нный в  другой  части
здания. Написал телеграмму на базу "Лесной пожар",  передал  телеграфисту  и
заодно спросил:
   - Ответа еще не было?
   - Ответа, сэр?..
   - От "Лесного пожара", - сказал Мэнчик. Казалось просто невероятным,  что
никто не реагировал на аварию "Фантома". Ведь она так явно связана...
   - От "Лесного пожара", сэр?..
   Мэнчик протер глаза. Он переутомился; следовало бы получше помнить насчет
языка за зубами.
   - Да нет, это я так, - сказал он.

***

   После беседы со своим пациентом Холл направился  к  Бертону.  Тот  был  в
секционной и просматривал срезы, сделанные накануне.
   - Нашли что-нибудь? - поинтересовался Холл.
   Бертон оторвался от микроскопа и вздохнул:
   - Пока ничего...
   - Я все думаю об этих сумасшедших. Разговор с Джексоном  напомнил  мне  о
многом. В поселке в тот вечер несколько человек сошли с ума.  И  большинство
из них - люди пожилые...
   Бертон сдвинул брови.
   - Ну и что?
   - Пожилые люди  вроде  Джексона.  У  них  множество  всяких  недомоганий.
Организм разрушается по-разному. У кого  легкие  не  в  порядке,  у  кого  -
сердце. Поражение печени. Склероз сосудов...
   - И все это меняет ход болезни?
   - Очень может быть. Я все думаю: отчего человек может мгновенно  сойти  с
ума?
   Бертон неопределенно покачал головой.
   - И еще одно, - продолжал Холл. - Джексон вспомнил, что один из  погибших
перед смертью воскликнул: "Ой, голова!.."
   - Перед самой смертью? - переспросил Бертон, глядя в пространство.
   - Да.
   - Вы думаете, кровоизлияние?
   Холл кивнул:
   - Похоже. Во всяком случае, стоит проверить.
   Действительно,  если  штамм   "Андромеда"   каким-то   образом   вызывает
кровоизлияние в мозг, то он может и  мгновенно  вызывать  самые  необычайные
психические расстройства.
   - Но мы же знаем, что смерть наступает от свертывания...
   - Да, - ответил Холл, - у большинства людей.  Но  не  у  всех.  Некоторые
выживают, а другие сходят с ума...
   Бертон кивнул задумчиво - и  вдруг  пришел  в  возбуждение.  Предположим,
"Андромеда" поражает кровеносные сосуды. Поражение стенки сосуда дает толчок
свертыванию крови. Стоит поранить,  порезать,  прижечь  стенку  сосуда,  как
начинается  свертывание.  Сначала  вокруг   пораженного   места   собираются
тромбоциты, защищая  его,  не  допуская  потери  крови.  Затем  скапливаются
красные кровяные тельца. Затем фибриновая масса  связывает  все  вместе.  И,
наконец, сгусток затвердевает.
   Таков нормальный процесс. Но если поражение обширное, если начинается оно
в легких и распространяется по сосудам до...
   - Я начинаю думать, - сказал Холл, - не поражает  ли  наш  микроб  стенки
сосудов. Если да,  то  вот  вам  и  начало  процесса  свертывания.  Но  если
свертывания почему-либо не  происходит,  тогда  штамм,  продолжая  разъедать
сосуды, вызывает кровоизлияние...
   - И сумасшествие, - отозвался Бертон, спешно перебирая свои срезы.  Нашел
три среза мозга и тут же просмотрел их. Сомнений  не  оставалось.  Патология
была очевидна. Во внутреннем слое стенок мозговых сосудов  виднелись  мелкие
зеленые вкрапления. Бертон не испытывал и тени  сомнения,  что  при  большем
увеличении зелень распадется на шестиугольники...
   Он быстренько проверил и другие  срезы  -  сосудов  в  легких,  печени  и
селезенке. На некоторых срезах в стенках сосудов тоже обнаруживались зеленые
пятнышки, но нигде они не встречались в таком изобилии, как в сосудах мозга.
   Штамм "Андромеда" отдавал явное предпочтение именно церебральным сосудам.
Трудно сказать, почему, но ведь известно, что сосуды мозга  имеют  некоторые
отличительные свойства. Например, в условиях,  когда  остальные  кровеносные
сосуды расширяются или  сокращаются  -  при  охлаждении  организма  или  при
физической нагрузке, - церебральные сосуды не изменяются, обеспечивая  мозгу
постоянный приток крови.
   При резких физических усилиях приток крови к мускулам может увеличиться в
пять, а может, и в двадцать раз. Приток крови к мозгу неизменен,  независимо
от того, сдает ли человек экзамен или  спит,  рубит  ли  дрова  или  смотрит
телевизор. Мозг получает одно и то же количество крови  минута  за  минутой,
час за часом, день за днем. Никто не знает, зачем это нужно, не  знает,  как
именно  осуществляется  саморегулирование  мозговых  сосудов.  Однако   само
явление установлено твердо, и церебральные сосуды рассматриваются наукой как
особый случаи среди всех других артерий  и  вен.  Отличия  неясны,  но  они,
несомненно, есть.
   А теперь появился и  микроорганизм,  который  поражает  выборочно  именно
сосуды мозга. Поразмыслив,  Бертон  нашел  даже,  что  ничего  особенного  в
подобной выборочности нет. Сифилис, например, вызывает  воспаление  аорты  -
крайне    специфичную    и    частную    реакцию.    Шистозомоз-паразитарная
инфекция-отдает предпочтение мочевому пузырю, кишечному тракту  или  сосудам
кишечника, в зависимости  от  вида.  Так  что  "узкая  специализация"  среди
микроорганизмов вовсе не исключается.
   - Но тут есть еще одна проблема, - сказал Бертон. - У большинства  людей,
как мы знаем, свертывание крови под действием штамма  начинается  в  легких.
По-видимому, и разрушение сосудов начинается там же. Чем же отличаются...
   Он запнулся.
   Вспомнил крыс, которым ввел гепарин. Тех, которые все равно  погибли,  но
которых он не вскрывал.
   - Господи боже, - прошептал он.
   Извлек одну крысу из холодильника и вскрыл. Кровь. Быстро вскрыл черепную
коробку и осмотрел  мозг.  На  серой  поверхности  мозгового  вещества  была
обширная область кровоизлияния.
   - Вот оно, - сказал Холл.
   - Если животное здоровое, оно погибает  от  свертывания  крови.  Но  если
свертывание   предотвращено,   штамм   разъедает   сосуды   мозга,   вызывая
кровоизлияние.
   - И сумасшествие.
   - Да, да, - Бертон был теперь возбужден до  крайности.  -  А  свертыванию
может помешать какая-нибудь болезнь крови. Или недостаток витамина К. Плохая
усвояемость  питательных  веществ.  Функциональная  недостаточность  печени.
Нарушения белкового синтеза. Да десятки различных расстройств!
   - Которые скорее всего будут у пожилого человека, - сказал Холл.
   - А Джексон страдает чем-нибудь подобным?
   Холл помедлил.
   - Нет. У него не в порядке печень, но не до такой степени.
   - Ну, вот мы и вернулись к исходному пункту, - вздохнул Бертон.
   - Не совсем. Потому что Джексон и ребенок выжили.  И  ни  у  того,  ни  у
другого кровоизлияния, насколько мы знаем, не было  вообще.  Оба  просто  не
затронуты болезнью. Не затронуты совсем...
   - И что же?
   - А то, что у них каким-то образом был  предотвращен  первичный  процесс,
внедрение "Андромеды" в стенки сосудов, У моих пациентов штамм не проник  ни
в легкие, ни в мозг. Никуда не проник.
   - Но почему? Почему?
   -   Это   мы   узнаем,   когда   поймем,    в    чем    сходство    между
шестидесятидевятилетним  стариком,  страдающим  язвой  желудка  и   лакающим
"Стерно", и двухмесячным младенцем, - сказал Холл.
   - Судя по всему, они абсолютные антиподы.
   - Вот именно, - откликнулся Холл.
   Прошло много часов, прежде чем он понял, что в ответе Бертона  и  таилось
решение загадки.

Глава 24

Переоценка цениостей

   Сэр Уинстон Черчилль сказал однажды:  "Истинная  гениальность  состоит  в
способности  к  оценке  сведений   неточных,   противоречивых   и   чреватых
опасностями". Но,  как  ни  странно,  группа  "Лесной  пожар",  несмотря  на
блестящие индивидуальные способности каждого из  ее  членов,  несколько  раз
допускала грубейшие ошибки в оценке информации, которой располагала.
   Стоит вспомнить ядовитое замечание Монтеня:  "Под  воздействием  сильного
напряжения люди глупеют и дурачат самих себя". Нет сомнения, что  все  члены
группы "Лесной пожар" работали в обстановке огромного  нервного  напряжения,
но они были готовы к возможности ошибок. Они даже предвидели,  что  какие-то
ошибки неизбежны. Чего они не  предугадали  -  так  это  масштаба,  поистине
потрясающего масштаба своей ошибки. Они  не  ожидали,  что  конечная  ошибка
сложится из десятка мелких  недосмотров,  из  горсточки  упущенных  ключевых
фактов.
   У группы было одно  общее  "слепое  пятно",  которое  Стоун  впоследствии
охарактеризовал так: "Мы были нацелены на одну проблему. Все, что мы делали,
все наши мысли были направлены на одно - на поиск лечения от "Андромеды".  И
еще, разумеется, мы не могли ни на минуту забыть о Пидмонте.  Нам  казалось,
что, не найди мы решения, его никто не найдет  и  участь  Пидмонта  в  конце
концов постигнет весь мир. Мы никак не могли перестроиться..."
   Ошибка эта начала приобретать внушительные размеры, когда дело  дошло  до
исследования высеянных культур.
   Ведь Стоун  и  Ливитт  высеяли  тысячи  культур,  взятых  из  контейнеров
спутника. Эти культуры  были  помещены  в  термостаты  с  самыми  различными
составами атмосфер при различных температурах  и  давлениях.  Данные  такого
массового  эксперимента  можно  было  проанализировать  только   с   помощью
вычислительной машины.
   По программе "Рост/Трансматрица" ЭВМ выдавала в печатном виде  данные  не
обо всех примененных сочетаниях  факторов  роста,  а  лишь  наиболее  важные
положительные и отрицательные результаты. Оценка результатов в ЭВМ слагалась
на основе автоматического взвешивания каждой чашки Петри  и  фиксации  роста
культур с помощью фотоэлектрического глаза.
   Когда Стоун и Ливитт приступили  к  анализу  результатов,  то  обнаружили
некоторые интересные закономерности. Прежде всего  -  питательная  среда  не
имела ровным счетом никакого значения: организм рос с одинаковым успехом  на
сахаре, крови, шоколаде, агар-агаре и на чистом стекле. А вот газовая  среда
и условия освещенности играли  серьезную  роль.  Ультрафиолетовое  освещение
стимулировало рост при всех условиях; абсолютная темнота и в меньшей степени
инфракрасное   освещение   тормозили   его.   Кислород    задерживал    рост
безотносительно к другим условиям; углекислый газ способствовал ему; азот не
оказывал никакого влияния. Наибольший рост достигался  в  атмосфере  чистого
углекислого газа при  ультрафиолетовом  освещении,  наименьший  -  в  чистом
кислороде при полной темноте.

***

   - Ну, и что вы об этом думаете? - спросил Стоун.
   - Похоже на прямое превращение энергии, - задумчиво сказал Ливитт.
   - Да, пожалуй... - согласился Стоун.
   Он отстучал на входном устройстве координаты изолированной системы. Такие
системы применяются для  исследования  обмена  веществ  у  бактерий;  в  них
измеряется потребление газов и питательных веществ  и  выход  отбросов;  они
герметизированы и  полностью  автономны.  Если  в  такую  систему  помещено,
например, растение, то в ней будет измеряться потребление углекислого газа и
выделение воды и кислорода.
   А штамм "Андромеда" в изолированной системе проявил  свойства  совершенно
удивительные. "Андромеда" не знала  экскрементов.  В  атмосфере  углекислого
газа, при ультрафиолетовом освещении рост продолжался непрерывно до  полного
поглощения углекислоты. Тогда прекращался  и  рост.  И  никаких  извержений,
никаких газов или отбросов. Никаких отходов.
   - Эффективность отличная, - заметил Стоун.
   Этого можно было ожидать.
   Организм  отлично  приспособился  к  условиям  своего   существования   -
бесплодному вакууму космического пространства. Он потреблял все и ничего  не
расходовал впустую.
   Одна и та же мысль осенила Стоуна и Ливитта одновременно.
   - Черт возьми!..
   Ливитт уже протянул руку к телефонной трубке.
   - Робертсона. Срочно. Нет, немедленно...
   - Невероятно, - проговорил Стоун. - Никаких отбросов.  Штамм  не  требует
питательной среды. Он  может  расти  в  присутствии  углерода,  кислорода  и
солнечного света. Точка.
   - Надеюсь, мы не опоздали...
   Ливитт впился взглядом в  телевизионный  экран,  вмонтированный  в  пульт
управления ЭВМ.
   Стоун утвердительно мотнул головой и сказал:
   - Если организм действительно превращает материю в энергию  и  энергию  в
материю -  и  притом  непосредственно,  -  значит,  он  действует  наподобие
маленького реактора.
   - И ядерный взрыв...
   - Невероятно, - сказал Стоун, - просто невероятно...
   На экране появился Робертсон. Выглядел он усталым и нервно курил.
   - Джереми, ну дайте же мне хоть какое-то время. Я  просто  еще  не  сумел
прорваться...
   -  Слушайте  меня  внимательно,  -  сказал  Стоун.  -  Проследите,  чтобы
директива  7-12  не  была  применена  ни  в  коем  случае,  ни   при   каких
обстоятельствах. Это совершенно необходимо. Взрывать  ядерное  устройство  в
соседстве с "Андромедой" нельзя. Это было бы в буквальном смысле слова самое
худшее, что только можно придумать...
   Он вкратце объяснил, в чем дело. Робертсон присвистнул:
   - Выходит, мы создали бы невероятно обильную питательную среду...
   - Вот именно.
   Проблема  чрезвычайно  благоприятной  питательной  среды  была  предметом
особого  беспокойства  группы  "Лесной  пожар".  В  обычных  условиях,   как
известно, существует множество всякого рода сдерживающих и  уравновешивающих
факторов, которые так или иначе препятствуют  безудержному  росту  бактерий.
Математическая картина неконтролируемого роста бактерий поистине устрашающа.
В идеальных условиях клетка бактерии Е. coli делится каждые двадцать  минут.
Как будто ничего особенного, но если задуматься... Бактерии  размножаются  в
геометрической прогрессии: из одной  образуются  две,  из  двух  четыре,  из
четырех восемь  и  т.  д.  Таким  образом,  выходит,  что  в  течение  суток
одна-единственная клетка Е. coli способна вырасти в сверхколонию размером  и
весом с планету Земля.
   Этого не случается по той простой причине, что вечных "идеальных условий"
для роста нет и не может быть. Иссякает пища.  Иссякает  кислород.  Меняются
условия внутри самой колонии, и рост приостанавливается...
   Однако,  если  штамм  "Андромеда"  способен  непосредственно   превращать
энергию в материю, то достаточно дать ему мощный  источник  энергии,  такой,
как ядерный взрыв...
   - Я передам вашу рекомендацию президенту, - сказал Робертсон. - Он  будет
рад узнать, что принял правильное решение.
   - Можете поздравить его от моего имени с блестящей научной  интуицией,  -
заметил Стоун.
   Робертсон почесал голову.
   - У меня тут новые данные о "Фантоме". Произошло это в районе к западу от
Пидмонта, на высоте шесть тысяч девятьсот метров. Комиссия обнаружила  следы
разрушений, о которых успел  упомянуть  летчик.  Только  это  не  резина,  а
пластик. Он оказался деполимеризованным...
   - Что думает об этом комиссия?
   - Они в полном недоумении, - признался Робертсон. - И вот  еще  что.  Они
нашли куски человеческой кости - плечевой и большой берцовой. Примечательно,
что кость совершенно чиста, почти отполирована...
   - Мягкие ткани сгорели?
   - На это не похоже.
   Стоун, нахмурившись, бросил взгляд на Ливитта.
   - А на что похоже?
   - Просто чистая, полированная кость. Они там ни черта понять не могут.  И
еще  такая  новость.  Мы  проверили  личный  состав  национальной   гвардии,
оцепившей Пидмонт. Это 112-й полк, расположен он в  радиусе  ста  пятидесяти
километров вокруг поселка; на восемьдесят километров в глубь зоны высылались
патрули. К западу от Пидмонта находилось до ста человек.  Потерь  среди  них
нет.
   - Никаких потерь? Вы уверены?
   - Совершенно.
   - А в районе, над которым пролетел "Фантом", солдаты были?
   - Да, были. Двенадцать человек.  Это  они  доложили  на  базу  о  пролете
самолета.
   - Похоже на то, что катастрофа - это чистое совпадение, - сказал Ливитт.
   - Я склонен согласиться с Питером,  -  заметил  Стоун,  подтверждая  свое
согласие кивком. - При отсутствии жертв на земле...
   - А может, организм только в верхней атмосфере...
   - Все может быть. Но пока мы твердо  знаем  по  меньшей  мере  одно:  как
"Андромеда" убивает свои жертвы. Свертыванием крови. Не разрушением  тканей,
не полировкой костей. Свертыванием и никак иначе.
   - Ладно, - сказал Робертсон. - Давайте пока не будем вспоминать про  этот
самолет...
   На этом их совещание окончилось.

***

   - Я считаю, что пора проверить  посевы  на  биологическую  активность,  -
заявил Стоун.
   - Проведем испытание на крысах?
   - Нужно удостовериться, что  штамм  по-прежнему  вирулентен.  Что  он  не
изменился, - кивнул Стоун.
   Ливитт  согласился.  Действительно,  необходимо   было   проследить,   не
смутировал ли организм, не изменились ли кардинальным образом его свойства.
   Они уже собрались приступить к работе,  когда  динамик  внутренней  связи
пятого уровня щелкнул и оповестил:
   - Доктор Ливитт! Доктор Ливитт!..
   - Да?.. - отозвался тот.
   На экране показался молодой человек приятной наружности в белом халате.
   - Доктор Ливитт, мы только  что  получили  обратно  электроэнцефалограммы
после детальной проверки на ЭВМ. Здесь, по-видимому, какая-то ошибка, но...
   Он запнулся.
   - Ну? - поторопил Ливитт. - Что-нибудь не в порядке?
   - Дело в том,  сэр,  что  ваша  ЭЭГ  отнесена  к  четвертой  группе,  она
атипична, хотя, по-видимому, вполне благоприятна.  Однако  все  же  надо  бы
сделать повторную запись...
   - Должно быть, это ошибка, - вмешался Стоун.
   - Конечно, ошибка. - поддакнул Ливитт.
   - Несомненно, сэр, - сказал молодой человек. - Но мы  хотели  бы  все  же
повторить запись, чтобы полностью удостовериться.
   - Я сейчас занят.
   Стоун обратился непосредственно к лаборанту:
   - Доктор Ливитт сделает  повторную  энцефалограмму,  как  только  немного
освободится...
   - Хорошо, сэр.
   Когда экран погас, Стоун заметил:
   - Иногда все эти обязательные процедуры чертовски раздражают..
   - Вот именно, - согласился Ливитт.
   Они принялись было за биологическую проверку различных культур  бактерии,
но тут на экране ЭВМ появилось сообщение, что готовы предварительный  данные
рентгенокристаллографии. Стоун и Ливитт отправились посмотреть  эти  данные,
отложив биологическую проверку, что было весьма прискорбно.  Такая  проверка
показала бы, что в своих рассуждениях ученые уже сбились со следа и пошли по
ложному пути.

Глава 25

Уиллис

   По  данным  рентгенокристаллографического  анализа,  у   "Андромеды"   не
оказалось никаких компонентов,  присущих  обычной  клетке,  -  ни  ядра,  ни
митохондрий, ни  рибосом.  В  шестиугольниках  не  было  никаких  внутренних
членений, никаких более мелких частичек. Напротив,  как  их  стенки,  так  и
внутренняя часть состояли,  по-видимому,  из  одного  и  того  же  вещества.
Вещество  это  давало   на   фотографиях   характерную   картину   какого-то
колебательного процесса,  прецессии,  или,  иначе,  рассеяния  рентгеновских
лучей.
   Просматривая результаты, Стоун заметил:
   - Просто ряд одинаковых шестиугольных колец...
   - И ничего больше, - добавил Ливитт. - Как  же,  к  дьяволу,  этот  штамм
ухитряется жить?..
   Они не могли представить себе, как  организм,  столь  просто  устроенный,
способен непосредственно использовать энергию для роста.
   - Совершенно заурядная кольцевая структура,  -  сказал  Ливитт.  -  Вроде
фенольной группы, только и  всего.  Такая  структура  должна  быть  довольно
инертной...
   - А она превращает энергию в материю...
   Ливитт почесал затылок. Он  опять  припомнил  свою  аналогию  с  городом,
аналогию с клеткой мозга. Любая молекула построена из простейших кирпичиков.
Взятая отдельно, она не обладает никакими примечательными свойствами. Однако
в составе какой-то общности обретает огромную силу.
   - Быть может, существует  какой-то  критический  уровень,  -  предположил
Ливитт.  -  Сложная  структура  подчас  проявляет  свойства,  какие   просто
невозможны у подобной же, но более простой...
   - Давняя острота насчет мозга шимпанзе, - напомнил Стоун.
   Ливитт молча кивнул.  По  всем  основным  характеристикам  мозг  шимпанзе
ус