являлись Полвин, Лисецкий и еще трое потомственных офицеров, которые проживали в разных частях освоенного материка Кассии.
     ...Николай Андреевич был тут последний раз лет десять назад.
     Машина Полвиных пропылила по каменистому дну ущелья и остановилась перед мшистой вертикальной стеной, которая казалась совершенно неотличима от остальных скал.
     "Слава богу, Кирилл оказался с нами..." - подумал Николай Андреевич, шагая по узкой, вьющейся меж осыпей камней тропке.
     Чтобы открыть хранилище и попасть к законсервированному модулю "Кассиопеи", требовалось как минимум двое посвященных, иначе бортовой компьютер корабля просто не откроет вход в убежище, - так его запрограммировали еще в те времена, когда экипаж разделился на несколько групп, присоединившихся к разным национальным анклавам Кассии. Столетия колонизации стерли расовые различия, но по-прежнему старые программы требовали полномочия доступа от двоих членов номинального экипажа...
     Подойдя к знакомому выступу, Николай Андреевич достал из кармана носовой платок и тщательно стер пыль с декорированного под фон скал пластикового кожуха. Затем, осторожно сняв его и аккуратно отложив в сторону, Полвин поманил Лисецкого, который нервно курил поодаль.
     Кирилл выкинул окурок и подошел.
     Под снятым кожухом на оправленной в камень контрольной панели имелось два углубления в форме растопыренной человеческой пятерни. Над ними моргал миниатюрный красный индикатор и темнел крохотный контрольный дисплей.
     - Ну давай, Кирилл, с богом...
     Полвин положил ладонь своей правой руки в одно из углублений. В недрах контрольной панели что-то щелкнуло, зашелестело.
     Лисецкий зачем-то отер ладонь о свитер и повторил его жест.
     Дисплей, размером со спичечный коробок, внезапно осветился, и по нему поползла бегущая строка:
     "Процесс: Сканирование... Определение полномочий доступа... Инициализация...
     ЖДИТЕ..."
     Затем безо всяких предупреждений дисплей погас, а огонек на панели с красного сменился на изумрудный.
     Где-то высоко раздался треск, поскрипывание, скрежет...
     С ближайшего выступа скал сорвались несколько камней и, подпрыгивая, покатились вниз по склону ущелья, увлекая за собой шлейфы песка и пыли...
     Ворота, которые спустя несколько секунд начали открываться в отвесной стене, никак не могли пропустить в себя огромный космический корабль, - для этого предназначались плотно сомкнутые створы, образующие свод хранилища. Сейчас заработал только первичный привод, медленно отодвинувший плиту размером пять на десять метров. Это был так называемый "грузовой портал", вспомогательный вход, за которым через завесу белесой потревоженной пыли в глуби исполинского хранилища было видно, как таинственно поблескивал, отражая попавший в пещеру уличный свет, глянцевитый, изгибающийся кверху борт основного модуля колониального транспорта "Кассиопея".
     - Пошли, - хмыкнул Полвин. - Нам с тобой еще дел по горло. Скажи женщинам, пусть быстро разгружают вещи и прикроют чем-нибудь машину - нечего ей тут маячить на самом-то виду...

***

     Их расчет был прост и строился на весьма бесхитростном плане.
     За темное время суток, до наступления рассвета, три шагающие машины преодолели открытое пространство возделанных полей и углубились под надежную защиту лесных массивов. Рощин, посовещавшись с Полвиным, проложил свой курс так, что они выходили к месту сбора за несколько минут до назначенного старта.
     Николай Андреевич предупредил, что топливо для планетарных двигателей "Кассиопеи" хранится в специальных подземных емкостях. Им с Кириллом Александровичем требовалось время для его закачки в баки и тестирования всех систем старого корабля.
     Учитывая это, планировалось провести машины по длинной дуге, не привлекая внимания к истинной цели марша и по возможности не покидая защиты лесных массивов. В том же графике должен был действовать Лозин, который вызвался доставить к месту старта Игоря Рокотова, забрав того из госпиталя на окраине Александрийска.

***

     Время приближалось к полудню, когда механизированный батальон Альянса завершил свой марш-бросок от столицы Кассии к одинокой ферме, затерявшейся в трехстах километрах от Александрийска среди бескрайних полей и дремучих лесов.
     На изуродованной опушке перед домом по-прежнему возвышался выгоревший дотла и искореженный взрывом боекомплекта остов "Фалангера", которым управлял Петч.
     Чуть поодаль, под сенью крайних сосен, уткнувшись в землю выступом рубки, лежала машина лейтенанта.
     Командир батальона, полковник Шерман окинул взглядом это удручающее место, свидетельствующее о первом ощутимом поражении недавно сформированных серв-соединений, и сделал знак пехотинцам, сидящим в открытом вездеходе.
     Жест был вполне однозначным, и те попрыгали с бортов, растянувшись цепью. Несколько человек по приказу командира двинулись к пустому дому, который скалился пустыми, иззубренными рамами выбитых окон, а остальные пошли к лесу, на краю которого лежал изуродованный "Фалангер" Сейча.
     - Ну, что там? - нетерпеливо осведомился по рации Шерман, когда передовая двойка достигла машины и один из пехотинцев заглянул через уродливую дыру внутрь.
     - Ничего, сэр... - ответил солдат. - Мясо... - брезгливо пояснил он, с содроганием разглядывая кровавые ошметья человека, перепутанные взрывом с осколками приборов.
     - Ясно... Двигаемся дальше. Три километра к северу должен находиться корабль. Смотреть в оба!

***

     Машина, которой управлял Вадим Петрович Лозин, съехала с асфальтированного шоссе, свернув на проселок.
     День выдался солнечный, жаркий, хотя ночью и утром было пасмурно.
     Где-то далеко, у самого горизонта, послышался странный звук. Сидящий на заднем сиденье Рокотов встрепенулся. Несколько секунд он напряженно вслушивался, пытаясь отчленить новый звук от бормотания работающего на низких оборотах двигателя машины, потом тронул Вадима за плечо и тихо сказал:
     - Сворачивай с дороги, срочно!
     Лозин посмотрел в зеркало заднего вида. Его брови удивленно приподнялись.
     - Зачем?
     - Сворачивай! Вон под те деревья, быстрее!..
     Рокотов не просил, он приказывал, и Вадим Петрович машинально подчинился. Машина неуклюже соскочила с пыльного проселка, подскакивая на ухабах, проехала краем поля и вползла под сень высаженной между полями неширокой лесополосы Лозин заглушил мотор и обернулся:
     - Что это значит, Игорь Владимирович? - резко спросил он. - Мы не можем останавливаться, если хотим...
     - Можно просто - Игорь... - оборвал его Рокотов, напряженно глядя, как медленно, слишком медленно оседает на проселке потревоженная колесами пыль...
     Звено атмосферных истребителей шло со стороны солнца.
     Неудивительно, что Лозин не заметил их приближения до того самого момента, пока стремительные, остроносые тени не пронеслись прямо над ними, сверкнув плоскостями коротких крыльев в лучах жаркого полуденного солнца. Машины шли на небольшой высоте, словно безмолвные призраки, - их скорость превышала звуковой барьер, и надсадный, оглушительный рев безнадежно запаздывал - он накатился несколькими секундами позже...
     Очередное замечание застряло в горле у Вадима Петровича...
     Адский грохот звуковой волны пригнул ветви деревьев, встряхнув их листву. Медленно оседающую над проселком пыль вбило назад в землю, молодая рожь на полях пошла волнами, будто превратилась в воду, по которой ударил порыв шквального ветра...
     Это оглушающее действо длилось не более десяти секунд, но Лозину казалось, что грохот бесконечен, он рушится отовсюду...
     Рокотов придерживался иного мнения. Пока Вадим Петрович сидел, широко раскрыв рот и выпучив глаза от болезненного звона в барабанных перепонках, Игорь внезапно выскочил из машины, распахнул водительскую дверь и рывком вытащил Вадима наружу.
     - Я сяду за руль! На пассажирское место, живо! Лозин был слишком ошарашен, чтобы спорить.
     Обежав машину, он плюхнулся рядом с водителем. Игорь уже сдавал назад, юзом выскакивая из-под спасительной сени деревьев.
     - Что случилось? - выпучив глаза, проорал Лозин, хотя кричать уже не было необходимости, - оглушительный рев иссяк, ушел к горизонту вслед за остроносыми машинами.
     - Нас засекли! Пристегнись!..
     Пока Вадим Петрович судорожно тянул ремень безопасности, Игорь уже вывел машину назад на проселок. Резкое ускорение выметнуло пригоршни гравия из-под ведущих колес, и старенький, но крепкий "Волмар" Лозина рванулся вперед, набирая скорость.
     - Что ты делаешь, Игорь! Нас же заметят!
     - Нас уже обнаружили... - Куда подевалась апатичность Игоря? Минуту назад он сидел на заднем сиденье машины и, казалось, дремал, и вдруг все изменилось, так резко, ненормально... - Их термальные датчики зафиксировали машину под фоном деревьев... Мотор слишком горячий... - с досадой констатировал Игорь, продолжая втапливать в пол педаль акселератора, хотя у Лозина уже неприятно заложило уши от непривычного ускорения. Взглянув на спидометр, он предпочел отвернуться... Сто семьдесят миль в час... Это по такой-то дороге!.. Да и что он придумал, - истребители уже давно ушли к горизонту, до них теперь, наверное, километров двести, не меньше...
     То, что случилось в следующий миг, выглядело как злая, страшная насмешка над его мыслями...
     Внезапно в том месте, где они только что прятались в тени деревьев, земля встала на дыбы, поднявшись сплошной стеной черно-оранжевых султанов.
     Игорь метнул взгляд в зеркало заднего вида и страшно, зло усмехнулся. Этого человека будто подменили...
     - Отсекающий удар... - процедил он сквозь зубы, заметив, что взрывы описали широкое кольцо, очертив сплошной круг воронок... - Им приказано брать нас живыми... Вот хрен вам, ребята...
     В его словах не было злобы. В них звучало страшное спокойствие, показавшееся Лозину ненатуральным, мистическим... Неужели этот самый человек лежал несколько дней назад в реанимационной камере госпиталя? Откуда в нем такое нечеловеческое равнодушие к смерти?
     Вместо того чтобы задавать идиотские вопросы, Вадим Петрович протянул руку, вытащил из "бардачка" сложенную вчетверо и изрядно потертую на сгибах карту населенного материка, которую постоянно возил с собой, и развернул ее на коленях, стараясь, внутренне уговаривая себя не обращать внимания на ту бешеную, самоубийственную скорость, на которой двигался его "Волмар" по пыльному проселку с гравийным покрытием.
     - Мы должны быть вот в этой точке ровно в шестнадцать ноль-ноль, то есть через три с половиной часа. Раньше там появляться нельзя, "Кассиопея" еще не закончит предстартовые процедуры, - пояснил он, стараясь говорить так, чтобы не дрожал голос.
     - Понятно... - Игорь чуть скосил глаза от дороги, и у Лозина похолодело в груди, - лучше бы тот не отвлекался на такой скорости...
     - Что там за местность? Горы?
     Неужели ему хватило одного брошенного вскользь взгляда, чтобы прочитать старую потертую карту? - в смятении подумал Вадим, а вслух ответил:
     - Да, в ста пятидесяти километрах отсюда начинается возвышенность. Цепь холмов, несколько плоскогорий, у подножия три старых, заброшенных поселка, неудавшиеся горнодобывающие производства. Вымершие поселения. АХУМ находится в тупике ущелья, между двух выходов скальных пород. Дорога там старая, заброшенная, местами асфальт уже начал проваливаться...
     - Придется рвать туда напрямую... - секунду поразмыслив, решил Игорь. - Здесь, на равнине, они нас сделают в два счета. Отсекающий залп поперек дороги, и все - кувыркнемся как миленькие... В горах я их заставлю повозиться, там особо не разлетаешься, дотянуть бы только...
     - Нам нельзя ехать напрямую! Они поймут, что мы направляемся к АХУМу, и заподозрят, что в нем есть что-то ценное для нас! Если мы потеряем "Кассиопею", все будет кончено, пойми!
     Его слова никак не подействовали ни на скорость, ни на курс, каким вел машину Игорь. Тот явно не собирался тормозить или сворачивать.
     - Там ведь бункер, верно? - спустя какое-то время, спросил он.
     - Да...
     - Тогда они не успеют. Дай мне добраться до "Беркута" - не разлетаются суки... - мрачно пообещал Игорь. - Пока будут чухаться, соображать что к чему, пока примут решение бомбить, - успеем...
     От горизонта опять накатился вой. Истребители возвращались. Но шли они теперь уже не на такой скорости, как раньше.
     - Держись!
     Игорь круто увел машину с дороги. Выскочив на поле, "Волмар" застонал, заскрипел... Казалось, что переднюю подвеску сейчас вырвет к черту вместе с колесами, но Рокотов каким-то чудом справился с управлением, заставив машину петлять по полю.
     Теперь остроносые машины уже не казались смутным бликом солнечного света на полуденном небе. Они приближались достаточно медленно, чтобы Лозин, внимание которого не было занято управлением, смог разглядеть их, почувствовать массу, похолодеть от того ощущения мощи, которое исходило от огромных, несущихся на небольшой высоте атмосферных истребителей...
     Это приближалась сама смерть, и казалось, что от нее нет... просто не может быть спасения...
     Даже замечание Игоря насчет того, что их наверняка попытаются взять живыми, не умеряло стылого холода, который охватил грудь, внутренности Лозина, когда первый предупреждающий разрыв метнул фонтан земли прямо по курсу бешено мчащегося "Волмара"...
     Старенькую машину тряхнуло так, что у Вадима Петровича лязгнули зубы.
     Игорь резко вывернул руль. Машину занесло, на миг она встала на два колеса, невероятным образом огибая дымящуюся воронку, потом горизонт, ставший было на дыбы, вернулся на место с тяжким, стонущим звуком пробитых амортизаторов...
     ...Истребители пронеслись над самой головой и начали валиться на крыло, разворачиваясь для нового захода.
     Игорь резко повернул "Волмар" назад, к дорожному полотну.
     Вся эта феерия страшных событий просто не укладывалась в сознании Лозина. Он совершенно ошалел, уже не пытаясь как-то перечить или указывать Рокотову...
     Мы сумасшедшие... нас убьют...
     "Волмар" подпрыгнул, вылетел на гравийное покрытие и резко начал набирать ускорение. Впереди, у туманной дымки горизонта, уже прорисовывалось что-то темное, смутное... Это были горы.
     В подвеске машины что-то жалобно, ритмично дребезжало.
     Вой опять накатывался из поднебесья, и опять, вот уже в третий раз, Вадиму показалось, что от этого звука им уже не уйти...
     Он опять ошибся.

***

     Корабль лежал на склоне развороченного холма, и тракторы, которые стояли поодаль, казались по сравнению с ним букашками.
     Полковник Шерман несколько минут разглядывал исполинский суборбитальный транспорт, поворачивая его объемное изображение, заключенное в масштабную координатную сетку, то одной, то другой стороной. Внешне все вроде бы выглядело спокойно. Термальные датчики показывали лишь фоновое тепло нагретой полуденным солнцем брони.
     - Первая двойка, вперед!.. - наконец приказал он в коммуникатор.
     Два пехотинца вскочили с земли и рывком преодолели несколько десятков метров, отделяющих их позицию от зева откинутой аппарели.
     ...В грузовом отсеке корабля было пусто, темно и тихо. В свете включенных фонарей промелькнули порванные, змеящиеся по полу кабели; две решетчатые фермы обслуживания, предназначенные для заправки "Беркута", оказались небрежно откинуты, так, словно робот, сходя с места, просто оттолкнул их... Парковочное место с характерными крепежными приспособлениями пустовало.
     - Все чисто, сэр... - доложил старший двойки. - Машины нет.
     - Двигайтесь дальше.
     За переборкой, в которой располагался овальный люк, оказался короткий тамбур. Вторая дверь была блокирована. Один из пехотинцев, направив луч фонаря на контрольную панель, заметил, что пластина сканера и отпирающий механизм изуродованы несколькими нанесенными наспех ударами. Рядом, на полу, валялась обыкновенная кувалда из штатного набора инструментов.
     - Замок поврежден, сэр, - произнес он, извлекая из специального подсумка кусок пластида.
     Ловким движением вылепив из взрывчатки подобие шнура, он прилепил его к двери, оконтурив поврежденный замок. Затем воткнул в мягкую массу крошечный детонатор и отступил за внешний люк тамбура.
     Взрыв прозвучал как мягкий львиный рык... В глубине тамбура блеснул огонь, и в грузовой отсек выпихнуло густой клуб ядовито-желтого дыма.
     Удар ноги вышиб остатки замковой пластины, и люк беспомощно дернулся, под собственным весом скользнув в переборку. На половине хода его заклинило в направляющих, но образовавшейся щели оказалось достаточно, чтобы боец проник внутрь.
     Тесное помещение рубки с противоперегрузочным креслом пилота, установленным на вращающемся ложементе, было изуродовано все тем же грубым и беспощадным инструментом. Экраны, окошки индикаторов, цифровые табло приборов - все разбито, перемешано в хаос острых осколков, и только в одном месте, на вскрытой панели огибающего кресло пульта, угадывались следы более тонкого демонтажа. Круглое углубление с обрывками компьютерных шлейфов внутри явно указывало на то, что отсюда извлекли какой-то прибор.
     - Сэр, тут все разбито. Навигационного кристалла нет... - доложил боец, разглядывая царящий в рубке хаос. - Похоже, кто-то забрал еще и основной блок бортового компьютера.
     - Хорошо. Ничего не трогай. Проверь все детектором на наличие сюрпризов и уходи.
     Солдат, осматривавший рубку, машинально кивнул. Его напарник оставался по ту сторону тамбура.
     Вытащив небольшой прибор с индикационным окошком на панели, он установил его прямо на скошенную плоскость разбитого пульта. Невидимый луч детектора приступил к процессу объемного сканирования, пытаясь обнаружить в хаосе разбитых приборов работающие цепи или установленные взрывные устройства.
     Солдат в ожидании результатов стоял, переминаясь с ноги на ногу.
     Наконец прибор сдавленно пискнул. Никакой работающей электроники. Все чисто, корабль мертв...
     Солдат облегченно вздохнул.
     Его взгляд в последний раз обежал мертвую рубку чужого корабля. Он слышал, что это за корабль, и теперь, когда прибор доложил о полной безопасности помещения, его взяло вполне оправданное любопытство, - ведь он сейчас находился в той самой рубке, где совсем недавно сидел этот сумасшедший Рокотов...
     На пульте управления среди разбитых вдребезги приборов он заметил оброненный в спешке или просто забытый брелок от обыкновенных ключей. Яркая, ничего не значащая безделушка с непонятной символикой. Хорошая память об этом месте... Он протянул руку, взял его, с запоздалым ужасом ощутив легкое сопротивление, с которым безделушка отделилась от приборной панели.
     Потянувшуюся за брелоком тонкую проволочку он уже не успел разглядеть - перед глазами полыхнул оранжевый огонь, и сознание провалилось в черную бездну.
     Навсегда...
     ...Механизированный батальон полковника Шермана понес первые, тяжкие потери, еще ни разу не вступив в бой
     Взорвавшегося на борту "Валькирии" боезапаса хватило, чтобы уничтожить все находящееся в радиусе полукилометра от эпицентра, а некоторые обломки штурмовика находили потом далеко за выгоревшим поместьем Полвиных...

Глава 18

Александрийск. Ставка адмирала Надырова

     Адмирал Надыров смотрел в бледное перекошенное лицо президента Кассии.
     - Я повторяю свой вопрос, - вышагивая по мягкому ворсу ковра, выговорил он. - Что вам известно об Игоре Рокотове? Куда он мог исчезнуть? В какую сторону направляется? Кто из местного населения может оказать ему помощь?
     Ханс поднял покрасневшие глаза и тихо ответил:
     - Я не знаю...
     - Врешь!.. - скуластое лицо Надырова приблизилось. - Ты знаешь! Против нас действует организованная группа! Кто они?
     - На Кассии нет организованных воинских формирований... - Разбитые губы президента, на которых запеклись сгустки крови, с трудом выпускали слова. - Но я рад... рад, что нашлись люди, которые оказались решительнее, чем я... Вы... Вы - лживое чудовище, адмирал...
     - Вот как?