми. Я не могу найти этому объяснение и нервничаю не меньше, чем ты! Кроме андроидов, там еще куча всякой техники. Город был готов к сдаче под ключ...
     Сигарета, дотлев, обожгла пальцы фон Брауна. Он вздрогнул, нервно дернул рукой, и длинный столбик пепла рассыпался по столу. На фоне голографической карты казалось, что там пошел серый снег - это пылинки пепла, подхваченные статическим напряжением, заплясали в воздухе.
     - Я отодвинул периметр, расширив зону отчуждения еще на пятьдесят километров, - сообщил Мошер, глядя на необычный эффект.
     - И что? - доставая новую сигарету из лежащего на столе портсигара, спросил фон Браун.
     - Остается ждать подхода "Ориона". Тогда мы сможем начать активную зачистку и сгрести все это механическое отродье ближе к эпицентру, не дав машинам вырваться оттуда.
     Тонкая золоченая пластина электронной зажигалки дрогнула в пальцах Майлера.
     - Мы начнем войну?! - искоса посмотрев на Мошера, спросил он. - Войну с принадлежащими нам бытовыми агрегатами, да? Весь мир узнает об этом, нас сначала засмеют, а потом, когда разберутся, что к чему, просто порвут в клочья за несанкционированные действия против неизвестных науке жизненных форм!
     - Ничего подобного не будет, - ответил ему Дей-вид, который уже успел пережить нечто подобное тому, что происходило сейчас с Майлером.
     - Расскажи мне, как теперь мы сможем запихнуть этого джинна обратно в бутылку?!
     - Очень просто. Все останется по-прежнему. Капитану "Ориона" дано указание соблюдать режим максимальной секретности. Точка геостационарной орбиты, куда выйдет корабль, не контролируется посторонними. На Марсе, слава богу, еще не развиты системы противокосмической обороны, а со спутников высокие орбиты не просматриваются - подавляющая часть их аппаратуры нацелена вниз, на Марс.
     - Хорошо, допустим... - немного успокоившись, произнес фон Браун. - Что дальше?
     - С борта "Ориона" в проблемный сектор будут высажены штурмовые группы. При поддержке истребителей мы загоним всю нечисть назад, соблюдая при этом одно условие: по возможности захватить как можно больше образчиков инфицированной техники.
     Фон Браун плохо соображал в эти минуты. Он был слишком ошеломлен случившимся, чтобы мыслить последовательно и здраво.
     - Зачем?
     Дейвид постучал трубкой световой указки по толстому стеклу монитора, в объеме которого застыло статичное изображение распятого дройда.
     - Ты считаешь его поведение нормальным, Майлер? - негромко спросил он.
     - Нет, - признал фон Браун.
     - Я тоже. С первого взгляда это сильно смахивает на бред, но с фактами трудно спорить, а немного поразмыслив, начинаешь понимать, что перед нами загадка, разрешение которой может дать толчок не имеющим цены технологиям. Такой шанс нельзя упустить. Зона марсианских проблем должна быть вычищена, как мы и договаривались, это верно, но прежде, используя лимит времени, мы постараемся извлечь оттуда и изолировать для исследований побольше техники, зараженной этой чумой.
     Фон Браун некоторое время размышлял над его словами, потом был вынужден признать:
     - Разумно. Только где ты ее собираешься изолировать, Дейв?
     - Я подумал об этом, - ответил Мошер. - Единственное место, где мы сохраним в тайне все происходящее и сможем спокойно исследовать добытые образцы, должно отвечать трем требованиям: во-первых, такая исследовательская база должна быть полностью подконтрольна нашей корпорации, во-вторых, желательно расположить ее как можно дальше от Земли, где нет любопытных глаз, карантинных служб и вездесущих репортеров, и, наконец, третье - это место Должно быть легко уничтожаемым в случае возникновения непреодолимых проблем.
     Пока он говорил, лицо Майлера немного просветлело.
     Он понял, куда ведет свою мысль Мошер. Дейвид, как всегда, мыслил ясно и логично. Фон Браун иногда всерьез задумывался - есть ли у его заместителя эмоции вообще?
     - Ты имеешь в виду "Европу"? - не скрывая своего одобрения, спросил он.
     - Точно. Более подходящего места нам не сыскать. Колониальный транспорт законсервирован, и сейчас он дрейфует в точке несостоявшегося старта за поясом астероидов. Мы использовали часть его ангаров как перевалочный склад в процессе добычи полезных ископаемых, но на его борту, ко всему прочему, масса лабораторий, есть все условия для проживания технического персонала, и, в конце концов, "Европу" можно просто взорвать, если у нас внезапно возникнут непреодолимые проблемы. - Он немного подумал и добавил: - Ну а в случае успеха мы получим нечто, не поддающееся сейчас здравому осмыслению.
     - А кого мы туда пошлем? - спросил фон Браун.
     - Толмачева. Я уже проинформировал его через Скрягина. Думаю, что наш главный инженер должен появиться тут с минуты на минуту.

***

     Мошер не ошибся. Через пару минут поступил доклад секретаря, и на пороге кабинета возник Толмачев.
     Выглядел он прескверно: волосы растрепаны, костюм помят, а глаза на осунувшемся лице выдавали смятение мыслей и чувств, которое он и не пытался скрыть.
     Впрочем, главного инженера корпорации можно было понять.
     На взгляд Анатолия, который обладал чисто техническим, рациональным складом мышления, все происходящее никак не укладывалось в рамки привычной логики и больше смахивало на бред.
     Андроид, которого продемонстрировал ему Скрягин, был выпущен на заводах концерна "Новая Азия". Толмачев ни на секунду не сомневался, что остальные дройды сошли с аналогичных конвейеров. Если корпорация "Дитрих фон Браун" лидировала в планетном преобразовании и добыче полезных ископаемых, то новоазиаты исторически несли пальму первенства в области робототехники. Производственные мощности концерна, базирующиеся на Марсе, производили весь спектр роботов, в которых нуждались поселения колонии, начиная от обычных бытовых агрегатов и заканчивая самыми современными моделями человекоподобных машин.
     Анатолий следил за всеми новинками и знал, что полгода назад концерн "Новая Азия" начал рекламную акцию своей новой продукции - модели человекоподобного робота последнего поколения, позитронный мозг которого был оснащен биологическими модулями долгосрочной памяти.
     Попавший в руки Скрягина дройд принадлежал именно к этой модели, принципиальное отличие которой заключалось в том, что впервые в качестве комплектующих в роботе использовались искусственно выращенные фрагменты нервных тканей, созданных на основе человеческой ДНК.
     Прогресс не остановить...
     О клонировании продолжали спорить, но технология фирмы "Селл" - одной из дочерних компаний концерна "Новая Азия" - вполне укладывалась в рамки международных юридических норм - процесс исключал выращивание человеческого эмбриона. В инкубаторах "Селла" выращивались отдельные виды специализированных тканей, к которым невозможно было применить термин "организм".
     Тайны человеческого мозга по-прежнему оставались не разгаданы в целом, но назначение отдельных видов составляющих его нервных тканей уже было известно, как и принцип, по которому они передавали или сохраняли информацию.
     Результаты миллиардов лет кропотливой работы эволюции внезапно были поставлены на конвейер, и, пока разгорался спор о правомочности и этической окраске тех или иных действий, компания "Селл" уже поставляла свою новинку на марсианский рынок.
     В том, что человеческий мозг по многим признакам является самым совершенным на сегодняшний день компьютером, уже не сомневался никто, и исследования в данной области проводились очень давно, еще с конца двадцатого века. Локализовать участки серого вещества, являющиеся не чем иным, как отделами долгосрочной памяти человека, удалось еще шестьдесят лет назад, но реальная технология по внедрению нейронной ткани в оптико-позитронные схемы появилась совсем недавно.
     С той минуты, как поступило злополучное видео с Марса, Толмачевым владели недоумение и страх, но он все же не терял рассудка. Локализованный, заключенный в цилиндрическую пластиковую колбу фрагмент серого вещества - это еще не мозг. Нет никаких оснований приписывать двум биологическим модулям какие-то сверхъестественные способности - они были и остаются не более чем скоплением нервных клеток, специализированных эволюцией для хранения и передачи данных.
     Нет... Он даже тряхнул головой перед входом в кабинет фон Брауна, словно пытался отогнать наваждение этого рокового слова: биологический. Какая разница - живой или неживой, это был не более чем блок памяти, и нужен конкретный злой умысел, чтобы информация, помещенная в него на заводе-изготовителе, вдруг оказалась подмененной на воспоминания какого-то бомжа из Нью-Гарлема.
     Анатолий достаточно хорошо разбирался в нюансах программирования андроидных машин и оттого еще более безнадежно недоумевал: его опыт не мог подсказать той червоточины, что вкралась в программные блоки, заставляя машины внезапно и необъяснимо менять свое поведение, совершая абсолютно неадекватные поступки, описанные Скрягиным в информационном пакете. Анатолий прочитал короткую справку о поведении тринадцати дройдов, и все это, вместе взятое, просто сводило его с ума. Он прекрасно понимал, что ни одна серийная машина не может действовать описанным образом, ведь роботом руководят инсталлированные на его носитель программы, которые жестко регламентируют каждый шаг и не предусматривают никаких вольностей, а тут... нападение на блокпосты периметра, причем с использованием холодного и огнестрельного оружия, полная свобода в выборе целей и средств их достижения, и на фоне этого - абсолютная дезориентация в пространстве и времени. Ни одна из захваченных машин не смогла ответить на вопрос о текущей дате и местном времени, но каждый из роботов необъяснимым образом был осведомлен о различных уголках Земли, на которой они попросту не бывали...
     Конечно, в своих мучительных размышлениях Анатолий ни на секунду не забывал, что переписать руководящие андроидом программы в принципе возможно - мощностей и быстродействия современного процессора хватит, чтобы какой-либо злоумышленник смог превратить бытовую машину в примитивного насильника-отморозка, но для этого нужно долго и кропотливо работать над конкретным образчиком, полностью уничтожить его систему и вписать на ее место новую программную архитектуру.
     От мысли, что нечто подобное могли сотворить тонкие серебрящиеся нити, опутывающие и пронзающие блоки биологической памяти андроидов, Толмачеву становилось жутко.
     Он не был морально готов к встрече с неизведанным и слишком хорошо ощущал степень своего ужаса.
     Дверь кабинета фон Брауна тихо затворилась за его спиной, негромко клацнув старомодным механическим замком.

***

БОРТ "ЯНУСА". СЕМЬ СУТОК СПУСТЯ

     Вопреки опасениям Диброва, вахта прошла вполне обычно.
     Шесть раз он сменялся с Хью, уходя отдыхать в свою каюту с внутренним ожиданием, что странный сон повторится или его психическое расстройство даст знать о себе каким-то иным образом, но нет, шли дни, а с ним ничего не происходило.
     И все же видение не прошло бесследно.
     В период службы на кораблях военно-космического флота Андрей сталкивался со многими видами психических расстройств и отчетливо понимал, что космос - не место для шуток, тут нельзя махнуть рукой на какое-то незначительное отклонение в привычном укладе мыслей, рассудив, что все пройдет само собой.
     И все же рассуждать уставным образом, опираясь на голые инструкции, когда речь идет о тебе самом, - занятие сомнительное и неблагодарное. Разум машинально начинает искать лазейки, оправдания и в конце концов находит их.
     Они с Майкрофтом больше не разговаривали о самочувствии или сновидениях - после того неудачного полушутливого диалога при смене вахты оба старательно избегали подобных тем.
     Рабочие будни пролетели достаточно быстро. Андрей нашел в себе силы успокоиться и ложился в гибернационную ячейку почти без страха - чуть шевелился в душе червячок сомнения: а вдруг все повторится? - но Дибров задавил его, подкорректировав систему жизнеобеспечения так, чтобы сон был более глубоким, чем обычно.
     Колпак камеры медленно опустился, отсекая все шумы космического корабля, лишь тело ощущало легкие вибрации, ритмично пробегающие по переборкам в такт включению двигателей, - "Янус" уже начал маневр предварительного торможения.
     Он уснул, сам не заметив момента перехода из реальности в грезы.
     Это походило на вспышку света.
     Создавалось ощущение, что он пропустил несколько дней показа в длинном сериале, повествующем о чужой жизни.
     Интерьер был тот же: озаренная ослепительным сиянием лавовая пустыня, фрагмент рукотворного оазиса, притаившегося под сенью наклонной скалы, но чувства, мысли...
     Чужое сознание опять вторглось в разум Диброва, совершив это с болезненной бесцеремонностью, будто его морально насиловал некто, обладающий чудовищной волей...
     Он понял, что вторгающееся сознание возбуждено сверх всякой меры: существо по имени Кайл испытывало страх и отвращение.
     ...Кайл впервые видел Измененного так близко.
     Тот факт, что он сам с недавнего времени мог считаться одним из них, никак не повлиял на его восприятие. Он по-прежнему ненавидел этих существ, хотя и не знал толком - почему? Он чувствовал, что от произошедших с ним несчастий это чувство стало лишь глубже и острее.
     Затаившись в укрытии, он в напряжении смотрел, как хозяин оазиса - старик по имени Гоум - стоит, спокойно скрестив на груди руки, в ожидании, пока запыленные путники подойдут ближе.
     Их было трое. Сзади, навьюченный поклажей, тащился изуродованный Серв обычного паукообразного вида, самого распространенного на Новом Селене. У механизма не хватало двух лап, и он комично прихрамывал, оставляя в пыли следы-полосы.
     Кайл уже понял, что Измененных удобнее всего различать по степени их уродства. Этот критерий был, наверное, несправедлив, но нагляден.
     Трое путников выглядели столь необычно, что Кайл, еще не свыкшийся с подобными картинами, ощутил дрожь: на них не было обычных для людей защитных костюмов, а тела прикрывал лишь минимум одежды.
     Не отрываясь, он смотрел на приближающихся, все отчетливее осознавая, что они ничем не защищались от суровой реальности Нового Селена. Эти существа плевали на нее, не замечая ни изнуряющего зноя, разлившегося над желто-коричневым каменным морем, ни низкого содержания кислорода в разреженном, удушливом воздухе. Кожа всех троих была обезображена глубоко въевшимися серебрящимися пятнами металлической проказы, руки одного оказались сплошь покрыты рубцами, в которые металл въелся особенно сильно, на лице второго отсутствовал глаз, и вместо него в глазнице под тонко выщипанной бровью гнездилось нечто отвратительное, похожее на глубоко впившегося клеща, который постоянно шевелил своими лапками.
     Третий Измененный поначалу внушил Кайлу особенное отвращение. У него серебристая проказа поразила половину лица, пробороздив его тонкими, ртутно поблескивающими прожилками, протянувшимися по правой щеке и исчезающими за ухом в пыльной, беспорядочно спутанной шевелюре, перехваченной узкой лентой, из-под которой выбивались скатавшиеся сосульками рыжие пряди.
     Очевидно, эти въевшиеся в кожу серебристые нити доставляли Измененному неудобства - он постоянно подергивал пораженной щекой, время от времени поднимая руку и поглаживая изуродованную плоть кончиками пальцев.
     Пока Кайл в напряжении разглядывал вновь прибывших, троица пересекла границу оазиса и остановилась.
     - Привет, Гоум, - произнес тот из путников, у которого не было глаза.
     Хозяин кивнул в ответ, по-прежнему держа руки скрещенными на груди.
     - Привет, Онжилай, - ответил он. - Давно тебя не было видно в наших краях.
     - Охотился на темной стороне... - небрежно обронил Измененный, устало присаживаясь на каменный поребрик, ограждавший ртутный пруд. - Тамошние Сервы сейчас идут на рынках по десять чимов за штуку.
     Двое его спутников продолжали стоять. Механизм, на спину которого была навьючена поклажа, подогнул лапы, опускаясь в пыль с тихим, затухающим на низких нотах воющим звуком, и тут же утратил всякую схожесть с живым существом - просто покрытая пылью груда металла, на которую сверху навалили тюки с тряпьем...
     - Хорошая цена, - кивнул Гоум, нарушая возникшую в разговоре паузу. - Но ведь и трудиться приходится изрядно, верно? - заметил он.
     - Да, - коротко согласился с ним Онжилай. Он протянул руку и коснулся своего отсутствующего глаза. - Видишь, какой подарок я приволок с собой оттуда. Сможешь вытащить?
     Гоум не спешил с ответом.
     Несколько секунд он пристально смотрел на отвратительно шевелящиеся лапки.
     - Сильно мешает? - наконец осведомился он. Онжилай подозрительно покосился на него здоровым глазом.
     - Издеваешься? - с угрожающими нотками в голосе спросил Измененный.
     - Нет. Даже не думаю. - Гоум продолжал смотреть на впившегося в глазницу металлического клеща. - Просто мне непонятно, почему ты тащился в такую даль? Разве ты не мог получить помощь раньше?
     - Это не твое дело, - неприветливо буркнул Онжилай. - Я заплачу тебе тридцать чимов, если ты сумеешь обезвредить этот модуль.
     Гоум покосился на спутников одноглазого.
     - Ей тоже требуется помощь? - спросил он, взглядом указав на Измененного, который машинально поглаживал стягивающие щеку серебристые нити.
     Великий Селен! Это была женщина!
     Кайл едва не выдал себя, вовремя задавив готовое вырваться из пересохшего горла бессвязное восклицание.
     Действительно, стоило присмотреться повнимательнее, и под пылью, пятнами проказы и заскорузлым подобием одежды начинал угадываться контур женского тела.
     Она выглядела изможденной, а раньше, наверное, была красива. Неряшливые волосы, торчащие во все стороны из-под матерчатой повязки, закрывающей часть лба, казались пучком раздерганной во все стороны медной проволоки.
     Жалкое зрелище. В другой момент вид изуродованной женщины показался бы Кайлу отвратительным, но разве он сам не выглядел так же, когда из последних сил полз сюда, уже не отдавая себе отчет, мираж перед ним или настоящий оазис?
     Все познается в сравнении. Чувства слишком быстро и калейдоскопично менялись в душе Кайла, словно кто-то, забавляясь, встряхивал наполняющие его осколки мыслей, образов, ценностей. Раз встряхнешь - вспыхнет в душе злой огонек злобы, ненависти и отвращения, еще раз - и вдруг просыпается жалость, а вместе с ней и растерянность, непонимание происходящего, беспомощность, желание понять, кем же на самом деле является теперь он сам?
     Женщина выступила вперед. Откинув выбившуюся из-под повязки слипшуюся от пота прядь медно-рыжих волос, она молча