аверх. Сидя на моем  диване,  скрестив  свои  устрашающие
задние ноги и спрятав бесполезный сейчас хвост под плащ  (со  стороны  это
напоминало  чудовищную  эрекцию),  кенгуру  являл   собой   презабавнейшее
зрелище. Сбрасывая пиджак и запирая дверь, я перекладывал пистолет из руки
в руку, ни на мгновение не сводя с Джоя. Каким-то образом тот ухитрился не
потерять грязную белую тряпку и теперь снова водрузил ее на голову, только
напоминала она уже не тюрбан,  а  простой  бинт.  Я  вытер  лицо  бумажным
полотенцем с кухни и уселся напротив.
   Я опустошил карманы пиджака. Электронный пистолет Тестафера  я  положил
на полку за спиной, конверт с зельем Пэнси Гринлиф -  в  нагрудный  карман
рубашки. Потом положил пистолет на стол, а зеркальце - себе на колени.
   Порошок в пакетике у зеркала - мой последний запас. Я вытряхнул его  из
пакета и  провел  несколько  волнистых  линий  углом  спичечного  коробка.
Кенгуру мутным взглядом следил, как я  втягиваю  порошок  Привычное  зелье
сделало свое дело:  действительность  вновь  стала  уютной.  Я  вытер  нос
тыльной стороной ладони, взял пистолет и откинулся в кресле.
   - Я хочу, чтобы ты отвез меня к Фонеблюму, - сказал я.
   - Зря ты это делаешь.
   - Мне виднее. - Я протянул ему телефон. - Позвони.
   Джой взял телефон и набрал городской номер.  Красные  глаза  беспокойно
шарили по комнате в ожидании  ответа.  Трубку  сняли  после  третьего  или
четвертого гудка.
   - Алло, - произнес он. - Это Кастл. Надо поговорить  с  Денни.  Срочно.
Скажи ему, я с ищейкой. Нет, только скажи и все.
   - Тебе повезло, - сказал он, отодвинув трубку ото рта, - если это можно
считать везением.
   Я ухмыльнулся, и он вернул мне телефон.  Я  продолжал  целиться  ему  в
сердце - если я, конечно, правильно представляю себе анатомию кенгуру.
   - Алло, - послышалось в трубке.
   - Алло, - откликнулся я. - Меня зовут Меткалф. Насколько я понимаю,  вы
хотели поговорить со мной.
   Последовала секундная пауза.
   - Я посылал кое-кого переговорить с вами, если вы это  имеете  в  виду.
Мне казалось, мое послание было вполне ясным.
   - Вы послали кенгуру туда, где требовалась мужская работа, - заметил я.
- Меня не так просто запугать, как доктора Тестафера.
   В трубке рассмеялись.
   - Доктор Тестафер покрепче, чем кажется, мистер Меткалф. Нет, право, вы
меня удивляете. Мне-то казалось, человек  с  вашим  родом  занятий  должен
знать, когда остановиться. До вас в  деле  участвовал  другой  инквизитор,
которому пришлось помочь понять...
   - Не сомневаюсь, вы продумали кучу вещей.  Когда  и  где  мы  могли  бы
встретиться, чтобы напрямую обсудить наши проблемы?
   Последовала еще одна пауза.
   - Я не уверен, что понимаю целесообразность такой встречи.
   - Ну почему же, - мой клиент стоит одной ногой в морозильнике, и,  если
уж я не могу помешать этому, мне по крайней мере хотелось бы знать, почему
это выпало именно ему и  вместо  кого  его  туда  засунут.  Вы  не  можете
откупиться от меня, но, если Джой в самом деле служит вам, вам от  меня  и
не отвязаться. Соглашайтесь на  встречу,  или  он  отправится  прямиком  к
Моргенлендеру. Не думаю, что умельцы из Отдела не  смогут  его  расколоть,
Фонеблюм. Если вы со мной не согласны, можете назвать это блефом.
   - Моргенлендер... да, это проблема, - задумчиво произнесли в трубке.  -
У вас неверное  представление  почти  обо  всем,  но  Моргенлендер  -  это
действительно  проблема.  Ладно,  приезжайте.  Там  разберемся...   -   Он
хихикнул, потом продиктовал мне адрес в Пьедмонте.
   Я положил пистолет на стол и записал адрес на  пустом  конверте  из-под
порошка. Он назначил встречу на семь часов, и я согласился. Потом  передал
телефон кенгуру, а сам начал разряжать его пистолет.
   Кенгуру несколько раз произнес "да", потом повесил трубку.
   - Мне надо идти, - сказал он. - Отдай пистолет.
   Я ссыпал патроны в карман и кинул ему пустой пистолет. Он  поймал  его,
прижав к груди.
   - Умница, - похвалил я его. - Фонеблюм будет доволен твоей работой.  Ты
только не ошивайся здесь больше, ладно?
   - Пошел ты... - сказал кенгуру, блеснув глазами  из-под  грязной  белой
шерсти.
   Я указал ему на дверь.
   Он уже уходил, когда я добавил:
   - Непохоже, чтобы Фонеблюм  слитком  за  тебя  переживал.  Так  что  не
слишком удивляйся, если ковер выдернут у тебя из-под ног. - На самом  деле
я ничего такого не знал, просто мне выпал шанс поиграть мускулами.
   Джой раздул ноздри и хлопнул дверью. Я подошел к  окну  и  полюбовался,
как он шлепает по лужам к своему мотороллеру. Когда он скрылся за углом, я
перевел дух и попытался расслабиться, хотя противный звон в  ушах  все  не
стихал. Я попробовал глубоко дышать, зажмурившись,  но  через  пару  минут
сдался и пошел на кухню выпить.
   Я стоял у окна, потягивал скотч из стакана и смотрел на то, как темнеет
небо, как солнце прячется за завесой облаков где-то у входа в залив. Дождь
перестал, но солнце так и не оправилось от поражения и уползало  на  ночь.
Пусть себе ползет. Я и сам бы не  прочь  отправиться  за  ним  куда-нибудь
подальше. Я посмотрел на часы: полшестого, целых полтора часа до встречи с
Фонеблюмом. Потом посмотрел на холодильник. Даже не открывая его, я  знал,
что он пуст.
   Я как раз дозвонился до ближайшей пиццерии, когда в дверь постучали.
   - Войдите, - крикнул я, рассудив,  что,  кто  захочет,  так  или  иначе
войдет.
   Это оказался Энгьюин, только теперь он походил скорее на свое  объемное
изображение, чем на живого человека. Лицо его стало белым как мел, а голос
упал до шепота. Для допроса мне пришлось бы слегка успокоить его.
   - Я ездил на такси к Тестаферу. В доме  никого  не  было,  но  дверь  в
пристройку была распахнута. Я подошел к ней, а на дверной ручке - кровь...
Возможно, я оставил там свои отпечатки... не знаю.
   Я сказал в трубку, что перезвоню.
   - Что вы увидели? - спросил я.
   - Только кровь, везде кровь. Я не хотел, чтобы меня там поймали.
   - Что вы хотели от Тестафера?
   Энгьюин уставился в пол.
   - Я не мог просто сидеть и ждать. Я хотел узнать, что ему было известно
про Стенханта и сестру. За мной не следили, я уверен. Они пытались,  но  я
от них ушел.
   - Вот дурак, - вздохнул я, поставив недопитый стакан на полку  рядом  с
электронным пистолетом Тестафера.
   Энгьюин опустился на диван,  где  за  несколько  минут  до  него  сидел
кенгуру. Я выдвинул ящик стола, убрал  туда  пули  и  пистолет  Тестафера,
потом задвинул его и запер.
   - Оставайтесь здесь, - сказал я. - Я схожу на разведку.
   - Мне надо делать что-то, а то я рехнусь.
   - Заткнитесь, ладно? Я это понимаю.
   Он затравленно посмотрел на меня, и  мне  показалось,  будто  он  может
разреветься. Я не придумал ничего, чем мог бы утешить его, поэтому  вышел,
так ничего и не сказав.



13

   Поднявшись в гору, я  на  минуту  остановил  машину  и  полюбовался  на
последние лучи заката,  растворяющиеся  в  ночи.  Мне  приходилось  видеть
закаты и красивее, но и этот казался куда лучше моего настроения. Потом  я
сел в машину и поехал дальше в лабиринт улиц, которые вели к Деймонт-корт.
Там ждал первого, кто зайдет, залитый кровью дом Тестафера. Так почему  бы
этим первым не оказаться мне? На этот раз я остановил машину,  не  доезжая
квартал, и прошел остаток  пути  пешком  по  мокрому  асфальту.  Ни  одной
машины, ни следа инквизиторов. По крайней мере в данный момент я был один.
   В темноте  дорога  казалась  длиннее.  Деревья  смыкались  у  меня  над
головой, и просветы в листве, отражаясь в лужах,  смахивали  на  волшебную
сеть, протянувшуюся от ворот к дому. Подойдя к  дверям,  я  остановился  и
прислушался: никого и ничего. В лунном  свете  чернела  открытая  дверь  в
покои овцы.
   На дверной ручке и  в  самом  деле  запеклась  кровь.  Я  вспомнил  про
Энгьюина и попробовал протереть ее рукавом, но она  уже  засохла.  Свет  в
комнате был выключен, так что мне  пришлось  шарить  по  стене  в  поисках
выключателя.  Первое,  что  я  увидел,  когда  свет  зажегся,   была   моя
собственная рука - вся в крови, а ведь я почти ни к чему не притрагивался.
Я отвел взгляд от руки и чуть не опрокинул кресло, отпрянув от тела -  оно
оказалось прямо у меня под ногами.
   Кто-то изрядно  постарался,  разделывая  бедную  овечку  Кто-то  просто
вывернул ее наизнанку Она лежала на пропитанном кровью ковре, а  отдельные
части ее тела  валялись  по  всей  комнате.  Тошнотворный,  тяжелый  запах
свидетельствовал, что ей вскрыли  даже  кишечник.  Моя  рука  инстинктивно
дернулась ко лбу прежде, чем я подумал о крови на ней, и  я  измазал  себе
бровь.  Я  выпрямился,  чтобы  прислониться  к  чему-нибудь,  и  стукнулся
затылком о потолок.
   Я заставил себя еще раз посмотреть на тело  в  поисках  каких-либо  еще
особенностей убийства, но никак  не  мог  сконцентрироваться.  Взгляд  мой
против воли все возвращался к дыре  в  овечьем  теле,  в  глубине  которой
виднелось искромсанное черно-красное сердце. Какие уж тут особенности -  я
выключил свет и вышел на улицу.
   Я  поднялся  на  парадное  крыльцо,  но  дверь  оказалась  заперта.   С
неожиданным для меня самого облегчением я сунул руки в карманы  и  побежал
обратно к шоссе. Я добрался до машины так никем и не замеченный и поехал в
Беркли.
   Должно  быть,  я  плохо  следил  за  тем,  куда   еду,   поскольку   на
Алькатраз-авеню  нарвался  на  патруль.  Прежде  чем  я   сообразил,   что
происходит, инквизиторы отсекли движение  в  целом  квартале.  Мою  машину
залил  ослепительный  свет  прожекторов.  Где-то  по  соседству   голосили
перепуганные собаки.
   В окошко моей машины постучали. Я поспешно вытер лоб ладонью и  опустил
стекло. У машины стояли два инквизитора в касках с фонариками и дубинками.
Тот, что стоял ближе, наклонился к окну и сказал:
   - Предъяви карточку и рабочую лицензию.
   Я порылся в кармане и  молча  протянул  ему  то  и  другое;  Инквизитор
передал их второму и снова наклонился. Я вжался в сиденье, но все равно он
оставался слишком близко.
   - Куда едешь?
   - Домой, - ответил я.
   - Откуда?
   - Так, катался...
   - Это частная ищейка, - сообщил второй. - Конрад Меткалф.
   - Катался, говоришь? На работе?
   Должно быть, я дрожал. Образ изрубленной овцы все стоял  у  меня  перед
глазами, и на какое-то мгновение мне показалось, что они все знают  и  что
патруль выслан специально за мной.
   - Так, ерунда, - ответил я.
   - Сорок пять единиц, - сообщил второй. - Негусто.
   - Именно это я говорил тому парню, что отпустил меня так.
   - Что ты такого сделал?
   - Ничего.
   - Если мы запросим Отдел, что они нам расскажут про тебя?
   - Попробуйте - узнаете.
   - Вот и попробую, - обиделся первый инквизитор. - Поворачивай к обочине
и глуши мотор.
   Я повиновался  и  стал  ждать,  пока  он  запросит  мое  досье.  Ребята
досматривали машины вполне профессионально,  у  некоторых  даже  багажники
потрошили.  Похоже,  часть  кармы  уходила  с  карточек  на  их  декодеры,
поскольку, возвращая их владельцам, они  укоризненно  качали  головами.  У
одной машины они сгрудились и обыскали  водителя,  ярко  одетого  брюнета.
Рутинная процедура. В свое время мне приходилось видеть и хуже.
   Немного погодя "мои" инквизиторы вернулись к моей машине и  отдали  мне
карточку и лицензию. Первый загадочно улыбался.
   - Твое досье изъято для изучения, - сообщил он. - В архиве его нет.
   - Что это значит?
   - Тебе повезло, парень. Приятно было познакомиться. Езжай.
   - Нет в архиве?
   - Сказано тебе: езжай!
   Они отодвинули рогатку, и я уехал.



14

   Поднимаясь в лифте на свой этаж, я терзался мрачными предчувствиями, но
в офисе все оказалось до  неправдоподобия  по-прежнему.  Энгьюин  спал  на
диване, где я его  оставил.  Свет  горел,  из  радио  слышалась  негромкая
музыка. Я протянул руку и выключил ее, взял с  полки  недопитый  стакан  и
ушел с ним на кухню. Лед давно растаял, но я не обращал на это внимания.
   Я взвесил свои шансы. Весь дом Тестафера  был  усеян  отпечатками  моих
пальцев, к тому же патруль засек меня, едущим  с  той  стороны.  Допустим,
убийство совершено  самим  Тестафером  -  это  означает,  что  он  вот-вот
вернется домой и поднимет шум.  Выходит,  в  моих  интересах  связаться  с
Отделом первым и  рассказать  им  все,  что  мне  известно,  пока  они  не
завалились ко мне с допросом.  Если  Энгьюин  действительно  отделался  от
слежки, я могу заработать несколько столь необходимых  мне  единиц  кармы,
наведя их на него. Ему это уже не повредит, а мне так и так надо подбирать
все возможные крохи с тем, чтобы это дело двигалось без помех -  черт,  да
чтобы оно вообще двигалось.
   Я стоял в дверях и смотрел на храпящего Энгьюина. Я  испытывал  к  нему
жалость, но не чувство вины. Все равно я не мог сделать  для  него  больше
того, что делал. Он был из тех парней, что то и дело наступали на грабли в
те времена, когда еще были грабли, чтобы на них наступать. В наше время  у
него вообще не было шансов. Правда, для людей вроде меня наше  время  тоже
не лучшее. Я не особенно сокрушаюсь по этому поводу. Я выключил  свет  над
Энгьюином и прошел со стаканом в спальню.
   Сидя на краю постели, я набрал номер Отдела  и  спросил  Моргенлендера.
Дежурная ответила, что его нет в здании. Я попросил Кэтрин Телепромптер  -
с тем же результатом.  Тогда  я  сказал  дежурной,  что  хочу  заявить  об
убийстве, и она сообщила мне, что проверит, откуда я звоню. Я сказал,  что
удивлен, почему она не сделала этого раньше, и  она  не  ответила,  просто
переключила канал. На этот раз трубку взял инквизитор-мужчина  с  усталым,
брезгливым голосом.
   - Вы хотите заявить об убийстве? - переспросил он.
   - Совершенно верно. Убита обращенная овца. Я обнаружил труп.
   - Это не убийство, - возразил он. - Как вас зовут?
   - Частный инквизитор Меткалф. Я расследую убийство  Стенханта,  и,  мне
кажется, эти два случая связаны между собой.
   - Где это случилось?
   - В частном доме в районе Эль-Соррито. - Я продиктовал адрес.
   - Где вы находитесь сейчас?
   - У себя дома.
   Несколько мгновений он колдовал со своим компьютером - я слышал, как он
барабанит по клавиатуре.
   - Конрад Меткалф, - сказал он.
   - Правильно.
   - Вам бы лучше приехать, Меткалф. Нет,  лучше  оставайтесь  дома,  а  я
пошлю к вам кого-нибудь. Не выходите из квартиры. Мы сейчас приедем.
   - Звучит разумно, но у меня другие планы. Спасибо.
   - Я приостановлю действие вашей лицензии, - сказал  он.  -  Оставайтесь
дома.
   - Извините. Поговорим в другой раз.  Передайте  Моргенлендеру,  что  он
может оставить сообщение на автоответчике.
   Я положил кудахчущую трубку и допил  виски.  Я  действовал  по  наитию.
Возможно, это глупо,  но  по-другому  я  не  умею.  Отдел  явно  собирался
прикрыть дело, и мне необходимо было переговорить с Фонеблюмом прежде, чем
они это сделают.
   Фонеблюм стоял за  всем  этим.  Он  имел  какое-то  отношение  к  Пэнси
Гринлиф, доктору Тестаферу, кенгуру и обоим Стенхантам,  включая  убитого.
Вполне вероятно, он имел отношение также к инквизитору Корнфельду.  И  ему
явно не по вкусу пришлось мое упоминание Моргенлендера - твердого  орешка,
поставившего на уши Корнфельда, Телепромптер, а возможно, и весь Отдел.
   Мне недоставало информации. Каким боком относятся к этому делу убийство
овцы или синьки общежития для животных  на  Кренберри-стрит?  Что  Мейнард
Стенхант мог делать в этом занюханном мотеле?  И  вообще  какое  отношение
могущественные Стенханты имели к замухрышке Пэнси Гринлиф? Я  был  бы  рад
поверить в теорию Ортона Энгьюина насчет связи Пэнси  с  доктором,  но  не
мог.
   Нет, я просто не имел права ждать приезда  инквизиторов.  У  меня  было
дело, пусть я и не знал, в чем оно заключается. Оставалась одна загвоздка:
как быть с Энгьюином. Бросить его спящим в офисе означало преподнести  его
Отделу на блюдечке.
   Я поставил пустой стакан в раковину. Энгьюин все храпел.  Я  подошел  к
нему и потрогал его ногу носком ботинка. Он заморгал и сонно уставился  на
меня.
   - Я ухожу, - сказал я. - Дверь захлопывается сама. На вашем месте я  бы
здесь не оставался.
   Я достал из шкафа шляпу, надел пиджак и отпер  ящик,  в  котором  лежал
пистолет. Мне не хотелось усложнять жизнь парням, которые будут обыскивать
квартиру. Когда я выходил, Энгьюин все сидел  на  диване  с  таким  видом,
словно его пробудили от волшебного сна.
   Я как раз переходил улицу к своей машине, когда у  подъезда  затормозил
инквизиторский микроавтобус. Я нырнул за машину и  сквозь  окна  наблюдал,
как они вылезают и косяком хищных рыб исчезают в подъезде.  Когда  все  до
одного исчезли, я сел в машину и завел мотор  -  рука  на  рычаге  ручного
тормоза слегка дрожала. Я никак не мог  позволить  себе  подождать  еще  и
посмотреть, что случится. Все и так  было  яснее  ясного.  Дрожь  в  руках
унялась, только когда я проехал пару кварталов.
   "В каком-то смысле работать, не имея на  плечах  Энгьюина,  будет  даже
легче", - подумал я. Теперь я мог действовать как  независимый  агент,  не
защищая ничьих интересов, кроме своих собственных. Если в  результате  мне
удастся отделить правду от лжи, Энгьюин получит результат за свои  деньги.
Если же нет - ну что ж, я старался, и в конце концов это  ведь  не  совсем
его деньги. Все о'кей.
   Я чувствовал себя полнейшим ублюдком.



15

   Часы показывали полседьмого. Я въехал в Окленд, оставил машину на тихой
боковой улочке и пошел дальше пешком. Единственным открытым заведением  на
улочке оказалась порошечня, и ее неоновая вывеска  отражалась  в  лужах  и
витринах закрытых магазинов. С залива  задувал  свежий  ветерок.  Когда  я
отворил дверь, зажужжал электронный звонок. Я опустил воротник и подошел к
стойке.
   - Сейчас займусь вами, -  сказал  порошечник,  не  отрывая  взгляда  от
монитора, бросавшего на его лицо и очки зеленоватый отсвет.
   Ему было около сорока пяти,  но  голову  украшала  обширная  лысина,  а
волосы у ушей были такие же белые, как щепотки порошка на его лабораторном
столе. Не сводя глаз с экрана,  он  списал  какую-то  химическую  формулу,
потом вызвал на дисплей длинный столбик имен и рецептов и принялся изучать
его, бормоча что-то под нос. Я стоял и ждал.
   -  Имя?  -  спросил  он  наконец,  поворачиваясь  ко  мне.  Глаза  его,
увеличенные линзами очков, скользнули по мне совершенно равнодушно.
   - Конрад Меткалф, - ответил я и тут  же  огорошил  его  составом  моего
фирменного зелья. Не знаю уж зачем, но я заучил его наизусть.
   Он повернулся к компьютеру и отстучал команду.
   - Приниматель, - сказал он.
   - В основном.
   - Редко сейчас увидишь состав без Забывателя.
   - Никогда не увлекался.
   - Обычно...
   - Ладно. Послушайте... если я назову вам пару имен, можете ли вы  найти
рецепты их порошков?
   Он оторвался от клавиатуры и посмотрел на меня в упор.
   - Вы задали мне вопрос, мистер.
   Я выложил на стойку свою лицензию и подождал, пока он изучит ее.  Одной
рукой порошечник придерживал очки, а другая зависла в воздухе, будто боясь
прикоснуться к чему-то приносящему несчастье. Когда он  поднял  взгляд,  я
убрал карточку в карман плаща.
   - Ну так как?
   - Вы же знаете, я не могу сделать этого, - заискивающе произнес он.
   Я выудил из кармана одну из энгьюинских сотен, порвал ее пополам -  как
раз по портрету - и положил половину туда, где только что лежала лицензия.
Порошечник посмотрел на нее уже с меньшим омерзением, чем на лицензию.  Он
водрузил очки на нос, потом, не отнимая руки от лица, посмотрел на меня.
   - Согласен по одной за каждое имя, - тихо произнес он.
   Я улыбнулся, достал еще сотню,  порвал  и  положил  половинку  рядом  с
первой, оставив две вторые половины в кармане.
   - Гровер Тестафер, - назвал я.
   Он нервно набрал имя на клавиатуре.
   - Придется минутку подождать, - извинился он. - Мне надо поискать  код.
Он пользуется другой