ить стало немного легче.


   В тот раз Стренг впервые проговорился на публике, и Баркер отреагировал
так быстро, что едва ли кто-нибудь в Секторе это засек. Однако последовали
другие случаи. Проскальзывали мелкие упоминания о  Передающем  Эффекте,  а
однажды камера ни с того ни с сего переехала на пустую часть моря,  словно
у нее ослаб кронштейн и она просто  развернулась  от  накатившейся  волны.
Прозвучало дружное "ох" и уже знакомый вопль Баркера "Отбой!" - но никаких
монстров в море мы не заметили.
   Стренг стряпал в каюте. Верхняя камера показала, как он  вскоре  вышел,
бросил быстрый взгляд на морс, затем поправил  сбившуюся  камеру.  Крупным
планом появилось его лицо.
   - Прошу прощения, - бросил Ральф.
   Этой ночью он ни словом не обмолвился о происшествии. Он  вообще  очень
мало говорил в нетранслируемые часы, чем слегка беспокоил Гант и Баркера.
   У Сюзанны появилась теория.
   - Он знает, что опаздывает, - поделилась она со мной однажды ночью, - и
подозревает, что Организация зажилит деньги по контракту. Кроме  того,  он
немного тронулся - что-то  слишком  тих  в  последние  дни.  Я  думаю,  он
собирается  провалить  проект,  но  хочет  сопроводить  ото   каким-нибудь
театральным эффектом. В то же время, на всякий пожарный случай,  он  хочет
представить это как случайность.  Кстати,  ты  не  знаешь,  какие  у  него
инструкции  насчет  аморфа?  Надо  же  как-то  избавиться   от   него   до
возвращения...
   Когда мы в следующий раз зашли на студию, там сидела миссис Стренг. Она
расположилась в кресле лицом к левой нише, где  было  видно,  как  ее  муж
что-то чинит на крыше каюты. Она неопределенно улыбалась.
   - Слушайте его. Смотрите на него, Хейзл, -  шептал  Баркер.  -  Как  вы
думаете, с ним все в порядке? Вы ведь знаете его лучше других.
   Надо думать, миссис Стренг привели, чтобы выслушать еще одно мнение.
   Она все так же улыбалась.
   - Ральфа не знает никто...


   Трагедия произошла на следующей неделе, в среду...
   В то утро мы сидели в студии втроем: Морт Баркер, Сюзанна и  я.  Техник
ушел; Морт его замещал. Алтея Гант на пару дней подалась  в  Премьер-сити,
вновь оставив командование на Синклера Синглтона. Командирский пост аморфа
был чисто номинальным. Он слишком долго прожил в поселке  и  вряд  ли  мог
приносить пользу Организации, так как теперь полностью перешел на  сторону
колонистов. Даже внешний вид его изменился.  В  результате  того,  что  он
постоянно крутился возле рыбаков. Марка  Суиндона,  Тома  Минти  и  других
мужчин, менялся его  пол.  Синглтон  уже  почти  полностью  превратился  в
миловидную женщину.
   Так что Сюзанна, Морт и я сидели в студии, выпивали  и  наблюдали,  как
Стренг штопает кливер. Атмосфера была напряженная. Мы с Сюзанной не прини-
мали "Иммунол", но якобы думали, что Морт принимает. Морт, в свою очередь,
не принимал "Иммунол", но думал - по крайней мере, мы так считали,  -  что
принимали мы. Никого из сотрудников Организации не было - так что мы могли
бы говорить свободно, если б только доверяли друг другу.
   Позднее я пожалел, что мы беседовали лишь на нейтральные темы.
   - Конечно, я вернусь до сезона урагана, -  бесстрастно  проинформировал
камеру Стренг, продолжая штопку. - И я об этом не жалею.  Я  сомневаюсь  в
способности этого судна - да и любого катамарана, если уж на  то  пошло  -
выдержать нарастающие нагрузки, которым поперечины подвергаются  в  бурном
море.
   Морт взглянул на меня.
   - Извини, Кев, - сказал он.  -  Я  никак  не  могу  больше  имитировать
прерывание передачи,  кроме  как  в  самых  чрезвычайных  случаях.  И  так
независимый наблюдатель в Премьер-сити что-то подозревает.
   - Неважно, - бросил я беззаботно, внутренне вскипая.
   - Хорошо будет снова встретиться с Хейзл, - заметил  Стренг,  складывая
парус и устремляя задумчивый взгляд в океан. Он был в странном настроении.
- Если ты слушаешь, дорогая, я хочу,  чтобы  ты  знала:  я  тут  о  многом
передумал. Вдали от  постоянного  давления  цивилизации  человек  начинает
видеть вещи в перспективе...
   Он вздохнул и встал. Потом положил локоть на  крышу  каюты  и  печально
посмотрел в камеру.
   - Я опоздаю с возвращением, - вдруг заявил Ральф. - Больше  нет  смысла
притворяться. Плавание оказалось труднее, чем мы ожидали, и катамаран  вел
себя...
   - Не нравится мне его тон, - озабоченно пробормотал Баркер.
   - Я не  выполнил  условий  контракта  с  "Хедерингтон  Организейшн",  -
продолжал Стренг, - и в финансовом отношении терплю фиаско. Но еще хуже  -
я потерпел фиаско в личном плане. Те из нас, кто знаком  со  мной,  знают,
что я люблю успех. На этот раз я провалился. - Его голос стал громче: - Но
Бог свидетель, если  я  провалился,  я  буду  честен!  Пусть  весь  Сектор
узнает...
   - Ну, так  и  есть.  Так  и  есть!  -  Баркер  вскочил  с  проворством,
невероятным для такой туши. - Я так и думал!
   Он бросился к пульту управления и защелкал переключателями.
   Стренг  повернулся.  Мы  видели  его  широкую  спину  и  сильные  руки,
взламывающие наспех заколоченную досками дверь в переднюю каюту. Он поднял
ломик; послышался скрип извлекаемых гвоздей и треск дерева.
   - Выходи, покажись! - крикнул Ральф, повернул ручку, распахнул дверь  и
отступил в сторону, чтобы не заслонять камеру...


   Через несколько недель Марк Суиндон дал мне внятное объяснение.
   - Аморф изо всех сил старался приспособиться к стренговским прихотям, -
сказал он однажды вечером, когда мы в  сумерках  сидели  в  его  гостиной,
попивая пиво и глядя на ползущие вверх по Дельте огоньки траулера.  -  Ему
пришлось воспроизвести Стренга, поскольку идеалом Ральфа являлся он сам  -
законченный эгоцентрист. Это аморф сделал инстинктивно. Затем он  старался
угодить Стренгу. Он пытался соглашаться, пытался немного  поспорить  -  не
сомневаюсь, что он перепробовал все. Аморфы всегда  так  делают.  Но  этот
потерпел неудачу, потому что Ральфу Стренгу угодить невозможно - как давно
уже поняла Хейзл. Стренг хотел совершенства во всем. И  когда  собственное
"ты" не показалось ему совершенством, Стренг его запер. Он  удалил  аморфа
из своей сферы влияния. Как человеческое существо аморф нуждался  в  пище,
поэтому, я думаю, ради самосохранения он начал терять человеческий  облик.
Я  представляю,  как  он  расплывается  в  комок  безмозглой  протоплазмы,
ожидающей, в кого бы превратиться. А рядом  с  катамараном  плыл  Чарли  -
чудовище Ральфа Стренга...
   Марк Суиндон печально улыбнулся.
   - Несомненно, Чарли существовал. Как и предполагал Ральф, Чарли  и  ему
подобные - это взрослые особи сторожевой разновидности планктона. Итак, по
одну сторону тонкой стенки находился Чарли, а по другую - аморф.
   И аморф инстинктивно избрал форму своего  соседа.  Ему  не  обязательно
было видеть Чарли - ведь он может воспроизводить даже внутренние органы...
   Мы сидели, беседовали, а тем  временем  на  причале  зажглись  огни,  и
траулер начал разгружать улов.


   Стренг отступил за распахнутую дверь и поэтому не увидел того,  что  мы
увидели сразу...
   Чудовище выбежало из маленькой носовой каюты, пересекло большую каюту и
оказалось у трапа, ведущего в кокпит.
   Теперь Стренг увидел его.  Он  скорчился  возле  двери,  широко  открыв
глаза, пока тварь с ужасным царапающим звуком цеплялась  за  ступени.  Она
была около двух с половиной метров длиной и с метр высотой; она стояла  на
дюжине тонких хитиновых ног,  а  вперед  выставила  две  огромные  клешни,
которыми хваталась  за  трап.  На  этом  ее  сходство  с  огромным  крабом
заканчивалось,  поскольку  хвост  украшали  вертикальные  плавники,  и  он
мотался вправо-влево, заставляя Стренга вжиматься в переборку.
   Монстр пополз вверх по трапу, цепляясь клешнями за  ступеньки,  царапая
пол. Мы  смотрели  прямо  ему  в  пасть  и  видели  там  множество  острых
бронированных  пластинок,  которые  непрерывно  двигались  и   скрежетали.
Где-то,  наверное,  имелись  глаза,  но  голову  зверюги  усеивало   такое
множество бугорков, что мы не разглядели их.
   Я услышал, как Баркер застонал от ужаса. Казалось, тварь жутким образом
выползает из трехмерной ниши прямо  на  нас.  Мне  приходилось  все  время
напоминать себе, что это студия, что погибнуть может Ральф Стренг, а не я,
что все это происходит за многие километры от нас.
   Потом чудовище поскользнулось.
   Яростно шипя, оно выпустило ступеньку и с дробным  стуком  и  скрежетом
свалилось обратно. Стренг, почуяв свой шанс, выскочил из-за двери и нырнул
в носовую каюту, из которой первоначально вылезло чудовище.  Он  попытался
закрыть за собой дверь, но она уперлась в хвост монстра.
   - Прячься... Ради Бога, прячься, - молил Баркер. Сюзанна молчала.
   Монстр судорожно развернулся и увидел Стренга, ухватившегося за дверную
ручку. Протянулась огромная  клешня.  Ральф  выпустил  ручку,  отступил  в
каюту, схватил швабру и выставил ее  перед  собой.  Он  уже  оправился  от
первоначального шока и смотрел  настороженно,  но  без  паники.  Это  было
невероятно. Я бы на его месте вопил и метался.
   Чудовище выхватило у Стренга швабру, чуть  не  заехав  ему  в  челюсть.
Стренг восстановил равновесие, набросил на рогатую голову спальный  мешок,
рванулся вперед, проскользнул под  бронированным  брюхом,  пробежал  через
каюту и оказался на трапе. Он  пропал  из  поля  зрения;  затем  его  лицо
появилось на уровне пола кокпита. Стренг протянул руку, чтобы выбраться на
палубу. Монстр за его спиной тем временем стал разворачиваться.
   Как раз в тот момент, когда мне показалось, что Стренг ускользнул,  как
раз в тот момент, когда  Баркер  облегченно  вздохнул,  чудовище  схватило
Стренга за лодыжку. Его голова сразу исчезла - Ральфа  втащили  обратно  в
каюту.
   Послышался жуткий шум, шипение и первый звук, изданный  Стренгом  вопль
боли.
   Его лицо появилось вновь, искаженное  от  боли.  Ральф  снова  протянул
руку, ухватился за комингс  и  подтянулся.  На  этот  раз  он  выбрался  и
повалился лицом на пол кокпита. Левая нога,  почти  откушенная  у  колена,
свисала кровавыми лохмотьями. Огромная окровавленная клешня высунулась  из
каюты и стала обшаривать все вокруг, хватая фиберглассовые детали.
   Стренг втащил себя на сиденье и начал выбираться из кокпита на  палубу.
За его спиной вновь появилась кошмарная голова чудовища.  Из  пасти  текла
клейкая слюна.
   А Стренг уже отползал по крыше каюты к мачте, и мы  видели,  как  кровь
толчками выплескивается из порванной артерии чуть ниже  колена.  Чудовище,
шипя и плюясь, выбралось из каюты и оказалось в кокпите, стуча  хитином  и
скрежеща острыми когтями. Оно подняло голову и огляделось  -  и  теперь  я
разглядел глаза, прикрепленные  к  толстым  стебелькам  чуть  выше  пасти.
Монстр засек Стренга.
   Где-то поблизости, в студии, кто-то сказал: "Я  не  собираюсь  смотреть
дальше". Наверное, Сюзанна. Впоследствии я восхищался ее силой воли. Сам я
остался до конца, потому что был не  в  силах  уйти.  Не  могу  объяснить,
почему - ведь я вовсе не стремился увидеть,  как  Ральфа  будут  рвать  на
куски.
   Он ухватился за мачту. Держась за нее,  выпрямился,  обнимая  блестящий
алюминий.  Постоял  у  паруса,  надутого  кормовым  ветром,  потом   начал
карабкаться - медленно, мучительно, без помощи левой ноги.
   Крабоподобная  тварь  выбралась  из  кокпита  и  двинулась  по  палубе,
игнорируя веревки, за которые цеплялись ее ноги.  Стренг  ослабил  хватку,
соскользнул на полметра, снова начал карабкаться, просовывая пальцы  рядом
с парусом. Его бицепсы вздулись  и  дрожали.  Ральф  не  мог  пользоваться
ногами. Стренгу было не спастись. Расширенные от ужаса  глаза  смотрели  в
камеру, установленную на вершине мачты.
   Я и теперь вижу его в  те  ночи,  когда  не  приходит  сон  и  теснятся
воспоминания - вижу лицо, по которому стекает пот напряжения, пот  страха.
Стренг глядел прямо в камеру, глядел на нас из  трехмерной  ниши.  Человек
погибал перед  равнодушным  телеобъективом.  А  внизу,  на  заднем  плане,
чудовище посмотрело, оцепило обстановку, попятилось и протянуло клешню.
   Стренг отбрыкнулся здоровой ногой.
   Чудовище схватило его за лодыжку, напомнив мне машину по сбору фруктов,
и осторожно отделило от мачты.
   Затем уложило Стренга на палубу и сожрало.


   Позже, часам к пяти, из Премьер-сити прилетела Алтея  Гант.  Я  увидел,
как антиграв с негромким гудением опустился на  луг  рядом  с  домом  Эзры
Блейка, и догадался, кто это. Через час она стояла у нас на пороге.
   Я предложил выпить, но Алтея отказалась. Я проявил тупость и заявил:
   - Оно без наркотика.
   Алтея Гант безразличным тоном ответила:
   - Я и не думала, что оно с наркотиком.
   Значит, напрасно мы пытались сохранить это в секрете.
   - Чем мы можем помочь?
   Она заметно постарела. Точнее,  у  нее  был  старушечий  взгляд,  какой
появляется от забот и горя и у некоторых людей так  и  не  проходит.  Надо
полагать, ответственность за гибель Стренга легла на ее  угловатые  плечи.
На месте Организации я и сам бы так поступил.
   - Я была в Премьер-сити, когда пришло известие. Я сразу вылетела  сюда.
Я... Так он?..
   - Вы знаете Ральфа, - тихо произнесла Сюзанна. - Он  дал  бой,  но  под
конец все произошло очень быстро.
   Мисс Гант кивнула, прикусив губу,  а  я  поспешил  отвести  взгляд.  Я,
естественно, заподозрил, что  она  попытается  выяснить,  много  ли  успел
наговорить Стренг и можно ли спасти хоть что-то из-под  обломков  проекта.
Кто знает, что теперь предпримет  Организация.  Допустим,  она  объявит  о
гибели  Стренга  из-за  взрыва  бензобака  и  снова  все  свалит  на   мой
катамаран...
   - Вы видели Морта? - спросил я.
   - Да.
   - Странно, что он не пришел  сюда  вместе  с  вами.  Он,  наверно,  уже
сообщил Хейзл.
   Алтея Гант посмотрела затравленным взглядом.
   - Я предложила ему взять отпуск. Думаю, он укладывает вещи. Эта  работа
всех нас держала в напряжении. Сейчас Морт ничего не может сделать. -  Она
перевела взгляд с меня на Сюзанну. - Да и вы тоже. Почему бы вам не уехать
на время?
   - Мы бы, может, и  уехали.  Если  бы  нам  заплатили.  А...  А  что  вы
собираетесь объявить Сектору?
   - Ничего.
   - Но что-то придется сказать. Как-никак, дело шло  к  финалу.  Рейтинги
были высокие.
   - Вы что, думаете, я этого не  знаю?  -  парировала  она;  губы  у  нее
дрожали. -  Неужели  мне  нужно  объяснять  вам,  мистер  Монкриф,  почему
Организация решила не делать никаких заявлений?  Потому  что  для  Сектора
Ральф Стренг не погиб. Плавание продолжается.
   - Никто не поверит. Все захотят увидеть это своими глазами.
   Она вымученно улыбнулась.
   - И увидят. Увидят!
   - Не понимаю.
   Я уже начал беспокоиться, не  помешалась  ли  она  часом  из-за  гибели
Стренга.
   -  Поймите  же,  мистер   Монкриф.   Организация   могущественна.   Она
контролирует средства массовой информации. Если мы  скажем,  что  плавание
продолжается без приключений, что" Ральф  Стренг  жив,  и  подтвердим  это
трюковыми съемками - тогда в сознании человечества он действительно  будет
жить. Всего человечества  -  за  исключением  двух-трех  человек,  которым
померещилось, что они видели его смерть...
   И Алтея Гант ушла.
   Удивительно, какими идиотами мы порой бываем. В тот момент до меня  так
и не дошло, зачем она приходила.


   Значительно позже в дверь снова постучали.
   Мы с Сюзанной еще не легли. Мы мало разговаривали, и  нам  не  хотелось
заниматься любовью. Мешало глупое правило, по которому люди, когда умирает
их знакомый, должны приличествующее  время  пребывать  в  печали.  Сидя  с
последним стаканом скотча - смешанного с водой, потому что у нас  кончился
имбирный эль, а я не доверял последней партии продуктов,  -  я  обнаружил,
что  размышляю,  сколько  составляет  приличествующее  время.  Час?  День?
Неделю?
   - Кого это черт принес? - проворчал я, направляясь к двери.
   Там стояли двое незнакомых мужчин. Они вошли без приглашения, оттолкнув
меня в сторону, встали в центре гостиной, и Сюзанна медленно  поднялась  с
широко раскрытыми глазами.
   - Станьте лицом к стене. Оба. Вон туда.
   Тот, что покрупнее, держал тупорылый лазерный пистолет.  И  во  взгляде
его мелькнуло что-то мерзкое, и я понял - он будет рад выстрелить.



17

   Они вывели нас из дома. Было темно, и как раз начался дождь.  По-моему,
я никогда не видел ничего столь заброшенного и  столь  унылого,  как  двор
моей мастерской в тот момент. Фонарь на эллинге испускал слабый желтоватый
мерцающий свет, в котором едва виднелись каркасы трех скиттеров,  лежавших
среди обрезков дерева и  банок  с  засохшей  краской.  С  недавних  пор  я
перестал работать: отчасти из-за  разочарования  от  антирекламы,  отчасти
из-за необходимости изображать иммунольную эйфорию, по главным  образом  -
из-за непреодолимого отвращения ко всему этому делу.  Катера  и  яхты  мне
осточертели.
   Я не знал, где они собирались убить нас. Я  представил  себе,  что  нас
поставят на причале лицом к воде, потом уложат выстрелами. Когда в  Дельте
найдут тела, в убийстве обвинят сбежавшего бронтомеха.
   - Сюда, - скучающим голосом приказал один. - Давайте сюда, на понтон.
   В полном отчаянии я надеялся  только  на  то,  что  он  хотя  бы  умеет
обращаться с лазером. Выстрел точно в затылок - мне и Сюзанне. Не хотелось
бы, чтобы кого-нибудь из нас неловко разрезали пополам...
   - Так, теперь садитесь. Рядом с лодкой.
   Мы сели на сырые доски  понтона.  Плавающее  сооружение  зашаталось  от
шагов за спиной. Рядом покачивался маленький круглый скиттер Пола  Блейка.
У меня мелькнула дурацкая мысль: быть может, я сейчас умру, но  я  подарил
миру скиттер. Успел сделать что-то стоящее.
   Я почти ничего не почувствовал, когда мне  связали  запястья.  Потом  я
увидел, что тот из похитителей, кто  был  пониже  ростом,  наклонился  над
Сюзанной и тоже  связал  ей  руки  желтой  веревкой  из  моей  мастерской.
Удовлетворенный, он выпрямился, а  мы  сидели,  не  зная,  что  произойдет
дальше.
   Они неразборчиво переговорили между собой, затем тип с  лазером  рывком
поднял Сюзанну на ноги и толкнул вперед.
   - Залезай, - приказал он.
   Сюзанна споткнулась, он снова толкнул ее  и  спихнул  на  скиттер  Пола
Блейка. Меня отправили туда же. Я не понимал, что за игру они затеяли. Нас
с Сюзанной со связанными за спиной руками втиснули бок о бок  на  сиденье,
так что мы не могли повернуться, и затянули  на  нас  ремни  безопасности.
Затем один из них отвязал причальные концы и  держал  катер,  пока  второй
лазил под капот.
   - Нормально, - сказал он, вставая.
   Его подручный оттолкнул нас. Скиттер накренился и медленно отплыл.
   - Можете сколько угодно  кричать,  но  все  в  "Клубе".  Сегодня  вечер
танцев. Никто вас не услышит... Вначале.
   Мы смотрели, как  они  уходят  по  причалу;  их  шаги  громко  и  гулко
отдавались в тишине ночи. Капли дождя стекали по моей шее.
   Голос Сюзанны дрожал.
   - Он правда сделал с катером то, что я думаю?
   - Ну... наверно...
   - Милый, сколько у нас осталось времени?
   - Минут десять, может, больше. Там есть страховочный ограничитель.  Они
думают, что мы спустимся по течению и  взорвемся,  как  маленькая  атомная
бомба. Но этого не будет.
   Я умолк.
   - Кев, пожалуйста, скажи мне, что будет? Я уже большая  девочка,  разве
ты не заметил?
   Я сглотнул. О том, что произойдет, было страшно подумать. Выговорить же
- просто невозможно.
   -  Температура  поднимется,  и  корпус  двигателя  лопнет.   Разлетится
расплавленный металл... Конец один. Когда найдут останки, решат,  что  это
несчастный  случай.  Если  не  накачаются  "Иммунолом"  так,  что   вообще
перестанут думать.
   Мы провели несколько мгновений в молчании.
   - Монкриф, невежа, нагнись  и  попытайся  меня  поцеловать.  Используем
оставшееся время.
   Мы выплыли из освещенной зоны, но  две  луны  бросали  рассеянный  свет
с