ровозились часа четыре. Особые  хлопоты  доставила  тяжелая  наковальня.  К
счастью, мы нашли автокран и с его  помощью  погрузили  ее  и  все  то,  что
нашлось полезного в ремонтных мастерских.
   Здесь командовал Алексей, который больше всех  понимал  в  механике.  Его
отец, несмотря на свои шестьдесят лет, оказался довольно крепким мужчиной  и
активно участвовал в погрузке.
   Когда мы, наконец, погрузили все, то почувствовали, что валимся с ног  от
усталости. Это было понятно, ведь уже более  суток  никто  не  смыкал  глаз.
Поэтому решили заночевать тут же, во дворе автохозяйства. Машины загнали  во
двор, не  забыв  и  автоцистерну,  закрыли  ворота  и  приперли  их  изнутри
бронетранспортером. Дежурить взялись женщины, которые успели  поспать,  пока
мы вели машины.
   Мне снился мой ректор. Мы сидели в кафе и о чем-то  дружески  беседовали.
Когда мне снится ректор, то на следующий день жди  неприятностей.  Особенно,
когда  мы  ведем  дружеские  беседы.  Проснулся  я  внезапно.  Ночь  еще  не
кончилась. Темнота была густой  как  чернила.  Я  зажег  фонарь  и  посветил
вокруг. Из тьмы вырвались силуэты машин. У одной из них на ступеньке  сидела
женщина. Она ответила мне вспышкой своего фонаря. Я подошел.
   - Что, не спится? - услышал я голос Натальи.
   - А, это вы... А это кто с вами? - спросил я, увидев,  что  кто-то  спит,
положив голову на ее колени.
   - Евгения. Пусть спит, - тихо ответила Наталья.
   Я присел рядом.
   - Не холодно? Там, в кузове, есть одеяла.
   - Так лучше, не уснешь.
   - Идите, я подежурю.
   - Меня скоро сменят. Через  полчаса  придут  Вера  с  Ирой.  Бедняжка,  -
продолжала она, глядя на спящую Евгению. - Немного успокоилась. Всю  прошлую
ночь кричала во сне.
   - Как? Разве вы ехали вместе? Я же запретил!
   - Все в порядке. Поверьте, она вполне здорова!
   - Будем надеяться. Как ваша малышка?
   - Все хорошо, - она вздохнула. - Если бы не вы...
   - Не будем об этом!
   - Я никогда... слышите, никогда не забуду...
   - Вы совсем замерзли. Я пойду принесу одеяло...
   - Не нужно. Посидите рядом... Так мне теплее... Евгения  зашевелилась  во
сне. Луч фонарика На-тальи скользнул по ее лицу.
   - Красивая девочка, - тихо прошептала она,
   - Сколько ей?
   - В сентябре исполнилось шестнадцать.
   - Да? Я думал, ей лет девятнадцать.
   - Акселерация! Она только перешла в девятый класс.
   - У нас есть школа и учителя. Она может закончить десять классов.
   - К чему теперь образование? Через год вы сможете на ней жениться!
   - Вы шутите...
   - Нисколько...
   - Мне тридцать пять!
   - Ой, не могу!  -  Наталья  рассмеялась.-Вы,  мужчины,  бываете  до  того
смешными... Мой муж был старше меня на двадцать лет, а знали бы  вы,  как  я
его любила! - голос ее сорвался и я услышал приглушенные рыдания.
   - Простите...
   - Сейчас пройдет...
   Я молчал, не находя нужных слов утешения. Так  мы  сидели  еще  некоторое
время.
   - Поцелуйте  меня,  -  вдруг  услышал  я.  Я  наклонился  и  почувствовал
прикосновение теплых влажных губ. Лицо ее было мокрым от слез. Я  провел  по
нему рукой. Она  перехватила  руку  и  прижала  ее  к  щеке.  Евгения  снова
зашевелилась во сне, застонала.
   - Как все это быстро...-прошептала Наталья,
   - Что? - не понял я.
   - Как быстро, - повторила она, - погиб наш мир.
   Может быть, еще не все потеряно, где-нибудь  же  осталось  организованное
общество, которое сможет взять на себя...  -  начал  было  я,  но  она  меня
перебила:
   - Не надо! Вы сами не верите в это!
   - Если честно, то да.
   - Ну, вот видите. Знаете, - продолжала она, - мне теперь кажется, что вся
моя прежняя жизнь... -она говорила отрывисто, делая паузы, как бы  спрашивая
себя и сама отыскивая ответ, - наш прежний мир... все это в далеком  прошлом
и, вообще, какой-то он нереальный. Вроде бы все, что  со  мной  происходило,
происходило не со  мной,  а  с  кем-то  другим...  Вы  не  чувствуете  нечто
подобное?
   Я не успел ответить. Евгения проснулась, разбуженная нашими голосами.
   - Кто здесь? - испуганно спросила она. Я зажег фонарик.
   - Как вы себя чувствуете?
   - Это вы! Почему вы не спите?
   - Выспался! Часа через два мы двинемся в путь. Уже недолго...
   В темноте вспыхнул еще один фонарик. К нам кто-то шел.
   - Ты чего не спишь? - спросил я, узнав в подходящем Александра Ивановича.
   - А который час? - он с хрустом потянулся.
   - Половина седьмого.
   - Пора вставать.  Пока  суд  да  дело,  совсем  рассветет.  Пойду  будить
остальных. Если дорога будет такая же как и вчера,  мы  доберемся  только  к
вечеру.
   - Давай, буди.
   Вскоре все были на ногах и через полчаса мы покинули свою стоянку.
   Как и предполагал  Паскевич,  дорога  оказалась  трудной.  До  ближайшего
населенного пункта было всего ки-лометров десять, а преодолели мы их часа за
три, если не больше. А до Острова оставалось еще около сотни километров.  Но
дорога была уже посвободнее, так что к месту, где мы собирались остановиться
на карантин, мы подъехали в наступивших сумерках и остановили  машины  перед
воротами лагеря мединститута.
   Завтра, думал я, свяжусь с Борисом Ивановичем и тогда решим,  что  делать
дальше. В общей  сложности  я  отсутствовал  пять  суток.  Договорившись  об
очередности дежурства возле машин, мы разместились в пустующих
   домиках и легли спать.
   Я почувствовал, что меня трясут за плечо. Открыв глаза, я увидел Николая.
Было уже светло.
   - Что случилось?
   - Пошли, узнаешь.
   Я быстро вскочил и, надев лыжный костюм, вышел  из  домика.  Первое,  что
бросилось мне в глаза,  была  толпа,  стоящая  на  спортплощадке.  От  толпы
отделился человек и быстро пошел к нам. Я узнал Бориса Ивановича.
   - Что случилось?
   - Беда! Стационар захвачен!
   - Кем захвачен? Объясните толком!
   Борис Иванович начал рассказывать. Вчера вечером в то самое время,  когда
мы были где-то километрах в тридцати от Острова, во двор стационара внезапно
въехали три грузовика, полные вооруженных людей. Они быстро  рассыпались  по
жилым помещениям, выгнали всех во двор и велели построиться на площади перед
главным корпусом. Затем отделили мужчин от женщин. Всех, кто пытался оказать
малейшее сопротивление, тут же убивали. Так погибли девять ребят из  старших
классов и совсем не героический Виталий Степанович Копытко, который бросился
на бандитов с голыми руками. Затем мальчиков и мужчин  вывели  за  ограду  и
приказали бежать в лес. Когда те замешкались, дали пару очередей и убили еще
троих. Всю ночь Борис Иванович и несколько старшеклассников  разыскивали  по
лесу обезумевших от страха детей. Под утро ему удалось собрать их и он повел
всех к лагерю мединститута. Увидев стоящие возле его ворот бронетранспортеры
и ЗИЛы, он велел ребятам  спрятаться  в  лесу,  а  сам  подкрался  ближе.  К
счастью, машины охранял в это время Юра, которого Борис  Иванович  сразу  же
узнал.
   - Сколько их было? - спросил я.
   - Человек тридцать.
   - В форме?
   - Нет! - понял меня мой завхоз.
   - Это уже легче. Мы имеем дело не с воинской частью, а с обычной бандой.
   - Что же мы будем делать?
   - Для начала покормим детей. В машинах есть продукты.  А  через  тридцать
минут всем собраться здесь.
   Эти слова были адресованы моим спутникам, которые молча стояли рядом.

   Глава V
   СРАЖЕНИЕ В ЛЕСУ
   То, что  наш  противник  действовал  по  заранее  намеченному  плану,  не
вызывало сомнений. Очевидно, кто-то из них знал о нашем стационаре  и  хотел
использовать его как базу, где можно переждать эпидемию. Чувствовалось,  что
бандиты были хорошо осведомлены о наших хозяйственных запасах и о том, что в
стационаре нет оружия. Словно монгольские захватчики они уничтожали мужчин и
оставляли себе  женщин,  так  как  изгнание  в  лес  безоружных  ребят  было
равносильно убийству.
   По всей вероятности, они рассчитывали обосноваться в нашем доме, если  не
навсегда, то надолго.
   Конечно, применив бронетранспортеры, один из которых имел пушку, мы могли
рассчитывать на победу, но нам пришлось бы стрелять по корпусам, где засядут
бандиты, а там были наши девочки.
   Необходимо было принудить  противника  выйти  наружу  и  заманить  его  в
засаду, использовав фактор неожиданности. Нас было восемь человек  взрослых,
включая шофера Василия, который  только  что  вернулся  из  лесу,  разыскав,
наконец, своих  детей.  Жена  его  осталась  в  плену  вместе  с  остальными
женщинами. Кроме этих восьми человек было еще около сорока ребят из  старших
классов, которым можно было  дать  оружие.  Их  предстояло  наскоро  обучить
владеть им, чем и занялся сейчас  Николай.  Обучение  пока  проводилось  без
выстрелов, чтобы не выдать себя противнику.
   Кроме автоматов у  нас  было  два  тяжелых  пулемета  и  три  винтовки  с
оптическими прицелами. Именно на снайперские  винтовки  я  и  рассчитывал  в
первую очередь. Кроме Александра  Ивановича,  который,  как  я  не  раз  мог
убедиться, прекрасно стрелял, обнаружился еще один  снайпер.  Это  был  отец
Алексея. По уверению сына, старик, коренной  сибиряк-охотник,  бил  белку  в
глаз. Он переехал на жительство к сыну всего два года назад. Третью винтовку
с оптическим прицелом я отдал Николаю, который стрелял тоже неплохо.
   Мы решили обложить стационар с трех сторон  и  ждать,  пока  снайперы  не
вынудят противника выйти наружу под пулеметный и автоматный огонь. Противник
наш был вооружен  только  автоматами,  дальность  прицельного  огня  которых
значительно уступала винтовкам.  Задача  облегчалась  тем,  что  подступы  к
колодцу во дворе и к озеру  простреливались  с  трех  сторон.  Если  бандиты
пошлют за водой к колодцу женщин, то, подойдя к  нему,  те  выйдут  из  зоны
обстрела со стороны  окон  стационара,  так  как  колодец  закрыт  невысокой
стеной. Пригнувшись за ней, можно убежать в лес.
   Через оптические прицелы винтовок, находясь в укрытии зарослей, мы  могли
наблюдать даже за тем, что происходит в комнатах  стационара.  На  окнах  не
было  занавесок.  Если  бандитам  надоест  быть  под  непрерывным  обстрелом
снайперов и они попытаются сделать вылазку, то нарвутся на прикрытие и будут
скошены пулеметным огнем. Если они попытаются уйти на машинах, то на  лесной
дороге их встретит бронетранспортер и  в  упор  расстреляет  из  пушки.  Два
десятка снарядов, которыми мы располагали, должно хватить на это.
   - Ни один не должен уйти! - подвел я итог обсуждения плана.
   - Так что" пленных не брать? - спросил Борис Иванович.
   Я вспомнил, что он во время войны служил в полковой  разведке  и  не  раз
доставал "языков".
   - Судите сами, Борис Иванович! У нас нет тюрьмы, чтобы  держать  пленных,
нет лишних людей, чтобы их охранять. Мы будем вынуждены отпустить их на волю
или расстрелять. Есть вопросы?
   Вопросов не было.
   - Тогда приступаем.
   Мы разбились на четыре отряда.  Пять  человек  мы  оставили  в  лагере  с
женщинами, машины и бронетранспортеры загнали в лес, тщательно замаскировали
и отправились занимать намеченные позиции. В это  время  со  стороны  лесной
дороги послышался гул грузовиков. А еще через три минуты на тропинке, идущей
в зарослях вокруг озера, показался бегущий со всех ног  мальчишка.  Это  был
один из тех ребят, кого Борис Иванович оставил следить  за  противником.  Он
сообщил, что двадцать пять человек на двух грузовиках выехали из  стационара
и направились по лесной дороге к трассе. В стационаре осталось пять человек.
Это в корне меняло дело.
   Кратко посовещавшись, мы решили направить к стационару трех снайперов под
прикрытием семи  человек  с  автоматами.  План  их  действий  оставался  без
изменений. Остальных я повел назад.
   Мы подошли к оставленным машинам.
   - Итак! Ваше мнение? - обратился я к своему отряду.
   - Можно мне?
   - Пожалуйста, Борис Иванович.
   - Я думаю, что они где-то имеют склады продовольствия. Вероятно  большие,
поскольку отправились почти все. Можно ожидать, что вернутся с грузом.
   - Тогда есть смысл встретить их на обратном пути...
   - Да, на узкой лесной дороге...
   - И расстреливать в упор с двух сторон!
   - Для гарантии поставить один бронетранспортер на дороге в лесу, чтобы не
дать им прорваться к стационару, а другой спрятать неподалеку  от  выезда  с
трассы. Когда колонна пройдет мимо него, он закроет им дорогу назад.
   - Вот видите! Мы не зря его сохранили! - заметил Алексей.
   - Выходит, не зря!
   Нам понадобилось немногим  более  часа,  чтобы  вы-полнить  свой  план  и
устроить засаду. В это время донеслись глухие  звуки  выстрелов  со  стороны
стационара. Я подсчитал: выстрелов  было  четыре.  Три  прозвучали  один  за
другим, а четвертый - секунд пять спустя. Ес-ли наши снайперы не  промазали,
то четверых бандитов уже нет.
   Прошли два часа томительного ожидания.  Я  вдруг  подумал,  а  что,  если
бандиты вернутся другой дорогой, через Грибовичи? Правда, дорога там была  в
отвратительном состоянии. Но чем черт  не  шутит!  Если  это  так,  то  надо
немедленно кончать с пятым бандитом и готовить стационар к  обороне.  Я  уже
хотел дать соответствующее распоряжение, как показались наши снайперы, а  за
ними - вооруженные автоматами  школьники.  Они  вели  незнакомого  человека.
Голова его была повязана окровавленной тряпкой, руки связаны сзади.
   - Все о'кей, шеф! Враг уничтожен, стационар  наш!  -  Александр  Иванович
сиял.
   - Два твои? - спросил я.
   - Естественно! Одного ухандокал  Николай,  а  другого-Петр  Тихонович,  -
указал он на отца Алексея. - Точно в лоб!
   - А этого? - я показал на забинтованную голову бандита.
   - А этого? - Сашка засмеялся, - Пушкин! - Какой Пушкин?
   - Чугунный!
   Я вспомнил,  что  у  меня  в  кабинете  стоял  на  столе  небольшой  бюст
Александра Сергеевича.
   - И как это?
   - Я ее не знаю. Она просила передать тебе, что ее зовут Светлана!
   - Светка! - не поверил я своим ушам, переглянувшись с Борисом Ивановичем.
   - А что! Она может!
   - Ладно! Потом узнаем подробности. А сейчас вот что! Саша, тебе  придется
вернуться. Бери пулемет и установи его на крыше  корпуса.  С  собой  захвати
человек  пятнадцать.  Это  на  тот  случай,  если  бандиты  вернутся   через
Грибовичи. Встретишь их! А этого давай сюда, - я указал на пленного.
   Это был мужчина лет сорока. Его худая длинная  шея  была  сплошь  покрыта
рыжей щетиной.
   - Я не спрашиваю вас, кто вы. Это безразлично. В любом случае вы  сегодня
умрете, - предупредил я его. - Вы ответите на несколько моих вопросов и  вас
тут повесят.
   Пленный побледнел:
   - Зачем же мне тогда отвечать?
   - Чтобы заслужить легкую смерть. Если вы будете  молчать,  вас  зароют  в
муравейник. Через пару суток они очистят ваш скелет от мяса и внутренностей.
   - Вы этого не сделаете! - вскричал несчастный.
   - Почему? - искренне удивился я. - Кто нам помешает?
   - Это бесчеловечно!
   - Ага. Человечно было перебить  автоматной  очередью  ноги  восьмилетнему
ребенку и оставить его умирать посреди двора?
   - Он кидал в нас камни...
   - Да? Вот вы и определили соразмерность поступка и наказания.
   Пленник молчал.
   Я подозвал троих ребят из  тех,  что  были  свидетелями  расстрела  своих
товарищей.
   - Снимите ему брюки и посадите на муравейник.
   - Может, не надо? - Алексей смотрел на меня осуждающе.
   - Надо!
   Через десять минут  со  стороны  поляны,  где  под  большим  дубом  стоял
огромный муравейник, раздались вопли. Спустя еще пять  минут  мне  сообщили,
что пленник согласился отвечать на вопросы.
   - Так-то лучше! - встретил я его. - Итак, первый вопрос: куда направились
ваши товарищи и зачем?
   - За продуктами, пошарить на складах.
   - Когда вернутся?
   - С ними еще кто-нибудь приедет? - наугад спросил я  и,  заметив  как  он
вздрогнул, добавил, - мы сохраним вам жизнь до их возвращения.
   - Да! Еще наш начальник и с ним десять человек.  Выходит,  бандитов  было
значительно больше.
   - Кто же ваш начальник?
   Он назвал имя, которое заставило вздрогнуть уже меня.
   - Свяжите его покрепче и отнесите подальше в лес, приказал я ребятам.
   Теперь оставалось ждать. Сколько? День? Два?
   Несколько человек отправились в лагерь за едой, а  мы  залегли  на  своих
местах и приготовились к встрече.
   Ждать пришлось трое суток. Спали  по  очереди.  Ко-стров  разжигать  было
нельзя. Мы ели холодные консервы, большинство из которых оказались  рыбными.
В первую ночь пошел дождь, который лил весь следующий день.  Ни  обсушиться,
ни согреться было негде. Хорошо еще, что  песчаная  почва  быстро  впитывала
влагу.  Опасаясь  за  здоровье  детей,  разве  можно  было   иначе   назвать
пятнадцати- и шестнадцатилетних мальчиков, я разрешил, когда дождь кончился,
разжечь в чаще леса небольшой костер, куда по очереди бегали  ребята  сушить
промокшую одежду.
   Если  никто  не  заболел,  то  наверное   из-за   неимоверного   нервного
напряжения. Нас ожидала схватка с тридцатью  шестью  вооруженными  до  зубов
бандитами,  и  единственно,  что  мы  могли  им   противопоставить   -   это
неожиданность. Поэтому приходилось быть  начеку  и  ждать.  Ждать,  ждать  и
ждать!
   Несмотря на запрет, в нашем расположении появились девочки и  женщины  из
стационара. Они пробрались со стороны чащи  и  принесли  термосы  с  горячим
кофе. Таких термосов у нас в стационаре было много. Мне пришлось благодарить
и ругать наших помощниц.
   - Мы осторожно! - оправдывались они. Что и  говорить,  горячий  кофе  нас
сильно  поддержал,  но  девушки  могли  нас  демаскировать  и  их   пришлось
немедленно удалить. Надо отдать им должное - ушли они совсем бесшумно.
   Я с наслаждением отхлебывал горячий  кофе  и  вдруг  заметил,  что  рядом
кто-то лежит. Это была Евгения.
   Она затаилась за бугорком, выставив перед собой автомат.
   - Ты что здесь делаешь?  Почему  не  ушла  с  остальными?  Где  ты  взяла
автомат? - зашипел я на нее,
   - Позвольте мне остаться!
   - Уходи немедленно! Это не женское дело!
   - Я умею стрелять и я еще не рассчиталась с ними за отца и мать!
   - Это совсем другие.
   - Нет, те самые! - упрямо возразила она. - Это те же самые и  я  хочу  их
убивать, убивать и убивать!
   Я понял ее. Да, это были те же. Те,  кто  использовал  людскую  трагедию,
чтобы дать волю своим животным инстинктам. Это они врывались  в  квартиры  и
насиловали жен на глазах мужей, дочерей на глазах отцов  и,  испохабив  юное
тело, вспарывали им животы. Я вспомнил омерзительные картины, которые  видел
по дороге и в городах.
   Я подполз к ней ближе и, обняв за шею, поцеловал в затылок.
   - Милая моя девочка, - как можно ласковее сказал я. - Ты  права!  Это  те
же. Но позволь нам самим рассчитаться с ними. Если тебя убьют, - добавил я,-
я не переживу этого!
   - Правда?-в ее  голосе  послышалось  такое,  что  заставило  сжаться  мое
сердце.
   - Правда!
   - Тогда я ухожу!
   Я почувствовал прикосновение ее губ.
   - Ты только береги себя... не лезь под пули... -она отползла в сторону  и
исчезла в зарослях.
   Утром третьего дня  со  стороны  магистрали  послышался  гул  моторов.  Я
прислушался, гул шел с севера. Это возвращалась группа, которая направлялась
в Белоруссию.
   Гул сначала приближался, но потом вдруг затих.  Колонна  остановилась  на
шоссе. Через некоторое время прибежал парнишка, которого поставили наблюдать
за дорогой.
   - Что там? - нетерпеливо спросил я его.
   - Стоят, ждут чего-то. Вышли из машин, курят.
   - Сколько машин?
   - Четырнадцать. Да, вот еще... там пушки!
   - Какие пушки?!
   - Небольшие. Две пушки. Прицеплены сзади к машинам. К первой и ко второй,
- пояснил он.
   - Ладно! Отправляйся назад. В случае чего - сразу сюда.
   Тишина длилась недолго. Вскоре снова послышался шум моторов. На этот  раз
он шел с юга. Это возвращалась вторая группа.  Соединившись,  они  двинулись
дальше по лесной дороге.
   Оставалось ждать сигнала. Когда колонна  дойдет  до  стоящего  на  дороге
бронетранспо