полиции спал
в то время, когда господин Домар еще бодрствовал.
   После ухода шефа полиции господин Домар прошел в свой кабинет. Он долго
сидел перед письменным столом, уронив голову на руки. Может,  час,  может,
больше. Потом встал,  снял  ботинки,  надел  на  ноги  расшитые  туфли  на
войлочной подошве и вошел в смежную с кабинетом комнату. Она  была  пуста,
если не считать коврика в центре пола. Господин Домар опустился на  колени
и поднял руки к лицу.
   Через полчаса сенатор встал и так же тихо, как вошел, вышел из комнаты.
   Да, господин Домар был человеком со странностями.  И  это  были  совсем
другие странности, отнюдь  не  те,  о  которых  думал,  засыпая,  господин
Мелтон. Шеф полиции самоуверенно полагал, что ему известно все о сенаторе.
Он считал, что ошибаются врачи, когда устанавливают диагноз. Он думал, что
шефы полиции застрахованы от ошибок  в  своих  прогнозах.  Увы!  Это  было
глубоким заблуждением, которому предстояло вскоре рассеяться.
   Господин Мелтон ожидал  подвоха  со  стороны  своего  бедного  больного
желудка.  Он  мог  бы  опасаться  и  некоторых  других  вещей.   Но   даже
проницательный, предприимчивый и осторожный господин Мелтон никогда бы  не
догадался о том, что его ждет. Жизнь часто опрокидывает  логику  и  больно
хлещет по самодовольной заднице.  Немезида  -  богиня  коварная.  Господин
Мелтон привык видеть ее с мечом. Но мог ли  думать  господин  Мелтон,  что
иногда Немезида прячет меч и берет в руки отравленное яблоко?..
   Шеф полиции спал. А богиня уже протягивала ему это яблоко. И отказаться
от подношения было невозможно.


   Билли Соммэрс был смелым парнем. Лики долго не соглашалась с его планом
проникновения в тайну запаха бензина. С  большим  трудом  удалось  убедить
девушку.
   И вот он сидит взаперти в  ее  квартире,  прислушиваясь  к  шорохам  за
дверями. На площадке кто-то остановился. Билли насторожился и приготовился
спрятаться в ванной комнате. Шаги удалялись, затихая. Мимо.
   Лики предложила обратиться за помощью к  полиции.  Билли  возразил.  Он
хотел  сначала  посмотреть  на  незнакомца,  а  уж   потом   решать,   что
предпринять.
   - Надо понять, что ему нужно, - сказал Соммэрс.
   Лики покачала головой.
   - Я боюсь, - сказала она.
   - Это абсолютно безопасно, - настаивал Билли. - В ванную он не полезет.
Я буду сидеть тихо. Потом попробую выйти за ним на улицу.
   План был неоригинальным и  глупым.  Где-то  в  глубине  сознания  Билли
таилась мысль о том, что он поступает  неправильно.  Но  безрассудство  не
позволяло этой мысли выбраться из темного уголка. Откажись Билли от своего
плана, Лики чего доброго сочтет его трусом. И он  настаивал  до  тех  пор,
пока Лики не согласилась отдать ему ключ. В этот день Билли  был  свободен
от дежурства в "Орионе". Он пришел к  Лики  рано  утром.  Девушка  сварила
кофе. Они позавтракали. Когда Лики ушла в  аптеку,  Билли  запер  дверь  и
уселся на диван в маленькой гостиной. Его окружила тишина. В доме обитал в
основном служилый люд. В квартирах  по  соседству  днем  не  было  никого.
Внизу, в застекленной кабинке, дремала старая консьержка. Она  не  следила
за тем, кто проходит в дом. Да это, собственно, и не было нужно.  Воры  не
посещают такие дома: они знают, что поживиться в них нечем. В таких  домах
не едят из серебряной посуды, не копят золотых  безделушек  и  драгоценных
камней.  Уносить  же  пианино,  купленное  в  кредит,  даже  воры  считают
неприличным.
   Лики с братом  жили  в  двухкомнатной  квартире.  Спальня  безраздельно
принадлежала Лики. В гостиной спал Бредли. Здесь же стоял письменный стол.
В  кухне  они  завтракали,  обедали  и  ужинали.  Мебель  была  куплена  в
рассрочку. Последний взнос надо было сделать еще через год.
   Билли недолго сидел на диване. Он почувствовал, что еще минута -  и  он
может уснуть. Это не годилось. Билли встал и заходил по квартире, пока его
внимание не привлекла книжная полка, висевшая над  письменным  столом.  Он
остановился и стал  разглядывать  корешки.  Книги  были  знакомыми,  кроме
одной. Он снял ее с полки и стал листать. Ему показалось, что  это  стихи,
хотя ни одного слова Билли прочесть не мог. Он  не  знал  даже,  на  каком
языке написана книга. Однако  это  были  стихи:  уж  в  этом-то  Билли  не
сомневался. Он подумал о Бредли.  Зачем  полицейскому  стихи,  да  еще  на
неизвестном языке? Надо спросить Лики об этой книге.
   Билли  задумчиво  листал  книгу  до  тех  пор,  пока  не  наткнулся  на
карандашную пометку возле одного из стихов.  Рукой  Бредли  на  поле  было
написано слово "Мен". Это Билли  мог  понять.  "Мен"  -  человек.  Неужели
Бредли читал эти стихи? Он перелистал книгу до конца. Больше в ней не было
никаких пометок. Билли сунул ее на прежнее место  и  стал  мерить  комнату
шагами. Четыре шага от дивана до письменного стола, четыре шага обратно.
   Так  прошел  час.  В  начале  второго  послышались  шаркающие  шаги  на
площадке. Билли прислушался. Кто-то поднимался по лестнице на третий этаж.
Мимо. Наверное, сегодня никто не придет  сюда.  А  может  быть,  и  вообще
никогда не придет. И никто не ходит. Просто Лики очень  расстроена,  и  ей
мерещатся всякие ужасы.
   Хлопнула дверь внизу. Детский голос произнес плаксиво:
   - Не хочу бомбу. С ней скучно. Купи автомат. Чтобы стрелял.
   - Куплю, куплю, - ответил голос женщины.
   И снова все стихло. Билли зашел в ванную,  покрутил  кран  и  с  минуту
бездумно смотрел  на  тонкую  струйку  воды,  бегущую  в  раковину.  Потом
усмехнулся и завернул кран. Конечно, Лики выдумала  запах.  Подойти  бы  к
окну, посмотреть на улицу. Но нельзя. Вдруг этот тип наблюдает за  окнами?
И хочется спать. Присесть разве на минутку?
   Вдруг Билли показалось, что кто-то  стоит  за  дверью.  Он  не  услышал
шагов. Только легкий щелчок. Он затаил дыхание и на цыпочках  прокрался  в
ванную. Встал за дверью и сразу сообразил, что  выбрал  плохой  пункт  для
наблюдения. Отсюда ничего не увидеть. Уж лучше бы лечь за диваном.
   Опять легкий щелчок. Билли понял, что кто-то вставляет  в  замок  ключ.
Потом шаги. Он удивился, что не услышал, как открылась дверь. Опять  шаги.
Теперь Билли различал дыхание незнакомца.  Тот  стоял,  видимо,  в  центре
комнаты. Прошелестели шторы: пришелец закрыл окно,  щелкнул  выключателем,
зажег верхний свет. Билли вытянул шею, напрягся, весь превратился в  слух.
Еще несколько быстрых шагов. "В спальню,  -  подумал  Билли.  -  А  теперь
обратно".
   Легкий  стук  дал  понять  Билли,  что  незнакомец  придвинул  стул   к
письменному  столу.  Сел.  Выдвинул  ящик,  зашуршала   бумага.   Раздался
невнятный шепот. Похоже, что незнакомец ругался.  Он  не  находил  чего-то
нужного ему. Необходимого до такой степени, что ради  достижения  цели  он
как вор врывается в чужую квартиру. Билли стала разбирать злость. Выйти бы
сейчас и спросить: что вы тут делаете?
   Прошла, наверное, минута. Она показалась Билли  долгой,  очень  долгой.
Стоять, вытянувшись в струнку за дверью ванной, было неудобно. Кроме того,
его голова находилась по соседству с полочкой, на  которой  стояли  разные
баночки. Одна из них была открыта и  из  нее  исходил  какой-то  удушливый
аромат. Неудержимо свербило в носу. Билли едва сдерживал  себя,  чтобы  не
чихнуть. Наконец, когда уже казалось, что удержаться нельзя, он  осторожно
поднес руку к переносице и  стал  ожесточенно  тереть  ее.  К  злополучной
баночке он боялся прикоснуться: звякнет еще ненароком.
   В квартире было тихо. Пришелец сидел за столом и листал бумаги.  Иногда
негромко чертыхался. Что он пишет? Уж не убийца ли Бредли ходит сюда?
   При этой мысли у Билли сразу перестал чесаться  нос.  Он  пожалел,  что
безоружен. Что, если убийце придет в голову заглянуть в ванную? Сейчас уже
Билли был уверен, что в гостиной Лики сидит убийца  Бредли.  Кому  же  еще
приходить сюда? А что, если попытаться выглянуть.
   И тут вдруг резко хлопнула дверь. Послышался топот, шум борьбы.
   -  Руки,  -  скомандовал  чей-то  резкий  гортанный   голос.   Звякнули
наручники.
   - Перси? - сказал второй голос полувопросительно, полуутвердительно.  -
Что делает здесь Перси? Может быть, он ищет рецепты для новых амулетов? Да
сидите вы спокойно, черт побери! Ну?  Отвечайте,  что  вы  здесь  делаете?
Только  не  выдумывайте,  что  влюбились  в  девчонку  и  теперь,  мучаясь
ревностью, читаете ее старые письма. Ну! Перси!
   - Отстаньте, - услышал Билли третий голос. - Какое вам дело до меня?
   - Не ломайте  дурака,  -  сказал  второй  голос.  -  Ваша  госпожа  уже
рассказала  мне  все  про  Диксона.  Все.  Перси,  ясно?  Теперь  извольте
отвечать, что вам здесь надо?
   - К дьяволу, - хрипло выругался тот, кого называли Перси. - Диксона вам
не найти. И не ловите меня на слове. Да. Я люблю девчонку и ищу ее письма.
Ха-ха. Это вы отлично придумали.
   Билли был настолько увлечен происходящим, что не услышал тяжелых  шагов
возле ванной. Он только ойкнул от неожиданности, когда  перед  ним  возник
рослый мужчина.
   - Ого! - произнес тот и моментально выволок Билли из  ванной,  ловко  и
больно выкрутив ему руки. И снова щелкнули наручники. Теперь уже на  руках
Билли.
   - Что вы там возитесь, Грейвс? - спросил голос из гостиной.
   - Тут еще один, инспектор, - откликнулся Грейвс. -  Я  его  застукал  в
ванной. И, кажется, тоже знакомый. Лифтер из "Ориона".
   Грейвс подтолкнул Билли, и тот оказался в центре  гостиной.  На  диване
сидел помятый парень с нахальным лицом. При виде Билли у него  округлились
глаза. Не меньше изумился  и  тот,  кого  Грейвс  назвал  инспектором.  По
гостиной словно пронесся ураган. Стул, на котором сидел Перси,  валялся  у
окна. Шторы были сорваны. Из  письменного  стола  вывалился  ящик,  а  его
содержимое беспорядочной кучей лежало на полу.  Грейвс  быстрым  движением
ощупал Билли и хмыкнул.
   - Он безоружный, инспектор.
   - Как он сюда попал?
   - Наверное, утром. И у него тоже есть ключ от квартиры.
   - Вот как, - сказал инспектор и повернулся к  Перси.  -  Ну,  милейший.
История с письмами умерла, не родившись. Что вы скажете теперь?
   - Ничего.
   Коун - это был он - отвернулся от Перси. Грейвсу он сказал:
   - Наведите тут порядок, Грейвс. Поправьте, если можно, замок.  Повесьте
шторы. Не надо пугать девчонку. У нее и так достаточно  забот.  Ну  а  ты,
малыш? - обратился он к Билли. - Что мы  будем  делать  с  тобой?  Грейвс,
снимите с него наручники... Вот так.
   Грейвс выполнил приказание. Билли стал массировать затекшие  кисти.  Он
никак не мог сообразить, что произошло. Скорее всего  полиция  следила  за
этим типом. Теперь его поймали на месте преступления. Инспектор понял, что
Билли тут ни при чем. Поэтому и  приказал  освободить  его.  Неясным  было
только, почему инспектор не принял его за сообщника Перси. Билли не  знал,
что Коуну давно известно и о его отношениях с Бредли, и о записной книжке,
и о том, что сейчас инспектор  догадался,  каким  образом  Билли  очутился
здесь.
   Коун действительно догадался о роли Билли  в  этой  истории.  Раскусить
орешек не составляло труда. Сложнее обстояло дело с Перси.  Еще  несколько
дней назад Коун приказал Грейвсу  следить  за  Перси.  Эта  фигура  крайне
интересовала инспектора. Грейвсу он сказал, чтобы тот крепко  держал  язык
за зубами.  Чтобы  никто,  кроме  них  двоих,  об  этом  задании  даже  не
подозревал.
   - Крайне важно, Грейвс, - сказал Коун.
   Вчера Грейвс доложил ему о результатах наблюдения. Удалось  установить,
что Перси посещает квартиру Бредли. Коун только присвистнул.
   - Он оставляет машину за углом, - сказал Грейвс, - и пешком идет в дом.
Проводит там час. Вот фотографии.
   Коун посмотрел на фото. На одном Перси вылезает из машины. На другом  -
входит в дом. На третьем - выходит из подъезда.
   - Что он ищет? - спросил Коун. Грейвс пожал плечами.
   И Коун решил посмотреть на Перси сам.  Мысль  о  том,  чтобы  захватить
приспешника колдуньи на месте преступления, пришла  Коуну  в  тот  момент,
когда они с Грейвсом провожали глазами Перси, вошедшего  в  подъезд.  Даже
если они не узнают о цели этих визитов, ситуация выглядела соблазнительно.
Коун зажмурился, представляя себе переполох, который вызовет арест  Перси.
А уж как воспользоваться этим переполохом, он сообразит позднее.
   - Пошли, - скомандовал он Грейвсу.
   Дальнейшее произошло в несколько секунд.  Грейвс  без  видимого  усилия
выдавил дверь. Перси, как пантера,  прыгнул  к  окну.  Он  даже  не  успел
вытащить пистолет. Грейвс навалился на него. Клацнули наручники.
   Коун перебирал бумаги и думал о Перси.  В  ящике,  который  интересовал
его, были только письма. Что же Перси  искал  в  них?  К  словам  Коуна  о
Диксоне Перси отнесся равнодушно.  Уверенно  заявил,  что  Диксона  им  не
найти. Значит, он твердо знает, что Эльвира ничего не могла сказать Коуну.
Попытка Коуна поймать Перси на  сообщении  о  якобы  известных  инспектору
фактах успехом не увенчалась. А письма Бредли  надо,  пожалуй,  перечитать
заново.
   - А ты смелый, малыш, - сказал он Билли, который постепенно приходил  в
себя. - Как же ты не подумал об этом?  -  Он  кивнул  на  пистолет  Перси,
который Грейвс положил на письменный стол.
   Билли промолчал. Он не знал, как ему относиться  к  происшедшему.  Этот
инспектор разговаривал с  ним  снисходительным  тоном.  Словечко  "малыш",
которое он  употреблял,  напоминало  о  Бредли.  Тот  тоже  называл  Билли
малышом. Может, они все так говорят? Да, в глупую историю он попал.
   - Ты знаешь его? - вдруг резко спросил Коун.
   - Он убил Бредли, - вырвалось у Билли.
   - Вот как, - сказал Коун. - У тебя есть доказательства?
   - Он убил Бредли, - упрямо повторил Билли. Перси презрительно  фыркнул,
а Коун усмехнулся.
   - Не так это просто, малыш, - сказал инспектор. И крикнул Грейвсу: - Вы
скоро?
   - Все в порядке, - отозвался тот из прихожей. - Замок я наладил.
   - Письма мы заберем, - сказал Коун. - А тебя, малыш, оставим. Я  думаю,
что ты сумеешь объяснить девочке, что здесь произошло. А  потом,  позднее,
мы кое о чем поговорим с тобой. Позднее,  -  подчеркнул  он,  увидев,  что
Билли собрался раскрыть рот. - Нам надо бы это сделать  раньше.  Но  я  не
успел, малыш. Ты уж извини. Пошли, Грейвс.
   Грейвс взмахнул рукой. Перси поднялся с дивана. И Билли  снова  остался
один в пустой квартире. Он сел на диван, который  еще  хранил  тепло  тела
Перси, и задумался. Спать Билли больше не хотелось.
   Лики удивилась, когда, придя домой, нашла дверь открытой.  Удивилась  и
испугалась. Но тут же услышала голос Билли:
   - Не бойся. Лики. Он не придет больше.
   - Ты здесь? - спросила Лики.
   - Он больше не придет. Я видел его. Но я ничего не знаю.
   И он рассказал ей обо всем, что произошло здесь днем. Забыл  он  только
об одном. Билли не спросил Лики о странной книге,  которая  заинтересовала
его утром.
   Арест Перси, как и рассчитывал  Коун,  произвел  переполох.  Сначала  в
управлении Коуна осадили журналисты. Он выдержал их натиск, отвечая на все
вопросы единственной фразой:
   - После допроса.
   Фримену, который прорвался в его кабинет, Коун сказал:
   - Не знаю, чем это кончится, но мы, кажется, попали в точку.
   Грегори выразил недовольство тем, что  Коун  провел  операцию  без  его
ведома.
   - Можно подумать, что ты нам не доверяешь, -  сказал  он.  -  Это  даже
неприлично.
   - Не волнуйся, старина. - Коун похлопал Грегори по плечу.  -  Для  меня
это тоже неожиданность.
   - Но мы должны знать.
   - Безусловно, - заметил Коун. - Между прочим, я ведь сам ни  черта  еще
не понимаю.
   Господин Мелтон тоже потребовал объяснений. Узнав, что Перси  арестован
на квартире  Бредли,  господин  Мелтон  задумчиво  посмотрел  на  Коуна  и
спросил:
   - Какие обвинения вы ему предъявляете? Может, он убил Бредли?
   - Относительно Бредли - нет, - твердо сказал Коун. - У Перси бесспорное
алиби.
   - Тогда что же? - поинтересовался господин Мелтон. - Смотрите,  как  бы
не повторилась история с Кноуде. Было много шума... - И шеф полиции сделал
жест, свидетельствующий, что ему крайне неприятен шум вокруг пустяков.
   - За историю с Кноуде я не несу ответственности, - сухо заметил Коун.
   - Да-да, - произнес шеф.  -  Я  понимаю:  Грегори  поторопился.  Но  не
повторяете ли вы его ошибки, Коун? - И  шеф  полиции  опять  сделал  жест,
который недвусмысленно свидетельствовал о том, что эти ошибки  если  и  не
дошли до его печенки, то на работе желудка  во  всяком  случае  отражаются
самым неблагоприятным образом.
   Коун сказал, что со времени последнего  допроса  Перси  в  его,  Коуна,
распоряжение поступили некоторые факты,  которые  дали  инспектору  право,
во-первых,  организовать  за   этим   человеком   наблюдение,   во-вторых,
арестовать его с поличным. Правда, цель визитов Перси на  квартиру  Бредли
неясна. Но сам факт визита уже говорит о том, что Перси причастен  к  делу
Бредли.
   - А наркотики, Коун? - осведомился шеф. - В сенат продолжают  поступать
запросы.
   Коун промолчал. Ему давно уже казалось, что во всем этом деле наркотики
играют самую последнюю роль, что подоплека  и  пружины  событий  скрыты  в
чем-то другом. Торговцев наркотиками надо искать в другом  месте.  Неужели
шеф настолько наивен, что не понимает этого? А если понимает, то почему не
принимает  никаких  мер  к  усилению  борьбы   со   спекуляцией?   Полиция
ограничивает свою деятельность в этом направлении  вылавливанием  мелкоты.
Не может же быть того, чтобы господин Мелтон положился целиком  на  Коуна.
Не может быть, чтобы он возлагал надежды на то, что разгадка дела  "Шах  -
Бредли" автоматически решит и  проблему  наркотиков.  Поведение  господина
Мелтона, которого Коун не считал ни  наивным,  ни  глупым,  в  свете  этих
рассуждении выглядело,  мягко  говоря,  странным.  Похоже  было,  что  шеф
полиции намеренно занял позицию выжидания. И  вопрос  о  наркотиках  задал
так, для проформы.
   - Почему вы молчите, Коун? - спросил шеф.
   - Мне нечего сказать, шеф, - ответил Коун.
   - Хорошо, - медленно произнес господин  Мелтон.  -  Мне  нравится  ваша
прямота. Но это не значит, что мне нравится все, что  вы  делаете.  Я  уже
говорил, что вы излишне увлеклись бутафорской стороной дела. Вы хватаетесь
за то, что лежит на поверхности, не пытаясь вникнуть в глубинные процессы.
Не случайно, Коун, я напоминаю  вам  уже  не  в  первый  раз  о  торговцах
наркотиками. А между тем, Коун, в этом суть задачи, которую я поручил  вам
решать. Но с первого же вашего шага в  дело  вмешался  случай  -  убийство
Бредли. Этот случай, весьма прискорбный, конечно, отвлек  вас  в  сторону.
Потом Грегори, поторопившийся  арестовать  Кноуде.  Затем  убийство  шаха.
Заметьте, Коун, что убийство, как  выяснилось,  произошло  тоже  случайно.
Побудительной причиной послужила ревность. Диксон убил шаха  из  ревности,
Коун. И вы принялись искать  Диксона.  Вы  чуть  ли  не  с  обвинениями  в
соучастии прицепились, - да, Коун, это именно то слово,  -  прицепились  к
таким людям, как профессор Кирпи и Эльвира Гирнсбей...
   - Вы забыли о Перси, шеф, - напомнил Коун, когда господин Мелтон сделал
паузу.
   - Нет, не  забыл,  -  ответствовал  шеф.  -  Я  серьезно  опасаюсь,  не
случилось бы и здесь такого  же  конфуза.  История  криминалистики,  Коун,
полна описаниями и не таких совпадений. Не мне напоминать вам о них. И вот
эти-то совпадения, Коун, и отвлекли вас. Вы не  проследили  связи  шаха  с
торговцами наркотиками. Не довели до конца следствие  об  убийстве  Магды.
Альковная  история,  на  которую  вы  натолкнулись  в   салоне   амулетов,
показалась вам достойной расследования. Мой долг, - важно закончил шеф,  -
предупредить вас, оградить от возможных ошибок. Будьте осторожны, Коун. Не
увлекайтесь внешними эффектами. И не забывайте, что шаха Бен Аюза нам надо
рассматривать прежде всего как  фигуру,  которая  была  связана  с  бандой
торговцев нарко