у  вычеркнуть  читать  керк  кристиан  холл  марк  перечисленные   лица
переводятся  на  положение  зет  каппа   до   особого   распоряжения   конец
Предполагалось,  что  эта  телеграмма  также  имеет   совершенно   служебный
характер; назначение ее было - назвать  фамилии  пяти  лиц,  переводимых  на
положение  "зет  каппа"  -  кодовое  наименование  особого  допуска.  Но,  к
несчастью, машина не правильно напечатала одно из имен и затем  не  передала
все сообщение повторно. (Если телетайп на  секретной  линии  связи  допускал
ошибку, все сообщение полагалось передать заново  либо  перечитать  на  ЭВМ,
чтобы установить, каков же его точный  смысл.)  Поэтому  телеграмма  вызвала
сомнение  в  ее  достоверности.  В  Вашингтоне  и  кое-где  еще   пригласили
специалистов по ЭВМ для подтверждения  правильности  сообщения  методом  так
называемого обратного прослеживания. Вашингтонский  специалист  высказал  на
этот счет серьезные опасения,  поскольку  телетайп  допустил  еще  и  другие
мелкие ошибки. И привело все это к тому, что допуски  получили  лишь  первые
двое по списку, а остальные - нет, впредь до надлежащего подтверждения.

***

   Элисон Стоун устала. В доме на склоне холма, откуда открывалась  панорама
Стэнфордского  университетского   городка,   она   и   ее   муж,   профессор
бактериологии, принимали сегодня гостей - пятнадцать супружеских пар, и  все
засиделись  допоздна.  Миссис  Стоун  была  раздосадована:  она  выросла   в
официальном Вашингтоне, где вторая чашка кофе, предложенная подчеркнуто  без
коньяка,  воспринималась  гостями  как  сигнал  расходиться  по   домам.   К
несчастью, - сокрушалась она про себя - ученые не сильны в правилах хорошего
тона. Вторую чашку кофе она подала часа полтора, а то и два назад, а они все
еще сидели...
   Было около часу ночи, когда у входной двери раздался звонок. Она  открыла
и с удивлением увидела  у  порога  двух  военных.  Ей  показалось,  что  они
взволнованы и смущены, и она решила, что они заблудились - по  ночам  машины
часто плутали в этих жилых районах, застроенных частными особняками...
   - Чем могу помочь?
   - Извините за беспокойство, мадам, - вежливо сказал один из них. -  Здесь
проживает доктор Джереми Стоун?
   - Да, - ответила она, слегка нахмурясь. - Здесь... За спинами военных, на
дороге, она заметила синюю армейскую машину. Около нее стоял третий человек,
и в руках у него поблескивало что-то такое...
   - Он что, с оружием? - спросила миссис Стоун.
   - Мадам, - сказал военный, -  будьте  так  добры,  нам  немедленно  нужен
доктор Стоун.
   Все это, право же, было  странно,  и  ей  почему-то  стало  не  по  себе.
Выглянув за дверь, она увидела  еще  одного,  четвертого  человека,  который
подходил к особняку, заглядывая в окна. В бледном свете, падавшем из окон на
газон, она ясно увидела в руках у четвертого карабин.
   - Что за представление?
   - Мадам, мы не хотели бы тревожить ваших гостей. Будьте  любезны  вызвать
доктора Стоуна сюда...
   - Право, не знаю...
   - Иначе нам придется зайти самим.
   Миссис Стоун поколебалась, но сказала:
   - Подождите минутку...
   Она отступила на шаг и попыталась закрыть дверь, но один из  военных  уже
проскользнул в прихожую. Он  встал  у  самой  двери,  прямой  и  корректный,
фуражка в руке.
   - Я подожду здесь, мадам, - заявил он и даже улыбнулся.
   Она вернулась к гостям, стараясь делать вид, будто ничего  особенного  не
случилось. В комнате было шумно и  сильно  накурено;  все  шутили,  спорили,
смеялись. Джереми она нашла в углу, где толковали о  последних  беспорядках.
Тронув его за плечо, отвела от собеседников.
   - Это, может, и нелепо, - сказала Элисон, -  но  там,  в  прихожей,  тебя
спрашивает какой-то в форме, и еще один  стоит  снаружи  у  дверей,  а  двое
вооруженных бродят вокруг дома. Они утверждают, что им надо повидать тебя...
   Стоун как будто удивился, но тут же кивнул:
   - Сейчас я с ними разберусь...
   Она обиделась: он вел себя так, словно ждал этого визита.
   - Ну, знаешь, если тебе было что-то известно заранее, мог бы  по  крайней
мере предупредить...
   - Не мог, перебил он. - Объясню потом...
   Он вышел в прихожую, к военному. Элисон за ним.
   - Я доктор Стоун.
   - Капитан Мортон, - представился военный, хотя руки и не подал. -  Пожар,
сэр...
   - Понятно, - сказал Стоун. Бросил взгляд на свой  вечерний  костюм.  -  Я
успею переодеться?
   - Боюсь, что нет, сэр.
   К своему изумлению, Элисон увидела, как муж согласно кивнул:
   - Понятно.
   Он повернулся к ней и добавил:
   - Придется мне уехать...
   Лицо его не выражало  ровным  счетом  ничего,  и  от  этого  происходящее
становилось похожим на кошмар. Она недоумевала, ей стало страшно.
   - Когда ты вернешься?
   - Не знаю. Через неделю, через две. А может, позже...
   Она старалась говорить тихо, но не могла овладеть собой.
   - Что это все-таки значит? Ты арестован?
   - Да нет, - ответил он, усмехнувшись. - Ничего подобного. Ты там извинись
за меня перед гостями, хорошо?..
   - Но эти люди, они с ружьями...
   - Миссис Стоун, - вмешался военный, - на нас  возложена  задача  охранять
вашего мужа. С этой минуты с ним ничего не должно случиться...
   - Вот именно,  -  сказал  Стоун.  -  Видишь,  я  неожиданно  стал  важной
персоной...
   Он еще раз улыбнулся странной, вымученной улыбкой и поцеловал  ее.  И  не
успела она до конца осознать, что происходит, как он  уже  вышел  на  улицу:
капитан Мортон - справа,  второй  военный  -  слева.  Третий,  с  карабином,
безмолвно пристроился сзади;  человек  у  машины  отдал  честь  и  распахнул
дверцу.
   Вспыхнули фары, дверца захлопнулась, машина дала задний ход, развернулась
и исчезла в ночи. Миссис Стоун все стояла у порога, пока один из  гостей  не
подошел и не спросил:
   - Элисон, что с вами?
   Она нашла в себе силы улыбнуться и ответить:
   - Да нет, ничего. Джереми пришлось срочно уехать. Вызвали в  лабораторию:
опять какой-то затяжной эксперимент и что-то там не получается...
   Гость покачал головой и сказал:
   - Жаль. У вас сегодня было так славно...

***

   Стоун откинулся на сиденье и пристально взглянул на военных. Лица  у  них
были по-прежнему непроницаемо спокойны.
   - Что у вас есть для меня? - спросил он.
   - Для вас, сэр?..
   - Да, черт побери. Что вам для  меня  передали?  Что-нибудь  должны  были
передать...
   - Ах да, сэр.
   Ему  вручили  тоненькую  папку.  На  темной  обложке  было  выведено   по
трафарету: "Программа "Скуп". Краткие сведения".
   - Это все?
   - Все, сэр.
   Стоун вздохнул. О программе "Скуп" он никогда до  этого  дня  не  слышал;
придется проштудировать папку самым тщательным  образом.  В  машине  слишком
темно.  Впрочем,  время  для  чтения  будет  потом,  в  самолете.  Он   стал
припоминать события последних пяти лет, начиная с того  довольно  необычного
симпозиума на Лонг-Айленде  и  выступления  коротышки-англичанина,  который,
если разобраться, положил всему этому начало.

***

   Летом 1962 года  на  Десятом  биологическом  симпозиуме,  состоявшемся  в
Коулд-Спринг Харбор на острове Лонг-Айленд, выступил английский биофизик Дж.
Меррик. Доклад его назывался "Частоты биологических контактов в соответствии
с  вероятностями  видообразования".  Меррик  слыл  бунтарем,  не  признающим
авторитетов, и пользовался  репутацией  человека,  не  отличающегося  особой
ясностью мышления: недавний его развод и  присутствие  на  симпозиуме  яркой
блондинки-секретарши лишь упрочили  подобную  репутацию.  Представленный  им
доклад  не  вызвал   сколько-нибудь   серьезного   обсуждения,   мало   кого
заинтересовали и основные его идеи, сжато  резюмированные  в  заключительной
части следующим образом:
   "Итак, мы установили, что вероятность первого контакта с внеземной жизнью
предопределяется вероятностями  видообразования.  Неоспорим  тот  факт,  что
сложных организмов  на  Земле  мало,  а  простые  чрезвычайно  многообразны.
Существуют миллионы видов бактерий и тысячи видов насекомых; однако  приматы
представлены очень небольшим числом видов,  а  человекообразные  обезьяны  -
всего четырьмя.  И  наконец,  человек  представлен  лишь  одним-единственным
видом.
   Аналогичная  закономерность  проявляется  и  в   отношении   численностей
отдельных видов. Простые существа встречаются неизмеримо чаще,  чем  сложные
организмы. На Земле живет три миллиарда человек, и нам  представляется,  что
это очень много, пока мы не вспомним, что обыкновенная колба может  вместить
бактерий в десять и даже в сто раз больше.
   Все доступные нам данные о происхождении жизни указывают на  эволюционное
развитие от простых форм жизни к  сложным.  Это  положение  справедливо  для
Земли, справедливо оно, по-видимому, и для всей Вселенной. Шепли,  Мерроу  и
другие авторы подсчитали число планет в ближайших к нам областях  Вселенной,
на  которых  возможна  жизнь.  Мои  расчеты,  приведенные   выше,   касаются
относительной распространенности во Вселенной организмов различных видов.
   Цель, которую я себе  поставил,  заключается  в  определении  вероятности
контакта человека с другими формами жизни. Вероятности эти воспроизводятся в
следующей таблице:

   ВЕРОЯТНОСТЬ ФОРМЫ ЖИЗНИ / СОПРИКОСНОВЕНИЯ Организмы одноклеточные или еще
меньшего размера (чистая генетическая информация) /0,784
   Организмы  многоклеточные,  простые  /0,194   Организмы   многоклеточные,
сложные, но не обладающие развитой нервной системой /0,014
   Организмы многоклеточные с развитыми системами органов,  включая  нервную
систему /0,0078
   Организмы многоклеточные с  нервной  системой,  способной  перерабатывать
информацию высокой сложности (на уровне возможностей человека) /0,0002
   Итого: 1,0000

   Исходя из вышеуказанных соображений,  я  прихожу  к  выводу,  что  первым
соприкосновением человека с внеземной жизнью будет  контакт  с  организмами,
если не идентичными земным  бактериям  или  вирусам,  то  сходными  с  ними.
Последствия такого контакта внушают  серьезные  опасения,  если  принять  во
внимание, что три процента всех видов земных бактерий способны оказывать  то
или иное вредное воздействие на человека".

***

   Далее сам Меррик признал возможным, что  первым  таким  контактом  станет
контакт с бациллами чумы, завезенными с Луны первыми  космонавтами,  которые
там побывают. Это предположение сильно позабавило собравшихся ученых.
   Джереми Стоун относился  к  тем  немногим,  кто  воспринял  идеи  Меррика
всерьез. В свои тридцать шесть лет Стоун был, вероятно, самым  известным  из
участников симпозиума. Уже шесть лет он возглавлял кафедру  бактериологии  в
Стэнфорде, а незадолго до симпозиума удостоился Нобелевской премии.
   Список научных достижений Стоуна, не считая даже серии экспериментов,  за
которую ему присудили Нобелевскую премию, поразителен. В 1955  году  он  был
первым, кто применил особый метод подсчета бактериальных клеток в  культуре.
В 1957 году разработал интересный метод получения чистых суспензий.  В  1960
году опубликовал принципиально новую теорию действия оперонов у Е. coli и S.
tabuli  и  получил  данные  относительно  физической  природы  индукторов  и
репрессоров. Его работа о линейных вирусных превращениях,  опубликованная  в
1958  году,  положила  начало  новым  направлениям   научных   исследований,
развитым,  в  частности,  учеными   Пастеровского   института,   которые   в
дальнейшем, в 1966 году, получили за эти исследования Нобелевскую премию.
   Сам Стоун стал нобелевским лауреатом в 1961  году  за  работу  в  области
мутантных реверсий бактерий - работу эту он выполнил в свободное время,  еще
когда был двадцатишестилетним студентом юридического факультета Мичиганского
университета.
   Самое значительное свойство Стоуна как личности проявилось,  наверное,  в
том, что, будучи еще  студентом-правоведом,  он  написал  работу  на  уровне
нобелевских  стандартов,  показав  поистине  необычайную  широту  и  глубину
интересов. Как сказал один  из  его  друзей,  "Джереми  знает  все,  а  всем
остальным увлекается". Уже случалось, что его сравнивали и с Эйнштейном, и с
Бором как человека, обладающего и совестью ученого, и  широтой  взглядов,  и
пониманием значения событий...
   Стоун был худощав и лысоват; он отличался феноменальной памятью,  которая
с равной легкостью хранила как научные факты, так и  непристойные  анекдоты.
Но  наиболее  характерной  чертой  Стоуна  был  витавший  вокруг  него   дух
нетерпения: у всех, кто общался с ним, обязательно  возникало  чувство,  что
они заставляют его попусту тратить драгоценное время. Он имел отвратительную
привычку перебивать собеседников и обрывать разговор на полуслове, привычку,
от которой безуспешно пытался избавиться. Держался он  высокомерно,  а  если
добавить к этому присуждение Нобелевской премии в молодом  возрасте  да  еще
скандальные события его личной жизни - он был женат четыре раза, в том числе
дважды на женах своих коллег, - то отнюдь не удивительно, что окружающие  не
пылали любовью к нему.
   Однако именно Стоун в начале  60-х  годов  пробился  в  правительственные
круги в качестве одного из ходатаев от  лица  "новой  науки".  Роль  эту  он
воспринимал с шутливой покорностью -  "вакуум  жаждет,  чтоб  его  заполнили
раскаленным газом", как он сам выразился однажды, -  но  в  действительности
оказывал значительное влияние на ход событий.
   К началу 60-х годов Америка волей-неволей пришла,  наконец,  к  пониманию
того, что  она  обладает  значительным  комплексом  научных  учреждений.  По
сравнению с Европейским Экономическим Сообществом ученых в США было больше в
четыре раза, а денег они тратили больше в семь раз. Львиная доля этих  денег
поступала прямо или косвенно от конгресса,  и  конгрессу  были  очень  нужны
люди, способные дать толковый совет, как их лучше истратить.
   В 50-е годы все крупнейшие советники были физиками: Теллер и Оппенгеймер,
Брэкмен и Уайднер. Но десять лет спустя,  когда  биология  стала  привлекать
гораздо больше средств и  внимания,  выделилась  новая  группа  во  главе  с
Дибэйки в Хьюстоне, Фармером в Бостоне, Хеггермэном в Нью-Йорке и Стоуном  в
Калифорнии.
   Выдвижению Стоуна помогли  многие  обстоятельства:  престиж  нобелевского
лауреата, политические связи, поддержка его последней жены -  дочери  Томаса
Уэйна, сенатора от штата Индиана, - и, наконец, его юридическое образование.
Все это, вместе взятое, привело к  тому,  что  Стоун  неоднократно  выступал
перед  разными  вконец  запутавшимися  сенатскими  подкомитетами  и  получил
немалую власть, какой наделены особо доверенные советники.
   Эту   власть   он   использовал   в   полной    мере    при    проведении
научно-исследовательских и строительных работ по программе "Лесной пожар".
   Стоун заинтересовался выводами Меррика  -  ведь  они  были  созвучны  его
собственным идеям. Идеи эти были изложены в короткой статье  под  заголовком
"Стерилизация космических аппаратов", опубликованной в журнале  "Сайенс",  а
затем перепечатанной в английском журнале "Нейчур".  Стоун  исходил  из  той
посылки, что угроза бактериального заражения при космических исследованиях -
угроза двусторонняя и что защита от нее также должна быть двусторонней.
   До статьи Стоуна предметом научного обсуждения служила  в  основном  лишь
опасность, угрожающая другим планетам от  спутников  и  космических  зондов,
которые  могут  нечаянно  занести  туда  земные   микроорганизмы.   Подобная
возможность учитывалась уже на заре американских космических исследований, и
к 1959 году в НАСА были введены  строгие  правила  стерилизации  космических
аппаратов перед запуском.
   Целью введения этих правил было предотвратить загрязнение  других  миров.
Ведь если на зонде, запускаемом к Марсу или  Венере  в  поисках  новых  форм
жизни, окажутся земные бактерии, весь эксперимент неизбежно будет сорван.
   Стоун рассмотрел ситуацию, противоположную по характеру. Он указал, что в
равной мере вероятно и другое: заражение Земли внеземными организмами  через
посредство космических зондов. Аппараты, сгорающие при вхождении  в  плотные
слои атмосферы, никакой опасности не создают, по любая  "мягкая"  посадка  -
как пилотируемых кораблей, так и зондов наподобие спутников "Скуп" -  меняет
положение  коренным  образом.  Тут,  указывал  Стоун,  опасность  внеземного
заражения становится очень серьезной.
   Статья  его  вызвала  кратковременный,  но  быстро  угасший  интерес.  "Я
надеялся на большее", - признался он впоследствии. Поэтому в  1963  году  он
сколотил неофициальную семинарскую группу, которая дважды в месяц собиралась
в  комнате  410  на  верхнем  этаже  биохимического  корпуса   Стэнфордского
медицинского института позавтракать и поспорить о проблеме заражения  извне.
Именно эта группа из пяти человек - Стоун и Джон Блэк из  Стэнфорда,  Сэмюэл
Холден и Терренс Лиссет из Калифорнийского медицинского  института  и  Эндрю
Вайс с биофизического факультета университета в  Беркли  -  составила  позже
первое ядро программы "Лесной пожар". В 1965 году они  направили  президенту
петицию,  намеренно  копирующую   известное   письмо   Эйнштейна   Рузвельту
относительно атомной бомбы.

   Стэнфордский университет
   Пало-Альто, штат Калифорния
   10 января 1965 года

   Президенту Соединенных Штатов
   Белый дом
   1600, Пенсильвания-авеню
   Вашингтон, округ Колумбия

   Уважаемый господин президент!
   Теоретические  работы  последнего  времени  указывают  на  то,  что  меры
стерилизации космических аппаратов, возвращаемых на Землю,  могут  оказаться
недостаточными для обеспечения стерильности аппаратов при вхождении в земную
атмосферу. Вследствие этого существует потенциальная  опасность  привнесения
болезнетворных организмов в существующую земную экологическую структуру.
   По нашему мнению, полностью удовлетворительной  стерилизации  космических
зондов и пилотируемых аппаратов, возвращаемых на Землю, достичь  невозможно.
Проведенные нами расчеты  свидетельствуют,  что  даже  если  аппараты  будут
подвергаться стерилизации в космическом пространстве, то и тогда вероятность
заражения все еще составит одну десятитысячную, если не более.  Эти  расчеты
основаны на данных об известных  нам  формах  организованной  жизни;  другие
формы жизни могут быть устойчивы к любым методам стерилизации.
   Исходя из вышеизложенного, мы считаем необходимым безотлагательно создать
научный комплекс,  способный  бороться  с  внеземными  формами  жизни,  если
таковые будут случайно привнесены на Землю. Указанный  комплекс  преследовал
бы двоякую цель: ограничить распространение чуждой формы жизни и  обеспечить
лабораторное ее исследование и анализ с целью  защиты  земной  жизни  от  ее
вредного воздействия.
   Мы рекомендуем  расположить  указанный  комплекс  в  ненаселенном  районе
Соединенных Штатов, разместить его под землей,  оснастить  всеми  известными
современной науке средствами герметизации и, наконец,  предусмотреть  в  нем
ядерное  устройство  самоликвидации  на  случаи  какого-либо   чрезвычайного
происшествия. Насколько нам известно, никакая форма  жизни  не  в  состоянии
выдержать температуру в  два  миллиона  градусов,  возникающую  при  ядерном
взрыве.
   С искренним уважением
   Джереми Стоун, Джон Блэк, Сэмюэл Холден, Терренс Лиссет, Эндрю Вайс

   Реакция на письмо была обнадеживающе скорой. Через двадцать  четыре  часа
Стоуну позвонил один из  советников  президента,  а  на  следующий  день  он
вылетел в Вашингтон для встречи с президентом и членами Совета  Национальной
Безопасности. Спустя две недели пришлось лететь и в Хьюстон, чтобы  обсудить
дальнейшие планы с представителями НАСА.
   Правда, раз или два, как вспоминает Стоун, ему доводилось слышать шуточки
насчет "дурацкой затеи - вытрезвителя для козявок", но большинство ученых, с
которыми он говорил, отнеслось  к  его  проекту  благоприятно.  Через  месяц
неофициальная группа Ст