згового механизма спасательно-
го средства,- донеслось из стены ничуть не обиженным тоном. По-видимо-
му,  механизм был достаточно примитивным. - Сокращенно - ММСС-М. В мои
обязанности  входит доставка пассажиров на ближайшую спасательную пла-
нету и обеспечение им гарантированного минимума прав, утвержденных за-
конодательно.

Рыба-Кит хихикнул.

- Так вот,  о правах,- сказал я,  стараясь не обращать внимания на Ры-
бу-Кита.  - Почему ты,  собственно говоря,  решил, что я собираюсь его
убить?  Тебе известно, что такое гротеск, преувеличение? Я ведь только
хотел, чтобы он от меня отстал, и не более. Что скажешь?

Надо отдать механизму должное, он не затянул с ответом:

- Намерение нарушить право человека на жизнь было высказано вами прямо
и недвусмысленно,- сказал он,- а также подтвердилось вашими дальнейши-
ми действиями.  В этих условиях я был обязан  не  допустить  нарушения
права, входящего в гарантированный минимум.

- И эдак ты следишь за всеми правами,  сколько их там?  - спросил я из
интереса. - Так-таки за всеми без исключения?

- За всеми,- ответило железо.

Очень мило.  Я задумался. А ведь в этом что-то есть, что-то такое, что
сразу  переводит  жизнь спасаемых пассажиров в ранг сравнительно безо-
пасного времяпровождения.  Что-то очень дальновидное и очень  оскорби-
тельное.  Ведь  если  вдуматься как следует,  что из себя представляет
нормальный контингент на спасательном судне?  Нетрудно вообразить: де-
сять ополоумевших от страха пассажиров, будущее неочевидно, кто-то ко-
го-то потерял,  шум, слезы, дети плачут, нервы на пределе... Далеко ли
до беды?  Ну, положим, метать жребий, кого первым съесть, пассажиры не
станут,  еды полно, но так или иначе несколько недель сначала на вель-
боте,  потом  на  спасательной планете люди будут вынуждены вариться в
собственном соку вместе со своими претензиями и  жалобами,  со  своими
склоками и амбициями.  Со своим нытьем. Худо. Иное дело мозговой меха-
низм или как его там - совсем ведь иная ступень бытия.  Он не команду-
ет,  боже упаси, не вмешивается без острой нужды, не развлекает пасса-
жиров научно-популярными лекциями,  не показывает их детям мультиков -
зачем?  ОН  СЛЕДИТ ЗА СОБЛЮДЕНИЕМ ПРАВ.  Ему нет дела ни до неизбежной
скуки на борту, ни до того, что людям, лишенным возможности выплеснуть
на ближнего свои эмоции, хотя бы и с попранием каких-то прав, остается
лишь скрипеть зубами в полном бессилии и медленно сходить с ума.  Ну и
пусть.  Зато все люди останутся целы - как звери в клетке.  Каждый - в
своей,  а тех, кто грызет прутья, можно и обездвижить. Чтобы впредь не
грызли и берегли зубы.

- Но послушай,- сказал я,  не стесняясь присутствием Рыбы-Кита - кста-
ти, сам он наверняка бы и не подумал, что этого можно стесняться. - Но
послушай...- Я собирался с мыслями.  - Да!  Кажется,  существует право
человека на общество себе подобных - это право входит в  гарантирован-
ный минимум?

- Входит.

Рыба-Кит уже не хихикал, а внимательно слушал.

- А право человека на одиночество? - спросил я коварно.

- Входит.

- В  таком  случае я прошу защиты,- объявил я.  - Человек,  сидящий со
мной рядом, нарушает мое право на одиночество. Убедительно прошу обес-
печить защиту моего права.

Как я его,  а! Пусть-ка механизм потрудится и подумает, как можно сов-
местить право на общество с правом на одиночество.  "Но позвольте!.."-
начал было Рыба-Кит. Я отмахнулся - ждал ответа. Однако ответа не пос-
ледовало.

- В чем дело?  - раздраженно сказал я.  - Разве тебе непонятно: я хочу
реализовать свое право на одиночество!

- Реализуйте,- ответил вельбот. - Вы имеете полное право на реализацию
этого права.

Рыба-Кит фыркнул и посмотрел на меня укоризненно.  Конечно,  он не был
сознательным злоумышленником, он просто не умел и не хотел быть кем-то
иным, а не самим собой. Но мне-то от этого разве легче?

- Как?! - закричал я. - Каким образом я могу это реализовать, ржавь ты
трухлявая?!

Нет ответа.

- Не молчи, скажи что-нибудь. Как я могу реализовать свое право?

- В мои функции входит надзор за соблюдением гарантированного минимума
прав,- ответил вельбот спокойно. - Что же касается реализации того или
иного конкретного права,  то человек,  являясь носителем прав,  должен
позаботиться об этом самостоятельно.

Бр-р! Какое-то время я тряс головой,  пытаясь сообразить,  что к чему.
До сих пор я жил,  не особо разбираясь в юридических тонкостях, и неп-
лохо жил. А теперь вдруг оказывается, что соблюдение прав и реализация
права - это отнюдь не одно и то же, если я правильно понял этого меха-
нического дурака,  и из одного вовсе не вытекает другое. Ладно, пусть,
дураку  виднее,-  но  как же мне в этих условиях прикажете реализовать
свое право не одиночество,  если я не могу задушить Рыбу-Кита или хотя
бы оглушить его на время?  Если в багажном отсеке и имеется хлороформ,
вряд ли мне удастся его найти.  Заткнуть себе уши? Нет уж. Связать Ры-
бу-Кита и соорудить из чего-нибудь кляп?  Но ведь это будет нарушением
права человека на свободу передвижения...

Я не успел додумать - Рыба-Кит подобрал с пола свой фолиант с иерогли-
фами  и  спрятал его в портфель.  Взамен он достал "Практическое руко-
водство по ясновидению" Р.Х.Бауха.  Я отвернулся и сжал зубы, чтобы не
взвыть.

На третий день пытка повторилась. Рыба-Кит нашел в моем лице незасеян-
ную почву и с жаром продолжал ее обрабатывать.  Он мешал мне ухаживать
за  конусоидами.  Он не дал мне заполнить дневник наблюдений.  К концу
дня я был похож на мученика  инквизиции,  подвергаемого  изнурительной
пытке и мечтающего только о том,  чтобы палач как-нибудь поскользнулся
и свернул себе шею.  Может быть,  мне удастся удавить его прежде,  чем
вельбот меня обездвижит?  Вряд ли. Но если полет продлится еще неделю,
думал я обреченно,- я, пожалуй, попробую...

На четвертый день мы сели.



Спасательная планета - вот она, под ногами,- это, как правило, планета
земного  типа,  способная  дать  приют терпящим бедствие.  Ни одна ма-
ло-мальски протяженная космическая трасса не считается сданной в  ком-
мерческую эксплуатацию до тех пор, пока вдоль нее не оборудовано необ-
ходимого количества спасательных планет. На этих планетах прежде всего
уничтожаются потенциально опасные для человека микроорганизмы,  атмос-
фера насыщается кислородом до нужной кондиции, и в большинстве случаев
работа на этом считается завершенной.  Спустившийся на планету вельбот
включает радиомаяк,  а пассажиры терпеливо ждут, когда их заберут спа-
сатели, и между делом вдыхают аромат внеземной экзотики. Конечно, спа-
сательная планета отнюдь не курорт и лишь в первом  приближении  годна
для жизни человека, потому-то и не рекомендуется значительно удаляться
от вельбота,  обеспечивающего дополнительную защиту. Но я не был наме-
рен следовать рекомендациям,  а при каждом взгляде на Рыбу-Кита только
укреплялся в своем решении. Будь что будет.

Нас чуть качнуло - вельбот коснулся поверхности планеты,  вплавился  в
грунт заостренной нижней частью,  выпустил где-то там, в глубине, фик-
сирующие лапы и укоренился.  Теперь он стал нашим домом, из него можно
было выйти в любой момент и почувствовать, наконец, вожделенную свобо-
ду.

Нет, насчет свободы,  это я, пожалуй, хватил. Кое-какую свободу перед-
вижения - назовем это так.  И с оглядкой: кроме микроорганизмов на чу-
жих планетах встречаются и организмы покрупнее.

Рыба-Кит, радостный и потный,  уже колотился всем телом в люк и рвался
на волю. Не тут-то было: прежде всего вельбот пожелал ознакомить нас с
"инструкцией по краткосрочному пребыванию на  спасательных  планетах",
каковую  и  прочел нам все тем же скучным голосом.  В инструкции особо
подчеркивалось,  что обеспечиваемый вельботом радиус  зоны  защиты  от
местной флоры и фауны составляет восемьсот метров, а на большем удале-
нии "права человека, входящие в гарантированный минимум, не могут быть
соблюдены в полном объеме".  На случай же стихийных бедствий (ураганы,
извержения, лесные пожары) пассажирам давался мудрый совет искать спа-
сения в вельботе. Вот и вся инструкция.

Как только голос замолк,  люк откинулся сам собой и Рыба-Кит выпал на-
ружу.  Почти сразу после стука его падения до меня донесся торжествую-
щий вопль:  планета, по-видимому, была что надо. Тогда и я не заставил
себя ждать.

Под моими ногами стелилась мягкая трава,  а над головой  синело  небо.
Вельбот стоял на невысоком холме, поросшем кое-где редким кустарником,
вокруг простиралась ковыльная степь,  невдалеке  блестела  река  и  по
склонам  речной  долины  спускался к воде лес.  И по ту сторону реки -
даль степи до самого горизонта.  И желтое солнце, клонящееся к закату.
И легкий ветерок, играющий ковылем. И ни одной хищной твари, способной
оскорбить величие природы в ее стремлении к совершенству.  И воздух...
У меня закружилась голова.  Это почти Земля, подумал я ностальгически.
Это даже больше,  чем Земля,  это такая Земля, какой она должна быть и
какой ее уже никто, по всей вероятности, не увидит. Здесь нельзя жить.
Сюда нужно приезжать умирать, чтобы в конце жизненной гонки насладить-
ся  единением  с  природой,  а с последним вздохом вспомнить настоящую
Землю и подумать о том,  что потерял, в сущности, не так уж много... И
такой мир прозябает в ранге спасательной планеты!

Тут мои мысли заработали в другом направлении.  Спасательная,  значит,
планета, так? А ведь Рыба-Кит пророчествовал, что спасательная планета
окажется  неподалеку  и что это будет хорошая планета.  Совпадение это
или случай ясновидения - вопрос второй, а первый и главный: ведь он же
меня  теперь  совсем  замучает!  И  непременно  выставит  свое удачное
"предсказание" в качестве неколебимого и исчерпывающего аргумента -  а
что делать мне? Я задумался. Гм, а ведь я знаю, что мне делать!

Багажный отсек  вельбота  был велик и чего в нем только не было,  но я
упорно искал то, что мне было необходимо, и нашел. Палатка - раз. Рюк-
заки - из них я выбрал самый большой - два!  Спальный мешок с химичес-
ким подогревом - три.  Туристский топорик с фонариком в рукоятке - че-
тыре! Консервы, посуда, тренога для котелка - пять! Все-таки над осна-
щением вельбота поработали и психологи:  люди,  оказавшиеся на  спаса-
тельной планете,  не должны ощущать себя несчастными пассажирами,  по-
терпевшими бедствие.  Они должны хоть в малой степени чувствовать себя
первопроходцами,  а свой лагерь - передовым форпостом земной цивилиза-
ции,  и благодаря этому они должны крепче сплотиться между собой.  Как
бы не так.

На сборы ушло менее десяти минут - я торопился.  Оба горшка с конусои-
дами были со всей возможной осторожностью пристроены в самой сердцеви-
не рюкзака и обложены одеждой от тряски. Управившись с рюкзаком, я ос-
торожно выглянул из люка.  Рыба-Кит,  устав кувыркаться в траве, бежал
теперь  с пригорка к реке,  подпрыгивая на бегу,  как резиновый мячик.
Пока что ему было не до меня,  и я знал,  что другого такого шанса мне
вряд ли дождаться.  Я осторожно спустился на землю и, нервно оглядыва-
ясь,  двинулся к лесу.  Кажется,  Рыба-Кит ничего не заметил. Он вовсю
наслаждался полнотой жизни и вел себя как нормальный человек,  это по-
том он приступит к самососредоточению, познанию Абсолютной Истины, об-
щению с астральными силами,  а может быть,  даже к пению мантр. Но без
меня.

Мягкая трава обнимала мне ноги,  но не путалась в них.  Стараясь  идти
плавно,  чтобы не тряхнуть горшки,  я отсчитал тысячу шагов. Потом еще
сто.  Если вельбот не наврал, то где-то здесь должна проходить граница
зоны защиты. Что-то я ее не вижу.

Фью-у-уу-у...Бац! Что-то  со свистом пролетело над моим ухом и шлепну-
лось на землю шагах в десяти впереди меня.  Я подошел поближе.  Ничего
особенного,  просто небольшой металлический ящичек, похожий на коробку
для обуви. При моем приближении он вскочил на паучьи ножки и отряхнул-
ся,  как собака.  Наверное, это был механический поводырь, вельбот вы-
пустил его мне вслед,  чтобы я не потерялся.  А может быть, вовсе и не
поводырь. Может быть, полицейский.

- Чего тебе? - спросил я.

- Внимание!  - заверещал ящик и замигал красной лампочкой. - Вы опасно
приблизились к границе зоны защиты, обозначенной моим настоящим место-
положением.  Если вы немедленно не повернете назад, спасательный вель-
бот будет вынужден снять с себя всякую ответственность за вашу жизнь!

- Так иди за мной и охраняй меня,- буркнул я,  перешагивая через ящик.
С этого шага я был предоставлен самому себе,  если, конечно, этот пау-
ко-собако-ящик не вцепится в меня и не потащит обратно силой.

- Внимание!..- снова заверещал ящик мне вслед и  в  точности  повторил
все, что я уже от него слышал.

Дурацкий и никчемный механизм, не о чем с ним разговаривать.

В лес я вошел с большой опаской,  держа наготове топорик. Сколько я ни
искал,  более серьезного оружия в вельботе не нашлось. Впрочем, съедят
меня звери или не съедят - это еще вопрос,  это мы еще посмотрим, зато
оставаясь наедине с Рыбой-Китом вплоть до прибытия спасателей,  я  на-
верняка сойду с ума.  Это точно. Я шел и радовался. Крупных зверей мне
не попадалось, следов их тоже, а несколько мелких зверьков, замеченных
мною в траве, выглядели вполне миролюбиво. Планета была добра и благо-
желательна к людям.  Она была спасательной в самом высоком смысле: она
спасала меня от общества Рыбы-Кита!

И свершилось чудо:  я вновь обрел способность думать!  Я шел в глубину
леса,  перешагивая через выпирающие из-под земли корни,  и мучительный
шум в голове,  не покидавший меня все последние дни, мало-помалу исче-
зал сам собой. Мои мысли текли легко и плавно, теперь я мог думать да-
же о Рыбе-Ките, не испытывая острой головной боли, и был счастлив. Бе-
зусловно, Рыба-Кит не был утонченным садистом, сознательно стремившим-
ся  довести меня до умоисступления,  как не был он и глубоким знатоком
предмета,  о котором прожужжал мне все уши. А был он, если я правильно
понял, просто новичком, ринувшемся в неведомую область зажмуря глаза и
стремящимся в неофитском азарте объять  необъятное,  начинающим  адеп-
том-фанатиком, мечтающим, скорее всего неосознанно, через возвеличива-
ние своего предмета возвеличить самого себя.  У таких, как он, по моим
наблюдениям,  чрезвычайно развит инстинкт пророка, они просто не могут
без того, чтобы не наставлять других на путь истины, они просто неспо-
собны понять,  как это у людей могут быть интересы, отличающиеся от их
собственных,- и не поймут,  пока их увлечению не  исполнится  год  или
два.  Со  временем  одни  из них становятся серьезными специалистами в
выбранной ими области, а другие без всякой видимой причины бросают все
и  начинают  собирать марки.  И очень не любят,  когда им напоминают о
том,  с каким жаром они еще так недавно вербовали себе  сторонников...
Странно,  правда? Да нет, ничего странного. Человек, конечно, не кону-
соид, но и он достаточно сложен.

Я поставил палатку на лесной поляне,  рядом  с  родником,  наполненным
восхитительной  свежей  водой,  и подальше от деревьев,  ибо не хотел,
чтобы ночью на меня вдруг свалилась какая-нибудь живность.  Солнце са-
дилось.  Лес тихо шумел на вечернем ветерке, и кричали в сумерках мел-
кие животные.  Не спеша поужинав подогретыми на костре  консервами,  я
последовательно заполз сначала в палатку,  а потом в спальный мешок, и
уж совсем было собрался уснуть, но не тут-то было. Как только наступи-
ла  темнота,  я немедленно ощутил жгучий укол в лицо и в ту же секунду
изменил свое мнение о благосклонности этой планеты к человеку - еще  и
теперь вздрагиваю,  вспоминая. Вторая раскаленная игла вонзилась в ве-
ко.  А затем воздух под полотняной крышей вдруг загудел, задвигался, и
в палатке стало очень тесно.

Сначала я вскрикнул.  Потом заорал. У меня было открыто только лицо, и
в мгновение ока на нем не осталось живого места.  Вероятно, кровососу-
щие твари набились в палатку через открытый вход,  пока я ужинал,  не-
жась у костра.  Впредь наука дураку!  Чертыхаясь и мотая головой,  как
припадочный,  я  вытянул  из тесного мешка руки и принялся ожесточенно
лупить себя по щекам и по лбу,  но добился этим лишь того, что насеко-
мые облепили не только мое лицо, но и кисти рук. Было ужасно больно, и
я,  продолжая что есть силы себя бить, чувствовал, как по лицу, испещ-
ренному  укусами  и раздавленными насекомыми,  стекают капельки крови.
Хуже всего было то, что я не мог дать себе свободы действий, а если бы
начал  кататься по полу палатки,  оглашая окрестности воем и нелитера-
турной бранью, как, вероятно, поступил бы на моем месте любой несчаст-
ный, терзаемый такой мукой, то наверняка опрокинул бы горшки с конусо-
идами, стоящие у меня под боком. Оставалось терпеть.

При свете фонарика мне удалось хорошо разглядеть этих кровососов.  Это
были самые настоящие рыжие комары или москиты, я не силен в их класси-
фикации,- но величиной с небольшую стрекозу, быстрые и увертливые, как
реактивные истребители на противоракетном маневре, и безжалостные, как
пираньи.  Они пировали на мне вовсю,  а насосавшись до отказа, секунду
или  две  сидели,  перебирая лапками,  как бы в глубокой задумчивости,
после чего отваливались и,  трепыхнувшись раз-другой,  замертво падали
на пол.  "Ага!  - ликовал я,  содрогаясь от жгучей боли. - Вот вам! Не
нравится?" Очевидно,  моя кровь была  для  этих  кровососов  чистейшим
ядом, но кровососам было невдомек, и они не оставили меня в покое, по-
ка последний из них не упал мертвым.

В мечтах я строил фантастические прожекты:  объявить набор  доброволь-
цев-доноров,  собрать  как  можно больше крови и опрыскать ею лес,  не
пропуская ни одного кустика, ни одного пня, пока последний рыжий упырь
не задергает лапками в агонии. Разве не благородная цель? Чужие плане-
ты должны доставаться кровью, и это правильно. Скажете, преувеличение?
Ничуть. Если подобные москиты обитали на Земле в меловом периоде, тог-
да я знаю, отчего вымерли динозавры.

Обессиленный, я кое-как обтер свое уже начавшее опухать лицо, выключил
фонарик и сделал вторую попытку уснуть. Напрасно: не прошло и пяти ми-
нут,  как я явственно услышал невдалеке шорох ветвей и громовой  треск
сухого валежника.  Какой-то зверь лез напролом, подбираясь все ближе к
моей палатке,  и если у этого зверя такой же нрав, как и у местных ко-
маров,  думал  я,- то с ним шутки плохи.  Я осторожно вылез из мешка и
ощупью нашел топорик.  Бежать было бессмысленно,  да и некуда - леса я
не знал. Оставалось драться.

Треск валежника прекратился:  зверь вышел на поляну.  Слабый свет кос-
нулся деревьев - по-видимому,  шкура зверя фосфоресцировала. Пора, ре-
шил я. Нет смысла сидеть и ждать, когда инопланетная тварь сожрет меня
вместе с палаткой. Нужно принять бой снаружи, и пусть у меня мало шан-
сов,  но и зверюге не поздоровится... Я крепче сжал рукоять топорика и
тихонько выскользнул из палатки.

В мою кожу немедленно впились тучи комаров,  а в  глаза  ударил  свет.
Зверь подошел ко мне вплотную и произнес знакомым голосом:

- Вот вы где, оказывается! А я вас ищу, ищу...

- Уберите  фонарик,-  прошипел  я,  лупя комаров и кривясь от боли.  -
Кстати, как вы меня нашли? Вельбот дал биопеленг?

- Дал,- нехотя признал Рыба-Кит. - Но я бы вас все равно нашел,- доба-
вил он,  воодушевляясь,- ведь, как известно, поиск людей методами био-
локации не более чем элементарная задача для подготовленного человека,
пробудившего в себе естественные экстрасенсорные способности...

О боже!

- А почему вас не кусают комары?  - перебил я,  приплясывая. - Или они
не едят экстрасенсов?  Вот что,  бросьте дурить и давайте сюда  репел-
лент...

К тому моменту,  когда мы вернулись в вельбот, я совсем опух от укусов
и все тело невыносимо чесалось.  Без репеллента меня бы просто  съели.
Следовало признать, что моя попытка к бегству провалилась самым жалким
образом,  и я это признал. Как признал и то, что мой мучитель оказался
бо