Трейла  и  его  планы
культурного возрождения.
   Сюзанна прижалась  ко  мне  грудью,  и  я  тут  же  посреди  повального
безумства пожелал ее. Она поднялась на цыпочки, и я почувствовал на  своем
лице теплое дыхание.
   - Милый, их всех накачали наркотиком, - прошептала она.
   И тут до  меня  дошло.  Я  удивился,  почему  не  понял  этого  раньше.
Празднество в "Клубе", массовая эйфория, безразличие людей,  всегда  очень
живо реагировавших на происходящее, - классические симптомы  большой  дозы
"Иммунола".
   - Ты что-нибудь пила? - вполголоса спросил я.
   Она покачала головой. Оживленный разговор за столом продолжался;  Джейн
смешивала новые коктейли.
   - Послушайте меня, - громко сказал я.
   - Пока ты не станешь говорить, как параноик, - ухмыльнулся Марк.
   Я продолжал:
   - Если Организация хочет подчинить поселок, освободить  заложников  без
кровопролития и в то же время обеспечить бесперебойную трансляцию  передач
о Стренге, то самый простой способ - это накормить нас  всех  "Иммунолом".
Нынешний урожай не  созрел,  но,  наверно,  на  складах  еще  есть  запас,
которого хватит на один маленький  поселок.  На  месте  Организации  я  бы
подмешал его в воду и в пищу.
   Я наблюдал за их лицами.
   - Звучит логично, - задумчиво заметила Джейн. - Ты хочешь сказать,  что
это и произошло? - Она указала на припасы на столе.
   - По-моему, да. Разве вы все не чувствуете себя... необычно? Подумайте.
   Они нехотя подумали.
   - Мне очень хорошо, - признал Марк. - Думаю, это оттого, что я  наконец
нормально поел.
   Остальные согласились, что чувствуют приятное возбуждение.
   Я решил, что близок к победе.
   - В таком случае все, что от нас требуется, это пить чистую воду - черт
возьми, прямо под холмом течет идеально чистая речка - и питаться рыбой  и
всем прочим, на что Организация не наложила лапу.
   - Зачем? - спросила миссис Эрншоу.
   Я уставился на нее.
   - Господи, да чтобы не наесться этого проклятого наркотика!
   - Минуточку, - сказал Марк. - Минуточку, черт возьми! Иммунол безвреден
и не  вызывает  привыкания.  Если  мне  придется  выбирать  между  хорошим
самочувствием при хорошей еде и гнусным самочувствием  при  питании  одной
рыбой, я всегда выберу "Иммунол". Хватит об этом, Кев.
   - Да ведь именно "Иммунол" заставляет тебя говорить так! Неужели ты  не
понимаешь, идиот?
   - Возможно, ты прав, ну и что? Заложники тю-тю. Организация нас кормит.
Все прекрасно. Никто ничего не может сделать...  Никому  ничего  не  нужно
делать. Ради чего, собственно, нам отказываться от еды? Мы уже  накачались
наркотиком, так какая разница? А там, глядишь, в  следующий  раз  привезут
чистые продукты.
   - Откуда такая надежда? Ты представляешь, каких размеров  урожай  зреет
сейчас? Вся Галактика не может теперь рассчитывать на чистые продукты!
   Он только улыбнулся... Мне стало дурно, я взял Сюзанну за руку  и  увел
оттуда. Когда мы уходили, они обсуждали танцевальные па.
   Остановившись на улице, мы снова услышали рокот из "Клуба".  Неожиданно
появились Алтея Гант с Синклером Синглтоном.
   -  Здравствуйте,   мистер   Монкриф...   мисс   Линкольн,   -   любезно
приветствовала нас она. - Идете танцевать? Вечер обещает стать чудесным.
   Сюзанна сжала мое запястье почти до боли.
   - Мы как раз идем веселиться, - жизнерадостно ответила она. - Разве  не
здорово, что решены все проблемы? Мы с Кевом как раз говорили, что все так
хорошо, что хочется петь... Мы, в самом деле, можем запеть. У  себя  дома,
конечно.
   Алтея Гант рассмеялась, Синглтон пробормотал  что-то  вежливое,  и  они
зашли в домик, из которого мы только что вышли.
   Сюзанна задумчиво посмотрела на меня.
   - Кев, для гениального изобретателя ты иногда бываешь просто  чудовищно
туп. Ты чуть не выложил Алтея Гант все, что думаешь о ней, об  Организации
и партии напитков, которые они поставили. А  теперь  подумай,  где  бы  мы
оказались после этого. По-моему, нас скормили бы бронтомеху,  размололи  в
питательные добавки и распылили по полям. Так что помалкивай пока, ясно? И
притворяйся счастливым, чтобы нас не разоблачили.


   На следующий день Сюзанна переехала ко мне.
   По этому  случаю  я  вспомнил,  как  Стренг  объяснял  тягу  к  древним
традициям в новом, лишенном корней обществе: люди  укрываются  за  старыми
ценностями от окружающей неизвестности. Мне подумалось, что строгие,  чуть
ли не пуританские нравы аркадийских колонистов вполне укладываются  в  это
объяснение.
   Марк Суиндон и Джейн два года назад венчались в церкви. Его  преподобие
Энрико Бателли совершил обряд, практически не меняющийся уже много  веков.
В  Риверсайде  венчание  -  норма.  Не  то  чтобы  порицались   внебрачные
отношения, просто молчаливо предполагалось, что люди, которые вместе спят,
должны вскоре дать обет перед нашим экстравагантным пастором.
   Сам Бателли сохранял серьезный вид  во  время  положенных  церемоний  с
некоторым трудом.
   - Как хорошо,  что  человек  может  держать  при  себе  свои  мысли,  -
поделился он  со  мной  однажды.  -  Когда  я  произношу  слово  "Бог",  у
риверсайдцев, на их счастье, в головах возникает только их представление о
Боге - этакое вымышленное вселенское подслушивающее устройство. Им  совсем
не нужно знать, что думаю о Боге я.
   - Ну, мне ты можешь сказать.
   Бателли стал серьезным.
   - Бог есть событие будущего, - негромко сказал он. - Это инопланетянин,
раса инопланетян, бесконечно более разумная, чем мы, и нам еще предстоит с
ними встретиться. Наша задача в том, чтобы подготовиться к  этой  встрече,
учась смирению, добру и состраданию, чему научиться сложнее,  чем  ядерной
физике. Нам придется мобилизовать в  себе  все  ресурсы  добра,  когда  мы
столкнемся лицом к лицу с Чем-то, что напугает нас до полусмерти.
   Таким образом, Бателли помаленьку готовил  свою  паству  к  Встрече,  а
паства тем временем распевала старинные гимны  и  произносила  старомодные
клятвы.
   По-моему, людей заставляет венчаться внешняя угроза. Люди объединяются,
чтобы выжить на неосвоенной планете, где можно ожидать любых опасностей  и
где не существует проблемы перенаселения, а дети драгоценны и желанны  для
всего общества.
   - Так когда же мы услышим звон  колоколов?  -  в  приступе  неожиданной
религиозности спросила Джейн Суиндон, женщина абсолютно земная.
   - Когда мы  накопим  столько  греха,  что  деваться  станет  некуда,  -
отвечала Сюзанна.
   Конечно, мы с Сюзанной  оба  прибыли  с  Земли,  где  люди  в  подобных
вопросах поступали как хотели. Со времени  краха  Всемирной  эмиграционной
комиссии проблема перенаселения сильно  обострилась,  и  стабильная  семья
ушла в прошлое. Считалось  естественным  рассматривать  любовь  как  нечто
мимолетное; если она длилась - прекрасно, но незачем связывать себя на всю
жизнь с одним партнером.
   Непосредственным результатом  нашего  сосуществования  (как  выражалась
Сюзанна) стало то,  что  мы  оба  лучились  счастьем  и  потому  ничем  не
отличались от накачанных "Иммунолом" колонистов.
   - Лучшая маскировка на свете, - прошептала однажды  Сюзанна,  когда  мы
шли на студию нетвердой походкой, обняв друг друга и целуясь на  глазах  у
улыбающихся прохожих. Чиль Каа увидел нас из окна своего домика и постучал
по стеклу, поднимая бутылку с небывалым радушием; но  мы  только  помахали
ему и пошли дальше в гору.
   Дверь в "Клуб" была открыта; до нас доносился залихватский визг скрипки
и гулкий топот Потомков, отрабатывающих новое  па  для  концерта,  который
приурочили к возвращению Стренга. Нас остановил Том Минти, сказал  Сюзанне
вполне вежливый комплимент по поводу ее красоты и пригласил нас на  спевку
завтра вечером.
   Риверсайд под властью "Иммунола" и Организации сделался счастливым, как
никогда...
   Я подавил дрожь, возникшую при этой тревожной мысли, еще раз  поцеловал
Сюзанну, и мы вошли в студию.
   Морт Баркер развалился в кресле со стаканом в  руке,  широко  улыбаясь.
Рядом, внимательно глядя на  экраны,  сидела  Алтея  Гант.  Вероятно,  она
единственная в поселке не накачалась наркотиком - не считая пас с Сюзанной
-   и   намеревалась   обезопасить   кругосветное   плавание   от    наших
безответственных выходок.
   Стренг пребывал в мрачном расположении  духа.  Он  смотрел  на  нас  из
трехмерной ниши со сдержанной печалью на лице, и в тон его  настроению  на
заднем плане нависали над самой водой свинцовые тучи.
   - ...не в силах возместить мне потерю моей дорогой  преданной  спутницы
на протяжении стольких недель, стольких километров пути, - говорил  он.  -
Для меня главное - логика. Никогда я не изображал лицемерной любви  к  так
называемому человечеству - и не  скрывал  этого  на  протяжении  последних
недель. Мне приятно думать, что у меня есть друзья,  которых  я  ценю  как
интеллектуальные стимулы и, сказать по правде,  средства  самоутверждения.
Но я могу обходиться без них. Как  странно  после  этого  обнаружить,  что
потеря маленького зверька, какой-то кошки, так глубоко заденет меня...
   Баркер одобрительно кашлянул.
   - Правильно, мой мальчик. Пусть в Секторе не останется  ни  одной  пары
сухих глаз...
   - Это что-то новенькое, - заметила Алтея Гант. - Эта ледышка плачет над
киской. А этой киски даже не существует. Вместо этого, черт побери, у него
в каюте заперта полномасштабная копия его самого.
   - А-а, - протянула Сюзанна. - А я думала, что он  уже  столкнул  ее  за
борт. Или она его. Мы бы не отличили.
   - Да нет, это Стренг, - рассмеялся Баркер. -  Я  узнаю  его  стиль  где
угодно. - Морт неожиданно развернул свое кресло и тупо уставился  на  меня
совиным  взглядом:  я  понял,  что  он  не  только  получил  большую  дозу
"Иммунола", но еще и напился. - Наш мальчик взял себя в руки. Он вспомнил,
что его аудитория недосчитается кошки. Для такого парня, как  Стренг,  это
чудеса сообразительности...
   Итак, плавание продолжалось и на студии царила атмосфера оптимизма - та
же атмосфера, что преобладала в те дни в поселке. Людям даже казалось, что
короткий период независимости Риверсайда уже сам по себе победа.
   - Что там говорить, мы своего добились, - сказал как-то в "Клубе"  Чиль
Каа.
   Он выразил общее мнение. Люди ели пищу с подмешанным  наркотиком,  пили
иммунольные напитки и, хотя наверняка догадывались о добавках, никогда  об
этом не говорили. Что  еще  примечательнее,  они  никогда  не  говорили  о
будущем - о том, что станет с ними после того, как Стренг вернется домой в
блеске рекламы и шуме  празднеств,  и  искусно  поставленный  спектакль  с
участием Риверсайда закончится...
   Между тем мы с Сюзанной аккуратно играли свои роли. Мы старались меньше
появляться на публике, а когда появлялись,  то  избегали  Алтеи  Гант.  Мы
делали  вид,  что  полностью  поглощены  друг  другом,  и  это  нам  легко
удавалось.
   Я думаю,  Вернона  Трейла  удивляло,  что  мы  зачастили  на  склад  на
восточном конце причала. Рыболовный флот бездействовал, и траулеры надолго
бросили якорь посреди Дельты. Однако на складе оставались  большие  запасы
замороженной рыбы и много льда,  который  мы  расплавляли  и  пили.  Здесь
пригодилась наша  репутация  выпивох:  я  совершенно  уверен,  что  Вернон
воображал, будто мы проводим вечера  за  бесконечным  количеством  бокалов
виски со льдом перед тем, как отдаться ночным страстям, о которых он с его
сомнительной сексуальностью мог только догадываться.
   Диета из  рыбы  и  корнеплодов,  однако,  имеет  свойство  со  временем
приедаться, и вскоре я решил внести в меню некоторое разнообразие. В  один
прекрасный день я одолжил у Марка лазерное ружье и пошел  вдоль  хребта  к
Мысу в надежде принести в сумке несколько  мохнатиков.  Это  мощное  ружье
оставили безалаберные войска Организации. Я провел немало приятных  минут,
срезая высокие нависающие ветки и глядя, как они с  шипением  плюхаются  в
Дельту.
   Мохнатиков я не увидел. Напротив, ближе  к  Мысу  деревья  красноречиво
свидетельствовали о лазерной пальбе; кусты были  порушены  пересекающимися
ожогами. Похоже, бронтомех-отшельник прочесывал территорию, истребляя  все
живое. С помощью своих чувствительных к теплу детекторов он, вероятно, уже
очистил район от животных и готов счесть приемлемой  добычей  человека.  Я
ступал осторожно, прислушиваясь, не послышится ли лязг.
   Добравшись до места, с которого виден новый глубоководный причал,  и  с
удивлением обнаружил, что морской комбайн стоит в доке; я-то  предполагал,
что он должен большую часть путины проводить  в  море,  встречаясь  там  с
грузовыми кораблями, которые  перевозили  замороженную  белковую  массу  в
Старую Гавань. Я спустился по дороге, чтобы рассмотреть  все  поближе.  На
причале стоял флиппер-антиграв; люди грузили в него плоские  прямоугольные
предметы.
   - Эй, вы!
   Один помахал мне. Я поспешил к нему. Прямоугольные  предметы  оказались
носилками, на которых лежали люди...
   - Ба, никак Монкриф? Я вас видел в  телегазете.  -  Он  был  в  простой
темно-синей рабочей одежде, какую носили моряки  Организации.  Ткань  была
разорвана; я увидел темные пятна. - У вас в поселке есть врач?
   - Сожалею. У  нас  есть  санитар,  но  он  не  справится  с  серьезными
случаями. Вы, наверно, слышали, что Ральф  Стренг  совершает  кругосветный
вояж.
   - Черт... - Человек рассеянно огляделся. Флиппер поднимался с  жалобным
завыванием. Двое раненых остались на причале. - Внутри еще шесть, - сказал
моряк.
   - Что случилось?
   Он вдруг сморщился и отвел взгляд.
   - Несчастный случай, - произнес он отсутствующим тоном.  -  Это  бывает
иногда.
   - Скоро думаете опять выйти в морс? - небрежно спросил я.
   - Заткнись, - беззлобно бросил он.
   - Морские существа на Аркадии умеют постоять за себя.
   - Неисправность в измельчающем механизме.
   - Конечно... Стренг-то уже, наверно, той четверти планеты обогнул.
   Он встретился со мной взглядом.
   - Ему везет. Ему дьявольски везет.
   Время тянулось бесконечно. Я не знал этого человека, а он  помнил  меня
только по случайному кадру в какой-то передаче. Но каждый из нас  знал,  о
чем думает другой, пока мы стояли вот так средь бела дня  и  у  наших  ног
лежали  раненые.  Я   помню,   как   заметил   неуклюжий   нырок   юнкера,
промелькнувшего с маленькой серебряной рыбкой в зубах,  и  подумал:  своим
Аркадия разрешает питаться.
   Я сказал:
   - Вряд ли Стренг представляет угрозу для морских существ.
   Больше говорить было нечего. Я отвернулся.
   - Увидимся, - машинально бросил моряк.
   Но мы никогда не увиделись.
   Два дня спустя телегазета  сообщила  о  потере  морского  комбайна.  Им
пришлось что-то сказать, иначе люди начали бы задавать вопросы.  Сообщили,
что сломался механизм ориентации и судно врезалось в  подводный  риф.  Оно
затонуло вместе со всей командой. Ближайших родственников известили.
   На следующий день я прошелся по дороге  к  глубоководному  причалу,  но
морской комбайн исчез.



16

   Бывали моменты, когда нас тянуло к общему веселью. Допустим,  сидим  мы
на хребте над поселком, и летний  ветер  становится  прохладным,  а  тепло
недавней любви улетучивается из наших тел. И Сюзанна, к примеру, встает  и
тянет меня за собой, говоря:
   - Пора снова повернуться лицом к действительности, Монкриф.
   Я целую ее, и мы в  обнимку  идем  в  поселок.  Внизу  между  куполами,
добродушно  кивая  друг  другу,  ходят  счастливые  люди;  и   вскоре   мы
присоединяемся к ним и тоже киваем и улыбаемся...
   Много лет назад я смотрел сериал по трехмерному  телевидению;  кажется,
он  назывался  "Чужие  среди  нас".  Эти  чужие  были  инопланетянами   со
способностями к перевоплощению - примерно, как  у  аморфов  -  только  они
неизменно оказывались злодеями. В последнем эпизоде  они  представали  без
маскировки: корчась и извергая дым из лазерных  ран,  они  возвращались  к
своей естественной - и малосимпатичной - форме, ужасая зрителей.
   Потом  приняли  Галактический  правовой  акт,  который  положил   конец
подобному неприязненному изображению наших братьев со щупальцами.
   Это я к тому, что ситуация  никогда  не  изображалась  с  точки  зрения
инопланетян.  Никогда  не  пытались   показать   чувства   инопланетянина,
окруженного враждебными людьми. Наверно, спонсоры считали, что публика  не
сможет этого оценить.
   Теперь мы с Сюзанной испытали это на  собственной  шкуре.  Мы  в  корне
отличались ото всех окружающих и должны  были  скрывать  это.  Приходилось
нелегко, но мы  надеялись,  что  когда-нибудь,  как-нибудь  найдем  способ
известить Галактику о том, что происходит в  Риверсайде,  и  тогда  станем
героями.
   Подходящий момент мог представиться во время  репортажа  о  возвращении
Стренга, а пока мы вынуждены были сливаться с толпой и притворяться счаст-
ливыми.
   Алтея Гант все больше заботил график  Стренга.  Катамаран  отставал  от
расчетов, и прибытие ожидалось на три недели позже срока.
   - Дело плохо, - заметила она однажды, когда мы  наблюдали,  как  Стренг
стряпает в каюте. - Я уже подготовила отсрочку встречи.
   Стренг вышел из каюты с тарелкой, полной  какой-то  бурды,  и  принялся
проповедовать радости простой жизни. Он проглотил полную ложку,  изображая
удовольствие.
   - Богат белком, - сказал он, как в рекламе завтрака из овсяных хлопьев.
- Прямо из океана в кастрюлю. Лучше любого кулинарного месива, которым  вы
питаетесь, и вдобавок вкусно...
   Некоторое время он превозносил достоинства своей  трапезы,  затем  стал
рассказывать, как додумался до нее.
   - Это вариант моей страховочной сети  за  кормой.  Я  сделал  маленькие
карманчики с частыми ячейками и теперь выуживаю планктон. Вы не  поверите,
как его много... - Ральф съел еще несколько ложек. - У  Аркадии,  скажу  я
вам, большое будущее.
   Ральф удовлетворенно улыбнулся, порассуждал на тему своей гениальности,
потянул за веревки и продемонстрировал рыболовную снасть. Он запустил руку
в один из мелкоячеистых карманов, зачерпнул искрящуюся массу и размазал на
ладони.
   - Здесь их сотни - маленьких существ, похожих на крошечных  креветок  с
рудиментарными  клешнями.  Я  рассмотрел  их  под  микроскопом  и   должен
согласиться с  наблюдениями  профессора  Марка  Суиндона  с  Риверсайдской
Опытной Станции. При таких малых размерах у  этих  животных  необыкновенно
медленный обмен веществ...
   Мортимор Баркер заерзал в кресле.
   - Осторожнее, парень, - пробормотал он.
   - По-видимому, есть два разных типа, - продолжал Стренг. - Один склонен
к устойчивому медленному росту, в то время как другой пребывает чуть ли не
в спячке. Насколько я могу судить, это не  разные  виды,  но  и  не  особи
разного пола...
   - Любопытно, - сказала Алтея Гант. - Это интересный материал, Морт...
   - У меня есть теория, - делился Стренг с аудиторией. - Тип, находящийся
в спячке, живет долго - все пятьдесят лет, если  его  не  успевают  съесть
хищники. Я уподобил бы  его  пчелиной  матке  в  улье.  Это  то  маленькое
существо, которое соединяется со своими  товарищами  и  образует  печально
известные Разумы, доставившие столько хлопот пару  лет  назад  -  как  вы,
возможно, помните...
   - СТРЕНГ, СМЕНИ ТЕМУ! - прошипел Баркер, пытаясь передать свои яростные
мысли через четыре тысячи километров...
   - ...в то время как активный тип  играет  роль  защитника  и  постоянно
растет. Он не нападает на рачков, находящихся в спячке, хотя  и  постоянно
голодает. Он питается и растет...  -  Стренг  смотрел  в  камеру  невинным
взглядом, - ...пока, в конце концов, не  вырастает  в  такое  же  огромное
чудовище, как...
   - ОТБОЙ! - завопил Баркер.
   Техник щелкнул выключателем.
   Я пристально посмотрел на Баркера. Его реакции показывали,  что  он  не
пребывает в иммунольной эйфории. То же относилось и  к  технику.  Выходит,
кое-кому в поселке, кроме Алтеи Гант, разрешили вести нормальную жизнь...
   После этого эпизода я счел возможным пить все, что  пил  Баркер,  и  от
этого ж