а, расширяет парапсихоло-
гические  способности  человека,  а по части целебных свойств даст сто
очков вперед любому женьшеню.  Но при чем тут я?  Казалось бы, откопал
корень,  похвастался - так уйди с глаз и жуй свое сокровище где-нибудь
вне поля зрения.  Так нет же.  С самого утра Рыба-Кит сидит неподалеку
на травке,  свесил слюни веревочкой и чавкает. При этом продолжает об-
ращать меня в свою веру даже с набитым ртом - и ведь не  подавится!  Я
удачно запустил в него порожней консервной банкой, и он отстал, однако
настроение было уже испорчено на весь день, тем более что через десять
минут Рыба-Кит вернулся,  зашел ко мне с другой стороны и с видом бла-
годетеля сообщил, что оставил кусочек своего корня специально для меня
и надеется,  что я, как цивилизованный человек, отброшу наконец ложную
скромность и займусь пробуждением в себе скрытых возможностей.  Кончи-
лось тем,  о чем стыдно вспоминать: я жалобно просил его оставить меня
в покое и позволить моим  скрытым  возможностям  оставаться  скрытыми,
сколько им заблагорассудится. Просил, разумеется, напрасно.

У первого  конусоида начал деформироваться один из периферийных листь-
ев,  а желтизна по краям стала видна отчетливо. Очень грозный признак!
- чувствую, что мне предстоит беспокойная ночь.



День четырнадцатый.  Росток гибнет, это ясно. Утром, одурев от бессон-
ницы,  я не выдержал и через клапан защитного колпака  ввел  в  завязь
стимулятор роста, потом провел общую дезинфекцию и подсоединил к горш-
ку баллончик с "Супер-Ультра". Не знаю, насколько это поможет, но ино-
го выхода не видно.  Плохо,  что баллончиков с "Супер-Ультра" осталось
всего два, и если спасатели не явятся в течение ближайших двух недель,
росток заведомо погибнет.

Зато второй конусоид продолжает меня радовать. Почка треснула, и, зна-
чит, цветок будет! Рыба-Кит ходит кругами вокруг меня и наконец-то со-
изволил  обратить внимание на конусоиды.  Минуты три он смотрел на них
во все глаза и даже слушал мои пояснения,  а потом брякнул,  что, дес-
кать, не худо бы попробовать укрепить жизненную силу ростков, направив
на них сконцентрированную латентную энергию.  Я его прогнал и до завт-
рака  наслаждался  относительным покоем - он не решался приблизиться и
вещал издали...



Катастрофа разразилась на пятнадцатый день,  утром. Как правило, я не-
досыпал,  стараясь встать раньше Рыбы-Кита,  чтобы без помехи заняться
ростками и уделить им хотя бы часть того,  что обязан был им уделить,-
но в то утро я преступно проспал и открыл глаза никак не раньше восьми
утра.

Конусоидов в вельботе не было!

Не было в нем и Рыбы-Кита. Связать одно с другим было секундным делом.
С протяжным воплем я выскочил из вельбота и остолбенел.  Потом онемел.
Потом у меня потемнело в глазах.  Защитные колпаки конусоидов небрежно
валялись на траве,  а над обоими горшками рыхло, как туча, нависал Ры-
ба-Кит и таращился на них, как на ископаемое. Ростки, мои хрупкие без-
защитные  ростки впитывали в себя гибельный воздух чужой атмосферы,  а
этот потный идиот с вытаращенными глазами и ухом не вел!  Я сжал зубы.
Потом сжал кулаки.

- А,  это вы,- приветливо обратился ко мне Рыба-Кит,  продолжая совер-
шать над ростками сложные пассы растопыренными пальцами.  - Как спали?
А я,  как видите,  решил воплотить вчерашнюю идею, подкачать, так ска-
зать,  ваши цветочки своей психоэнергией.  А и утомительное  же  дело,
уверяю я вас...

- Мерз-завец! - зашипел я сквозь стиснутые зубы. - С-скотина!!

- Ну  что вы,- ничуть не обиделся он.  - Поверьте мне как специалисту:
подпитка ваших цветочков психоэнергией была совершенно необходима - вы
только посмотрите,  как они сейчас выглядят.  Не то что раньше, а! Не-
большое психофизическое воздействие - и полюбуйтесь,  как у них теперь
замечательно прослушивается биопсихополе!..

Он продолжал  свою  блестящую  речь,  глядя на меня выпуклыми честными
глазами,  и поэтому не видел то,  что видел я. Его рука задела один из
ростков.  Конусоид рассыпался так легко, как будто был слеплен из пес-
ка.  В одно мгновение растение превратилось в черную пыль,  изгадившую
горшок,  в котором еще побулькивал насосик, подающий к омертвевшим ко-
решкам уже совсем не нужную питательную смесь.  Конусоиды были мертвы,
неведомые вирусы убили их в считанные минуты после того, как с горшков
были сняты защитные колпаки,  я это понял  сразу,  как  только  увидел
ростки, понял, но не захотел поверить. И вот - поверить пришлось. Нет,
ни один конусоидовод не посмеет упрекнуть меня в том, что растения по-
гибли по моей вине,  напротив,  мне будут сочувствовать, сопереживать,
говорить глупые утешительные словечки.  Но разве мне нужно чье-то  со-
чувствие?  Или чья-то жалость? Ростки погибли, да. Но Рыба-Кит был еще
жив.

Мало того - он с пафосом закончил свою речь,  убедительно доказав, что
прав  был он,  а не я,  и вдруг его взгляд остановился на обращенном в
пыль конусоиде.  На его лице появилось растерянное выражение.  Мельком
взглянув  в мою сторону,  он кинулся бежать,  и это было самое лучшее,
что он мог сделать.

Когда-то в уже достаточно отдаленной  молодости  я  неплохо  бегал  на
средние дистанции,  да и сейчас еще многим дал бы фору. Рыба-Кит с за-
ячьим писком несся впереди  меня  и,  оборачиваясь  на  бегу,  пытался
что-то кричать, но я его не слушал. Расстояние между нами сокращалось.
"Убью,- исступленно думал я,  делая гигантские прыжки.  - Или загоню в
реку." Река была уже близко...

И тут я потерял сознание.

Очнувшись, я обнаружил себя лежащим на траве недалеко от реки и,  пов-
ращав глазами,  заметил знакомую жабью морду,  высовывающуюся из  воды
несколько выше по течению,  а рядом со мной - Рыбу-Кита с лоснящейся и
ничуть не виноватой физиономией.  Один гад другого стоил.  Я попытался
пошевелиться,  но безрезультатно:  из моего правого бедра торчала опе-
ренная анестезирующая игла.  Вельбот защищал право человека на  жизнь.
Прикинув  на  глаз расстояние,  я оценил великодушие механизма:  он не
препятствовал мне преследовать негодяя в пределах зоны защиты  и  вме-
шался лишь тогда,  когда мы опасно приблизились к границе,  за которой
одно из гарантированных прав могло быть нарушено. Но мне было все рав-
но,  какими соображениями руководствовался вельбот.  Ростки, мои рост-
ки... Я был уничтожен. Я был втоптан. Да, втоптан. В землю. Ногами. По
самые уши. Нормальный мерзавец удовлетворился бы этим сполна, но фана-
тику не терпелось попрыгать сверху,  утаптывая меня поплотнее. Поглуб-
же.  Чтобы уже не распрямиться.  И, конечно, со слов Рыбы-Кита выясни-
лось, что во всем виноват я сам, поскольку, обладая исключительно мощ-
ным психополем,  дарованным мне природой, не пожелал обратить свое да-
рование во благо,  "и вот к чему привело столь легкомысленное противо-
действие  усилиям  специалиста",  но  вообще-то с научной точки зрения
этот случай очень интересный,  так как открывает новые возможности для
усиления  пси-воздействия на объекты путем использования интерференции
двух направленных и противоположных по знаку психополей...

По моей щеке медленно катилась слеза.  Лучше бы я умер, чем такое слу-
шать.  Но слушал, ибо еще целый час был не в состоянии пошевелиться, а
Рыба-Кит максимально использовал каждую минуту этого часа. Я не мог на
него смотреть. Я следил за гигантской жабой, терпеливо поджидающей нас
в реке. По сравнению с Рыбой-Китом она была просто совершенством.



Нет, я не умер.  Я остался жив.  К чему вам знать о том, как я пытался
покончить с собой и почему у меня ничего не вышло?  Это неинтересно. И
насчет Рыбы-Кита... скажу только, что вельботу еще трижды пришлось ме-
ня  обездвиживать,  причем  в третий раз лишь попутный ветер помог ему
всадить в меня иглу:  мне удалось выманить убийцу моих ростков за пре-
делы зоны защиты...

И все-таки  человек  сделан  правильно.  Не прошло и трех дней,  как я
вновь ощутил желание жить.  Но видеть Рыбу-Кита я не мог  по-прежнему.
Если бы не он,  распалял я себя,  я бы сейчас находился в обществе лю-
дей,  поистине объединенных общей целью, мы говорили бы о конусоидах и
только о конусоидах, а в плодотворных спорах дали бы шанс родиться ис-
тине,  я бы демонстрировал своих питомцев и  со  сдержанной  гордостью
выслушивал  одобрительные  возгласы  настоящих специалистов,  особенно
приятные для простого любителя,  мало того - абсолютно необходимые ему
как стимул к последующим годам мук и вдохновенного творчества, блиста-
тельных побед (редко) и горьких поражений (гораздо чаще),- и  мы  были
бы благожелательны и полны непритворного уважения друг к другу. Вместо
этого я был вынужден делить круг радиусом восемьсот метров  с  челове-
ком, которого не хотел видеть и которого не мог убить.

А спасателей все не было...

Рыба-Кит сделал вид, что между нами не произошло ничего особенного. Он
даже пообещал мне,  что если я снова "заведу себе цветочки", то он по-
может мне их вырастить, если, конечно, я не буду мешать ему своим пси-
хополем. Ему было попросту скучно - теперь, когда после гибели ростков
на меня самого свалилась уйма свободного времени,  я хорошо это понял.
Здесь и поговорить не с кем.  Вельбот?  Он не собеседник, а цепной пес
на страже перечня гарантированных законом прав.  Кроме того, Рыбе-Киту
требовались не собеседники, а слушатели. Его поведение было гнусно, но
иначе он не мог. Я гнал его прочь - он возвращался и спрашивал, на чем
мы в прошлый раз остановились. Он пробовал левитировать и учил левити-
ровать меня,  хотя сам не оторвался от земли ни на сантиметр. Он читал
мне выдержки из Р.Х.Бауха и заставлял глядеть на иероглифы. Я чувство-
вал,  что схожу с ума. И в тот самый день, когда уже казалось, что су-
масшествие неминуемо, я нашел то, что мне было нужно.

Это была металлическая стойка от палатки.  Она поблескивала в траве на
полпути к реке,  должно быть, я выронил ее в спешке, когда пытался бе-
жать вплавь. Тонкостенная трубка из алюминиевого сплава, очень удобная
не только как подпорка.  Конечно, ею нельзя убить, размышлял я, сжимая
в руке свое оружие.  Тем лучше.  Следовательно, не будет и речи о том,
чтобы нарушить право человека на жизнь.

И как жаль, что я не додумался до этого раньше!..

Но сначала следует проконсультироваться у вельбота,  прежде чем к нему
или ко мне подоспеет Рыба-Кит,  осененный новой идеей.  Вон он идет. А
это значит, что мне предстоит сложный обходной маневр со всевозможными
обманными финтами.  Мне нужна одна минута. Если вельбот до сих пор еще
не понял,  что к чему, я в немногих словах обрисую ему ситуацию. А по-
том невинно (очень невинно,  как бы между делом) спрошу,  имею ли я  в
этих условиях право на самозащиту.

И как только механизм подтвердит мое право, я это право реализую.