ей лучшую комнату. И не жалею об этом.
   - Мне почему-то кажется, что все гораздо сложнее.
   Внизу позвонили, и мы оба вздрогнули. Это могла быть Челеста - я вообще
редко видел, чтобы она выходила из дома.  Впрочем,  Челеста  не  стала  бы
звонить.
   - Я открою, - предложил я. Я прикинул, что, будь это ребята из  Отдела,
они копошились бы вокруг моей машины, которую я видел из окна.
   Пэнси поставила пустой стакан на столик, и белый порошок тут  же  налип
на мокрое донышко.
   - Ладно, - сказала она.
   Похоже, она продолжала выкарабкиваться из тумана.
   Я спустился на первый этаж, сделал глубокий вдох  и  открыл  дверь.  На
крыльце стояла аккуратно одетая дама лет этак тридцати, а следом за ней по
ступенькам поднимался паренек в костюме с галстуком.
   - Хелло! - сказала дама.
   Я поздоровался.
   - Мы изучаем психологию. Если вы не слишком  заняты,  нам  бы  хотелось
прочитать вам несколько отрывков из Фрейда.
   Чтобы оправиться от изумления, мне потребовалась целая минута. Такого в
моих краях еще не бывало.
   - Нет, - ответил я. - Благодарю вас, нет. Я и сам неверующий.
   Она восприняла это нормально  и  попрощалась.  Посмотрев  им  вслед,  я
увидел, как паренек в костюме поднимается на крыльцо соседнего дома.
   Когда я вернулся наверх,  Пэнси  Гринлиф  -  а  может,  лучше  Патриция
Энгьюин? - сидела на кровати. Она привела в порядок свою  ночную  рубашку.
Да и взгляд стал куда более осмысленным. Столик возле  кровати  был  чисто
вытерт.
   - Я не знаю, как вас зовут, - сказала она.
   Я назвал себя и подождал, пока она соберется с мыслями.
   - Вы должны знать, где мой брат...
   - Ваш брат по уши вляпался в историю. Я  позволил  ему  переночевать  у
меня в офисе. То, что будет дальше, во многом зависит от вас.
   - Вы имеете в виду - уход за его телом?
   - Я имею в виду, вы знаете об убийстве столько, что я смог бы разрушить
обвинение. Он еще не заморожен, Пэнси. Он  просто  запуганный  ребенок  Он
ошибся, связав вас со Стенхантом, но я не думаю, что он убил его. А вы?
   - Не знаю.
   Я только улыбнулся.
   - Скажите мне что-нибудь. Что будет дальше? Вы сохраните за собой  этот
дом?
   - Смерть доктора Стенханта не имеет к этому ни малейшего отношения.
   - Ну да, я и забыл. Смерть  Стенханта  вообще  вас  никоим  образом  не
затрагивает. А как насчет башкунчика?
   - Вот сами у него и спросите, - ответила Пэнси. Она приходила в себя  -
в том смысле, что мои инквизиторские штучки бесили ее все больше. -  И  не
думаю, что он проявит к этому особый интерес.
   - Это я, пожалуй, могу сделать, - сказал я. - Где  он  живет?  Я  хотел
сказать,  когда  его  нет  здесь,  -  это  я  добавил  из  вежливости.  На
Кренберри-стрит он задерживался не дольше, чем требуется,  чтобы  ухватить
сандвич.
   - Он торчит в беби-баре на Телеграф-авеню. Думаю, они там и ночуют.
   - Он отдаляется от вас, ведь так?
   На ее лице вспыхнул гнев и сразу же пропал.
   - Он ничем не отличается от всех прочих Это все ускоренное развитие. Он
теперь совсем не такой, как раньше.
   - А как Челеста? - спросил я. - Что будет с ней?
   - Я думаю, вам лучше спросить это у нее самой.
   - Я думаю, что последую вашему совету. Где она сейчас?
   - Не знаю. Когда я встала сегодня, ее уже не было.
   - Когда она вернется?
   - Это ее дело.
   - Вы ее ждете, скажем, к обеду?
   - С Челестой я привыкла не загадывать.
   Наш разговор приобрел характер славной игры в пинг-понг без партнера. Я
не знал,  каким  будет  мой  следующий  ход.  Одно  я  понимал  совершенно
отчетливо: возможности этого хода полностью исчерпаны.
   - Я ухожу, - сообщил я.  -  Не  хотите  передать  что-нибудь  брату  на
прощание?
   Она отвернулась. Тело у нее было красивое, хотя я сомневался в том, что
оно такое же здоровое внутри. Всего десять минут назад она  не  дотянулась
бы до шприца на столике.
   - Убирайтесь, - сказала она, наконец собравшись с силами.
   Я пошел к двери.
   - И не думайте, что моя жизнь вращается вокруг моего брата,  -  сказала
она мне вслед. - Я не видела его несколько лет. Я не знаю  его,  а  он  не
знает меня. У меня своя жизнь.  Если  он  совершил  ошибку,  пусть  сам  и
расплачивается.
   - Он совершил ошибку, пытаясь помочь вам, это точно.
   Она скрестила руки на груди и одарила меня ледяным взглядом.
   - Убирайтесь. Держитесь подальше от меня и моего дома. И  если  вы  еще
раз припретесь в мою комнату, когда я сплю, видит Бог, я убью  вас  голыми
руками. - Она говорила это ровным голосом, сидя на краю кровати, как будто
обсуждала прогноз погоды, но я видел, как трясет ее тощее тело.
   Я не стал объяснять ей, что то состояние, в  котором  я  ее  обнаружил,
можно назвать как угодно, но только не  сном.  Я  просто  вышел  и  сел  в
машину. Я окинул улицу взглядом, но Фрейд капитулировал и ушел  домой.  На
небе собирались облака, с холмов задувал сырой  ветер,  и  у  меня  начала
зябнуть шея. Собирался дождь. Я поднял стекла и поехал в центр.



11

   Вряд ли они ожидали, что я просто возьму и войду в  Отдел  с  парадного
входа. Что угодно, только не это.  Когда  я  назвал  себя  у  стойки,  они
послали  мне  навстречу  не  Моргенлендера,  не  Корнфельда  и  вообще  не
кого-нибудь из парней, связанных с делом Стенханта. Собственно, это вообще
был не парень. Это была дама, или птица, или львица... - никогда не  знаю,
как назвать такую, не показавшись грубым. Я всегда груб. Но  при  виде  ее
мне по крайней мере захотелось исправиться.
   Я выбрался из кресла, в котором ждал ее, и она шагнула мне навстречу, и
неожиданно  мы  оказались  ближе  друг  к  другу,  чем  ожидали.  Мне  это
нравилось, но мы стояли слишком близко - она  не  могла  даже  подать  мне
руку. Я чуть отодвинулся. Возможно,  мне  это  только  показалось,  но,  и
отодвинувшись, я продолжал ощущать тепло ее тела, будто  она  оставила  на
моей одежде какой-то тепловой отпечаток.
   - Меня зовут Кэтрин Телепромптер, - сказала  она.  -  Что  привело  вас
сюда, мистер Меткалф?
   Из этих слов я понял, что она тоже инквизитор. Инквизитор Телепромптер.
Что ж, мне приходилось встречать пару раз таких  же  молодых.  Хотя  таких
красивых - ни разу. Я состроил не совсем пристойную  гримасу  и  предложил
поговорить у нее в кабинете.
   Она провела меня по лабиринту  коридоров  в  свой  кабинет  -  комнатку
размером с оптический прицел. Я понял, что она новичок здесь. Она села  за
стол, а я - в кресло, и места в комнатке почти не осталось.
   Она откинулась на спинку кресла, и черная завеса  ее  волос  перелилась
через плечо, открыв шею - такой шеей я мог бы любоваться  час  безотрывно.
Час в день... или час каждые пять минут. Эта шея здорово мешала нам начать
деловой разговор: я смотрел на нее, а она смотрела, как я смотрю на нее, и
она знала это, и я тоже, и так  далее  в  геометрической  прогрессии.  Она
разрушила магию, повернувшись к компьютеру, и ее лицо  осветилось  розовым
светом от дисплея. Мне показалось, она носит очки,  но  стесняется  надеть
их.
   - Конрад Меткалф, - произнесла она.
   - Совершенно верно.
   - Частный инквизитор. Лицензия  подлежит  продлению  в  мае.  Последняя
информация о вас подписана инквизитором Моргенлендером.  Он  написал,  что
хотел запретить вам расследовать это дело.
   - Ей-богу, не пойму, почему вас ругают за бюрократизм. Это имело  место
только вчера. Примите поздравления.
   - Полагаю, вы хотели бы поговорить с Моргенлендером.
   - Хотел, пока не встретил вас.
   - Что вас интересовало? - оборвала она меня.
   - Можно сказать, мне нужен старт с ускорением, вот я и хотел узнать, не
найдется ли у него фитиль.
   Она выдвинула ящик стола.
   - Дайте мне вашу карточку, мистер Меткалф.
   Я порылся в кармане.
   - Видите ли...
   - Карточку, - перебила она.
   Я передал ей карту и подождал, пока она сунет ее в декодер.
   - Маловато кармы для человека, позволяющего себе  глупые  шутки  вместо
ответов на мои вопросы, мистер Меткалф. - Она положила  карточку  на  стол
перед собой.
   - Я насчет этого дела, - сказал я. - Мне предлагают не соваться в него,
но дело само тянет меня, как бы я ни упирался руками  и  ногами.  Я  хочу,
чтобы Моргенлендер знал: я пытался последовать его совету. - Я  одарил  ее
одной из лучших своих улыбок, и она приняла ее, хотя и не сразу.
   - Я посмотрю, здесь ли он, - предложила она.
   - Не надо.  Сначала  позвольте  мне  задать  вам  пару  вопросов.  -  Я
потянулся за карточкой, но она накрыла ее  рукой.  Я  почти  положил  свою
ладонь на ее, но в  последнее  мгновение  передумал.  -  Так  вот,  насчет
Моргенлендера, - продолжал я, отчаянно пытаясь сосредоточиться на деле.  Я
не  был  мужчиной,  и  вид  хорошенькой  девушки-инквизитора  лишний   раз
напоминал мне об этом. Но не мог же я позволить себе сорваться  здесь,  за
работой. - Кто дергает за нити в этом деле и  зачем?  Он  ведь  чужак,  из
другого района, так почему это дело отдано именно ему, тем более что вы не
позволяете ему развернуться?
   Она пристально посмотрела на меня.
   - Вам не стоило бы задавать такие вопросы, не зная точно,  кому  вы  их
задаете. Вы можете получить еще кое-что, кроме ответов.
   - Не уверен, что имел в виду именно это, - я никак не мог угомониться.
   - Не сомневаюсь, что имели, если понимаете, о чем я. Вот,  возьмите.  -
Она подвинула карточку поближе ко мне. - Я хочу,  чтобы  вы  покинули  мой
кабинет. Я не имею возможности продолжать эту беседу.
   Она нажала кнопку на пульте связи и попросила Моргенлендера. Когда  тот
взял трубку, она назвала мое имя и попросила его  проследить,  чтобы  меня
проводили. Потом выключила связь.
   - Жаль, - заметил я. - Мы могли бы славно поговорить.
   - Вы ведь работали в отделе, верно?
   - Да.
   - Инквизитором?
   - Иначе я не получил бы лицензии.
   Она в первый раз внимательно посмотрела на меня.
   - Что случилось?
   - Или это случится и с вами, или вы не поймете  моего  ответа  на  этот
вопрос, - сказал я. - Я даже не буду пытаться.
   В дверь постучали, точнее, поскреблись. Инквизитор Телепромптер  нажала
на кнопку, и дверь скользнула вбок. За ней стоял  инквизитор  Корнфельд  -
тот, что маячил у меня в дверях, пока мы беседовали с Моргенлендером. Судя
по всему, они с Моргенлендером продолжали работать  в  паре,  несмотря  на
очевидную  напряженность  в  отношениях.  Он  приятельски  кивнул   Кэтрин
Телепромптер, словно я был какой-то посылкой, которую надлежало  доставить
по адресу, и ткнул пальцем сначала в меня, потом в сторону выхода.  Именно
в таком порядке.
   Я забрал карточку и спрятал ее  в  Карман  пиджака  -  там  мои  пальцы
наткнулись на пачку слегка растрепанных визиток. Я вынул одну и положил ее
на стол, за которым оставалась сидеть моя карма.
   - Звоните, - сказал я, хотя  не  видел  ни  одной  причины,  почему  ей
следует это сделать. Потом поклонился и улыбнулся на прощание.
   На Корнфельда это особого впечатления не  произвело.  Он  держал  дверь
открытой, как бы напоминая мне, чтобы я не тянул с прощанием.
   - Не забывайтесь, - произнесла инквизитор Телепромптер, глядя на меня в
упор. Однако ее ноздри раздувались, и -  я  не  сомневался  -  колени  под
столом были крепко сжаты. Я смог-таки пробить брешь в ее  глухой  обороне,
хоть и крошечную.
   Корнфельд закрыл дверь, чуть не  столкнувшись  со  мной  в  проходе.  Я
ожидал, что меня выставят вон, поэтому удивился, когда  он  взял  меня  за
руку и повел к лифтам, прочь от главного входа. На мгновение меня  охватил
страх: меня тащат в недра Отдела, а я даже не знаю за что. Нельзя сказать,
чтобы с тех пор, как я работал здесь, это  место  изменилось.  Собственно,
именно эта незыблемость и навевала острое желание выдернуть руку  и  бегом
бежать к ближайшему выходу.
   Мы вошли в лифт. Корнфельд прислонился к стенке и нажал на кнопки, а  я
стоял,  размышляя  о  чем-то  отвлеченном.  Когда  двери   закрылись,   он
повернулся ко мне, и на мгновение глаза его вспыхнули - он подошел ко мне,
сжав кулаки, и двинул мне под дых.
   Изо всего, что имело место между нами  до  сих  пор,  это  ближе  всего
стояло к разговору. Пожалуй, мне стоило испытывать к чуваку  благодарность
за то, что он хоть так, но открылся мне. Я сложился пополам  -  скорее  от
нехватки воздуха,  чем  от  боли,  хотя  и  ее  хватало.  Корнфельд  снова
прислонился к стенке тафта  -  он  полностью  выложился.  Парень  оказался
лаконичным даже в насилии.
   Лифт остановился, он снова взял меня за руку и повел по коридору,  хотя
я шел все еще согнувшись  и  глотая  воздух.  Когда  мы  подошли  к  двери
Моргенлендера, я сумел собраться с силами  и  идти  почти  прямо,  хоть  и
побагровев лицом.
   Моргенлендеру как залетному  начальству  отвели  шикарное  помещение  с
ковром и маленьким холодильником для пива и закусок. Кресло, в  которое  я
рухнул, было если и не кожаным, то из отличного  заменителя.  Моргенлендер
являл совершенно ту же степень небритости, как и вчера, когда он нанес мне
визит. Руки его зарылись в кипу бумаг, за ухом торчал карандаш.
   - Спасибо, - сказал он, обращаясь к Корнфельду. - Оставь-ка нас вдвоем.
   Последовала нерешительная пауза.
   - Нет, - произнес наконец Корнфельд. - Нет, этого я сделать не могу.
   Моргенлендер только кивнул, и Корнфельд отошел в  сторону  и  уселся  в
кресло у стены. До сих пор мне  представлялось,  что  Корнфельд  исполняет
роль мальчика при большом начальстве. Теперь я сообразил,  что,  возможно,
недооценил всю сложность их профессиональных отношений.
   Однако Моргенлендер совладал с собой.
   - Хорошо, что ты пришел, - сказал он мне. - Похоже, ты всегда выбираешь
самый странный способ вести расследование. - Он устало облокотился на стол
и похрустел суставами пальцев.
   - Я комедиант, - сказал я. - Вы  оба  играете  роли  нормальных  людей,
выходит, моя роль развязывает мне руки.
   - Гм, - хмыкнул Моргенлендер, - забавно. Это хорошо, что ты  комедиант.
В качестве частного инквизитора ты хуже занозы в жопе. Очень уж из-за тебя
все усложняется. Тебе известно, что Энгьюин провел ночь в твоем офисе?
   - Я сам дал ему ключи.
   Моргенлендер улыбнулся пошире - к уголкам его глаз сбежались  морщинки,
как у Санта-Клауса из  универмага,  когда  к  нему  на  колени  забираются
девочки.
   - Зачем ты пришел сюда, Меткалф?
   - Вы хотели убрать меня, чтобы не мешался, но дичь все равно  бежит  на
меня. - Я ощущал себя рыболовом и отчаянно хотел, чтобы рыбка  клюнула.  -
Так вот, я хочу перебросить ее вам. Не  замораживайте  Энгьюина,  пока  не
разберетесь с кем-то по имени Денни Фонеблюм.
   Моргенлендер не выказал к этому имени никакого интереса.  Он  покосился
на Корнфельда, потом снова на меня.
   - Кто такой Фонеблюм?
   - Вам известно столько же, сколько мне. Пока это  всего  лишь  имя,  но
имя, неизменно всплывающее в этом деле.  Не  говорите  только,  что  я  не
помогаю следствию.
   - Выведи его отсюда, - сказал Моргенлендер.
   Он откинулся назад и запустил  пятерню  в  волосы.  Корнфельд  встал  и
положил руку мне на плечо.
   - В моем округе не дают лицензии таким как ты, Меткалф. Там,  откуда  я
пришел, ты был бы счастлив, не оказавшись в морозильнике. -  Он  посмотрел
на Корнфельда. - Сними с него двадцать пять единиц и вышвырни на улицу.
   Корнфельд проводил меня в лифт, и на этот раз я держал  руки  наготове,
защищая живот. Он провел меня запутанными коридорами к вестибюлю, а оттуда
на улицу. Начинался дождь - крупные продолговатые капли сразу же  намочили
мне колени и шею за воротником. Корнфельд вынул свой магнит и навел его на
мой карман.
   - У меня и так только шестьдесят пять, - сказал я.
   Он стоял, не двигаясь.
   - Сорок - слишком мало, - настаивал я. - Вам это известно.
   Ветер подхватил дождь и швырнул мне в лицо. На стоянку за нашей  спиной
вырулила инквизиторская машина, и  двое  инквизиторов,  подняв  воротники,
пробежали мимо нас к дверям. Мы с Корнфельдом уже  основательно  промокли.
Он сделал движение пальцем, и я увидел, как зажглась красная  лампочка  на
его магните.
   - Тебе не стоило упоминать Фонеблюма, - сказал он, и  в  его  голосе  я
неожиданно услышал что-то похожее на сожаление.
   - Вот спасибо, дружок, - сказал я, инстинктивно сжав пальцами  карточку
в кармане. - Теперь буду знать.
   - Идиот сраный, - сказал он, поворачиваясь к дверям. - Маленький сраный
идиот.



12

   Я забрался в машину. Я чувствовал себя очень  паршиво,  и  причин  тому
имелось несколько: удар под  дых,  двадцать  пять  единиц  кармы,  которых
недоставало на моей карточке, и две-три  понюшки,  которых  недоставало  в
моей крови. Плюс попавший за шиворот дождь... да и сандвич мне  бы  сейчас
не помешал. Тучи на небе все  собирались,  словно  бандиты  на  стрелке  -
похоже, с солнцем они разобрались основательно. Я до сих пор не решил, что
буду делать дальше, а на то, чтобы перекусить в машине, пока не заработал.
Поэтому я поехал домой. Сворачивая за угол, я  чуть  не  наехал  на  кучку
пешеходов, и, когда я посигналил, ближайший ко мне  парень  вытащил  из-за
пазухи здоровую трубу и задудел в ответ. Должен признать, последнее  слово
осталось за ним.
   Я припарковался так близко к дому, как только  мог,  и  все  равно  это
оказалось недостаточно близко. Дождь  лил  теперь  непрерывным  потоком  и
ручьями стекал по мостовой к забитым всякой дрянью решеткам. Съежившись, я
рванул бегом от машины к подъезду, нырнул в  темноту  под  аркой  входа  и
постоял там с минуту, глядя на то, как всего в нескольких дюймах  от  меня
льется с козырька вода. В данный момент я разыгрывал приманку.
   Приманка была заброшена верно. Кенгуру появился  всего  минуту  спустя;
судя по тому, что он и не думал скрывать свое присутствие, он  не  ожидал,
что я заметил его.
   Он был одет в пластиковый дождевик и какое-то  подобие  тюрбана  вместо
шляпы, прижавшее ему уши к голове. Темнота хорошо скрывала меня, и я успел
хорошенько разглядеть его прежде, чем наши  глаза  встретились.  И  стоило
этому произойти, как я выдал ему все, что имел.
   Внезапность сработала на меня. Возможно, я превосходил его  интеллектом
или опытом, но в драке с кенгуру я предпочитаю полагаться на  внезапность.
Я использовал это преимущество  максимально,  войдя  в  клинч  -  обхватив
руками его шею и замолотив коленками по потрохам так сильно и  так  часто,
как только мог. Я не великий боец,  но  все  прошло  как  надо.  Потасовка
вытолкнула нас под дождь, почти на середину проезжей части.
   Я знал, что он у меня в руках, но еще не довел задуманное до  конца.  Я
протащил его до  противоположного  тротуара  и  швырнул  на  стоявшую  там
машину, прижав бедром к правой дверце. Я зарылся лицом в шерсть у него  на
шее; от нее резко и неприятно пахло, но я знал; стоит  мне  отцепиться  от
него - и он пустит в ход свои ноги, чего я  допустить  не  мог.  Я  поднял
руки, сцепил их у него под подбородком, потом двинул его затылком о  крышу
машины. Накрученная на голову ткань размоталась и упала мне на руки словно
флаг капитуляции. Я двинул его затылком еще раз и  почувствовал,  как  его
передние лапы, вцепившиеся мне в плечи, слабеют и повисают плетьми.
   Вот и все. Мощная  мускулатура  нижней  части  тела  не  позволяла  ему
упасть, зато все остальное слегка разладилось. Я схватил кенгуру за плечи,
отвел в вестибюль, прислонил к стенке и пошарил у него в сумке на  предмет
пистолета. Гидравлический поршень затворил входную  дверь,  приглушив  шум
дождя на улице. Единственное, что я слышал, - это биение пульса в  висках.
Я нашел пистолет, сунул его в  карман,  оттолкнул  кенгуру  и  обессиленно
прислонился к перилам. Бой остался за мной, хотя по моему виду этого и  не
скажешь. С ног натекли лужицы воды.
   Веки Джоя дрогнули и приоткрылись.
   - Сукин сын, - произнес он, ощупывая затылок  передней  лапой.  Затылок
оказался мокрым - и не только от дождя.
   Я вынул из кармана пистолет.
   - Марш в лифт.
   Мы поднялись н