и достаточно однообразной в недалеком прошлом жизни не было никакого опыта общения с женщинами. Как и любой подрастающий юноша, он с определенного момента стал поглядывать на представительниц иного пола несколько иными глазами, но реального случая понять, что за смутные чувства тревожат его разум, у Кайла попросту не было.
     И вот сейчас этот миг наступил.
     Как ни противоестественной могла показаться эта ситуация, но Беат оказалась первой, на кого Кайл смотрел как на женщину.
     Чувство, обрушившееся на него, показалось юноше ошеломляющим. Он ощущал под своими ладонями тепло ее кожи, и те муки, которые он сопереживал вместе с ней несколько минут назад, сделали его взгляд не постыдным, а теплым, понимающим, нежным, гладящим ее кожу и...
     Он вдруг понял, что Беат пришла в себя и вот уже несколько секунд смотрит на него. Ее губы были чуть приоткрыты, дыхание стало неровным, прерывистым.
     Кайл не успел смутиться или испугаться. Они встретились глазами, и он понял, что голова Беат под его ладонями дрожит.
     - Я, наверное, умру... - тихо, но внятно произнесла она.
     Кайл отчаянно затряс головой.
     - Нет. Не думай об этом.
     - Я боюсь. Мне говорили, что когда это проникает в мозг, то наступает смерть... Человек становится дебилом, как Даккар. Ему, бедняге, уже не поможет никто...
     Кайл содрогнулся от этих тихих, как само дыхание, слов.
     - Не надо думать о плохом. Гоум тебе поможет.
     - Я боюсь... - повторила она, и ее взгляд вдруг опять начал тускнеть.
     - Постой... - Кайл запаниковал. Ему хотелось помочь ей, как-то облегчить страдания, но он не знал, что следует делать, и стоял, лишь сильнее сжимая ее виски своими ладонями, так что короткие волосы Беат впивались в его кожу.
     Ее блуждающий взгляд остановился на шее Кайла, где на тонкой, но прочной цепочке висел медальон размером с небольшую бусину. Такие личные метки выдавали в городе всем воспитанникам муниципальных учебных заведений.
     Почувствовав, куда она смотрит, Кайл отнял одну ладонь от ее головы и дрожащими пальцами на ощупь расстегнул замок цепочки.
     - Возьми. - Он нагнулся, вложил медальон в ее руку и легким усилием сжал ее пальцы в кулак. Это было наивно, но ему казалось, что он поступает должным образом. - Это поможет тебе, - внезапно добавил он. - Держи его крепко, и ты не умрешь.
     Их диалог нарушило возвращение Гоума. Старик вошел с какой-то шкатулкой в руке и положил ее на стол у изголовья Беат.
     - Очнулась? - спросил он, пристально посмотрев на юношу.
     Кайл кивнул, стараясь избегать его проницательного взгляда, будто и вправду совершил что-то постыдное.
     - Ну-ну... Сейчас посмотрим. - Гоум присел, разглядывая обработанное кем-то пятно на ее бедре. - Что-то я не припомню таких мастеров... - через некоторое время произнес он, закончив исследование сформированных чьей-то твердой рукой выступов и впадин на месте посеребренной кожи. - Эта форма гнезд мне незнакома. Кто формировал их тебе?
     Беат молчала. Поджав губы, она смотрела в потолок, а ее взгляд вдруг стал мертвым, ненатуральным. Гоуму это не понравилось, но он сдержался.
     - Ладно. Тогда ограничимся стандартным модулем выживания. - Он открыл принесенную с собой шкатулку. - Если ты не солгала мне, девочка, то прошло достаточно времени после изменения, и это новое пятно на твоей шее уже вступило в контакт с нервной и кровеносной системами. Сейчас я лишу эту колонию возможности размножаться и попробую сформировать из внедрившейся в тебя пакости что-нибудь полезное. А ты потерпи и подумай, может, захочешь все-таки ответить на мой вопрос хотя бы из элементарной благодарности?
     Беат продолжала молчать, глядя в потолок, и Гоуму пришлось заняться делом.
     Опять Кайл подавал ему различные реактивы из склянок, которыми Гоум последовательно обрабатывал серебрящуюся поверхность пятна на ее шее, пока оно не утратило своего ртутного блеска, приняв серо-стальной оттенок.
     Спустя полчаса, потыкав в пятно палочкой, Гоум нашел состояние размягчившейся поверхности вполне удовлетворительным и извлек из шкатулки металлический модуль, легко разнявшийся в его пальцах на две половины.
     - Модуль выживания, - пояснил он, обращаясь к Кайлу. - Тебе я поставил точно такой же в правое предплечье. Смотри, как это делается. - Он взял в пальцы половинку устройства, на плоскости которого виднелись ряды углублений. - Это приемная часть, она вживляется в организм. Я нейтрализовал колонию внедрившихся в кожу металлических бактерий, они вскоре умрут, и тогда участок металлизированной кожи станет твердым. Ну а пока они мягкие и податливые, нужно успеть сформировать пятно. - С этими словами он взял приемную часть приспособления и вдавил его в кожу Беат.
     Она тихо вскрикнула, когда эта половинка на сантиметр утонула в ее матово отсвечивающей плоти.
     - Прижать и подержать минуту, - прокомментировал Гоум.
     Кайл смотрел на эту операцию расширенными глазами, представляя, как хозяин оазиса совсем недавно проделывал то же самое с ним самим.
     - Замечательное устройство, - прокомментировал Гоум, отнимая руку. - В эти гнезда могут подключаться до десятка приспособлений, извлекающих из окружающей среды кислород, питательные вещества или же энергию в чистом виде. Если нет специально выращенных насадок, то подойдет и вторая, ответная часть. В ней содержатся микромашины, которые живут за счет тепла человеческого тела. Они выполняют Полезную симбиотическую функцию, питая организм, который снабжает их энергией. Единственное неудобство: они размножаются приблизительно раз в полгода, выбрасывая свои споры. Если соблюдать осторожность, это безопасно, к тому же из собранных спор можно, при надлежащем усердии, вырастить новый модуль для вживления. - Заметив, что Кайл недостаточно внимательно относится к его словам, Гоум добавил уже более строго: - Ты не глазей по сторонам, а слушай. Эти знания собирались веками, по крохам, и один Селен ведает, сколько людей умерло в муках, пока кто-то не распознал назначения этих модулей и не научился трансформировать пятна проказы в полезную соединительную ткань.
     Ворчание Гоума не мешало ему работать - пальцы старика, вооруженные тонким металлическим стержнем, медленно перемещались вдоль вживленной секции импланта, поверхность которой содержала множество ответных соединительных гнезд. Все происходящее на его глазах казалось Кайлу если не чудом, то невероятным таинством. Он не мог объяснить значения большинства производимых Гоумом операций, но замирал каждый раз, когда тонкое, заостренное в виде иглы стило касалось той или иной части вживленного модуля. Если на противоположной оконечности этого непонятного инструмента вдруг загоралась трепетная зеленая искра, то Гоум удовлетворенно кивал головой, переходя к следующему участку, если же нет, то он начинал втыкать длинную иглу под кожу Беат, пытаясь добраться до неведомой Кайлу цели. Не зная точного смысла совершаемых действий, юноша замечал лишь гримасу боли, от которой беспомощно и некрасиво кривились ее губы, да капельки холодного пота, выступающие на лбу молодой женщины. Удивительно, как терпела она эту процедуру, больше не издав ни единого стона.
     Наконец Гоум удовлетворился сделанным. В последний раз потыкав иглой в установленный имплант, он разогнулся и посмотрел на Кайла, который стоял в напряженной позе, машинально закусив губу.
     - Читать умеешь? - внезапно спросил он.
     Кайл, мысли которого были сосредоточены в этот миг совсем на другом, растерялся.
     - У-умею... - заикнувшись, наконец ответил он.
     - Надо бы дать тебе пару старых книг, где описана суть процесса, - себе под нос проворчал Гоум и добавил уже громче: - Чтоб в следующий раз не смотрел на меня, как на изувера.
     Видя, что юноша смутился еще больше и не находит слов для ответа, старик взглядом указал на обессилевшую Беат:
     - Неси ее в соседнюю комнату и дай две желтые пилюли, они там приготовлены на подносе. Пусть спит, а мы с тобой займемся Онжилаем.

***

     Лечение одноглазого Измененного оказалось более сложным и болезненным, чем операции, произведенные над Беат.
     Гоум вел себя с ним несколько иначе, чем с женщиной.
     - Садись и запрокинь голову, - резким, каркающим голосом приказал он, когда Онжилай вошел в комнату. Из одежды на нем была лишь чистая набедренная повязка. Кайл, который стоял за массивным стулом с высокой спинкой, смотрел сейчас на множество рубцов и шрамов, покрывавших кожу воина, думая при этом, что по отметинам, наверное, можно прочитать всю его жизнь, вот только судить, длинна она была до сей поры или коротка, не взялся бы и сам Гоум. Большинство шрамов затягивала серебрящаяся пленка, не позволяющая прикинуть на взгляд - свежие это рубцы или давние? По ртутным отметинам ясно было одно - получены они при столкновениях с Сервами.
     Как же так, подумалось Кайлу, ведь всегда считалось, что Сервы и Измененные лучшие друзья... сообщники!..
     Перехватив его взгляд, Онжилай криво усмехнулся. Неизвестно, о чем он подумал в этот миг, но комментировать свою ухмылку не стал, лишь сверкнул на Кайла своим единственным глазом да скривил уголки губ.
     - Пристегни его ремнями к креслу, - приказал Гоум, бросая Кайлу связку прочных матерчатых полос с застежками на концах. - А ты, - обратился он к Онжилаю, - сиди и терпи. Стул прикручен к полу, если тебе интересно.
     Воин кивнул.
     В школе Кайлу внушали, что беззастенчиво пялиться на людей, особенно если они отмечены печатью физических недостатков, неприлично, но сейчас он был не в городе, да и поделать ничего не мог - его взгляд нет-нет да и соскальзывал на ту механическую тварь, что обосновалась в глазнице Измененного.
     Создание было совсем небольшим, и оно полностью перекрывало глазницу. То, что издали казалось лапками, на самом деле не имело никаких суставчатых соединений и больше походило на гибкие металлизированные усики.
     Некоторое время Гоум не начинал никаких действий, приглядываясь к этому невиданному включению в человеческую плоть.
     - Когда ты потерял глаз, Онжилай? - в своей обычной манере неожиданно спросил он.
     - Три стандартных года назад, - не задумываясь ни на секунду, ответил ему воин.
     - Изменения были?
     - Нет, - покачал головой Онжилай. - Чистый удар от воина-человека. Его клинок был стерилен, как луч света. Никакой дряни, только крови много вышло.
     - Понятно... - Гоум опять склонился, разглядывая металлического клеща. - Похоже на какой-то модуль, не находишь?
     Воин пожал плечами. Откуда мне знать, говорил этот жест.
     - Он так и прыгнул на тебя, в таком вот виде? - продолжал расспрашивать старик.
     - Нет, - внезапно признал воин. - Это был плевок.
     Невозмутимость Гоума как рукой сняло.
     - Ты серьезно?! - Он недоверчиво посмотрел на Онжилая. - Плевок, как в случае с Беат? Ты ничего не путаешь?
     Онжилай скривился, потом вдруг хохотнул, словно ему на ум пришла неожиданная веселая мысль.
     - Придется тебе верить мне на слово, старик... Единственный мой свидетель - это Даккар, а из него, сам видишь, рассказчик никакой.
     Гоум, неосознанно теребивший в пальцах свой щуп, который он после операции с Беат тщательно промывал в каком-то растворе, вдруг насупился.
     - Ну-ка расскажи подробнее.
     - Нечего рассказывать, - нахмурился Онжилай. - Это были обычные плюющиеся кусты. Думаю, мы просто подошли к ним в неудачное время, когда эти твари начинают стадию размножения. Даккару уже тогда было все равно - одним пятном больше, одним меньше, он почти не разговаривал, только мычал иногда, а вот я сплоховал, подставился. Вообще-то плевок попал мне в ворот, и немного брызнуло на щеку, но я быстро отер капли, подумав, что обойдется, тем более что к тому времени стоны девочки уже были слышны вовсю. Она валялась у самого основания отдельно растущего куста и корчилась от боли. Я вынес ее оттуда, а потом, когда нашел время осмотреть себя, понял, что дела плохи, - там, куда попали брызги, уже поползло серебро. Я обработал его обычным составом, но не помогло. Когда стал глядеть во второй раз, часа через три после плевка, вся эта дрянь сползла со щеки и собралась в глазнице. - Онжилай нервно дернул плечами и добавил: - То, что ты сейчас видишь, сформировалось на третьи сутки, примерно неделю назад.
     На Гоума рассказ произвел самое неожиданное впечатление. Впервые за две недели пребывания в оазисе Кайл видел старика в явном замешательстве.
     - Из плевка вырос модуль... - бормотал он себе под нос, глядя куда-то в стену, словно там было прозрачное окно. - Хм... Плюющиеся кусты... Почему, спрашивается, у девочки не выросло никаких модулей, а потянулись эти нити? Странно... - Он отошел к низкому столику и принялся перебирать склянки с реактивами, расставленные на подносе.
     - Вот что, Онжилай... - спустя некоторое время произнес Гоум. - Я не готов прямо сейчас удалять его. Мне нужно подумать.
     Воин, который до этого времени сидел абсолютно невозмутимо, резко повернул голову.
     - Мы так не договаривались.
     Гоум попытался объяснить свою позицию, но мало преуспел в вопросе взаимопонимания с рассерженным Измененным.
     - Ты пойми, мир Нового Селена не возник сам по себе, - начал растолковывать старик. - Его создали много тысячелетий назад выходцы со Старого Мира.
     - Ну и что? - насупившись, переспросил Онжилай.
     - Все, что существует на поверхности Нового Селена, завезено сюда извне, - терпеливо попытался объяснить ему Гоум, но благодарного слушателя старик получил разве что в лице Кайла, который, затаив дыхание, ловил каждое его слово. - Если отбросить сейчас вопрос о божественности Создателя, то можно сказать, что жизнь на Новом Селене подразделяется на две резко отличающиеся друг от друга категории: Живое и Неживое. Живое подчиняется одним законам, Неживое - другим...
     - Ты, видно, бредишь, старик, - оборвал его Онжилай. - Если возня с девчонкой тебя утомила, то так и скажи, что устал и не хочешь заниматься мной сегодня.
     - Да нет же, - попытался вразумить его Гоум, но Онжилай неожиданно резко оборвал старика:
     - Тогда делай свое дело и нечего юлить. Потом, если захочешь, я отведу тебя на темную сторону к этим кустам, благо граница недалеко. Пусть тебе пометит рожу эта дрянь, вот тогда и будешь восторгаться ею.
     Гоум не обиделся, лишь тяжело вздохнул, глядя на воина.
     - Дело твое.
     Кайл мог поклясться, что во время операции Гоум несколько раз порывался прервать ее, и все же, покосившись на свирепую рожу Онжилая и бугристые мышцы его рук, он не рискнул дать волю своим желаниям. Случись что, и ремни вряд ли удержат воина на хлипком стуле. С определенной категорией людей лучше играть по заранее оговоренным правилам.
     Кайл в этой ситуации принципиально не мог встать на чью-либо сторону - его знания о мире, где он неожиданно оказался, были скудны, смехотворны, но с эмоциональной точки зрения ему было непонятно, почему старик поглядывает на металлического клеща, оккупировавшего глазницу воина, со скрытым восторгом и явным нежеланием убивать его.
     Великий Селен... Как же можно симпатизировать твари, которая впилась в человека и паразитирует на нем? Мысль была острой, требующей какого-то ответа, но его не находилось, как ни крути. Кругом обнаруживалось столько загадок, что в иные моменты у Кайла голова шла кругом.
     Гоум тем временем уже обработал глазницу воина несколькими составами. Прижигания, примочки явно не понравились той твари, что впилась Онжилаю в выбитый глаз. Щупальца-усики усиленно зашевелились, осязая воздух и не находя источника едких растворов, потом эти неприятные волнообразные движения пошли на убыль и наконец прекратились совсем.
     - Подох? - лаконично осведомился Онжилай, который, оказывается, видел свое отражение на изогнутой стенке полированного сосуда для воды.
     - Клянусь Яростью Неба, это был модуль, - буркнул ему в ответ Гоум, продолжая заниматься своим делом. - Ты упрямый болван, Онжилай, вот увидишь.
     - Что я увижу? - опять набычился воин.
     - Потерпи. Сниму его, тогда посмотрим.
     После этой недовольной фразы Гоума в комнате опять установилась тишина, нарушаемая лишь звуком дыхания трех человек да редким позвякиванием инструментов.
     Наконец твердый материал обездвиженной твари начал размягчаться под воздействием химических реактивов.
     - Держи его! - Гоум выразительно кивнул Кайлу на Онжилая. - А ты постарайся не дергаться, сейчас будет больно.
     Кайл понял, что никогда не забудет этой картины: окровавленное, наполовину сформированное глазное яблоко, которое пытался вырастить измененному воину маленький Серв... Это было так поразительно и отвратительно одновременно, что находилось вне понимания и восприятия. Кайл стоял, глядя на окровавленную глазницу Онжилая, и хватал загустевший вдруг воздух непослушными, онемевшими губами.
     Гоум аккуратно положил оторванный от плоти полусферический модуль на специально приготовленный поднос и дал Онжилаю зеркало.
     - Придурок, - обронил он, когда бледное лицо воина начало вытягиваться от удивления - Онжилай наконец смог разглядеть зародыш нового глаза, который начал формироваться в изуродованной глазнице.
     - Это был неизвестный тип модуля, причем крайне полезный!
     Больше Гоум не добавил ничего - ушел, крайне раздосадованный, и долго сидел на парапете, обрамляющем ртутный пруд, о чем-то размышляя в мрачном одиночестве.
     Никто не решился потревожить его, даже Онжилай.

***

     Ночью, пока все спали, произошло два события, в корне изменившие жизнь Кайла.
     Во-первых, исчезла исцеленная Беат, а во-вторых, умер Даккар.
     Это обнаружил сам Гоум, который спал мало и встал раньше других.
     - Проклятие! - Этот вырвавшийся у старика возглас разбудил Онжилая, а тот, вскочив, в свою очередь, растолкал Кайла, чувствительно пихнув его ногой.
     - Вставай! Что-то случилось! Кайл вскочил как очумелый.
     Первые несколько секунд он не понимал, где находится и что происходит вокруг. Во сне юноше казалось, что он вернулся к людям и снова толкает ворот городского шлюза, так что ему потребовалось время, чтобы окончательно вырваться из мира грез и осознать действительность.
     За тонкой перегородкой вновь раздались возбужденные голоса.
     Кайл оглянулся. Столь бесцеремонно оборвавшего его сон Онжилая уже не было в комнате, и, видимо, второй голос за стеной принадлежал ему.
     - Да не знаю я! - услышал Кайл его злой, озадаченный возглас. - Она что-нибудь украла?
     В ответ раздалось глухое, неразборчивое ворчание Гоума, за которым последовал уже более внятный вскрик:
     - О Селен! Она убила его!
     Этот крик заставил Кайла сорваться с места.
     Вбежав в соседнюю комнату, он увидел Онжилая, свирепо вытаращившего свой единственный глаз, и Гоума, медленно отступающего к стене.
     Даккар, которого он осматривал накануне, лежал на полу, вытянувшись как струна. В его теле, казалось, напряжен каждый мускул, но самое страшное заключалось не в этом: голова немого спутника Онжилая была отделена от тела!..
     Кайл тоже попятился, с трудом сдерживая подступившую к горлу тошноту.
     - Мерзкая тварь... - прошипел Онжилай, глядя на мертвого Даккара. Кому адресовалось сорвавшееся с губ воина проклятие, не вызывало никаких сомнений - постель Беат была пуста и уже успела остыть...
     Кайл расширенными от ужаса глазами смотрел на труп.
     Крови почти не было - лишь небольшое, уже подсохшее пятно темнело под наголо обритым затылком Даккара. О том, что его голова более не связана с туловищем, свидетельствовал едва заметный, тонкий как волос, круговой порез на шее.
     - Чем это сделано? - вопросительно хмыкнул Онжилай, присев на корточки подле трупа.
     Гоум, который понемногу взял себя в руки, пожал плечами.
     - Ты должен лучше знать это.
     Онжилай покосился на старика.
     - Я тут ни при чем, - буркнул он и протянул руку, чтобы прикрыть глаза мертвого, пока его веки окончательно не одеревенели.
     Ему не следовало этого делать - голова Даккара вдруг отдел