ела взгляд, а Николай Андреевич, взяв хлеб, все же ответил вслух на ее вопрос, но скорее для Сергея Воронина, который делал вид, что ест...
     - В тот день наши спутники уловили всплеск аномальной энергии в зоне высоких орбит. Естественно, сразу же был введен план "Контакт", ты же знаешь, что это такое, - посмотрев на дочь, добавил он. - Вызвали всех, кто имеет голос в планетном собрании, еще кучу людей сорвали с мест просто по долгу службы... Переполох был, кстати, огромный...
     Ольга оторвала взгляд от тарелки. Что-то в его тоне насторожило, можно сказать, даже покоробило ее... То, как он старался придать своим словам непринужденность? Или нарочитая беззаботность отца просто задела в ее душе неумолкающую струнку тревоги?
     Нет, скорее дело не в том, - промелькнула в ее голове крамольная мысль. - Просто случилось нечто из ряда вон выходящее, а все вокруг пытаются сделать вид, что происшествие не стоит выеденного яйца... Странно как-то...
     - Пап, а что это за планета - Дабог? - внезапно спросила она.
     Николай Андреевич вздрогнул. По всему было видно, ему не нравится направление, которое принимал разговор. Он помолчал, потом отложил вилку, аккуратно разместив ее на салфетке, и поднял глаза на дочь.
     - Откуда ты узнала это название? - строго спросил он, в упор глядя на Ольгу.
     Ей вдруг стало не по себе - в тяжелом, незнакомом, ЧУЖОМ взгляде отца явственно проступило то, что подспудно витало в воздухе, - какая-то недосказанность, напряженность, нервозность... Будто в доме кроме них незримо присутствовал еще кто-то злой, незваный...
     - Это что, секрет? - вопросом на вопрос ответила дочь. Ей не нравилось, когда взрослые начинали темнить. В их семье по крайней мере это не было принято.
     - Никакого секрета здесь нет, - слишком резко ответил отец. - Дабог - это одна из соседних с нами колоний, что-то около трех световых лет отсюда, на самом краю шарового скопления.
     Перед мысленным взглядом молодой Полвиной возникла картинка-воспоминание: выщербленная, почерневшая броня космического корабля и жуткий механический монстр, затаившийся в его глубинах, за аппарелью.
     - Там идет война? - тихо спросила она.
     Старший Полвин кивнул, уже напрочь забыв о еде. Если бы дочь знала, как тяжелы были для него эти невинные, казалось бы, вопросы, которые можно было отнести на счет простого любопытства молоденькой девушки, но он-то знал, что это не так... Она только что прошла АХУМ - это информационное, моральное чистилище, где в корне менялись многие взгляды молодых людей, и, судя по всему, с честью вышла из данного испытания, а вот они... те, У кого воспоминания об АХУМах и личных ломках мировоззрений стали туманным прошлым, они, похоже, предали сами себя... Поймут ли их дети и внуки, что сделано это было исключительно ради их блага?
     - Да, - негромко ответил он, даже не заметив, что пауза между вопросом и ответом неоправданно затянулась. - Этот молодой человек, свалившийся с неба, утверждает, что восемь месяцев назад около их планеты появился флот Земли, который заявил претензии на часть территории Дабога. - Отец как-то криво, нехорошо усмехнулся в тон невысказанным мыслям. - Якобы в качестве компенсации за те затраты, что понесло Всемирное правительство четыре века назад, снаряжая колониальные транспорты, - пояснил он.
     - Но ведь это неправда! - возмутилась Ольга. Посещение АХУМа еще оставалось свежо в ее памяти, и все виденное там шло в разрез с теми словами, которые произносил отец.
     - У нас нет объективной информации, - сухо и односложно возразил он, давая своим тоном понять, что тема разговора неприятна ему.
     На некоторое время в столовой повисла тишина.
     - Нам толком ничего не известно про этот самый Дабог, - наконец нарушил молчание Сергей. - Говорят, что пилот подбитого корабля просил помощи у нашего правительства? Это так, Николай Андреевич?
     При этих словах гостя Полвин поморщился, как от зубной боли.
     - Ну, что ты, Сережа, на самом деле! - в сердцах воскликнул он. - Дался вам всем этот Дабог, разве больше нет никаких тем?!
     Ольга редко видела отца таким раздраженным и нервным. Она хорошо знала его... вернее, до этого момента ей казалось, что она его знает, но сейчас Ольга увидела совсем другого человека, который что-то скрывает от них, не договаривает, боится...
     - Пап, это ведь первый контакт... - осторожно напомнила она, упрямо не желая менять тему разговора. - Кирилл Александрович сам рассказывал мне перед входом в АХУМ, что мы все вот уже несколько веков подряд ждем ЛЮБОГО контакта! Так почему все вдруг шарахнулись в стороны, замолчали, как перепуганные рыбы?
     Ее слова прозвучали в тишине достаточно резко и вызывающе. Мать укоризненно посмотрела на дочь, но старший Полвин, похоже, смирился. Если у него внутри и шла какая-то борьба, то сейчас он сдался, сник, словно ему предстояло обнародовать нечто не совсем уместное, неприятное, идущее вразрез с какими-то общеизвестными истинами.
     - Понимаешь, Олюшка... - Он запнулся, будто подбирал нужные слова, а потом тихо, но твердо закончил начатую мысль: - Нами было решено не ввязываться в этот конфликт. Сейчас пилоту оказана помощь, но его корабль не будет отремонтирован - для этого нет технических возможностей. Это значит, что он не улетит, а останется на Кассии. Навсегда, - односложно произнес Николай Андреевич, будто хотел поставить жирную точку в конце неприятного разговора. - Этот контакт был признан нежелательным. Мы больше никогда не услышим о Дабоге...
     - То есть как?!. - опешив, переспросила Ольга. Сергей искоса посмотрел на Полвина и вдруг ответил за него:
     - Я слышал об этом. Контакта просто не было. Вот и все. Жизнь продолжается.
     Ольга посмотрела на Воронина, потом перевела взгляд на отца.
     Полвин кивнул, подтверждая слова молодого офицера.
     - Значит, эти люди с Дабога ведут несправедливую войну? Они напали на Землю? Или пустили к себе новых поселенцев и стали притеснять их? Или я что-то не понимаю?
     - Оля, тебе незачем это понимать! - попыталась осадить ее мать. - У нас своя жизнь, которая пока что не зависит ни от Дабога, ни от Земли.
     - Вот именно, "пока что", - с тихой досадой в голосе произнес отец, вновь попытавшись приняться за еду.
     - Нет! - резким жестом остановила его дочь. - Я хочу, чтобы мне объяснили! Внятно и честно, как было всегда до сих пор! - Ольга неестественно выпрямилась на стуле, глядя поочередно то на мать, то на отца, то на Сергея Воронина, который, видно по всему, уже жалел, что попытался поддержать старшего Полвина. - Или признайтесь, что АХУМ и все прочее - это комедия! Чушь!
     На секунду после ее слов в столовой повисла гнетущая тишина. Это было похоже на брошенный вызов. Кто-то должен был поднять перчатку...
     - Ну что ты так разошлась? - Сергей сидел вполоборота к Ольге, и она внезапно подумала, что он стал красив до неузнаваемости. Только ей почему-то вот уже несколько минут не хочется смотреть в его сторону.
     - Не лезь, - попросила она. - Я говорю с отцом! Папа, ответь, почему мы решили сделать вид, будто не существует того корабля? И почему мы забыли о собственном модуле колониального транспорта, запаркованном на Кассии?
     Старший Полвин пристально посмотрел на дочь.
     Его щеки вдруг залил румянец. Это был не стыд, а гнев. Гнев отца, поступившегося чем-то сокровенным, предавшим самого себя ради дочери. Но она не понимала этого!..
     - Потому что их планету СОЖГЛИ! - медленно и внятно ответил он. - Когда Дабог отказался признать себя колонией Земли, принять планетного управляющего, посланного правительством Джона Хаммера, и более того - попытался изгнать корабли Земного альянса со своих орбит, планету попросту СОЖГЛИ ОРБИТАЛЬНОЙ БОМБАРДИРОВКОЙ!
     Произнося эти слова, Полвин с горечью подумал, что контакт все-таки состоялся, как бы ни тужились они, пытаясь сделать вид, будто ничего не случилось. Нет. Ложь во спасение могла лишь отсрочить Второе пришествие Земли, о которой за многие века привыкли думать как о чем-то далеком и нереальном.
     Шрамы на развороченном холме со временем сгладятся, зарастут, а вот в душах людей - нет. Страх останется на Кассии, он будет глодать сердце каждого посвященного, и лишь немногие смогут по-настоящему забыть, не придать значения, жить, как прежде. Но что они могли сделать? Этот человек, который рухнул на их головы в изувеченном корабле, тридцатисемилетний старик с проседью в ежике волос... и глазами, полными ледяного безразличия к собственной судьбе, - он ведь действительно не просил у них помощи для Дабога. Он не просил ничего, но каждый из четырех присутствовавших в больничной палате офицеров, просмотрев полубредовый отрывок его памяти, да даже просто взглянув на него, почувствовал страшную оторопь, будто дохнуло в душу ледяной неизбежностью, и каждый в эту секунду наверняка подумал о семьях, детях, каких-то мелких незаконченных делах, которые вдруг выросли в сознании, стали значимыми... Каждый увидел пустоту в глазах этого поседевшего до времени парня, оглянулся и понял - шаг в сторону, засветка координат Кассии, и этот же безжалостный каток разгорающейся где-то войны раздавит их мир просто так, в назидание другим, более крупным и более значимым колониям, которые, по словам этого человека, тоже не спешили припасть к стопам правительства Земного альянса...
     - Оля... мы ничем не можем ему помочь, - тихо, но внятно произнес Полвин. - Хотели бы, да не можем. Если координаты Кассии станут известны, нашему миру конец. Мы слишком малы, беззащитны и незначительны. Нас не нужно завоевывать. Кто помешает сжечь Кассию, чтобы другие были более сговорчивы? Как колония, как стратегический объект - мы ничто.
     Ольга сидела бледная как смерть.
     Почему-то в этот миг она смотрела не на отца - на Сережку. Молодого, красивого парня в шитом золотом офицерском мундире. А на его месте упрямо плавал другой образ, выхваченный виртуальной памятью шагающей машины и отданный ей в ответ на заданный в мыслях вопрос о том, что такое Дабог...
     Она видела его, Игоря Рокотова, правда со спины, так, как запечатлели видеокамеры "Беркута", - сгорбленный силуэт в промасленном комбинезоне, который сидит между ступоходов машины и смотрит, как в его горячих, живых пока еще ладонях медленно тает радиоактивный снег ядерной зимы...
     Разве сонный покой Кассии, по сути, не был куплен этим самым снегом?
     Слова отца медленно, как идущие ко дну камни, падали в ее душу, обретая свой законченный, зловещий смысл.
     У него не было никого, кроме этого покалеченного корабля, страшного птицеподобного робота и еще... Ольга запнулась в мыслях, не зная, как это назвать, определить ту сумму ощущений, что вынесла она из сумеречных глубин разбитого орбитального штурмовика...
     Бывает, что человек внезапно начинает воспринимать чуждые ему ценности как свои. Наверное, нечто подобное сейчас происходило с ней, просто в силу возраста, какого-то присущего всем вступающим в жизнь личностям максимализма, обостренного чувства справедливости, острые углы которой еще не сглажены трудной наукой реальной жизни.
     Она была сытой, а он голодным. Она богатой, а он бедным. Она имела все, и ради этого он должен был тысячу раз умереть там, на орбитах далекого Дабога, даже не задумываясь, что делает это в том числе и ради нее, незнакомой девушки, какой-то там Ольги Полвиной, с маленькой, не имеющей никакой ценности планетки Кассия... А нет... не умер, упал на их головы, чтобы навек остаться тут среди людей, что, страшась, отвернутся, сделают вид, что не видели его...
     Все это она скорее чувствовала, чем думала.
     Страшно... Ей вдруг стало страшно от растущего внутри чувства пустоты...
     В словах такого не выразить.
     - Оля, быть может, ты не понимаешь? - Голос Сергея с чего-то вдруг приобрел снисходительные, менторские нотки. - Но мы не смогли бы помочь Дабогу даже при всем горячем желании сделать это.
     У нас ведь нет ни армии, ни вооружений. Мы маленькая, балансирующая на грани деградации аграрная планетка...
     - Я знаю это. - Ольга удивилась тому, как спокойно звучат ее слова. В душе было мутно, нехорошо, но сквозь всю гамму противоречивых чувств она понимала, что не может встать и вдруг осудить своих родителей. Они принимали какие-то решения, оглядываясь на нее, но вот Сергей... Почему он не возмутился? Почему... Почему...
     Обед был испорчен окончательно и бесповоротно.

Часть третья

ПЛАНЕТАРНАЯ АТАКА

Глава 11

На траверсе планеты Кассия. Два миллиона километров до границы стратосферы. Борт линейного крейсера "Тень Земли"

     Космический корабль, который приближался к планете, был огромен. Его размеры и сужающаяся к носу клиновидная форма могли зацепить за живое самое косное воображение. Словно зловещий черный призрак, крейсер с погашенными навигационными огнями скользил в черной бездне пространства, а за ним, растянувшись на несколько сот километров, тянулся длинный шлейф, составленный из бесформенных кусочков металла, кристаллов замерзшего воздуха, различного мусора... и даже два человеческих тела в разорванных скафандрах присутствовали в этом страшном, похожем на кометный хвост шлейфе.
     По правому борту клиновидного крейсера в обшивке зияло несколько уродливых дыр. Одна из них казалась попросту огромной, туда запросто мог влететь небольшой орбитальный челнок... Внутри, в свете установленных по периметру пробоины прожекторов, виднелись перекрученные балки каркаса, фрагмент оборванного коридора, несколько разрубленных взрывами отсеков... Сейчас в районе уродливого отверстия по броне крейсера ползали крохотные человеческие фигурки в скафандрах.
     Однако, несмотря на явные повреждения, корабль выглядел более чем зловеще. Линейный крейсер "Тень Земли" мог послужить отличным образчиком технологий XXVII века, - его темная, многокилометровая, клиновидная конструкция была сплошь усеяна выступами вращающихся параболических антенн, вздутиями надстроек, плотно смеженными створами вакуумных шлюзов, закрытыми диафрагмами стартовых электромагнитных катапульт...
     Отдельное место по боковым скатам обшивки занимали огромные суппорты, по которым в космос во время боя выдвигались циклопические башни орудийно-лазерных комплексов "Прайд"...
     Сейчас это электронно-механическое чудовище медленно, но неуклонно приближалось к голубоватой дымке облаков, что стыдливо прикрывали собой девственное лоно безымянной планеты...
     Безымянной для тех, кто пришел извне, из черных глубин космического пространства...
     В рубке крейсера царил мягкий сумрак, в котором силуэты людей скрадывались, казались незаметными на фоне тускло сияющих мониторами компьютерных терминалов. Полусферический зал площадью около трехсот квадратных метров вмещал в себя десятки отдельных постов управления - здесь располагался нервный центр огромного крейсера.
     Та часть рубки, что в данный момент была обращена к планете, казалась прозрачной - такую иллюзию создавали сотни плотно пригнанных друг к другу стеновых и потолочных экранов внешнего наблюдения. На фоне бездонного мрака космического пространства резко выделялась своими огнями подковообразная консоль, возле которой были установлены три комфортабельных противоперегрузочных кресла.
     Из-за высокой спинки центрального из них в данный момент торчала седеющая макушка пожилого человека, который носил по-военному короткую стрижку. Перед ним на плоском экране монитора нервно взмаргивал крохотный трепещущий огонек.
     Бывший адмирал Третьего ударного флота Земного альянса Тиберий Надыров неотрывно смотрел на него, словно пытался разглядеть в этой крохотной точке свою судьбу. При этом губы Тиберия были плотно сжаты, резко очерчивая сухие азиатские скулы.
     Неудачи преследовали его, но если после провального десанта на Дабог, который состоялся восемь месяцев назад, пошатнулась лишь карьера Тиберия, то теперь вся его жизнь висела едва ли не на волоске.
     Впрочем, не в привычках адмирала было сетовать на судьбу и сыпать проклятиями в адрес своих врагов. При всей своей жестокости Надыров умел уважать мужество противника - возможно, это качество, как и задатки полководца, пришли к нему вместе с генами, чьи корни, очевидно, восходили к туманной эпохе необузданных воинов Чингисхана...
     После того как Надыров потерпел полное фиаско в системе Дабога, он, стараниями Нагумо, оказался смещен с должности командующего флотом, сохранив за собой лишь звание адмирала и "Тень Земли"...
     Для честолюбивого Тиберия это был жестокий удар.
     Будучи, в отличие от своего командующего, солдатом, а не политиком, Надыров тяжело переживал поражение и откровенно жаждал реванша. И он добился своего - в ставке нашлись люди, которые не меньше, чем Тиберий, недолюбливали удачливого, хитрого, безжалостного и скользкого как угорь Нагумо.
     Именно их стараниями получилось так, что опальному адмиралу был предоставлен тот самый шанс, о котором он мечтал.
     После поражения, показавшего, сколь несостоятельны были принятые на вооружение Земли боевые планетарные машины в бою против вооруженных горнопроходными лазерами шагающих агротехнических исполинов Дабога, промышленность Альянса, а особенно военно-промышленный комплекс были срочно переориентированы на создание собственных моделей шагающих машин, прототипом для которых послужил легендарный "Беркут".
     О нем и его пилоте Игоре Рокотове к тому времени уже было известно достаточно много. Атаки на Дабог продолжались, количество видеоматериалов накапливалось, появились первые пленные, в ходе наземных боев оказалось захвачено несколько архивов колонии, прояснивших некоторые вопросы истории Дабога и поведавших земным конструкторам о тех условиях, в которых формировалась техническая мысль создателей "Беркута" и других подобных ему машин...
     Результат не заставил себя ждать. Земле понадобилось полгода, чтобы вывести на полигон свои аналоги шагающих монстров.
     Через семь месяцев после первой атаки на Дабог их уже поставили в серию.
     Тиберий жаждал реванша, и в результате он получил свой шанс. Стараниями земных союзников Надырова именно его корабль был укомплектован пятью первыми механизированными дивизионами серв-машин.
     Крейсер должен был возглавить новую, решающую атаку на Дабог... Но случилось непредвиденное - какой-то самоубийца из числа колонистов вырвался в район высоких орбит, где маневрировал поврежденный несколькими ракетными попаданиями крейсер Надырова, и умирая, включил свой гипердрайв всего в полутора сотнях километров от потерявшего маневренность исполинского корабля...
     Надырову казалось, что он никогда не забудет тот жуткий миг, когда ослепительная вспышка гиперперехода расцвела на всех обзорных экранах "Тени Земли" и крейсер потянуло, поволокло в черную воронку аномалии космоса, взвихрившуюся на орбитах проклятого Дабога...
     Крейсер уцелел, но он вслед за кораблем-самоубийцей был вынужден совершить слепой рывок через гиперсферу...
     Надыров не знал, куда вышвырнула их проклятая изнанка пространства-времени...
     - Сэр, данные по навигационной обстановке... - доложил интерком.
     Тиберий поднял взгляд, посмотрел на долгожданные цифры, и его лицо впервые просветлело за те трое суток, в течение которых поврежденный крейсер, вырвавшись в трехмерный космос, медленно полз к третьему планетоиду безымянной системы, одновременно залечивая нанесенные ракетным ударом раны.
     Его навигаторы наконец определили координаты точки выхода. Это... - Надыров покосился на тактический монитор, отражавший объемную карту участка космического пространства, - это всего в трех световых годах от Дабога!..
     Удача, похоже, соизволила улыбнуться ему. По крайней мере теперь его крейсер в состоянии совершить обратный прыжок... Вот только стоит ли делать это немедленно?
     Тиберий посмотрел на трепещущий огонек, который обозначал работающий радиомаяк спутника, расположенного на орбите безымянной планеты.
     Это был очень древний радиомаяк.
     Планета и по внешним признакам казалась обитаемой и так же, как проклятый Даб