счет. И примите наши поздравления.

Бред какой-то...  Человек уставился в пол,  усваивая.  Нет,  все равно
бред. Не может быть.

- Какие еще поздравления?

- Искренние.

...Врут. Все врут... Зачем?..

- У вас знания и жизненный опыт тридцати семи -  сорокалетнего  мужчи-
ны,- продолжал рокотать штангист.  Врачиха кивала,  подтверждая. - Для
инженера это самый выгодный и продуктивный  возраст.  Но  биологически
вам около тридцати,  меньше, к сожалению, нельзя, иначе сами же будете
страдать от внутренней дисгармонии... Спешу предупредить ваш вопрос: у
вас вовсе не украли тридцать лет, как вы, вероятно, думаете. Продолжи-
тельность вашей жизни будет увеличена в соответствии.

Человек ошалело повертел головой.

- Но я и не думал задавать такого вопроса...

- Я знаю.  - Голос был уверенным, без нарочитости. Штангист явно знал,
о чем говорит. - Вам пришло бы это в голову немного позже, скорее все-
го, к вечеру, и вы провели бы беспокойную ночь. Поймите, у нас большой
опыт работы с людьми,  подобными вам,  и поверьте,  наш опыт позволяет
предсказывать некоторые естественные реакции.  Мы видим свою задачу  в
том,  чтобы  у  наших  пациентов не формировалось ненужных комплексов,
препятствующих адаптации в нашем обществе. У нас очень гармоничное об-
щество, вы скоро убедитесь в этом сами.

Ну да, подумал человек. Это клиника. Точно. Гармония: пироманьяки, фю-
реры, агорафобы и отдельная палата для буйных. "А вы знаете, вчера Бо-
напарт подрался с Конфуцием..." Меня лечат,  вот что. Заглушили созна-
ние, гады, и теперь...

- Нет-нет,- возразила женщина. - Совсем не так, как вы думаете. Притом
вы бы просто не успели - за десять-то минут. Впрочем, теперь уже один-
надцать...  но неважно.  Повторяю,  вы никогда не были душевнобольным,
поверьте нам.

Звучит убедительно.  И приятно, что говорит женщина - с мужчиной можно
было бы и поспорить по-мужски. А такой женщине хочется только поддаки-
вать. Это они хорошо придумали.

- С чего вы взяли? Я и не думал об этом...

- Вы думали об этом,- засмеялся мужчина.  - Зачем же отрицать то,  что
лежит на поверхности?  Отрицайте что-нибудь другое.  Поначалу  каждому
приходит в голову именно это,  исключений не бывает и быть не может по
причинам,  о которых мы поговорим в свое время...  Поверьте на  слово,
наша работа не более чем рутинная процедура,  все известно заранее. Не
сочтите за обиду, но мы знаем, о чем вы думаете сейчас, о чем вы буде-
те  думать через пять минут,  когда именно и на какое время вы станете
социально опасным,  сколько дней вам потребуется на первичную  адапта-
цию,  знаем,  когда вы покинете наш "родильный дом", знаем, когда вы в
него вернетесь и зачем вы в него вернетесь.  Сказать по правде,  я вам
завидую: мосты все-таки разные. Не люди. Но что поделать, коли родился
со специальностью психолога...

Мосты, усмехнулся человек.  Рутина.  Да что ты понимаешь в рутине, ум-
ник? Предсказать он может - удивил... А когда один и тот же проект, да
из года в год... Стоп! Как это он сказал: родился со специальностью?

Мужчина кивнул. Улыбнулся:

- Четыре секунды. Поздравляю, у вас нормальная реакция. Как у всех.

Запершило в горле. Человек откашлялся.

- Я что, не один такой?

- Здесь все такие,- засмеялся штангист. - Я, кстати, тоже.

- И я,- отозвалась женщина. - Все мы. Только разбужены в разное время.
Самым старшим из нас чуть больше трех относительных лет, два с полови-
ной по местному, а самые младшие...

За прозрачной стеной - стеллажи. Ровный металлический блеск груза. По-
хоже на артиллерийский склад.

- А вот ваш.

Человек повертел в руках металлический стакан.

- Стало быть, вот из этого я и родился?

Добросердечное понимание в глазах женщины.

- Не совсем так. Это всего лишь запал-инициализатор. По окончании син-
теза параметры личности автоматически стираются,  во избежание случай-
ного дублирования. Теперь он пуст, можете взять на память.

- Спасибо...

А штангист  опять говорит...  Помолчал бы он.  Вопросы конструирования
личности, технология хранения и синтеза... непонятно. И совсем не нуж-
но  сейчас.  Мы никакие не андроиды,  выбросьте из памяти это слово...
Ладно. Мы нормальные люди. Мы такие же, как все, даже лучше: конструк-
ция  личности  исключает наличие скрытых пороков,  вызывающих ненужную
неудовлетворенность... Приятно слышать. На стеллажах - более семнадца-
ти тысяч "стаканов", в каждом - человеческая личность. Которая как все
и даже лучше. Было двадцать тысяч... Двадцать тысяч личностей.

- А зачем?

Снова прикосновение женщины - мягкое,  расслабляющее...  С  ума  можно
сойти.

- Подойдите к окну.

Попробуй не подойди,  когда робот тянет,  словно локомотив,  и подошвы
едут по полу с противным скрипом. Человек попытался упереться - безре-
зультатно.  И просить, чтобы этот железный отпустил руку, очевидно, не
стоит - не позволят,  видно без очков.  Чего им нужно? Но почему бы не
подойти, если просят? Тем более что женщина идет рядом. Как ее зовут?

Еще улыбка:

- Вы не на меня, вы в окно смотрите.

В окно  так  в окно.  Человек обвел взглядом незнакомый пейзаж.  Н-да.
Растрепанные облачка в густосинем небе,  незнакомая растительность  по
склонам  холмов,  горная цепь на горизонте,  а над всем этим очень ма-
ленький ослепительно-белый диск,  глазам больно.  Нет,  пожалуй,  даже
красиво,  только растительности чересчур,  как в тропиках.  Что это за
место?

- Гавайи?- спросил человек. - Канарские острова?

- Не сорите  словами,-  неожиданно  жестко  сказала  женщина.  Человек
вздрогнул.  -  Вы уже догадались,  что это не Земля.  Кому вы нужны на
Земле, да и мы тоже...

- Клара...- укоризненно прогудел штангист,- ну зачем же так...

- Да что они все, как маленькие. Землю ему подай... ждали его там, как
же.

- Клара...

- Ну простите, простите. Нервы.

Они меня добьют, подумал человек. Сейчас еще скажут, что настоящих лю-
дей здесь нет вообще,  что мы передовой отряд,  призванный освоить эту
планету для первых переселенцев, ожидаемых здесь лет через двести. Или
через триста.  Что мы и наши дети, если они у нас будут, должны выпол-
нить долг перед человечеством, чего бы нам это ни стоило. Мужественным
тоном скажут,  твердым и уверенным,  особенно про долг, и говорить бу-
дет, конечно, штангист... Так и есть.

- Чепуха,- сказал человек. - Я вам не верю.

- Ваше неверие ничего не изменит.

Похоже, что так. Св-волочи... Подарили жизнь.

- А меня?..- рванулся человек. - Меня кто-нибудь спросил?!

- Выбор запала производится автоматически,  по случайному закону. Там,
где невозможно обеспечить равные права,  во всяком случае,  полное  их
равенство,  должны быть обеспечены равные шансы.  Это основополагающий
принцип...

Гады!.. Зубы стиснулись сами собой,  до скрипа. Равные шансы стать ра-
бочей скотиной... или так и остаться на складе консервированных муску-
лов - беспорочной личностью в железной банке.  Принцип им! Основопола-
гающий!

- Вы снова не так поняли. Никто не намерен вас принуждать...

Женщина отскочила за робота. Осекшись на полуслове, штангист выпрямил-
ся,  смотрел в глаза.  И выгадал многое:  металлический  стакан  запа-
ла-инициализатора,  вместо  того  чтобы быть пущенным ему в голову,  с
гулким звоном ахнул в окно. Брызнули осколки стекла.

- Бьющееся,- пояснил штангист. - Держим специально для снятия стресса.

- С-скоты!.. Мразь! - Человек забился, не давая роботу второй локоть.

- Ну что вы,- серьезно сказал мужчина.  - Ведь мы такие  же,  как  вы,
уверяю вас. А ведь вы вовсе не скот, разве не так?

- Успокаивающее? - деловито спросил робот.

- Да, обычную дозу. И новое стекло.



* * *



Их было двое,  и оба насели раньше, чем Гуннар успел сориентироваться.
Один схватился за автомат и начал,  сопя,  выкручивать из рук,  другой
плясал сбоку и пытался приладить по голове кулаком.  Что могут выродки
против человека?  Через полторы секунды они уже корчились на  полу  и,
закатив глаза,  глотали воздух. Один еще пытался совершать осмысленные
телодвижения,  и ему пришлось добавить под ребра. Морщась от гадливос-
ти,  Гуннар обыскал выродков.  Личного оружия у них не оказалось, даже
ножа,  зато у окна стоял и глядел с треноги на площадь настоящий стан-
ковый десинтор.  Из глубины комнаты Гуннар пробежал взглядом по окнам,
быстро оценил позицию. Что ж, неплохо.



* * *



- Ну, как вы себя чувствуете?

Человек лежал на кровати,  нога за ногу. Хотелось курить. Должно быть,
конструкторы  личности,  вытравливая пороки,  упустили по меньшей мере
один. Курева не было.

- Спасибо, жив.

Штангист панибратски присел на кровать - взвыли, жалуясь, пружины.

- Вам нужно выбрать себе имя.

- Мне нужно, чтобы меня оставили в покое. Убирайтесь.

- Ну-ну,- штангист предостерегающе поднял палец,- не  надо  так  горя-
читься. И, пожалуйста, не делайте вид, будто сейчас наброситесь на ме-
ня, я знаю, что это не так. Сказать вам, почему? Во-первых, вам просто
не хочется...

- Да? - Человек иронически поднял бровь.

- Именно не хочется, можете мне поверить, я знаю. И не изображайте об-
ратного.  Очень скоро вы поймете сами, что наше общество слишком проз-
рачно для такого рода... гм... театральной деятельности. Ну, а во-вто-
рых,  для драки вы еще слишком слабы,  легко устаете,  сегодняшний ваш
побег  вполне  это показал,  разве не так?  Вот через месяц вы со мной
сравняетесь и мне может  потребоваться  помощь  санитарного  робота...
впрочем,  вы покинете наше заведение гораздо раньше.  И гораздо раньше
поймете, что мы вам друзья, а не враги. Кстати, зачем вам понадобилось
пытаться отсюда убежать? Охота была бегать в исподнем...

Человек усмехнулся:

- Вы же, наверное, и так знаете.

- Представьте,  знаю.  Все бегут - один раз.  И все безуспешно.  Между
прочим, мы не держим постоянного кордона вокруг здания. Мы просто зна-
ем,  когда  пациенту захочется выбраться отсюда,  и даже не мешаем ему
немного побегать. Опыт. Вот сегодня будет пытаться сбежать одна женщи-
на,  ее синтезировали через день после вас,  но у женщин иные поведен-
ческие реакции. В окно будет видно, хотите посмотреть?

- Нет. Уходите.

- В исподнем,- сказал штангист. - Почти прозрачное.

- Уходите, ну!

Штангист встал. Прошелся по комнате.

- Вы, конечно, предпочитаете, чтобы с вами разговаривала Клара...

Молчание.

- Клара зайдет к вам позже. Сейчас она в женском отделении: беседует с
той пациенткой, которая через пару часов даст деру.

Человек сглотнул.

- Откуда вы только все знаете...

- Опыт. Опыт.

- Врете.  Я вам не верю.  Я даже не понимаю, зачем вы все время врете.
Пока существует естественная дисперсия реакций,  все ваши предсказания
- чушь,  извините, собачья. Плюнуть и растереть. Когда вы обрабатывали
своего первого, вам тоже помогал опыт?

Штангист рассмеялся:

- Хороший вопрос,  все его задают...  Представьте,  да. Только это был
мой собственный опыт, опыт моего пробуждения. Вполне достаточно, знае-
те ли,  и никакой дисперсии реакций. Ее нет, усвойте это. Мне кажется,
вам уже пора избавиться от атавистических представлений. Вот дисперсия
внешности существует в определенных пределах,  и я, как видите, не по-
хож на вас. Зато мы оба - крепкие, сильные мужчины, работоспособные, в
должной мере уравновешенные...  не надо ухмыляться, пожалуйста,- с хо-
рошей головой и превосходно развитыми рефлексами.  На Земле бы нам за-
видовали, уж вы мне поверьте на слово. Но здесь все мужское население,
а это почти полторы тысячи мужчин,  не хуже и не лучше нас с вами, так
что завидовать некому.  Пусть нам всем завидуют земляне. А наши женщи-
ны... да разве на Земле найдется хотя бы сотня таких женщин? Красивые,
но каждая по-своему,  нежные,  но сильные, без мусора в голове и очень
верные.  Как правило, хорошие подруги, а в перспективе и матери. У них
будут красивые и здоровые дети. - Штангист перевел дух.

- Понимаю,- кивнул человек. - Красивые и здоровые. Это эстетично. Кра-
сивым инструментом и работать приятнее.

- Ну вот,  опять вы за свое...- то ли штангист в самом деле огорчился,
то ли сделал вид. - Да не работайте, кто вас заставляет... Но по край-
ней мере постарайтесь понять благородство наших создателей:  они обес-
печили нам абсолютно равные права,  сами ими не обладая,  равенство во
всем,  достижимое лишь при тиражировании одной-единственной человечес-
кой личности. И я смею думать,- штангист прищурился,- что это не такая
уж  плохая  личность,  такой личности жить и радоваться...  Вы ведь не
предпочитаете быть немощным уродом? Или, скажем, уродом нравственным?

- Нет,- сказал человек. - Не предпочитаю.

- Ну вот и хорошо. А что касается записанной в вас профессии, то пусть
вас это не смущает:  все-таки лучше иметь что-то на старте,  чем начи-
нать с нуля, разве нет?

- Естественно.

- Я рад, что вы поняли. Так как же все-таки насчет имени? Неудобно по-
лучается, знаете ли.

Человек наморщил лоб.

- Имя...  гм,  имя... как-то не думал об этом. Имя... Ну, пусть будет,
допустим, Ро... Нет, лучше Рудольф. Э-э... или все-таки Рональд?

Штангист покачал головой. Заметно усмехнулся.

- Не пойдет.

- Это почему?

- А не догадываетесь?

- Нет. Э, постойте-ка...

- Вот именно. Не забывайте, у всех нас вкусы одного и того же прототи-
па. Полторы тысячи Рудольфов - не многовато ли будет? И десять тысяч в
перспективе.

- А если... м-м... Ричард? Или Родион?

Опять качание головой:

- Ни даже Ромуальд.  Согласно Уставу Покорителей,  вы вправе сами выб-
рать себе имя. Но только случайным образом.

Человек привстал на локте.

- Это - как?

- Терминал видите? Жмите эту клавишу.

Готово. На экранчике сначала возникла рамка с завитушками,  потом поя-
вилась короткая надпись. Человек фыркнул.

- По-вашему, это имя?

- По-моему,  имя,- штангист развел руками.  - Вы ведь сами выбрали.  А
что?  Мне кажется, не так уж плохо, могло ведь выпасть и хуже. Кстати,
мое имя Максут Шлехтшпиц. Будем знакомы.

- Взаимно... Ну и имечко же...

- У кого?

Человек рассмеялся. Все-таки этот Шлехтшпиц, по-видимому, неплохой ма-
лый  - тоже товарищ по несчастью.  Или по счастью,  если верить ему на
слово. Но было бы интересно посмотреть на его физиономию, когда он сам
впервые увидел свое имя в кудрявой рамке.

- А еще раз попробовать нельзя?

- Увы.

- Ладно,- человек махнул рукой,- уговорили. Считайте, ваша взяла.

- Наша всегда берет... Еще что-нибудь?

- Да,  пожалуйста,- человек кивнул на окно,  отвел глаза.  - Когда, вы
говорите, будет бегать женщина?



* * *



- А ну, встать!

Любому человеку был бы понятен наставленный  ствол  автомата.  Этим  -
хоть бы хны.  Гуннар усмехнулся. Не люди - настоящие выродки, особенно
вот этот рыжий. Даже под копотью видно, что рыжий. Да и другой хорош -
старикан с трясущимся брюхом.  Как он прыгал, пытался ударить - умора.
Выродки,  что с них взять.  Напрочь не владеют приемами ближнего  боя,
похоже,  их даже никогда не били.  Смешно. Черт с ними, не хотят вста-
вать - пусть валяются.

- Эй, вы! Хотите умереть быстро?

Рыжий молча пытался приподняться, хватался за стену. Старикан разлепил
воспаленные веки:

- Мы, собственно, вообще не хотим...

- Тебя никто не спрашивает, хочешь ты или не хочешь,- возразил Гуннар.
- Тебе предлагают легкую смерть. Но не даром.

- С-сволочи!..  - Рыжий наконец-то встал, шатаясь, и потянулся поднять
старикана, но смог только усадить его, привалив спиной к стене. - Мер-
завцы!..

Ругань выродка - музыка в человеческих ушах. Но медленно же до них до-
ходит!  Не сводя с рыжего глаз,  Гуннар без натуги перетащил треногу к
торцевому окну.

- Все понятно?

- Что - понятно? - спросил рыжий.

- Ты знаешь, как обращаться с этой штукой,- терпеливо объяснил Гуннар.
- Или вот этот знает,  мне все равно,  кто из вас. Когда наши повторят
атаку, вы поддержите их огнем.

Старикан и рыжий переглянулись.

- И что потом?

- Я бы на вашем месте не думал,  что потом,- сказал Гуннар. - Я бы ду-
мал  о том,  как подавить огневые точки в окнах.  Это ваш единственный
шанс на легкую смерть.

Он успел вовремя - рыжий в своем диком прыжке нашел пахом ствол  авто-
мата.  Совсем неплохой был прыжок: выродок, а жить хочет. Рыжий взвыл.
Не давая упасть, Гуннар коротким взмахом отправил его назад к стене. -
Звери-и-и!..-  зашебуршал  старикан.  Где звери?  Какие звери?  Гуннар
презрительно сплюнул. Мало того что выродок, так еще и дурак: ну какой
зверь полезет сейчас в город?

Рыжий медленно приходил в себя. Гуннар подождал, давая ему очухаться.

- Ну что, согласен?

- Нет,- корчась, вымучил рыжий.

- Я подожду,- сказал Гуннар. - Мне спешить некуда.

Спешить действительно было некуда: повторная атака начнется через час,
не раньше.  Раньше просто не выйдет. Если атаку поддержать десинтором,
она может оказаться удачной.

Старикан елозил  лопатками по стене - пытался подняться.  Должно быть,
ему казалось,  что с людьми надо разговаривать вот так - лицом к лицу,
на равных. Ну, пусть.

- Друзья! - проскрипел рыжий с издевкой. - Братство по духу и торжест-
венная встреча. С цветами.

Старикан смешно сопел и все силился встать. Это у него не получалось.

- Еще хорошо,  что не решились отправить всех сразу,- сказал рыжий.  -
Представляешь себе картину?

Стрельба на площади мало-помалу начала затихать. Случайная пуля, отыс-
кав окно библиотеки, тукнула в стену - на выродков посыпалась сажа.

- Может, отпустите нас? - жалким голосом сказал старик. - Нас всех. Мы
больше не прилетим, даю вам слово. Может быть, отпустите?

- И что вам еще нужно? - Гуннар едва удерживал смех.

- Нам нужна помощь,- заторопился старик.  - Свяжитесь со своим началь-
ством,  прошу вас.  Нужен мир.  Время и материалы для ремонта корабля.
Может быть... может быть, мы все-таки сможем взлететь...

- Ты обдумал мое предложение? - спросил Гуннар.

Рыжий неожиданно фыркнул.

- Материалы!..- с презрением сказал он.  - Откуда у этих дикарей мате-
риалы? Ты посмотри на него получше - убийца же. Все они убийцы.

- Полегче,- сказал Гуннар, напрягаясь. - Я человек.

- Человек!  - рыжий оскалился.  - Если человек, тогда расскажи, как ты
нас будешь убивать медленно. И подробнее.

Гуннар подумал.

- Ты прав, выродок,- сказал он. - Я просто пристрелю вас обоих. Вы ум-
рете быстро.

Рыжий усмехнулся:

- Тогда какой же нам смысл?

- Если один из вас сделает то,  что я сказал,  я вас не убью,-  сказал
Гуннар. - Я сдам вас кому следует, и, если вас признают годными к исп-
равлению, вы будете жить.

Он кривил душой:  всякому было понятно, что этих двоих никто и никогда
не признает всего лишь отклонутиками. Исправительный лагерь не для та-
ких, как они. Таких выводят за город и показывают, где копать.

- Вы согласны?

- Нет.

- У вас не очень много времени,- сказал Гуннар. - Подумайте.



* * *



Тоннель вышел из скальной стены с ошибкой в полметра -  Ксавье  Овимби
лично замерил отклонение.  Многовато, но в пределах допустимого, а для
первого раза, вероятно, неплохо. Теперь еще неделя - и в каньоне Поко-
рителей,  в  тысяче  метров над пенным потоком повиснет легкий ажурный
виадук,  и если со временем, лет через сто, его решат не менять на но-
вый,  а  подновить,  сохранив как памятник эпохи,  то он,  очень может
быть,  еще увидит первых переселенцев... Ксавье усмехнулся одними гла-
зами - чтобы не заметили.  Хоть какой-то след в истории...  Виадук хо-
рош:  и красив,  и прочен.  Тоннель хуже.  Мало металла, нечем крепить
своды и,  как назло, целый пояс трещиноватых пород. Дрянь. Но какое-то
время выдержит,  а как только ветка дотянется до месторождения,  с ме-
таллом сразу станет легче,  тогда и укрепим настоящими тюбингами - на-
век,  до самых до землян. А кроме того, можно будет попросить кратков-
ременный отпуск.

Ночь была теплая,  тихая. Молчали машины, и когда рассказчик замолкал,
слышался лишь треск сучьев в костре