ас
появлялась возможность  для  нормального  общения.  Выходит,  передо  мной
открывались другие пути для выражения  своих  чувств,  кроме  немедленного
изнасилования.
   - Я бы хотел, чтобы ты пожила в Риверсайде, - сказал я.
   Сюзанна подняла брови.
   - Ну, Кевин, неужели это все, на что ты способен? Это не  тот  Монкриф,
которого я представляла себе со слов Морта Баркера.
   Значит, мерзавец Баркер расписал ей меня как  отчаянного  распутника...
Рыбные  загоны  оказались  уже  совсем  близко  от  нашего  левого  борта.
Несколько плавников разрезало  воду  неподалеку:  привлеченные  запахом  и
видом такого количества подневольных толстиков, чернуги рыскали вокруг, но
не могли проникнуть в загоны сквозь сети.
   - А что я могу сказать? - беспомощно пробормотал я. - Дьявол!  Сюзанна,
по-моему, ты самая...
   Проклятый двигатель чихнул и заглох. Я  зарычал  в  отчаянии  и  поднял
смотровой люк.  Сюзанна,  посмеиваясь,  взялась  за  штурвал,  а  я  полез
прощупывать  кабели  и  разъемы,  проверил,  в  конце  концов,  горючее  и
обнаружил, что его нет.
   - Фи, Монкриф, как неоригинально. Почему ты не  поставил  микрореактор?
Их, кажется, можно не заправлять много месяцев?
   - Больно жирно ставить сюда реактор, - рассеянно  ответил  я,  стараясь
разобраться в ситуации. Я заправил бак два дня назад и  включал  двигатель
только во время короткого испытательного прогона. Наверное, в баке течь. -
Яхта должна побегать под парусами.
   - Не очень-то она сейчас бежит.
   Сюзанна сказала правду. Без смазывающей воздушной пленки "Легкая  леди"
уныло шлепала по волнам и двигалась гораздо хуже, чем я ожидал.
   - Пора поворачивать, - сказал я. - Мы далековато заплыли.
   Не успела Сюзанна спуститься с бокалами в  каюту,  как  вдруг  ее  лицо
снова появилось над ступеньками.
   - Эй, Кев, помнишь, ты рассказывал мне про дырочки в корпусе? Так  вот,
тебе не приходило в голову, что если через них не будет  выходить  воздух,
то войдет вода?
   Облако  заслонило  солнце,  усилился  неожиданно  прохладный  ветер,  я
почувствовал, что яхта у меня под ногами накренилась.
   - В полости корпуса еще достаточно давления, чтобы не впускать воду.
   - Тогда откуда жидкость в каюте? Она мне по колено, Кев.
   Сюзанна вылезла наверх.
   Я  заглянул  вниз,  в  маленькую  каюту.  Вода  уже  покрыла  койки   и
поднималась у меня на глазах.
   "Легкая леди" тонула.
   - Кев, а где тут  у  тебя  спасательная  шлюпка?  -  спокойно  спросила
Сюзанна.
   - Э... У нас ее нет. Я...  В  общем,  я  сэкономил.  У  меня  кончились
деньги. Но есть спасательные жилеты.
   Я перегнулся через борт и поглядел в воду. Мимо проплывала чернуга; она
посмотрела на меня с холодным интересом, раскрыв  пасть.  Я  почувствовал,
что начинаю дрожать, и поспешно выпрямился.
   - Кев! Берегись!
   Что-то с размаху ударило меня в висок, в голове сверкнула ослепительная
вспышка, и я увидел, что ко мне приближается палуба.
   Это было последнее, что я запомнил.


   Потом  подо  мной  оказалось  что-то  жесткое.  Я  лежал  на  животе  и
болезненно кашлял, мучительно напрягая грудь; легкие  и  глотку  жгло  как
огнем. Чьи-то руки грубо потащили меня и перевернули на спину. Я лежал  на
берегу, глядя в пасмурное небо. С возвращением сознания появилась  боль  в
голове. Волны боли все усиливались, пока не  стало  казаться,  что  голова
вот-вот расколется на куски. Чья-то тень встряла между мной  и  небом;  на
лицо упали мокрые волосы.
   - Ну, я вижу, тебе лучше, Монкриф.
   В словах звучало знакомое подтрунивание, но голос дрожал.
   Я осторожно сел. Герои и  чемпионы-тяжеловесы  после  удара  по  голове
мгновенно приходят в себя, по Кевин Монкриф не принадлежит к их  числу.  Я
дернул себя за шевелюру и вскрикнул, однако это потребовало таких  усилий,
что тут же умолк.
   Я огляделся. Мы сидели на узкой полоске берега под утесами; передо мной
колыхалось море, разлинованное в клетку рыбными загонами, но не было ника-
ких признаков "Легкой леди".
   - Она утонула, Кев. Мне ужасно жаль.
   - Как, черт возьми, мы оказались на берегу?
   - Ну... В общем, я тебя спасла.
   - Господи. - Я посмотрел на Сюзанну. Она стояла  на  коленях  рядом  со
мной,  мокрая  и  милая.  Но  голова  моя  слишком  болела,  и  я  не  мог
сосредоточиться. - А чернуги? - спросил я. - Они плавали вокруг.
   - Я повернула к рыбным загонам. "Легкая леди" еще немного  продержалась
на плаву, и я как раз успела к ближайшему. Потом я тащила тебя  из  одного
загона в другой. Труднее всего было перетаскивать тебя через сети.
   - Сюзанна, я люблю тебя.
   Она как будто смутилась, но сказала:
   - Мужчины часто влюбляются в своих  нянек.  Скоро  тебе  станет  лучше.
Давай-ка подумаем, как отсюда выбраться.
   По   крайней   мере,   нам   не    приходилось    опасаться    прилива.
Противодействующее притяжение шести аркадийских лун большую часть  времени
уравновешивает само себя - за исключением периода Передающего Эффекта.
   Я огляделся. К югу берег переходил в нагромождение скал. Фонтаны  брызг
рассыпались у подножия утесов. К северу тянулась, насколько хватало  глаз,
непрерывная полоса песка, но не было видно никакого пути наверх. В крайнем
случае, можно было двигаться потихоньку, хотя к вечеру  в  поселке  начнут
беспокоиться и пошлют на поиски траулеры. Непосредственная  опасность  нам
не угрожала.
   - Посмотри, - сказала Сюзанна.
   Неподалеку со скалы свешивались тросы. Среди  кучи  осыпавшихся  камней
стоял маленький сарай. На фоне неба  выделялась  тонкая  стрела  крана.  Я
встал, охая от боли,  подошел  к  ближайшему  тросу  и  потянул  за  него.
Поднялась примитивная платформа.
   Это оказался самодельный подъемник Марка Суиндона для  заброски  грузов
на берег.
   - До поселка несколько километров по хребту, - сказал я Сюзанне. - Если
хочешь, можем пойти - здесь запросто можно подняться на утес. Или подождем
спасателей, хотя рискуем совсем замерзнуть.
   - Кев, одна из моих особенностей, о которых ты пока не знаешь,  состоит
в том, что я терпеть не могу ждать. Вперед - и никаких гвоздей!


   К  поселку  мы  подходили,  уже  вконец  обессилев.  Я  не   мог   себе
представить, как  пойду  по  главной  улице  на  виду  у  всех  -  мокрый,
потрепанный и разбитый. Поэтому я отвел Сюзанну к Суиндонам. Марк  еще  не
вернулся, но мы застали Джейн. Я рассказал ей, что случилось.
   - Кев, мне ужасно жаль.
   - А я еще только начинаю жалеть, - признался  я.  -  Совсем  недавно  я
чертовски радовался,  что  остался  жив.  Но  когда  я  увидел  поселок  и
мастерскую, меня как ударило. Понимаешь, "Легкая леди" не застрахована.  У
меня не хватало денег, и я решил рискнуть.
   На мне была одежда Марка, а Сюзанне Джейн одолжила юбку и свитер. Джейн
миниатюрнее Сюзанны, но даже зрелище необыкновенно привлекательной девушки
в слишком тесной одежде не могло развеять мое уныние - как не  смог  этого
сделать и весьма кстати поданный Джейн скотч.
   Сюзанна тихонько спросила:
   - Насколько все плохо, Кев?
   - Наверное, меня можно назвать банкротом.
   Не успел я сделать это печальное признание, как открылась дверь и вошел
Марк, с любопытством посмотрев на нас.
   - Налей мне  чего-нибудь,  дорогая.  У  меня  был  паршивый  день.  Они
все-таки запускают своих механических китов. Я не смог их отговорить.
   - Господи, - простонала Джейн. - Неужели это еще не все?
   - Не все. Поселок бунтует. Ты что, еще ничего не слышала? И не смотрела
сегодня телегазету? Там показали, как прилетают хедерингтоновцы - сотнями.
Прошел слух, что они займут все руководящие должности. Как бы то ни  было,
рабочих мест почти не прибавится. Новая техника - вся на автоматике.
   - Это не новость, - сказала Джейн. - А из-за чего все-таки переполох  в
поселке?
   -  Скорее  всего,  из-за  зарплаты.  Говорят,  что  Организация,   мол,
предложила высокие ставки, чтобы заманить сюда людей.  Дескать,  новенькие
будут работать бок о бок с нашими, а  получать  гораздо  больше.  Лично  я
этому не верю, но колонисты ничего не хотят слушать.
   - И что же они надумали?
   - Эти несчастные идиоты объявили забастовку, - вздохнул Марк.



7

   По общему признанию, первое собрание забастовщиков явилось, в некотором
роде, триумфом  Риверсайда.  Хотя  очевидный  лидер  и  не  определился  -
потенциальные лидеры заняли выжидательную позицию,  -  стачечников  вполне
достойно представляли Чиль Каа как выразитель интересов малоимущих и  Эзра
Блейк как выразитель интересов состоятельных лиц.  Организацию  на  первых
порах представлял Синклер Синглтон.
   - Я совершенно уверен, что вскоре мы сможем устранить недоразумения,  -
с любезной улыбкой обратился он к делегатам от забастовщиков.
   - Хорошо, - сказал Каа. - Для  начала  объясните-ка  мне,  что  я  буду
делать со своим траулером, когда прибудут морские комбайны?
   Улыбка Синглтона стала еще шире.
   - Мы, кажется, собрались не по поводу рыбной ловли. Как я понимаю,  нам
предстоит обсудить вопрос иммиграции.
   - Мы хотим знать, причем немедленно, какие земли  собирается  захватить
Организация! - прорычал Блейк.
   - Но я не думал... - Руки Синглтона беспорядочно задвигались; он быстро
записал  что-то  в  блокноте  -  скорее,  чтобы  занять  пальцы,  чем   по
необходимости.
   -  Теперь,  когда  планета  кишит  новенькими,  должна  быть   гарантия
минимальной  зарплаты,  -  выпалил  Каа.  -  В  первую  очередь,   следует
позаботиться о коренных жителях. У нас должна быть работа!
   - Вы имели работу до вчерашнего дня, - спокойно заметил Синглтон. -  Но
вы прекратили работу. Право, мистер Каа, вы не можете ожидать платы,  если
не хотите работать.
   - Не хотим работать? - возмутился Каа. - Но мы же хотим.  Мы  же  из-за
этого бастуем!
   - Бастуете?
   - Черт возьми, вы прекрасно слышали, что я сказал!
   Синглтон озадаченно посмотрел на него.
   - Простите, Чиль, -  сказал  он.  -  Я  здесь  недавно.  Я  всего  лишь
представитель  Организации.  Я  родом  с   планеты   Мэрилин,   а   глагол
"бастовать", видимо, имеет значение, которого я не понимаю. Может быть, вы
объясните, и я посмотрю, чем мы можем вам помочь.
   Он говорил серьезно. Я, чтобы не засмеяться,  вытащил  носовой  платок,
приложил ко рту  и  отчаянно  закашлялся.  Каа  остолбенело  уставился  на
Синглтона, а Блейк издал недоверчивый рык.
   Энрико Бателли поспешно объяснил:
   - Бастовать означает отказываться от работы, чтобы добиться  выполнения
своих   требований.   Обычно   таким   способом   рабочие    останавливают
производство, и начальству приходится идти на уступки.
   - Но я не вижу, каким образом это приложимо к Риверсайду, -  растерянно
произнес Синглтон. - Если вы  откажетесь  работать,  Организация  попросту
пришлет людей, которые работать  будут.  По-моему,  это  логичный  шаг.  Я
совершенно не понимаю, чего вы этим добьетесь.
   - Не понимаешь, умник? - Лицо Каа от гнева пошло пятнами. -  Ну,  тогда
для начала послушай, что будет, если Организация пошлет сюда своих  людей.
Они наткнутся на наш  пикет,  понял?  Разрази  меня  гром,  мы  никого  не
пропустим!
   Синглтон вздохнул.
   - Тогда,  возможно,  Организация  найдет  другой  регион.  Это  большая
планета. Как бы то ни было, я благодарю вас за изложение ваших взглядов  и
немедленно доложу в Премьер-сити. Надеюсь, все разрешится благополучно для
вас. Или я должен сказать: для нас? Я здесь пробыл всего  несколько  дней,
но... мне нравится Риверсайд. Я желаю этому месту процветания.
   Он  вел  себя  обезоруживающе,  этот  Синклер  Синглтон.  Он   спокойно
выслушивал старые жалобы: уровень зарплаты, отсутствие обеспечения больных
и престарелых, автоматизация, конфискация земель...
   Наконец встала миссис Эрншоу.
   - Нам,  -  заявила  она,  -  пора  поставить  вопрос  об  отделении  от
Организации. Мы, риверсайдцы, можем прожить сами!
   Все переглянулись, и у нас  возникло  ощущение,  что  старушка  говорит
дело. Послышался одобрительный гул.
   - Но, - с обескураженным видом произнес Синглтон, -  каким  образом  вы
можете отделиться, если Организация купила всю планету?
   Как и следовало ожидать, в ответ кто-то выкрикнул:
   - Но не народ!
   Не знаю, кто это кричал, да и какая разница. Всегда найдется дурак, для
которого красноречие дороже смысла.
   И, как опять-таки следовало ожидать, этот  выкрик  вызвал  восторженный
рев...
   Впоследствии, в более спокойной атмосфере "Клуба", Ральф Стренг сказал:
   - На самом деле Организация, конечно, купила  народ.  Какой  смысл  это
отрицать? Они купили нас, и дешево - тут уж ничего не поделаешь.
   - Я слышала, что вы сказали! - Над нами грозно нависла миссис Эрншоу. -
А теперь позвольте мне возразить вам, доктор Стренг. Меня никто не  купит,
и это относится ко всем Потомкам  пионеров.  Мы  обсудили  этот  вопрос  и
намереваемся составить декларацию независимости Риверсайда. Впрочем, я  не
жду, что вы или ваш малодушный приятель Монкриф ее подпишете, однако  есть
много людей, которые это сделают. У нас  немало  отважных  сердец,  будьте
уверены!
   Стренг посмотрел на нее, изображая изумление.
   - А я-то думал, что Потомки - это ансамбль фольклорных танцев.
   Лицо миссис Эрншоу омрачилось еще сильнее.
   - Идиотское замечание такого сорта я ждала от мистера Монкрифа, а не от
образованного человека вроде вас! - Неожиданно она взглянула на меня. -  И
нечего так по-дурацки ухмыляться! Не думайте, Монкриф, что я  не  слышала,
как вы называете Потомков за глаза! Эти хулиганские шуточки на  наш  счет,
циничное гоготанье за спиной! Я вам скажу: хорошо,  что  кто-то  пока  еще
осознает истинные ценности. Потомки посвятили себя сохранению лучшего, что
есть в нашей жизни - в том числе и свободы личности!
   Публика улыбалась. Старушка выставила нас на всеобщее обозрение.
   Ральф Стренг нарочито медленно поднялся  и  поставил  стакан  на  стол.
Смешки умолкли.
   - Миссис Эрншоу, - начал он, - ни  мистер  Монкриф,  ни  я  никогда  не
оспаривали права Потомков пионеров разгуливать по улицам  в  каком  угодно
виде - хотя, возможно, и находили это отвратительным. Так будьте  любезны,
даруйте нам свободу считать вас сборищем гороховых шутов!
   Эта речь вызвала такое широкое одобрение, что миссис Эрншоу  покраснела
и отошла. Она заметила Вернона Трейла, вполголоса что-то обсудила с ним  и
удалилась. Трейл залпом допил свой  виноградный  сок,  дернув  кадыком,  и
поспешил за ней.
   -  Не  будем  обманывать  себя,  -  заметил   Стренг.   -   Организация
только-только захватила власть, а многие уже поддерживают  взгляды  миссис
Эрншоу. Если бы она сумела  выразить  эти  взгляды  в  более  убедительной
форме, на ее сторону встал бы весь поселок.
   Я собрался заявить, что  даже  дикие  аркоровы  не  перетянут  меня  на
сторону миссис Эрншоу, но тут открылась дверь и в белом брючном костюме  с
голубой отделкой вошла Сюзанна. Мое  сердце  замерло.  Она  увидела  меня,
улыбнулась и села рядом. Глядя на нее во все глаза, я поинтересовался, где
она была весь день, хорошо ли спала, не простудилась ли  после  вчерашнего
купания...
   Она посмотрела на меня синими, широко открытыми глазами и заверила, что
все в порядке, только...
   - Ты забыл спросить об одной вещи.
   - Какой?
   - Монкриф, скупердяй, ты не спросил, чего бы  мне  хотелось  выпить!  -
ответила она, и глаза ее снова смеялись надо мной.


   Я узнал степень серьезности своего финансового краха в среду  в  районе
полудня, когда Марк Суиндон вскарабкался на палубу траулера Перса Уолтерса
и стянул с лица маску.
   - Она там, Кев, - сообщил он. - Я  не  успел  хорошо  разглядеть  ее  -
поблизости крутились чернуги. Но она повреждена.
   Траулер покачивался на волнах, в полуклюзе скрежетала якорная цепь.
   - Что, сильно? - спросил я.
   - В корпусе дыра фута в четыре. Яхта лежит на камнях  -  в  этом  месте
настоящие скалы.
   Я представил себе, как "Легкая леди" будет  медленно  разламываться  на
куски; мне хотелось завыть. Сюзанна сочувственно посмотрела на меня.
   - Мне очень жаль, Кев.
   - Так ты думаешь, ничего сделать нельзя? - спросил я Марка.
   - Можно было бы ее поднять, - медленно  произнес  он.  -  Но  стоимость
будет совершенно несоразмерная.
   Я посмотрел на них: Марка Суиндона и Джейн, Сюзанну, Перса.
   - Эта яхта меня разорила, - пробормотал я. -  Можно  было  ограничиться
строительством скиттеров, но мне казалось, что нам не  повредит  некоторое
разнообразие. Идея хорошая, я знаю.  Все  получилось.  "Легкая  леди"  шла
быстрее всех парусников в истории. Я взял  патенты,  по  макушку  залез  в
долги.
   Морские валы накатывали с востока и лениво  ударяли  в  подножия  скал,
взлетая фонтанами брызг. Мяучки танцевали над  волнами,  всасывая  острыми
клювиками планктон; их трепещущие крылышки казались бледными пятнами.
   - Черт, даже не представляю, что теперь делать, - признался я.
   Сюзанна взяла меня за  руку,  Перс  завел  двигатель  и  поднял  якорь.
Траулер "Арктур" содрогнулся и двинулся назад к Дельте.
   - Если бы я, как и все, стал служащим Организации, ничего  страшного  в
этой истории не было бы, - вырвалось у меня. - Организация взяла бы убытки
на себя. Но я думал, что скоро разбогатею.
   - Хватит терзаться, Монкриф, - сказала Сюзанна.
   Я с изумлением заметил, что ее глаза подозрительно блестят, и  сжал  ее
руку. Она прикусила губу и с подчеркнутым интересом принялась разглядывать
проплывающие мимо берега.
   Траулер подошел к причалу, Перс пришвартовался, и мы  сошли  на  берег.
Притихший поселок прочерчивали пустые лепты улиц.  Я  заметил,  что  Джейн
забеспокоилась.
   - Что-то никого не видно, - озабоченно сказала она.
   Так, наверно, выглядел Риверсайд во время  Передающего  Эффекта,  когда
Разум заманил жителей к Якорной Заводи... Потом я услышал  шаги  и  быстро
обернулся.
   К нам подошел Вернон Трейл.
   - Все отправились за хребет, - сообщил он. - Прошел слух, что приезжают
бронтомехи. Бог знает, что они натворят.
   - Возьмем мой  автомобиль,  -  решил  Марк.  Перс  остался  с  Трейлом,
остальные забрались в машину. За гребнем,  когда  деревья  уступили  место
широкой долине, Марк затормозил.
   Сверкая  на  солнце,  на  шоссе  из   Инчтауна   выстроились   цепочкой
гигантские, шириной во всю дорогу, машины. Их было штук двадцать, и каждая
по  крайней  мере  в  десять  раз  больше   среднего   грузовика.   Первая
остановилась у поворота к ферме Кли-о-По. Здесь собралась толпа.  Пока  мы
спускались  с  холма,  головной  бронтомех  начал  маневрировать,  пытаясь
развернуться и съехать с шоссе. Толпа хлынула к нему.
   Марк  остановил  машину  неподалеку,  и  мы  вылезли.  Человек   двести
колонистов топталось у развилки; еще  столько  же  сидело  на  травянистых
склонах в качестве зрителей. Носились с криками дети,  создавая  атмосферу
почти праздничную - но не совсем. Чиль Каа  и  миссис  Эрншоу  ожесточенно
спорили о чем-то  с  хедерингтоновцами,  от  имени  которых,  оказывается,
выступал Синглтон.
   - И скажите своим людям, чтобы они убирались обратно в Премьер-сити!  -
кричал Каа. - Вы не пересечете наши границы!
   Передний бронтомех умудрился сложить вдвое  свое  членистое  тело  и  с
ревом сполз с дороги, намереваясь, очевидно,  перебраться  через  кювет  и
поехать напрямик по полю. Группа колонистов поспешила  встать  у  него  на
пути. Гигантская машина зашипела пневматическими тормозами и остановилась,
покачиваясь на необъятных покрышках.
   Появился Ральф Стренг во главе небольшой группы.
   - Вы рискуете, - предупредил он нас. - На месте Синглтона я бы  включил
автопилоты и запустил машины. Никто не встанет на дороге у автомата.
   - Слушай, на чьей ты стороне? - спросил Уилл Джексон.
   Стренг смерил старика холодным взглядом.
   - Я только называю варианты, чтобы ты и другие могли принять решение. Я
- доктор и не хочу кровавой бойни.
   - Умрем, но не позволим Организации перепахать нашу землю! -  прокрич