Борис  заглянул  в  бар,
вытащил бутылку красного вина.
   - Мы поступили с ним по-свински, да?
   - Нет. Он нас поймет, должен понять. Борис выдавил  пробку  вилкой  и
наполнил бокалы вином доверху.
   - Давай выпьем, Оля. Наконец-то мы в безопасности, не надо ни от кого
убегать, ни в кого стрелять.
   - Стрелять? - рассеянно произнесла Иллерецкая, поднося бокал к губам.
- Кстати, где твой пистолет?
   - Остался в Москве, в квартире мистера Слейда. Наверное,  его  забрал
мистер Блейк. Почему ты о нем вспомнила? Никак не можешь привыкнуть?  Мы
в бе-зо-пас-нос-ти, пойми!
   - Так ли это?
   - Что значит "так ли это"? "Коршуны" от нас точно отстанут, зачем  мы
им теперь? А Беку нас здесь  ни  за  что  не  найти.  Такого  же  мнения
придерживается и Слейд, это не только по его словам видно.  В  противном
случае нас бы солидной охраной окружили.
   "Так-то оно так, - мысленно добавил Борис, - но вот  нанимать  охрану
мистеру Слейду  пришлось  бы  лично  и  расплачиваться  из  собственного
кармана. Кого еще всерьез волнует судьба  двух  русских,  уже  в  Москве
рассказавших почти все, что знали? Для спецслужб они, в принципе, обуза.
Этот мир жесток".
   - Наверное, ты прав, - тихо сказала Иллерецкая, глядя в бокал. - Я  в
самом деле немного сошла с ума. Я возвращалась домой с выставки, и вот я
в Англии...
   - А я? - подхватил Борис. - Я всего-навсего  купил  компьютер,  чтобы
закончить свой роман.
   - Ты писал роман? - удивилась Иллерецкая.
   - Разве я  не  говорил?  Не  до  того  было.  Детективный  роман  под
названием "Ледяной Паук".
   -  Это  очень  интересно.  Я  люблю  детективы,  но  еще  никогда  не
встречалась с писателями.
   - Вообще-то это мой первый роман, - признался Борис. - Не знаю  даже,
получалось что-то толковое или нет. К  сожалению,  рукопись  конфисковал
Бек.
   - Но ты можешь восстановить его по памяти.
   - Кому это нужно здесь, в Англии? Тут Чейзов своих хватает...
   - О господи! Я все время забываю... Борис налил еще вина,  подошел  к
окну в старомодной раме-переплете и выглянул в парк.
   - Неужели мы  действительно  в  Англии?  -  воскликнул  он,  едва  не
расплескав вино из полного бокала. - И вот эта лужайка перед домом -  не
лужайка вовсе, а риэл инглиш лон? Знаешь, я  всегда  мечтал  побывать  в
разных странах, но чтобы вот так...
   - А я мечтаю только об одном - вернуться, - вздохнула Иллерецкая. - И
я понимаю чувства тех эмигрантов, которых коммунисты выгнали из  России.
Но там хоть была политика, борьба за свободу.  А  нас  кто  выгнал?  Две
шайки-лейки.
   - Шайки-лейки, - задумчиво повторил Борис. - Оля, а тебе не приходило
в голову, что все это не так уж случайно?
   - То есть?
   - Ну, в конкретных проявлениях - да, случайность. Я компьютер  купил,
ты тогда в аварию и в больницу попала.
   А не в конкретных, в общем? Эти дэйны... Не  замысел  ли  это,  чтобы
погубить нашу Землю?
   - Конечно замысел. Ведь мы с тобой это знаем.
   - Да нет, не то, - Борис пошевелил пальцами, подыскивая  слова,  -  я
имею в виду не замысел "Коршунов". Но  откуда  все  это  взялось?  Много
тысяч лет назад секрет дэйнов принесли на Землю инопланетяне...
   - Ты в это веришь?
   - В это поверить куда проще, чем в  то,  что  какие-то  там  жрецы  и
шумеры сами дошумерили  до  практической  генной  инженерии,  да  не  на
лягушках. Кстати, ты знаешь, как переводится название  "Шумер"?  "Страна
повелителей ракет".
   - Ракет? А ты откуда это узнал?
   - Вычитал где-то. Сейчас  же  полно  всего  печатают  о  контактах  в
древние времена. И над Египтом что-то такое летало, и над Индией, и  над
Южной Америкой... Вселенная огромна. Ни в пространстве,  ни  во  времени
нет ей конца. И я бы гораздо  больше  удивился,  если  бы  мы  оказались
единственными. Вот уж было бы чудо так чудо.
   - Ну ладно, допустим, это пришельцы просветили наших темных  предков.
И что с того?
   - А зачем они это сделали?
   - Мало ли зачем... Может, хотели улучшить человеческую  породу.  Дэйн
ведь как бы лучше, совершеннее человека.
   - Возможно, но помнишь, что говорила Таня?  "Рано  или  поздно  дэйны
осознают свое  превосходство,  а  правда  станет  известной  людям.  Все
закончится грандиозной кровавой бойней". Не в этом  ли  заключался  план
пришельцев? Подбросить нам идею дэйнов, ждать, пока она так или иначе не
реализуется в нужном им виде, а потом вернуться на планету, где  воевать
уже не с кем?
   - Ждать тысячи лет? - Ольга пожала плечами.
   - Тысячи лет могут быть для них временем одного перелета, как для нас
перегон метро. А дэйны... как знать, так ли уж они похожи на людей?
   - Ты видел Таню.
   - Во всем похожи, да. А нет ли в программе их создания  какого-нибудь
тайного  замочка,  ключик  к  которому  хранится   у   пришельцев?   Они
возвращаются, подают какой-то сигнал, и дэйны вручают  им  Землю.  А  до
того об этом ключике ни дэйны, ни их земные создатели и  подозревать  не
могут.
   - Как страшно, - взгляд Ольги потускнел,  -  дэйны-зомби  завоевывают
Землю для  пришельцев.  А  помнишь,  какие-то  скрижали  великого  Тота,
которые будут открыты, и все в нашем  мире  изменится...  Не  в  них  ли
ключик?
   - Оля, - ответил Борис, возвращаясь к столу,  -  если  и  есть  такой
ключик, он пока не работает. Таня пожертвовала собой,  чтобы  остановить
"коршунов". И если кто-то когда-нибудь создаст других дэйнов, почему  бы
им не быть такими, как Таня? И вообще, думать обо всем  этом  можно,  но
изменить ничего нельзя - по крайней мере, не нам с тобой. Так что  давай
не будем, ладно? Сегодня нам подарили день, так воспользуемся им.
   - А как?
   - Будем дышать английским воздухом.  И  последуем  доброму  совету  -
прокатимся на яхте. Пошли.
   Печаль во взгляде Иллерецкой растаяла. Она отбросила волосы со лба  и
легко поднялась.
   - Пошли!
   День  клонился  к  вечеру,  в  парке  развесистые  кроны  деревьев  с
округлыми плотными листьями почти не пропускали солнечных лучей, и здесь
было сумрачно. Платаны, подумал Борис. Он  совершенно  не  разбирался  в
этом, но ему смутно помнилось,  что  в  каком-то  утонченном  английском
романе замок лорда окружали именно платаны.  А  стало  быть,  платаны  и
есть.
   Тропинка, выложенная мелкой синеватой плиткой, вывела Бориса и  Ольгу
за  каменную  ограду,  поросшую  мохнатой   зеленью.   Дальше   тропинка
серпантином петляла между скалами и спускалась  к  устью  реки.  Там,  у
причала, возле маленького  островерхого  домика  застыли  на  зеркальной
глади воды четыре яхты. Собственно, лишь одно из  суденышек,  снабженное
двумя мачтами, заслуживало такого названия. Борису приглянулась  длинная
желтая посудина с надстройками на носу  и  корме.  На  борту  угловатыми
буквами значилось "Аманда Линн".
   - Привет, мисс Линн, - помахал рукой Борис. - Я вас люблю. Но где  же
обещанный мистер Лэннинг, заведующий морем?
   - Давай постучим в дом, - предложила Иллерецкая.
   Они так и сделали. Дверь открылась, и на пороге выросла  двухметровая
фигура рыжеволосого парня со смеющимися светлыми глазами.
   - Ой, - сказала Ольга.
   - Вы мистер Лэннинг? - вежливо спросил по-английски Борис.
   - Я просто Том. А вы гости мистера Слейда, я знаю. Я  видел,  как  вы
проезжали на машине.
   - Прекрасно, Том. Я Борис, это Ольга. Прокатите нас по морю?
   - Черт возьми! Для чего же, по-вашему, я здесь торчу? Десять фунтов в
час, и выбирайте авианосец по вкусу.
   - Мы уже выбрали "Аманду Линн".
   - О! Старушка Аманда и мне по душе. Вид у нее  неказистый,  но  какой
ход! Вы будете ловить рыбу?
   - Ловить рыбу? - изумился Борис. - И это можно?
   - Все, что хотите. За дополнительную плату, конечно.
   - Я что, должен заплатить за каждую рыбу, которую сам же и поймаю?
   Том Лэннинг рассмеялся.
   - Нет, рыба бесплатно. Платить нужно за снасти.
   - Я... понятно.  Нет,  мы  не  будем  ловить  рыбу,  Том.  Но  охотно
прихватим с собой баночек пять пива, если у вас таковое имеется.
   - "Будвайзер", "Молсон", "Бавария"?
   - Что покрепче.
   - Отлично. Прошу на борт, а я сейчас...
   Он исчез в доме, а Борис и Ольга по сходням перебрались на  "Аманду".
Борис с интересом разглядывал панель  управления,  рычаги  и  приборы  у
штурвала. Иллерецкая прикоснулась к эбонитовому набалдашнику, венчающему
рычаг.
   - Ты бы справился?..
   - С этим? Ну, если понаблюдать за мистером Лэннингом, наверное...
   - А если плыть очень-очень далеко? Борис удивленно поднял брови.
   - Доктор Ален Бомбар переплыл Атлантический океан на резиновой лодке,
так что... А куда это ты собралась плыть?
   Ольга не успела ответить, потому что  Том  Лэннинг  бросил  с  берега
упаковку  из  шести  пивных  банок,  и  Борис  поймал  ее  с   ловкостью
заправского голкипера. Затем мистер Лэннинг перепрыгнул на борт сам.
   -  Куда  отправляемся?  -  Он  щелкнул  тумблером,  заменяющим   ключ
зажигания, и двигатель зарокотал.
   - А куда можно? - спросила Ольга, показывая, что она не  бессловесное
существо и даже может составить английскую фразу.
   - На юг, мимо Грейт-Уэйкеринга к Шоберинессу, или на север, пустынное
побережье и скалы до самого Уэст-Мерси, очень красиво.
   - Эти названия нам ни о чем не говорят, - заметил Борис.
   - Да? - Том Лэннинг так воззрился на Бориса, точно тот сообщил ему  о
своем кровном родстве с семьей Виндзор. - Откуда же вы приехали?
   - Мы приехали...
   - Издалека, - неожиданно перебила его Ольга. - Мы приехали из  страны
нескончаемого  сна,  от  которого  невозможно   очнуться,   заполненного
выстрелами и преследованиями, замешанного на запахе крови. Мы  поднялись
из  нашего  личного  ада,  обманув  тысячеглавых  драконов,   стерегущих
врата...
   Лэннинг несколько оторопел.
   - А... Это стихи Джима Моррисона?
   - Нет, мои.
   - Чудесно, мисс... Так куда идем?
   - В открытое море, - решила Ольга.
   - В море так в море.
   Лэннинг отшвартовал яхту (если уж  именовать  так  "Аманду  Линн")  и
подал вперед ручку газа. Дизель сердито  зарычал,  за  кормой  клокотала
вспененная вода. Градов и Ольга стояли у кормовой надстройки, пиво Борис
водрузил на вибрирующую крышку люка. Одну банку он  предложил  Лэннингу,
тот подмигнул, сорвал кольцо, снова повернулся  к  штурвалу  и  прибавил
газа.
   Борис и девушка находились за спиной Тома. Он не  видел  их  и  из-за
шума мотора едва ли слышал их разговор, да и не  понимал  по-русски,  но
они слышали друг друга...
   - Здесь совсем нет чаек, - заметила Ольга.
   - Чаек?
   - В море должны быть чайки. Провожать корабли.
   - Гм... Ну да, может быть, они появятся позже.
   Лэннинг еще увеличил скорость. "Аманда" ходко перескакивала  с  волны
на волну, и устоять на ногах было нелегко.  Борис  и  Ольга  уселись  на
рундук возле борта. Сюда летели брызги. Борис облизнул воду с губ -  она
была пресной. Закатное солнце  нарисовало  золотую  дорожку  на  гребнях
волн. Берег удалялся, а впереди  виднелись  два  громадных  пассажирских
лайнера - слишком далеко, чтобы рассмотреть их.
   - Ты хотела бы написать картину... вот такую? - Жест Бориса получился
неопределенным, охватывающим землю, море и небо.
   Иллерецкая отрицательно покачала головой.
   - Зачем? Все это уже есть.
   - А по телевизору тебя обозвали мастером портрета  и  пейзажа.  И  на
выставке я видел...
   - Ах это... Это ученические работы. Я не  собиралась  их  выставлять,
Родзянко уговорил. А мои настоящие картины тебе нравятся?
   - Не знаю. Они меня и притягивают  и  пугают.  Как  в  фильме,  когда
ждешь, что вот-вот что-то случится.
   - И ничего не случается?
   Борис посмотрел на девушку немного отстраненно, будто думал о своем.
   - Нет,  случается.  Что-то  ВСЕГДА  случается.  А  большой,  наверно,
переполох поднялся на выставке. Ну, и среди  твоих  знакомых,  когда  ты
исчезла.
   - Видимо так, - равнодушно кивнула девушка.
   - Кто-то может с ума сойти от беспокойства.
   - Нет, никто.
   - Да? Это прекрасно. Я хотел сказать, это скверно.  Иллерецкая  слабо
улыбнулась - Борис не мог поручиться, что ему не почудилась эта улыбка.
   - А ты? - произнесла девушка с неуверенной интонацией.
   - Что я? - откликнулся Борис.
   - Из-за тебя есть кому сходить с ума?
   - О да... Толпы моих будущих читателей. Правда,  они  еще  не  знают,
какая утрата их постигла.
   - Я серьезно.
   - Серьезно? Хорошо.
   - Что хорошо?
   - То, что ты серьезно задаешь такой вопрос.
   Борис повернулся к девушке. Капельки воды на ее  лице  сверкали,  как
крохотные бриллианты.
   - Это дождь, что идет с омраченных небес, - пробормотал он.
   - Что?
   Борис ощутил дыхание девушки, столь отличное от морского ветерка. Оно
пахло... Молоком? Это невозможно, и  тем  не  менее  это  так.  Молоком,
свежескошенной травой, чем-то далеким, детским.
   - Ничего. Просто какое-то стихотворение.
   Борис осторожно коснулся губами губ девушки. Она  не  ответила  и  не
отстранилась. Ее ресницы трепетали, но это был только ветер.
   - Наш корабль идет ко дну? - прошептал Борис так близко от  ее  лица,
что она не услышала, а почувствовала его слова.
   - Это так, капитан.
   - Но мы можем уйти на берег.
   - Нет, капитан. Никто не может. Людям лишь кажется, что можно сесть в
шлюпки и вернуться на берег. На самом деле никто и никогда не  уходит  с
тонущих кораблей.
   - Никто и никогда?
   - Нет.
   Борис обнял девушку, глядя в ее невероятно синие,  как  небо,  глаза.
Всегда что-то случается, и никто не уходит с тонущих кораблей.
   Уцепившись  за  низенький  фальшборт,  девушка  встала  и   закричала
по-английски:
   - Хей, шкипер! Мы  возвращаемся  в  гавань!  Удивленный  Том  Лэннинг
оглянулся.
   - Но вы же еще ничего не видели! Я хотел показать вам  древние  скалы
Блэкуотера, мисс...
   - Бунт?! Я прикажу протащить вас  под  килем!  Лэннинг  расхохотался,
демонстрируя крепкие белые зубы,  и  заложил  такой  крутой  вираж,  что
девушка не удержалась на ногах и  плюхнулась  на  колени  Бориса.  Через
двадцать минут "Аманда Линн" причалила там, откуда отправилась в путь.
   - Спасибо, Том, - искренне поблагодарил Лэннинга Борис.  -  Это  было
лучшее путешествие в моей жизни.
   Пожав руку озадаченному мореплавателю, он подхватил девушку  и  вынес
на берег.
   - Пиво забыли! - окликнул его Том.
   - Угощаю, - великодушно объявил  Борис,  которого  переполняла  жажда
благотворительности.
   - Поставь меня на землю, уронишь, - смеясь, взмолилась Иллерецкая.
   - Уроню то, что мне дорого?!  Никогда!  Однажды  я  уронил  и  разбил
бутылку водки, так это мне был урок на всю жизнь.
   Он донес Ольгу до самого дома, изрядно запыхавшись. Борис пренебрегал
спортом и не привык держать в руках груз тяжелее записной книжки, но  на
сей раз ему так хотелось сделать исключение.
   В парке, под густыми древесными  кронами,  уже  совершенно  стемнело.
Борис нашарил выключатель и зажег  четырехгранные  фонарики,  осветившие
крыльцо.
   - Добро пожаловать домой, - сказал он.
   - Но это не наш дом, - с грустью проговорила девушка.
   - Нет, это наш дом. Дом странников, укрывающихся от грозы.
   Борис прошел в гостиную, включил бра по обеим сторонам книжных полок.
   - Я промокла и замерзла, - пожаловалась Ольга.
   - Прими горячий душ, а я растоплю камин.
   - Ты умеешь топить камин?
   - Надо же когда-то учиться.
   Она отправилась  в  ванную,  а  Борис  занялся  камином.  Сначала  он
напустил в комнату столько дыма, что  можно  было  повесить  не  то  что
топор, а весь инструмент пожарной бригады.  Борис  открыл  окна,  и  дым
немного рассеялся, зато образовался сквозняк  и  принес  с  собой  новую
напасть:  огонь  в  камине  заполыхал  с  такой  чудовищной  силой,  что
знаменитый  костер  Паниковского  бледнел  в  сравнении  с  ним.   Борис
схватился за кочергу. Наконец он ухитрился умерить пламя, так что  дикий
вой в трубе перестал напоминать о старте баллистических ракет.
   Оля вышла из ванной в длинном темно-фиолетовом  халате.  Кашлянув  от
дыма, она устроилась в кресле у камина. Халат чуть распахнулся на груди.
   - У тебя здорово получилось... для первого раза, - произнесла она.  -
Можно снимать исторический фильм о газовой атаке немцев на Ипре в тысяча
девятьсот пятнадцатом году... Но все-таки закрой окна. Я простужусь.
   Борис выполнил ее просьбу.
   - Знаешь, в этой ванной я была вроде Алисы в Стране Чудес.  Там  есть
такие штуки...
   - Какие? - спросил Борис, выуживая сигарету из деревянного  ящичка  в
верхнем отделении бара.
   - Такие... Их надо крутить, а потом нажимать.
   - Ну да?
   - Еще бы... Я поняла, именно в этом все дело, когда попадаешь в чужую
страну. Люди, автомобили, магазины - все такое же. Дома немного  другие,
но главное отличие в мелочах. Как открыть воду в ванной?  Как  позвонить
по уличному телефону? Куда бросать жетоны, чтобы пройти в метро, и  есть
ли у них вообще жетоны? В книгах об этом не пишут.
   - Конечно не пишут, - согласился Борис. - Это само собой  разумеется.
Пойду посмотрю на твои штуки. Значит, сначала крутить, а потом нажимать?
Не наоборот?
   Девушка обиженно взглянула на Бориса.
   - Интересно, как это у тебя  выйдет.  Пошуровав  кочергой  в  камине,
Борис загасил сигарету и двинулся в ванную. Он разделся, встал под душ и
приступил к исследованию никелированной панели, обилием ручек, кнопок  и
рычажков похожей на пульт управления космического корабля.  Он  едва  не
ошпарился, прежде чем научился регулировать температуру воды. Но больше,
чем столь очевидное стремление усложнять жизнь, Бориса  удивило  наличие
окна в наружной стене, через которое был виден парк. Впрочем, почему  бы
и нет, подумал он. Ванная с окном снизу доверху, без штор  невозможна  в
России, но здесь, в Англии, в стране покоя и безопасности, на территории
частного владения, куда никто без приглашения не забредет, она  уместна,
как нигде. Иллюзия единства с природой,  да  почему  иллюзия?  Единство.
Ведь и портьеры в гостиной - не для того, чтобы кто-нибудь не подглядел,
а элемент дизайна, для уюта...
   Второго халата не оказалось. Борис  закутался  в  огромное  полотенце
наподобие древнего римлянина. Вернувшись в гостиную, он вскинул  руку  в
салюте.
   - Марк Антоний,  начальник  конницы  и  сенатор,  приветствует  тебя,
царица Египта!
   - О... Ты похож на Антония. Особенно очки.
   - Я  Антоний  в  современной  трактовке,  -  пояснил  Борис.  -  Очки
символизируют великий ум.
   Пока  он  принимал  душ,  гостиная  успела  согреться.   При   мягком
освещении, дополненном отсветами оранжевого пламени, комната  стала  еще
более уютной и домашней, словно уменьшилась в размере.  Оля  сервировала
стол, приготовив скромную закуску из запасов Слейда, поставила  в  центр
новую  бутылку  вина.  Приспособлением  вроде  автоматического  штопора,
найденным Олей, - тоже  характерный  штрих  непривычного  быта  -  Борис
откупорил бутылку и разлил вино по бокалам.
   - Давай выпьем за корабли,  -  сказала  девушка.  Отражение  огненных
языков плясало в рубиновой сердцевине бокала.
   - За те, что идут ко дну?
   - Нет. За те, что держат путь к далекому дому... и возвращаются. И за
вас, храбрый капитан.
   - Корабли не возвращаются, - Борис поднял бокал, - корабли  уходят  и
приходят, а это совсем не одно и то же.
   - Я рада.
   - Чему?
   - Я и сама так думала, а ты правильно угадал.
   - Я не угадывал, я теперь знаю.
   Они выпили понемногу, просто чтобы ощутить вкус вина.
   - Неужели для того, чтобы отличить  важное  от  пустяков,  -  сказала
Ольга, опуская взгляд вниз, к огню, - неужели для этого  надо,  чтобы  в
нас стреляли?
   - А что, по-твоему, важно?
   - Сидеть в кресле у камина.
   - Пить вино.
   - Говорить ни о чем.
   - И молчать о том же.
   Они улыбнулись друг другу одними глазами.
   - Планировка английских домов, - промолвил Борис, - такая же загадка,
как и те штуки в ванной. Например, мистер  Слейд  упоминал  о  том,  что
где-то тут есть спальня. Но вот где?
   Оля