а двухметровую высоту и теперь лежал, распластавшись на покатой крыше бокса.
     Только бы не вступила Настя... - подумал он, подтягиваясь к краю крыши, но в этот миг, как он и опасался, со стороны вышки сухо щелкнул одиночный выстрел.
     Охранник, только что освободившийся от мешавшего ему груза, теперь медленно оседал, схватившись за простреленную навылет грудь, а остальные вдруг прекратили поиски, остановились, оборачиваясь на отчетливый звук.
     Ивану не оставалось ничего иного, как вновь обнаружить себя.
     - Настя, не высовывайся!.. - выдохнул он в коммуникатор, выпустил короткую, прицельную очередь по двум появившимся слева от него фигурам и откатился вбок, заметив, как ответные выстрелы вспарывают пластиковый слив на краю крыши. Еще одна очередь, чей-то болезненный вскрик, резкий перекат, и Иван вдруг понял, что дальше уходить некуда - скат обрывался, за ним простиралось голое пространство строевого плаца, на котором остались лежать двое людей Заулова, пытавшихся обойти его с фланга.
     Это был критический момент скоротечной схватки, но охотившиеся на лейтенанта стрелки, потеряв четверых, упустили свой шанс, - они уже не пытались рисковать, высовываясь на открытое место: укрывшись в узком пространстве между пустой емкостью для слива масла и плотно припаркованными машинами, пять человек вели ураганный огонь по крыше технического бокса, в то время как двое, находившихся рядом с Зауловым, спешно оказывали ему первую помощь.
     Пули с визгом дробили кирпич, жадно выгрызали куски нагретого солнцем пластика, не давая возможности ни поднять голову, ни огрызнуться огнем...
     Сориентировавшись, Иван начал медленно отползать назад. Нервный неприцельный огонь зачастую бывает опаснее рассчитанных, экономных очередей - это он знал на личном опыте и потому не стал совершать сложных маневров.
     Когда расстояние между ним и изрешеченным пулями пластиковым сливом достигло трех метров, он лежа достал ручную осколочную гранату, сжал заглубленный в рифленую "рубашку" сенсор активации и точным движением метнул ее в поржавевший резервуар, с таким расчетом, чтобы она отскочила от закругляющейся металлической стенки и упала за машинами, где сгруппировались стрелки.
     Несколько мгновений спустя черно-оранжевый султан разрыва взметнулся в пятнадцати метрах от бокса; осколки со звонким лязгом ударили в стенки пустой емкости и глянцевитые борта внедорожников, автоматный огонь моментально стих, сменившись чьим-то протяжным, нечеловеческим воем.
     Иван, не теряя ни секунды, соскользнул с крыши и, пригибаясь, метнулся вдоль закругляющегося периметра машин, постоянно фиксируя взглядом двоих не участвовавших в перестрелке людей. Бросив возиться с раненным в ноги капитаном, оба дико озирались по сторонам; их побелевшие пальцы сжимали оружие, а в глазах читался откровенный ужас - они не видели противника, не могли предугадать, откуда он появится в следующий миг, и оттого смертельная бледность превращала их лица в уродливые маски ненависти и страха.
     Лейтенант, не колеблясь, срезал обоих короткой очередью и метнулся дальше, зная, что теперь за спиной не осталось ни одного способного к сопротивлению врага.
     - Настя... Чужих не трогай. Лежи смирно... - едва шевельнув губами, выдохнул он в микрофон коммуникатора.
     Дождавшись ее ответа, он стремительным перекатом ворвался в тесное пространство между пустой, изрешеченной емкостью и периметром машин. Резко привстав на колено, Иван огляделся, но стрелять не потребовалось: асфальтобетон технического паркинга был густо испятнан кровью, а изодранные осколками тела пятерых охранников лежали, застыв в неестественных позах, в нескольких метрах от неглубокой воронки.
     Все, с этими покончено... - не ощущая ни жалости, ни брезгливости, мысленно отметил он, лишь машинально сосчитал трупы, убеждаясь, что вне периметра плотно пригнанных друг к другу машин в живых остались только он и Настя.
     - Спускайся! - коротко приказал он девушке.
     Разум лейтенанта еще не остыл от короткой, яростной схватки, но нервное напряжение играло на руку, давало ему короткий отрезок морального иммунитета, чтобы успешно довести до логической развязки стремительную динамику отгремевшего боя...
     Он перехватил "шторм" одной рукой, собираясь перепрыгнуть через капот внедорожника, когда внутри замкнутого машинами пространства внезапно ударила длинная, трескучая автоматная очередь, за ней еще одна... тонко взвизгнуло несколько срикошетивших пуль, и Лозин, машинально отпрянув, вдруг ощутил зловещую тишину.
     Заулов... - метнулась в голове у лейтенанта запоздалая догадка, но мгновением позже, оказавшись внутри замкнутого периметра, Иван понял, что жестоко ошибся.
     Тело бывшего капитана ВДВ еще подергивалось в конвульсиях, из многочисленных ран пульсирующими толчками била кровь, а напротив, привалившись спиной к колесу машины, сидел Херберт. Его разбитые в кровь губы мелко дрожали, автомат, до которого Джон сумел дотянуться, пока Лозин осматривал трупы охранников, был неловко опущен между колен, но самое скверное ожидало Лозина впереди...
     Проследив за полубезумным взглядом Херберта, лейтенант увидел Чужих.
     Мысленно он готовил себя к первой встрече с представителями иной, враждебной расы, но на поверку все вышло абсолютно иначе, чем рисовало воображение.
     Оба существа были мертвы.
     Он понял это сразу, заметив, что гуманоидные тела безвольно оползли и теперь уже не сидели, а полулежали в раскладных пластиковых креслах, один - запрокинув голову, а второй - свесив ее так, что заостренная оконечность дыхательной маски касалась темной пластины, которая закрывала его грудь.
     - Джон!.. - Лозин обернулся, не в силах скрыть свою злость и разочарование. - Что ж ты сделал?!
     Херберт поднял голову.
     - Они били меня, Иван!.. - прохрипел он. - Я боюсь... Я ненавижу их!.. - На губах Херберта выступила кровавая пена, и лейтенанту осталось лишь безнадежно махнуть рукой. Что толку в словах, когда сделанного уже не вернешь? Трудно было требовать от избитого до полусмерти американца железной выдержки...
     Взглянув на прекратившее вздрагивать тело Заулова, он с досадой подумал, что мертвых уже ни о чем не спросишь...
     - Отвратительно все вышло... - Иван все-таки не сдержал раздражения, помогая Херберту встать. - Я понимаю, ты испугался, но в следующий раз думай, прежде чем нажать на сенсор огня!.. - Он резко повернул его в сторону мертвого капитана и двух инородных существ. - Их надо было допросить, понимаешь?!
     Тот упрямо молчал, вцепившись в трофейный автомат.

***

     Первые минуты после боя всегда трудны, неважно, наполняет их радость победы или горечь поражения.
     Нервное напряжение понемногу отпускает, освобождая из-под своего гнета множество разных, противоречивых ощущений и чувств.
     Настя уже спустилась по эту сторону забора и теперь, перебравшись через капот преградившей путь машины, судорожно согнулась у переднего колеса.
     Крови, что ли, никогда не видела? - подумал Иван, но тут же мысленно одернул себя, вспомнив, как сам реагировал на первый увиденный труп.
     Разговаривать с ней сейчас было бесполезно, равно как и с Джоном. Оба должны прийти в себя сами, побороть испытанный шок, иначе им никогда не оправиться от потрясений; для каждого человека вид насильственной смерти - это таинство, которое нужно пережить внутри себя, одолеть полученный стресс или навсегда остаться его рабом...
     Иван, с определенного жизненного момента, не переставал ощущать ту грань, которая отделяет осознанное действие от психоза, ничем не оправданной, истеричной жестокости, и потому он мог держать себя в руках.
     Оставив на минуту Настю и Джона разбираться с собственными проблемами, он подошел к трупам Чужих.
     Памятуя об обращавшихся в его крови микромашинах, Иван понимал, что произвести необходимую операцию с минимальным риском для здоровья может только он.
     Защитные костюмы инородных существ, выполненные из темного глянцевитого материала, полностью скрывали их телосложение, но, перевернув грузное тело Чужого, Лозин заметил, что жесткие, негнущиеся сегменты его экипировки все же имеют стык.
     На сложные операции не было ни времени, ни сил, и он, действуя обыкновенным десантным ножом, вскрыл защитный костюм инопланетного существа, будто панцирь двустворчатого моллюска.
     Мерзкий холодок инстинктивного отвращения вкрадчивой дрожью прополз вдоль позвоночника, когда лейтенант, выпрямившись, посмотрел на плод своих пятиминутных усилий.
     Перед ним на забрызганном кровью асфальтобетоне лежал гуманоид со слабо выраженными признаками инсектоидной расы. По земным меркам (а у лейтенанта не нашлось иных критериев для сравнения) эволюционные предки Чужих вероятнее всего принадлежали к разновидности насекомых. Ивана неприятно поразил влажный блеск хитина на отдельных участках обнаженного тела, но, присмотревшись внимательнее, он понял, что в облике инородного существа все-таки доминируют иные особенности. Лицо гуманоида смутно напоминало человеческое: у него были такие же глаза, затянутые в кожистые складки век, плоский нос с дыхательными отверстиями, тонкая, почти прямая и абсолютно бескровная линия губ, совершенно не похожая на ороговевшие жвала насекомых.
     Волосяной покров на голове Чужого отсутствовал вовсе - вместо него вытянутый яйцеобразный череп покрывали толстые складки кожи. Внешний вид инопланетного существа и исходящий от него смрад вызывали стойкое подсознательное отвращение, но Иван не дал воли иррациональным чувствам. Поборов дурноту, он заставил себя прикоснуться к обнаженному участку кожи и ощутил слабое тепло - значит, Чужие могли поддерживать собственную температуру тела, вне зависимости от условий окружающей среды.
     Все это резко контрастировало с явно рудиментарными фрагментами хитиновых покровов и ороговевшими четырехпалыми конечностями, наводя на мысль о том, что данные существа однажды совершили крутой поворот на каком-то из отрезков своего эволюционного развития.
     Конечно, сделать глубокие и верные выводы Лозин не мог, но он внимательно осмотрел Чужого, не пропустив ни одной детали его внешней анатомии, одновременно фиксируя изображение посредством двух закрепленных на шлеме цифровых видеокамер, чтобы позже иметь возможность вернуться к записи.
     Покончив с этой процедурой, потребовавшей всей его выдержки, лейтенант, не без внутреннего содрогания, заново "экипировал" Чужого и только после этого отошел в сторону.
     Достав сигареты, он прикурил и сделал несколько нервных, глубоких затяжек, медленно приходя в чувство после отвратительной операции...
     От напряжения ломило мышцы, в горле стоял непонятный ком, острый мускусный запах чуждого существа, казалось, въелся в кожу и от него теперь будет трудно отмыться...
     Значит, когда-то их предки шли эволюционным путем насекомых... - подумал он, чувствуя, как обжигает пальцы быстро истлевшая сигарета. - Квалифицированному биологу это может поведать о многом, вот только вопрос: где взять специалиста для консультаций?..
     Отшвырнув окурок подальше от места схватки, он обернулся в поисках Насти и Джона, но взгляд лейтенанта внезапно остановился на сидящем в двух шагах от него втором пленнике, о существовании которого Иван попросту позабыл.
     С ним-то как быть? - подумал Лозин, присев на корточки подле глубоко травмированного человека. Пытаясь понять, что за насилие совершили над ним Чужие, Иван внимательно присмотрелся к одутловатым чертам лица и вдруг ощутил, как кожу на затылке начало стягивать крупными мурашками.
     В первый момент ему показалось, что это ошибка... недоразумение, кошмарный, застивший разум морок...
     Нет... То была реальность, такая же страшная, материальная, как все окружающее.
     Перед ним, скорчившись в неестественной для нормального человека позе, сидел жутко изменившийся, но все-таки узнаваемый лейтенант Логинов - командир второго взвода, роты компьютерной поддержки, по прозвищу Дым...
     - Дима?! - хрипло выдавил Иван.
     Опустившись на колени, он потрясенно смотрел в мутные глаза лейтенанта, чувствуя, что сейчас взвоет...
     Логинов сидел абсолютно неподвижно, никак не реагируя на происходящее, его тело было полностью расслаблено, а во взгляде не угадывалось даже проблеска мысли.
     Ивана вдруг начало трясти. Перерезав веревку, он стал отстегивать металлический ошейник с шипами, на какие обычно сажали норовистых сторожевых псов, и только теперь разглядел, что отросший ежик волос на затылке лейтенанта скрывает два чужеродных включения, словно в его черепную коробку через крохотные отверстия были внедрены тончайшие, упругие шунты из неизвестного органического материала, похожего на китовый ус...
     - Дима... Ты меня слышишь?! - Иван отбросил в сторону отстегнутый ошейник и насильно повернул Логинова лицом к себе, по-прежнему с надеждой заглядывая в его глаза. - Ты узнаешь меня, Дым?!!
     Логинов не ответил, но что-то промелькнуло в потухшем взоре, будто в глубинах подсознания еще сохранились остатки уничтоженного эго...
     Хотелось уповать на это...
     Иван с трудом встал на ноги. Если минуту назад он строил какие-то планы, то теперь все рухнуло, смешалось в его голове, а доминантой поведения вдруг стала невыразимая душевная мука, которую он уже не мог загнать в железные тиски самоконтроля...
     Подойдя к Херберту, который, воспользовавшись паузой, опять сел, прислонясь спиной к колесу машины, Лозин рывком поднял его на ноги и ощутимо встряхнул, приводя американца в чувство.
     - Ну?! Пришел в себя?! - с хриплыми, яростными нотками в голосе спросил Иван.
     - Да... - выдавил Джон, не понимая той перемены, что вдруг произошла с лейтенантом.
     - Тогда подбери автомат! Считать синяки будешь позже...
     Херберт молча повиновался, страшась смотреть на перекошенное лицо Лозина.
     - Следи за небом! - коротко приказал ему Иван.
     Обернувшись, он отыскал глазами Настю. Девушка шла к ним, старательно обходя трупы.
     Ее взгляд будто оледенел, но от лейтенанта не укрылось, что она избегает не только мертвых тел, - приблизившись, Настя тихо произнесла, не поднимая глаз:
     - Зачем все это, Иван.?!
     Он не стал отвечать на очередной риторический вопрос, а взял ее за плечи и молча развернул в сторону скорчившейся человеческой фигуры.
     - Узнаешь его, Настя?
     Она нахмурилась, мучительно припоминая изменившееся лицо, а потом вдруг потрясенно выдохнула:
     - Логинов?!
     - Да, это Дима Логинов... Они влезли в его мозг, внедрили туда какие-то шунты, сделали дебилом, ради того, чтобы превратить в куклу-переводчика. Ты считаешь, что я жесток? - резко спросил Иван, с трудом контролируя свой гнев. - Да, я на твоих глазах убил десяток подонков, продавшихся инопланетным тварям!.. Если ты думаешь, что все они, вместе взятые, стоят Димы, то можешь считать, что это я кровожадный отморозок, а они - ангелы!..
     - Зачем ты так?! - вскрикнула Настя.
     - Ты должна сделать выбор... - устало произнес Лозин. - Не между Человечеством и Чужими, а между своим страхом и волей к жизни, - добавил он, адресуя последние слова не столько ей, сколько Херберту. - Нам предстоит убивать или быть убитыми, лоботомированным, не знаю, что еще... - Он встряхнул головой, не в силах изгнать из своего сознания витающий в нем морок. - А сейчас мы должны уходить... Срочно...
     - Почему? - спросил Джон. - Они мертвы. - И красноречиво покосился в сторону Чужих.
     Иван лишь покачал головой, с трудом сдерживая душивший его гнев.
     - Сюда непременно нагрянут их сородичи, и это вопрос ближайших минут или часов... Я не знаю, насколько мобильно они реагируют на события.
     - Куда же нам идти?! - растерянно спросила Настя, оглядываясь по сторонам. Ее взгляд остановился на лейтенанте Логинове. - Он не сможет передвигаться сам. Ему нужна помощь...
     - Понесем, - отрезал Лозин.
     - Здесь есть машины, - попытался напомнить Джон.
     - Нет, - осадил его Иван. - Ничего не трогать. Пусть все остается на своих местах. Чужие вряд ли разберутся, что нападение произошло извне. Я хочу, чтобы они сочли виновником инцидента его. - Лейтенант указал на труп капитана Заулова.
     - Но нам не скрыться с беспомощным человеком на руках, - вновь повторила Настя. - К тому же есть только один шанс нейтрализовать внедренные шунты...
     - Микромашины?
     - Да, - кивнула она. - В лабораториях госпиталя должен остаться неприкосновенный запас кровяной плазмы с их культурой.
     - Думаешь, они уцелели?
     - Не знаю, - покачала головой Настя. - Нужно проверить.
     - Тогда не будем терять время. - Иван обернулся к Херберту: - Джон, ты поможешь мне нести лейтенанта.
     - А если Чужие станут обыскивать городок? - забеспокоился Херберт.
     - Тогда нам придется принять еще один бой. Иного выхода я не вижу, - ответил Иван, направляясь к Логинову. - Давай, Джон, берем его на руки и пошли!..

***

     Военный городок отдельно дислоцированной дивизии ВКС России занимал внушительную площадь, но от технических боксов до здания госпиталя, где раньше работала Настя, было всего метров пятьсот, не более.
     Иван рассчитывал нести Логинова на руках, но лейтенант внезапно начал проявлять самостоятельность. Его образ мышления был в данный момент полнейшей загадкой, по всем признакам он неадекватно воспринимал реальность, однако вмешательство Чужих, по-видимому, не затронуло основных рефлексов, что и продемонстрировал Дым, как только к нему подошли Лозин и Херберт.
     Поначалу, заметив приближающихся людей, лейтенант дернулся, будто его ударило током, потом рефлекторно попытался отползти назад, схватился за шею, где от мерзкого поводка остались глубокие ссадины с запекшейся кровью, но стоило Ивану присесть на корточки и заглянуть ему в глаза, как он вдруг успокоился.
     - Дым, ты меня слышишь? - спросил Лозин, намеренно используя "второе имя" Логинова, которое одновременно являлось позывным его взвода, когда их полк принимал участие в разрешении Каспийского кризиса.
     Дима несколько секунд смотрел в глаза Ивану, а потом медленно кивнул.
     На сердце Лозина вдруг потеплело.
     Может, еще не все потеряно, - с надеждой подумал он, глядя, как лейтенант неуклюже встал, опираясь о борт машины, и принялся озираться по сторонам, постоянно дотрагиваясь рукой до израненной шеи.
     - Пойдем, Дима. - Иван осторожно подтолкнул его в нужную сторону, и тот без сопротивления шагнул вперед.
     ...До госпиталя они добрались минут за десять.
     - Я поведу его в лабораторию, - произнесла Настя, оглядевшись в пустом сумеречном вестибюле. - Это на втором этаже, Иван.
     - Знаю, - откликнулся Лозин. - Мы с Джоном поднимемся на крышу, потом я загляну к тебе.
     Настя кивнула, беря лейтенанта за локоть.
     - Пойдем, Дима.
     Логинов, не сопротивляясь, покорно пошел вместе с ней, а Иван, обернувшись к Херберту, указал на вторую лестницу.
     - Нам туда.
     Они поднялись на третий этаж, потом прошли еще один лестничный пролет, который оканчивался площадкой с расположенным над ней металлическим люком. Он был не заперт, и Лозин машинально покачал головой. - Старшина хозвзвода ни хрена службу не тащит, - мелькнула в голове мысль и тут же ушла, оставив после себя осадок горечи. Где теперь старшина и его взвод? Нет замка, и то хорошо, меньше шума, меньше проблем.
     К люку вела сварная металлическая лестница. Поднявшись по ней, Иван с усилием откинул массивную плиту, которая протяжно скрипнула на прихваченных ржавчиной петлях.
     - Залазь, - произнес лейтенант, стряхивая с колен рыжую пыль.
     Джон последовал за ним, и через минуту они уже сидели у чердачного окна, которое выходило в нужную сторону, - отсюда хорошо просматривался технический паркинг перед боксами.
     - Сиди тихо и следи за обстановкой. Заметишь гостей, не дергайся, понаблюдай за их действиями. Если начнут прочесывать здания, бегом ко мне, я пока спущусь в лабораторию, это семнадцатый кабинет на втором этаже. Ты хорошо меня понял?
     Джон кивнул, устраиваясь у окна.