илась от туловища и с неприятным стуком откатилась в сторону, обнажив ровный срез обугленной плоти, какой не могло сделать ни одно известное людям оружие.
     Кайла опять замутило, реакция же Гоума оказалась совершенно иной: взглянув на обрубок шеи, он резко толкнул Онжилая в сторону.
     - Прочь! - заорал он, второй рукой толкая к дверям оцепеневшего Кайла.
     В эти ужасные секунды он успел заметить, что срез, принадлежащий отчлененной голове, выглядит совсем не так, как обрубок, оставшийся на туловище. Там явственно серебрился металл, но что самое жуткое - среди матового мерцания что-то шевелилось.
     Первый фонтан микромашинного семени ударил в тот миг, когда все трое уже были в дверях. Онжилай, который успел понять, что происходит, схватил низкий стол, опрокинув стоявшие на нем склянки, и прикрывался им как щитом, отступая последним.
     Перепуганный Кайл увидел лишь серебристые брызги, чей стремительный, извергающийся полет сопровождался влажным, неприятным шипением...
     Дверь захлопнулась.
     - О Селен!..
     Гоум в изнеможении сполз по косяку.
     Онжилай держал на вытянутых руках столик, вырезанный из податливой породы вулканического камня. Его крышка серебрилась тусклыми кляксами. Старик глазами указал на очаг, в котором тлели раскаленные куски металлизированных кустов:
     - В огонь. Брось его в огонь!
     Воин кивнул. Приблизившись к очагу, он бросил туда свой импровизированный, забрызганный ртутными каплями щит.
     - Что это было? - смог наконец выдавить Кайл.
     Испачканная серебром каменная столешница с треском зашипела, соприкоснувшись с угольями.
     - Микромашины... - не то с отвращением, не то со страхом произнес Онжилай, глядя, как всеочищающий жар заставляет корчиться и усыхать ртутные кляксы.
     - А девочка не так глупа, как показалось, - неожиданно произнес Гоум, не меняя своей позы. Он сидел на корточках, свесив между колен изборожденные морщинами руки. Кайл, переводивший взгляд с воина на лекаря и обратно, с удивлением заметил, что пальцы старика мелко дрожат. - Я ведь не сумел вчера распознать, что внутри черепной коробки Даккара созрело семя...
     Онжилай, хмурясь, смотрел в огонь.
     - Непонятные вещи происходят. - Он повернул голову. - Мне надо было оставить ее подыхать в развалинах, под тем кустом. Дурацкая жалость...
     - Не кори себя, - ответил Гоум, вставая. - Думаю, Беат тут ни при чем.
     - Ну да, а голова Даккара отвалилась сама по себе? - фыркнул воин.
     - Нет, конечно, - согласился Гоум. - Но девочка по каким-то признакам сумела понять, что плод созрел. Даже мне не дано было этого увидеть. Скажи, Онжилай, она при тебе пользовалась своими измененными участками?
     - Нет, - скупо ответил воин.
     - Странная девочка... Я бы хотел догнать ее. - Гоум посмотрел на Онжилая и спросил: - Ты поможешь мне?
     Воин немного подумал, потом кивнул.
     - Мне самому не нравятся некоторые происходящие в последнее время изменения, - угрюмо сознался он. - Пока это не касалось меня лично, я... - Он вдруг устало махнул рукой... - Слишком много загадок. Сер вы начинают вести себя неподобающим образом, жизнь как-то неуловимо меняется. Не по душе мне все это.
     Гоум, внимательно слушавший его речь, кивнул.
     - Я тоже замечал некоторые странности, но в последнее время ко мне мало кто забредал, а сам я не люблю путешествовать, годы уже не те. Но девочку надо догнать. У меня к ней сформировалось несколько вопросов.
     - А он? - Онжилай недвусмысленно кивнул в сторону Кайла.
     - Пойдет с нами. - Гоум обернулся к юноше: - Ты ведь не возражаешь против маленького путешествия?
     Кайл, сильно обескураженный событиями последних суток, был вынужден кивнуть. А что ему еще делать? Не оставаться же тут?
     К тому же он, не менее чем Онжилай или Гоум, хотел догнать Беат, но предпочел держать этот мотив при себе.

***

     Они вышли спустя несколько часов. Сборы не заняли много времени. Гоум выдал одежду из своих запасов, собрал кое-какое имущество и напоследок прошелся вокруг оазиса, втыкая в рыхлый грунт таблички, на которых красовалась одна и та же надпись:
     "Не входить. Здания заражены".
     - Думаешь, это остановит грабителей? - усмехнулся Онжилай.
     - Я пекусь не об имуществе, - коротко ответил ему Гоум. - Умный человек не станет пренебрегать предупреждением, а глупцу я уже ничем не смогу помочь.
     - Ты что, не собираешься вернуться сюда?
     - Собираюсь, конечно, - энергично кивнул Гоум, втыкая в рыхлый грунт очередную табличку. - Но ведь здания действительно заражены, - выпрямляясь, напомнил он. - После случившегося с Даккаром нетрудно сделать вывод, что те микромашины, которые проникли в его организм, отнюдь не безвредны. Мне неизвестен такой тип, но размножаются они стандартным образом... хоть это успокаивает.
     - Выходит, что я приволок тебе настоящие проблемы, - сокрушенно покачал головой Онжилай, глядя на окна строения, в котором погиб его зараженный спутник.
     - Ничего... Если ты поможешь мне догнать и расспросить Беат, все остальное я как-нибудь переживу. Пара зараженных комнат - это еще не самая худшая из бед, - философски заметил старик.
     - Помочь-то я тебе помогу, только не выросла бы тут в твое отсутствие какая-нибудь пакость посерьезнее...
     - Не вырастет, - успокоил его Гоум. - Думаю, что и эта дрянь долго не протянет. Все строения обработаны особым составом, и семя должно погибнуть, не дав никаких всходов. Для этого потребуется лишь несколько дней.
     Онжилай, конечно, отдал должное оптимизму Гоума, но все же покачал головой с явным сомнением во взгляде.
     - Дело твое, старик. Я выполню обещание, и тогда мы будем в расчете, идет?

***

     Кайлу не понадобилось много времени, чтобы понять: он совсем не знает Новый Селен.
     За защитными оболочками островерхого балахона царит тишина, в которой слышно лишь твое собственное дыхание, а когда в дополнение к этому еще и тянешь телегу, то мир вокруг вообще перестает существовать, сливаясь в один бесконечный и мертвый фоновый пейзаж.
     На самом деле все было совершенно иначе.
     Он уже замечал некоторые проявления жизни в те страшные часы, пока полз по каменной пустыне, не чая найти помощь. Тогда его помутившийся разум, занятый собственными проблемами и переживаниями, мало что смог осознать, но зато теперь, не отягощенный грузом страха и сбросивший наконец все стесняющие взгляд оболочки, Кайл впитывал реальность
     Нового Селена с упоительным восторгом первооткрывателя.
     Удивительная жизнь гнездилась по расселинам лавовой пустыни. Здесь фактически не было воды в свободном состоянии, стояла изнурительная жара, а ночью те камни, что днем грозили ожогом неосторожному путнику, начинали трещать и лопаться от мороза. Кайл вдыхал раскаленный воздух и ощущал в нем запахи, которые тревожили обоняние, переворачивая все устоявшиеся представления о термине "жизнь".
     Он помнил, как воняют баки с вырабатывающими кислород бактериями, помнил также и благоухание городских оранжерей, где ему дважды удалось побывать с мелкими поручениями. Жизнь там была совершенно иной - днем она пряталась за толстыми светофильтрующими стеклами, а ночью обогревалась и освещалась специальными лампами, запахи там стояли прелые, терпкие, густые, а тут...
     Пахло горячим железом. Иногда дуновение ветра доносило более сложные флюиды, которые казались Кайлу пугающими и незнакомыми. Под ногами в мелкой пыли сновали крохотные существа на тонких, будто проволочки, ножках. Иногда в воздухе раздавалось басовитое гудение, и мимо, спеша по своим делам, пролетал целый рой каких-то маленьких существ, попадались и дикие Сервы, но эти, видимо, хорошо изучили повадки Измененных и держались на почтительном расстоянии.
     Кое-где в расселинах между потрескавшимися камнями блестели наросты металлизированной пленки. Кайл уже знал, что это одичавшие микромашины. Гоум пояснил ему, что жизнь каменного моря имеет очень мало общего с биологическими формами. Она базировалась на ином принципе - маленькие и большие существа жили и размножались, поглощая солнечную энергию и строя свои тела из металлов, в основном из алюминия, которым был богат мелкий щебень раздробленных пород, составляющий основу унылого, мертвого на первый взгляд пейзажа.
     По словам Онжилая, выходило, что дальше, на темной стороне, небиологическая жизнь становится разнообразнее, богаче, появляются не только мелкие твари и налет из ртутно поблескивающих колоний микромашин, но и более сложные образования, внешне похожие на кусты и деревья, а Сервы там ведут настоящую борьбу за жизнь, особенно в темное время, когда живительное для них солнце уходит за горизонт и на две недели воцаряются холод и мрак.
     - Приручить их сложно, - объяснял он Кайлу, энергично шагая известным только ему маршрутом. - Для приручения Сервов служат чимы. - Он сунул руку за пояс и достал оттуда маленькие прямоугольные кусочки, похожие на обработанный кремний с серебристыми дорожками, вытравленными по поверхности сложным узором. - Когда ловишь Серва, он дикий и печется только о том, как бы оттяпать тебе руку. Говорят, раньше они все были ручными и на что-то годились, но я не верю. - Он отобрал у Кайла те несколько чимов, которые дал посмотреть, и продолжил:
     - Нужно исхитриться и открыть пойманному Серву его башку, там есть целый ряд разъемов, куда идеально подходят эти пластинки. Вставляешь одну и смотришь, как он себя поведет, но лично я предпочитаю другой способ, - тут же оговорился Онжилай. - Ловлю их в сеть и скрученными доставляю в город перекупщикам. Платят, конечно, раза в три меньше, чем за прирученного Серва, который уже умеет делать что-то полезное, но зато и риск минимальный. Никогда не знаешь, как себя поведут эти твари. - Онжилай по привычке усмехнулся - жутковато и жизнерадостно. - Один раз я попробовал приручить их, двое просто сдохли, когда я сменил им чимы, а третий... Никогда не забуду. Он словно взбесился, что-то заговорил, не поймешь, скороговоркой, а потом как начал плеваться огнем, откуда только в нем сила взялась.
     Короче, с тех пор, как мне подпалили шкуру, я больше не экспериментирую. И Сервов, между прочим, не люблю, особенно таких, которые похожи на нас. Гнусные твари. У них в башке этих чимов - штук двести, наверное. Я их не ловлю - убиваю и вытаскиваю нутро, деньги все-таки... - хохотнул он.
     Гоум, который шел чуть позади Онжилая и Кайла, молча слушал пояснения воина, не вмешиваясь в разговор.
     - А где тот город, о котором ты говоришь? - спросил Кайл у воина. - Мы попадем туда?
     - Придется, - ответил ему Онжилай. - Сегодня к вечеру, если не нагоним девчонку, нужно будет завернуть, пополнить запасы. - Он обернулся: - Ты не возражаешь, Гоум?
     - Нет, не возражаю, - буркнул себе под нос старик. - Если ты, конечно, знаешь, где потом искать твою подружку.
     - Никуда она не денется, - успокоил его воин. - Она не местная, с темной стороны, а дорога туда одна - через кольцевой перевал. Мы окажемся там раньше ее, вот увидишь.
     - Ну-ну...
     - Онжилай, а что такое темная сторона? - спросил Кайл. - Почему она так называется? Ты же сам сказал, что там светит обычное солнце.
     - Да, но по ночам там темно, хоть глаз выколи, - пояснил воин. - Владыка Ночи тоже не любит царство Сервов и никогда не заглядывает туда.
     - А ты говорил, что в последнее время там творятся какие-то странные вещи. Можешь сказать - какие?
     Онжилай кивнул.
     - Сервы... - неопределенно ответил он, а потом, немного подумав, добавил: - Понимаешь, раньше они были просто дикими. Шатались себе по равнинам, грызлись друг с другом из-за энергии, ну, бывало, сбивались в стаи, а тут вот уже больше года как стали появляться какие-то новые. С виду такие же, как прежде, но ведут себя не так, понимаешь? Что-то копают, носят с явной целью, сообща, а вот что им надо - ума не приложу. И организация у них почище, чем в твоем городе: рабочие, воины, все как положено. Не стая, а уже отряд. Говорят, у них завелся какой-то управляющий центр, но что это такое и откуда вообще берутся такие слухи, непонятно.

***

     Структура общества Измененных оказалась выстроенной совершенно иначе, чем в том городе, где вырос Кайл.
     Попав на улицы этого фантастического поселения, он опешил, был раздавлен, совершенно сбит с толку той пестрой, суетливой, неугомонной жизнью, которая пульсировала под низким каменным сводом, выплескиваясь наружу через провалы выбитых в незапамятные времена огромных панорамных окон.
     Первое, что шокировало Кайла, - это транспорт и свет.
     Нужно понять состояние парня, в сознании которого единственным самодвижущимся устройством мог быть Серв - туманный, враждебный, расплывчатый образ, который приобрел конкретные черты лишь за несколько секунд до рокового удара, а тут по улицам перемещались даже не десятки, а сотни, если не тысячи машин, большая часть которых являлась не чем иным, как транспортными средствами, которыми управляли Измененные.
     Если воображение Кайла было так сильно задето обилием и разнообразием машин, то про самих обитателей города и говорить нечего. Двух одинаковых, похожих друг на друга существ попросту не было, по крайней мере, Кайлу показалось именно так. Никакой серости и однообразия, к которым он привык в родном городе, везде, куда ни взгляни, феерия красок смешивалась с явными признаками тотальных разрушений, постигших данное поселение много тысячелетий назад.
     Естественно, основными обитателями этого места являлись Измененные.
     Он уже усвоил, что, не имея микромашин, которые являлись симбионтами человеческого организма, дышать на поверхности Нового Селена и выносить контрастные перепады температур невозможно.
     Хотя нет, тут же мысленно поправился он, исподволь разглядывая привлекательную девушку, по рукам которой тянулись замысловато сплетенные в узор серебристые полосы. Иной путь был возможен, но, вспоминая свой город, его серую, унылую, полную лишений и тягот жизнь, Кайл невольно получал материал для наглядного сравнения, а внутреннее ощущение своей человеческой сущности, которое только обострилось после внезапного Изменения, толкало его мысль дальше к вопросу: так ли разумно упорное сопротивление и обособленность тех настоящих людей, которые цепко держались за биологическую чистоту своего организма, прозябая при этом в стенах герметизированных полуподземных убежищ?
     Пока он размышлял, девушка уже прошла мимо раскрывшего рот пропыленного странника. Кайл с сочувствием посмотрел ей вслед, невольно вспоминая Беат. В тот день он и подумать не мог, что на руках Измененной не настоящая проказа, а искусно наложенный макияж - дань местной моде.
     Продолжая озираться, он понемногу начал осваиваться в потоке прохожих.
     Кайл уже мысленно разграничил их на три основные категории, и эта, если можно так выразиться, "классификация", пусть и не отражающая всех нюансов действительности, помогла ему хоть как-то сориентироваться.
     Первый тип Измененных можно было без труда вычленить из окружающей толпы. Они выглядели наиболее угрожающе. Как правило, эти люди пришли сюда тем же путем, что и Кайл. Родившись в городах с замкнутыми циклами жизнеобеспечения, они по той или иной причине получили изменения в столкновениях с иной жизнью, не избежав при этом сильной доли уродства и озлобленности.
     Вторую категорию представляли люди, рожденные здесь. Внешне они мало отличались от обитателей городов-убежищ. Изменения, произведенные сразу после рождения младенца, как пояснил Кайлу Гоум, носили локальный, продуманный характер. Введение специально подобранной колонии микромашин-симбионтов в кровь новорожденного являлось процедурой безболезненной и косметически безвредной. Чаще всего такое вмешательство оставляло лишь крохотное серебристое пятнышко на одной из ягодиц.
     Третья, наиболее многочисленная категория городских обитателей характеризовалась, по мнению Кайла, термином "вторично измененный". То есть в данную категорию входили люди, рожденные здесь, получившие при рождении свою порцию микромашин, а затем их дальнейший облик формировали уже превратности жизни в каменных пустынях. Эти существа обычно являлись воинами, охотниками, искателями приключений, и большинство из них носили свои шрамы и пятна металлизированной проказы с таким же холодным достоинством, как делал это Онжилай.
     Впрочем, вполне насладиться феерическим зрелищем города Измененных Кайлу не удалось - Гоум не хотел задерживаться тут, его неумолимо тянуло вслед за исчезнувшей Беат, и им пришлось ограничиться посещением городской окраины, где Онжилай смог купить все необходимое ему в первой же, расположенной на краю улицы лавке.
     Выйдя оттуда, он показал Кайлу два новеньких, крепящихся на руку пружинных метательных устройства, снаряженных короткими и увесистыми металлическими стрелами с бронебойными наконечниками.
     Отдав одно из метательных приспособлений юноше, он объяснил, как им пользоваться.
     Ни Кайл, ни Онжилай в этот миг не подозревали, какую роль сыграют эти самострелы в их жизни спустя всего лишь сутки.
     Пока что они ощущали взаимную симпатию друг к другу и ничего больше.

***

     Перевал, о котором упоминал Онжилай, находился приблизительно в одном стандартном дне пути от города Измененных.
     Кайл, который в последнее время смотрел на мир широко открытыми глазами, жадно впитывая всю доступную взгляду и разуму информацию, внезапно осознал одну простую, но сильно потрясшую его истину: тот город, в котором он родился, был врезан в толщу этих же самых гор, действительно образующих кольцо вокруг лавовой равнины.
     В памяти моментально всплыл обрывок слышанного когда-то давно разговора, где один воин, прибывший с караваном, хвалился, что за свою жизнь посетил уже семь кратеров.
     Нетрудно было сопоставить доступные знания и понять: мир, который он привык называть Новым Селеном, огромен. Стоило вспомнить, сколько времени шел их обоз, потом он, получив изменения, много дней брел по застывшему лавовому морю, и вот теперь они втроем уже вторые сутки продолжают этот путь, который ведет всего лишь от одной стороны кольцевых гор к другой...
     Сколько же надо времени, чтобы обойти весь Новый Селен, думал Кайл, сколько разных городов и иных чудес должно быть на его просторах!
     Ему впервые со дня Изменения по-настоящему захотелось жить, и лишь мысли о Беат, нет-нет да и проскальзывающие в его голове, несколько омрачали это предвкушение от встреч с неизведанным.
     Кем она была? Почему она не захотела сказать Гоуму, кто формировал ей разъемы имплантов? Отчего она казалась такой беспомощной, если смогла отрезать голову Даккару каким-то неведомым даже Онжилаю оружием, и зачем бежала, если в ее действиях, с точки зрения хозяина оазиса, не было ничего дурного, ведь в голове спутника Онжилая действительно гнездились микромашины... В справедливости Гоума Кайл уже успел убедиться и был уверен, что старик не дал бы Беат в обиду, останься та в оазисе, под его защитой...
     Странно было все это... Странно, непонятно, нелогично, но Кайл еще очень мало знал мир, чтобы с уверенностью судить, что правильно, а что нет. С другой стороны, девушка, чьи виски он сжимал в своих дрожащих ладонях, не могла быть носительницей зла - он чувствовал это.
     ...Его мысли прервал толчок.
     Задумавшись, Кайл налетел на внезапно остановившегося Онжилая. Воин даже не почувствовал этого, он стоял, широко расставив ноги, с напряжением вглядываясь в щедро политый солнечным жаром горный склон.
     - Проклятие, - выдавил он. Воин явно пребывал в замешательстве и не мог скрыть этого.
     Кайл стал озираться по сторонам, пытаясь понять, что так встревожило Онжилая. Цепь кольцевых гор была уже совсем рядом. От каменной пустыни к иззубренным пикам вела дорога, проложенная очень давно. Ею, очевидно, часто пользовались, потому что серая лента, свободная от вездесущего наслоения мелкого гравия и пыли, отчетливо просматривалась на всем протяжении горного склона, пока не вливалась в широкую расселину между двух островерхих скал.