ыйти отсюда на воздух поскорее, поэтому она взглянула на фон Брауна, с трудом заставила себя кивнуть и пошла к двери.
     - Почему вы не сказали мне сразу?.. - уже находясь на пороге, задала она свой последний вопрос.
     Очевидно, Майлер фон Браун ждал чего-то подобного и потому ответил, не задумываясь, заранее заготовленной фразой:
     - Мы не хотели обрекать тебя на муку полуторамесячного ожидания, пока корабль с телами погибших возвращался на Землю.
     Формулировка была гладкой, обтекаемой, дежурной, но у Мари уже не осталось сил на уточняющие вопросы.
     Дверь за ней закрылась, тихо клацнув старомодным замком.

***

     Фон Браун несколько секунд смотрел на затворившуюся дверь, потом резко обернулся.
     - Ну? - Его взгляд неприязненно скользнул по терминалу компьютера. - Что там еще стряслось?
     - Мы только что потеряли связь с автоматикой атмосферного процессора, расположенного в пятнадцати километрах от эпицентра, - ответил ему Дейвид Мошер.
     - Черт... - Майлер вернулся в свое кресло. - Толмачев, почему это происходит?!
     Человек у окна медленно обернулся. Сигарета, зажатая между пальцами, курилась сизым дымком. Столбик пепла упал на дорогое покрытие и рассыпался кучкой праха, но Анатолий не заметил этого.
     - У меня нет комментариев, господин президент, - наконец глухо произнес он.
     - Почему? - Фон Браун продолжал сверлить его тяжелым взглядом.
     Анатолий несколько секунд медлил с ответом, но потом все же решился высказать правду:
     - Я занимаюсь не своей работой, - пояснил он. - Прошло две недели, как я принял дела от покойного
     Френка Лаймера, но большую часть времени меня заставляли лгать и изворачиваться перед прессой.
     - А кто должен это делать?! - вступил в разговор молчавший до сих пор Ганс Бюрге, пресс-секретарь корпорации, все это время расхаживавший по кабинету. Он остановился напротив Толмачева и внезапно ткнул его пальцем в грудь. - Вы несете ответственность за пятьдесят шесть жизней и не пытайтесь увильнуть от этого!
     Дейвид Мошер с интересом обернулся. Тучный, низкорослый Бюрге никогда не вызывал у него особых симпатий, а сейчас казался вовсе отвратительным. Нужно будет запомнить, что он первым начал поиск козла отпущения в заваривающейся на глазах каше...
     На лице Толмачева поверх бледности выползли пунцовые пятна, но Бюрге продолжал давить его пальцем в грудь.
     - Меня рвут на куски эти шакалы из прессы, они хотят крови, а что я им должен ответить?! - напирал он. - Без комментариев?! Пятьдесят шесть трупов - без комментариев?! - Голос Бюрге вдруг сорвался на визг.
     - Я не несу ответственности за взрыв на заводе! - огрызнулся Толмачев.
     - Ну-ка заткнитесь, оба! - рявкнул на них Майлер.
     В кабинете мгновенно наступила мертвая тишина.
     Бюрге, который поперхнулся готовой слететь с губ фразой, так и остался стоять с открытым ртом, глядя на главу корпорации, и в его влажном взгляде угадывались два чувства: страх и неприязнь.
     За двадцать пять лет Ганс успел поработать с тремя фон Браунами, не считая нынешнего и его жены Кейтлин, которая руководила корпорацией всего два года. Уживаться с людьми, удерживающими в руках бразды правления доброй половиной европейского континента, всегда было нелегко, но Майлер, по мнению Бюрге, своей жесткой деловой бескомпромиссностью переплюнул всех своих предшественников вместе взятых.
     Нынешний глава корпорации ошибочно именовался в прессе представителем десятого поколения знаменитой фамилии, на самом деле он не был прямым потомком Дитриха фон Брауна, основавшего корпорацию в конце двадцать первого века, а унаследовал бразды правления десять лет назад, получив их от своей жены после громкого краха проекта "Европа"...
     Бедная Кейтлин, подумал Бюрге, ежась под тяжелым взглядом Майлера. Все эти годы он в таких ситуациях вспоминал почему-то именно ее - бездарную и безвольную, заведшую корпорацию в тупик и поставившую ее на грань банкротства...
     - Я вызвал вас сюда, господа, не затем, чтобы слушать взаимные нападки, - нарушил его мысли голос Майлера. - А ваше нытье, Бюрге, мне просто осточертело.
     - Но погибшие, господин фон Браун... Их семьи, общественность...
     - Меня не интересуют трупы, меня интересуют деньги! - мрачно произнес Майлер в своей обычной резкой и лаконичной манере, которую неискушенные оппоненты часто воспринимали как недалекий цинизм. - Те деньги, которые вбиты мной в колониальный проект! - продолжил он свою мысль. - Мне надоело выслушивать статистику убытков и перечень мелких катастроф, будто на Марсе нами построена не колония, а карточный домик, который вдруг начинает расползаться и рушиться у всех на глазах! В чем причина, господа? Кто может разумно объяснить мне происходящее?
     Толмачев почувствовал, что взгляд фон Брауна опять направлен на него.
     - Техника выходит из строя под внешним воздействием, - не поднимая головы, ответил он. - Все началось с необъяснимого взрыва на заводе, и теперь, если взглянуть на динамическую карту, то станет очевидно - зона, где происходят внезапные поломки и катастрофические разрушения, расширяется в виде окружности со скоростью от ста до трехсот метров в сутки. Из-за приказа об изоляции очага поражения и режима строгой секретности я не смог получить ни одного образца неисправной техники для серьезных исследований...
     После его слов в кабинете на некоторое время установилась тишина, нарушить которую решился Бюрге:
     - Господин президент, мне нужны четкие указания, какие сведения я могу предоставлять прессе?
     Поймав тяжелый взгляд фон Брауна, Ганс мысленно пожалел о своей инициативе и поспешил добавить:
     - Они действительно рвут меня на части, сэр... Я не понимаю, зачем мы вообще дали ход информации по катастрофе, неужели ее нельзя было замять на месте?
     Вместо фон Брауна Гансу ответил Мошер:
     - Бюрге, ты, верно, забыл, что взрыв произошел на границе с сектором концерна "Новая Азия"? - напомнил Дейвид, вертя в пальцах дорогой портсигар. - Они подняли вой, и мы были вынуждены протащить тела погибших через земной карантин, чтобы убедить всех, что произошла обычная промышленная катастрофа. - Он поднял взгляд на Бюрге. - Вот и действуй соответствующим образом, Ганс. Никаких комментариев относительно сегодняшнего положения дел, - там произошел промышленный взрыв, виновные будут выявлены и наказаны в ходе внутреннего расследования. Корпорация приносит соболезнования и выплачивает компенсации семьям погибших. Все остальное - без комментариев, понял?
     - Да.
     - Вот и хорошо. Теперь я хочу выслушать тебя, Анатолий. - Мошер, решив взять инициативу в свои руки, обернулся к новоиспеченному главному инженеру корпорации. - Твои обиды и недоумения мы поняли. Больше тебя не будут привлекать для общения с прессой, - пообещал он. - Сейчас меня интересует, что ты узнал, изучая материалы, оставленные покойным Френком? Неполадки начались за два месяца до этого взрыва, и он, насколько я знаю, отправился на Марс, чтобы лично проверить какие-то свои гипотезы. Ты изучил его бумаги? - Да.
     - Что ты понял из них?
     На лице Анатолия отразилась мгновенная борьба чувств.
     - Я не люблю делать скоропалительные выводы, - наконец произнес он. - Френк предполагал, что сбои в работе автоматики связаны с микроскопическими чужеродными вкраплениями, которые были обнаружены в энергоемких узлах, там, где присутствуют сильные магнитные поля. Серебристые пятна неправильной формы толщиной от миллиметра до нескольких микрон - вот все аномалии, которые удалось зафиксировать до взрыва. Среди рабочих это явление успело получить свое название: ртутная плесень. Некоторое время пятна просто соскабливали с кожухов генераторов, не придавая им должного значения. Френк в своих заметках полагал, что эти пятна являются результатом жизнедеятельности неких неизвестных науке микроорганизмов, которые разрушают или каким-то образом преобразуют металлы, что, в свою очередь, приводит к поломкам механизмов.
     - Поэтому он решил вылететь на Марс? - неприязненно предположил фон Браун. - Хотел совершить открытие?
     - Не знаю, - развел руками Анатолий. - Я думал, его командировка была санкционирована...
     - Ладно, - перебил его Мошер. - Это уже не твой вопрос. Если причиной взрыва на перерабатывающем комплексе явилось разрушение защиты генераторов, то как мы можем защитить уцелевшее оборудование и остановить распространение аварий?
     Толмачев нервно передернул плечами.
     - В своих записях Френк особо акцентировал внимание на том, что плесень появляется в местах, где явно присутствуют высокие энергии. Мне кажется, что в свете сегодняшней ситуации спасти положение может только полное отключение всех действующих систем. Мы теряем жизненно важные узлы управления, из-за этого происходит разрушение исполнительных коммуникаций. Если сейчас, немедленно отключить оборудование нашего сектора колонии, то можно спасти семьдесят процентов капиталовложений, но это чисто техническая рекомендация. - Он посмотрел на фон Брауна, который внимательно слушал его.
     - Сэр, мы не можем вести дело таким образом, - возмутился Бюрге. Он резко обернулся, посмотрев на Толмачева так, словно там стоял не человек, а злой демон. - Корпорации "Дитрих фон Браун" принадлежит большая половина всей планетопреобразующей техники и систем контроля за атмосферой Марса! Их замораживание приведет к гибели огромного количества людей, ведь мы не сможем эвакуировать оттуда более тысячи человек в месяц!
     Майлер фон Браун слушал этот диалог, больше похожий на перебранку, продолжая тяжко размышлять о своем.
     Десять лет назад он принял корпорацию от своей жены Кейтлин в плачевном состоянии. Все основные активы находились в тот момент в проекте "Европа", который, вероятно, казался его предкам беспроигрышной аферой, но жизнь рассудила по-своему, проект провалился, и ему пришлось буквально по миллиметру вытаскивать крупнейшую корпорацию Европейского Союза из финансовой пропасти. Воспоминания тех лет были слишком болезненны и поучительны, чтобы он мог позволить себе еще раз потерять основную часть активов. Здесь в игру вступали такие деньги, на фоне которых резко обесценивалось все, вплоть до человеческих жизней, и он понимал, что действовать нужно резко и решительно, пусть и болезненно.
     - Что мы реально имеем на сегодняшний день? - так и не придя к конкретному мысленному решению, спросил он.
     Анатолий понял, что отвечать опять предлагают ему.
     - Зона поражения с заводом в ее эпицентре локализована и составляет окружность радиусом в двадцать километров, - сообщил он. - Ежедневно на три километра в глубь этой территории производится терми -ческая зачистка. Пока что удалось сохранить режим секретности, выдавая все за эксперименты по преобразованию атмосферы, но цепь мелких аварий продолжает развиваться внутри зоны отчуждения. - Толмачев покосился на компьютерный терминал и добавил: - Потеря связи с автоматикой атмосферного процессора только подтверждает серьезность ситуации...
     - Потеря связи грозит катастрофой? - спросил фон Браун.
     - Нет, - ответил Анатолий и тут же пояснил: - Предполагая развитие поломок, мы ввели все системы в режим глубокой консервации еще неделю назад. Реактор заглушён и может находиться в таком состоянии как минимум год без вмешательства и контроля извне.
     Фон Браун опять задумался, потом посмотрел на собравшихся и сказал:
     - Я пока не готов принять окончательное решение. - Он. перевел взгляд на Бюрге. - Ганс, держи прессу в разумных рамках. Я понимаю, что теперь, после прибытия корабля с телами погибших, это будет нелегко, но в твоем распоряжении достаточно средств, чтобы заткнуть пасть особо говорливым и выиграть для нас еще немного времени. Было бы идеально, чтобы шум вокруг катастрофы на Марсе вообще заглох. - Взгляд фон Брауна переместился на Толмачева. - Анатолий, подготовь все оборудование в радиусе пятидесяти километров вокруг зоны к аварийному отключению. Сколько оттуда до следующего процессора по переработке атмосферы?
     - Сто километров, - ответил Толмачев. - На равном удалении находятся еще три процессора - два принадлежат концерну "Новая Азия" и один русским.
     Фон Браун кивнул. Он ни на минуту не забывал о том, что все, как назло, происходит очень близко от границы трех секторов освоения...
     - Мошер, останься. Нам с тобой надо обсудить еще ряд вопросов.

***

     Хмурые небеса расплакались нудным моросящим дождем.
     Мари ощутила, как порыв холодного ветра, несущий морось по ущельям улиц, вырвался на простор площади. Она поежилась. Ее взгляд скользнул по фасаду небоскреба, на миг задержался на хаотичном узоре освещенных окон, потом вернулся назад, к влажному стеклобетонному покрытию улицы.
     Над городом быстро сгущались сумерки. Народу вокруг было немного, час пик уже минул, а редкие прохожие спешили укрыться от непогоды в остекленных галереях многоуровневых переходов, по которым струились неторопливые ленты эскалаторов.
     Шли минуты, а Мари все стояла напротив входа в здание головного офиса "Фон Брауна", пребывая в состоянии ошеломленной, подавленной растерянности. Все вокруг казалось чужим, незнакомым, будто горе, обрушившееся на нее, имело силу видоизменять саму реальность. Мари казалось, что город опустел не просто так, взгляд сквозь навернувшиеся слезы делал контуры окрестных зданий мутными, расплывчатыми, а маленькие фигурки людей, появляющихся и исчезающих за стеклянными стенами переходов, только усиливали ощущение того, что жизнь внезапно потекла мимо, спеша в тепло и уют чужих судеб...
     Разум Мари все еще пытался зацепиться за реальность хмурого осеннего вечера, но ее душа, не выдержав удара, надломилась и уже существовала вне этого мира, который внезапно потерял всякую привлекательность и смысл.
     ...Через несколько минут ее легкая одежда начала промокать, неприятно прилипая к телу, и она медленно пошла к остановке общественного монорельсового транспорта.
     В руках Мари сжимала согнутую пополам папку из прозрачного тонкого пластика, внутри которой содержались официальные документы, свидетельствующие о смерти ее отца...

***

     Оставшись вдвоем, Мошер и фон Браун некоторое время молчали.
     - Ладно, Майлер, давай говорить начистоту, - наконец произнес Мошер, щелкнув портсигаром. - Нравится тебе Бюрге или нет, но он прав - мы не можем действовать определенным образом. Есть черта, за которую нельзя переступать. Остановка атмосферных процессоров повлечет за собой гибель множества людей, и не думаю, что этим мы спасем капиталовложения на Марсе.
     Фон Браун, прищурясь, смотрел за окно, мимо Мошера.
     - Боишься толпы? - тихо спросил он. - Думаешь, не найдется новых кандидатов на освободившиеся места в колонии?
     - Найдутся. Но ты напрасно недооцениваешь так называемую толпу. Люди сейчас быстро впадают в крайность, а по всему миру отыщется немало тех, кто недоволен существующей колониальной политикой корпорации.
     - И что делать? - Майлер перевел взгляд на своего заместителя. - За последние десять лет в Марсианскую колонию вложено сорок миллиардов евро!
     - Да, такими деньгами не шутят, - согласился Дейвид. - Но ты иногда слишком прямолинеен. Нужна толика гибкости.
     Фон Браун покачал головой. Монтер всегда удручал его излишней склонностью к намекам и недосказанности.
     - Говори прямо, Дейвид.
     Мошер прикурил и только затем продолжил развивать свою мысль:
     - Мы не виноваты в случившемся, верно? События свалились нам как снег на голову, их никто не мог ни предвидеть, ни тем более предотвратить.
     - Дейв, ты решишься преподнести подобные аргументы нашим инвесторам? - раздраженно перебил его Майлер. - Не забывай, что после провала проекта "Европа" мы все еще зависим от денежных поступлений со стороны.
     Мошер кивнул.
     - Мы говорим об одном и том же. Я лишь хотел подчеркнуть, что эти события, на мой взгляд, больше напоминают стихийное бедствие.
     Фон Браун встал. Меряя шагами кабинет, он некоторое время тяжело размышлял над создавшейся ситуацией, потом остановился у выходящего на площадь панорамного окна и обернулся.
     - Два месяца назад нечто подобное в этом кабинете утверждал Френк, - произнес он, глядя на Мошера. - Ты можешь разыгрывать перед Бюрге наивное непонимание, но Лаймер предвидел развитие событий, помнится, даже говорил о том, что нам грозят серьезные проблемы. Как назвал он эту пакость? Внеземной формой жизни? Помнишь, как выторговывал он у меня эту отсрочку, ссылаясь на необходимость исследований? К чему они привели? Он был лучшим специалистом корпорации, причем, что немаловажно, проверенным специалистом. Теперь он лежит в холодильнике морга, а вместе с ним - целая смена инженеров и рабочих. События непоправимые. Скажи, кому теперь доверить это дело? Толмачеву, которого трясет, как только он переступает порог моего кабинета? - Фон Браун брезгливо поморщился. - Нужно реально что-то делать, Дейв, иначе корпорацию ждут потрясения еще более худшие, чем были в случае с "Европой".
     - Послушай, Майлер, я помню разговор с Френком. Он ведь не просто выторговывал время для своих исследований, он, кажется, упоминал о перспективах...
     - Из семи спасателей, занимавшихся после взрыва на заводе расчисткой завалов и извлечением трупов, в живых не осталось никого, - резко возразил фон Браун. - Там не было излучения, не зафиксировано никаких бактериологических загрязнений или выбросов ядовитых химических веществ. Спрашивается, почему они умерли?
     - Не знаю, - откровенно ответил Мошер. - Я читал результаты вскрытия погибших при взрыве людей. Это ведь действительно была промышленная катастрофа! - повысив, против обыкновения, голос, напомнил он. - Службы земного карантина не обнаружили никаких патологических изменений во внутренних органах.
     - Да, потому что им подсунули исключительно чистые трупы. А семерых спасателей никто не вскрывал, - напомнил собеседнику Майлер. - Туда никто не может войти - техника отказывает, продвинувшись всего на полкилометра в глубь зоны, люди способны проникнуть дальше, но потом связь внезапно обрывается и об их судьбе остается только гадать. Исключением из этого правила стал только отец бедняжки Мари... - Майлер вернулся в свое кресло и, протянув руку, взял портсигар Дейвида. - Он не погиб при взрыве - его лишь сильно контузило, и Френк сумел продержаться там несколько дней, преодолев пространство в двадцать пять километров. - Фон Браун вытащил сигарету, прикурил и спросил, выпуская дым:
     - Так кто, по-твоему, сначала поджарил его, а затем отрезал ему башку, если, кроме спасателей, в зону взрыва не проникала ни единая душа?!
     Дейвид Мошер некоторое время размышлял над заданным вопросом.
     - Один из них, больше некому, - с раздраженной растерянностью в голосе вынужден был признать он. - Труп Френка обнаружили возле самого периметра утром седьмого дня после взрыва. Карантинный купол бригады спасателей уже тогда не отвечал на радиосвязь. Посмотри, вот увеличенные кадры района, сделанные с орбиты в тот злополучный день, когда после восхода солнца охрана периметра увидела тело Френка. - Мошер протянул руку, коснувшись нескольких сенсоров на терминале.
     Картинка оказалась нечеткой, расплывчатой, - давало себя знать близкое присутствие работающего атмосферного процессора, который, помимо вновь образованного кислорода, с периодическими интервалами выбрасывал в небеса специально разогретую углекислотную смесь. Расползаясь в верхних слоях марсианской атмосферы, она образовывала плотный, постоянно подпитываемый облачный слой, необходимый для поддержания парникового эффекта на поверхности преобразуемой планеты. Эта мера была призвана сгладить резкие перепады между дневными и ночными температурами и работала весьма эффективно.
     Затрудненное наблюдение за поверхностью планеты с ее орбит было одним из характерных неудобств технологии углекислотного облачного щита, но с этим приходилось мириться.
     - Вот эти пятна, - Дейвид постучал пальцем по защитному стеклу монитора, - определены как теплов