ого  рода.  Он
бессребреник, жрец науки... Я представил вас сотрудником музея - кстати,
придумайте какого. И с профессором придерживайтесь той же версии.
   - Пожалуйста, - не стал принципиальничать Слейд. - Ваши дела меня  не
интересуют. Но знаете, Михаил Игнатьевич...
   - Да?
   - Стилет, признаться, меня заинтриговал, но и то, что осталось у  вас
дома... Я тут подумал... Не бог весть что, а все-таки по  возвращении  с
дачи заедем к вам.
   Слейд не забыл данного начальнику каирской полиции  обещания  вернуть
экспонаты в Египет. Но сначала - стилет. Костров никуда не денется.
   - Однако и не надейтесь, - добавил Слейд, -  что  я  заплачу  по  две
тысячи за каждую безделушку.
   - В цене сойдемся, - заверил Михаил Игнатьевич. У подъезда  замаячила
нескладная фигура Левандовского. Костров из окна машины призывно  махнул
рукой.
 
30 
 
   Магнитола "Панасоник" извергала истошные  вопли  Брайана  Джонсона  -
Борис   нарочно   заказал   кассеты   покрикливее,   чтобы    раздражать
меланхоличных тюремщиков. Бек  скрупулезно  учел  все  капризы  Градова,
вплоть до сигарет "Честерфилд".
   Бориса поместили на первом этаже виллы, о размерах  и  местоположении
которой он мог только догадываться. В окна были вделаны решетки, по виду
декоративные, но по сути - несокрушимые, дверь мог  взломать  разве  что
Шварценеггер, вернее его персонаж -  Терминатор.  Однако  Борис  был  не
настолько наивен, чтобы рассчитывать на  побег  таким  путем.  Его  план
базировался на трех  вытребованных  у  Бека  привилегиях  -  телевизоре,
электробритве "Браун" и сухом вине.
   За трое суток, проведенных Борисом в комфортабельном  заточении,  Бек
не наведывался ни разу. Возможно, он выжидал, пока Градов дозреет и  сам
попросит о встрече. Так это было или нет, но Бориса  вполне  устраивало,
что его временно оставили в покое.
   Трижды в день один и тот же  парень  приносил  еду  и  уносил  пустые
тарелки - всегда молча, словно глухонемой.  При  комнате-камере  имелись
ванная и туалет, так что Бориса никуда не выпускали.
   Вселившись в новые апартаменты, Градов сразу переставил  телевизор  к
стене с дверью, напротив кровати. Эта небольшая перестановка не  вызвала
ни протестов, ни комментариев, что и требовалось Борису.
   Утром четвертого дня Градов решил, что откладывать  больше  нельзя  -
каждый  лишний  час  мог  принести  нежелательные  перемены.  Когда  ему
доставили завтрак с пресловутой бутылкой вина, он быстро  подкрепился  и
принялся   за   приготовления.   Первым   делом   отсоединил   шнур   от
электробритвы, сжег изоляцию на противоположном от  вилки  конце.  Затем
выдвинул телескопическую антенну "Панасоника", сломал ее у  основания  и
переломил на две равные части. К получившимся металлическим  усам  Борис
прикрутил провода шнура и, разорвав простыню, обмотал  усы  на  половину
длины полосками ткани. Этот импровизированный электрошокер он включил  в
одну из розеток сетевого  ограничителя  "вектор",  разведя  усы  на  сто
восемьдесят градусов, потом вырубил Брайана  Джонсона  и  нажал  клавишу
телевизора. Экран засветился.
   Замысел Бориса учитывал то, что  дверь  комнаты  открывалась  внутрь,
образовывая нечто вроде ниши в  углу.  Градов  подвинул  стул  к  двери,
поставил на него нетронутую бутылку  вина.  Стиснув  в  руках  увесистую
электробритву, он стал ждать.
   Обычно на завтрак отводилось полчаса, и  этот  интервал  выдерживался
довольно точно. Так  произошло  и  сейчас:  послышались  шаги,  в  двери
повернулся ключ.
   - Спокойствие, только спокойствие, - сам себе  шепнул  Борис  в  духе
незабвенного Карлсона.
   Дверь начала открываться. Когда она отворилась  примерно  наполовину,
Борис со всего  размаха  метнул  электробритву,  как  гранату,  в  экран
телевизора.
   Оглушительно взорвался кинескоп, в  комнате  остро  запахло  паленым.
Охранник среагировал так, как и  должен  был  среагировать:  молниеносно
повернулся  в  сторону  звукового  раздражителя.  Борис  подхватил  свой
электрошокер и зажал  сзади  металлическими  усами,  как  пинцетом,  шею
коренастого громилы. Тот задергался в судороге, пошатнулся, но не  упал.
Тогда Борис шагнул из-за двери и ударил его бутылкой по крепкому черепу.
Парень погрузился в нирвану.
   Обыскав отрубившегося здоровяка, Борис вытянул  у  него  из-за  пояса
пистолет. Градов впервые держал в руках боевое оружие. Но перед тем, как
засесть за роман, он досконально изучил справочник А. Б.  Жука,  поэтому
знал, где у "ТТ" находится предохранитель и для чего он нужен.
   В коридоре  раздался  топот.  Борис  выглянул  из  комнаты  и  увидел
бегущего Алика с пистолетом наголо.
   Алик  выстрелил  первым   и   промахнулся   -   вероятно,   намеренно
промахнулся, ибо за  жизнь  и  здоровье  Градова  отвечал  перед  Веком.
Видимо, он просто хотел загнать пленника обратно в комнату, но не тут-то
было. Палец Бориса давил на спусковой крючок... Градов и не предполагал,
что  требуется  столько  усилий,  чтобы  выстрелить   из   "ТТ".   Когда
грянул-таки выстрел, Борис вздрогнул от неожиданности. Алик грохнулся на
пол, как тяжелый куль.
   - Эге, - пробормотал Борис. - Убил я его что ли?
   Если и так, он не ощутил  никаких  признаков  раскаяния,  потому  что
прекрасно понимал: через день-два эти ребята с  удовольствием  разрезали
бы его на куски...
   Борис побежал по коридору. Оказавшись у стеклянной входной двери,  он
увидел двоих вооруженных охранников, бежавших от ворот.
   - Ты справа, я по центру! - крикнул один из них.
   Отдавший команду зигзагами приближался к парадному. Борис не  пытался
в него стрелять. Он и в Алика попал случайно, а этот так ловко выполняет
"противозенитный маневр"... Но Борис не отдавал себе отчета,  что  не  в
том главная причина. Просто стрелять в людей ему глубоко, подсознательно
претило. Уж если совсем не будет иного решения...
   Градов устремился к боковой двери, куда мчался второй  охранник.  Там
коридор украшали высокие керамические  вазы.  Едва  охранник  перешагнул
порог, Борис толкнул одну из  ваз  ему  под  ноги  и  тотчас  же  громко
закричал - так, чтобы слышал парень, открывший дверь центрального входа.
   - Эй, горилла, я здесь!
   Борис все верно рассчитал. Тот, от парадного, должен был стрелять  по
ногам. Так и вышло, и как раз в момент  выстрела  ноги  Градова  закрыла
туша споткнувшегося о вазу, падавшего охранника. Пуля  раздробила  парню
левую ключицу, осколок кости разорвал сонную артерию, фонтаном  хлестала
кровь. В последние мгновения жизни, теряя сознание,  он  успел  все-таки
сообразить, откуда в него стреляли, и  успел  даже  произвести  ответный
выстрел, сразивший противника наповал.
   На вилле воцарилась тишина. Никто не топал, не  кричал,  не  стрелял.
Борис,  вконец  обессилев,  опустился  на  залитый  кровью   ковер.   Он
задыхался. Он не верил своим глазам.
   - Вот это да! А мой роман-то послабее будет, - прошептали его губы.
   Мысль об оставшемся в комнате-камере  охраннике  подстегнула  Бориса,
придала сил. Ведь тот скоро очнется. Борис рывком поднялся,  взбежал  по
лестнице на второй этаж... И обнаружил три пустые спальни, в которых  уж
конечно не могло находиться то, что он  искал.  Еще  дверь,  запертая...
Борис  поднялся  выше.  На  третьем  этаже  была  только  одна  комната.
Распахнув дверь, Градов выстрелил в потолок.
   - Не стреляйте! - завопил  Кот.  -  Я  здесь  один  и  безоружен,  не
стреляйте! Я сделаю все, что вы хотите, только не стреляйте...
   - Выходи с поднятыми руками!
   Кот опасливо переступил порог. Борис навел на него пистолет.
   - Дом окружен, - не моргнув глазом заявил Градов. - За мной приехали.
Я предупреждал вашего высокомудрого шефа, что  связываться  со  мной  не
стоит? Предупреждал или нет?
   Кот энергично закивал.
   - Так-то, - усмехнулся Борис. - Ладно, где моя дискета?
   - Там, в кабинете.
   Они спустились на второй этаж. Борис приказал  открыть  дверь,  затем
втолкнул Кота в кабинет.
   - Включай компьютер, показывай.
   Руки Кота ходили  ходуном;  он  вложил  дискету  в  дисковод  лишь  с
четвертой попытки. Убедившись, что на ней именно файл "EGY", Борис велел
Коту сесть в кресло, зашел ему за спину и врезал  по  затылку  рукояткой
пистолета. Кот поник. Борис вытащил дискету и сунул ее в карман.
   Отыскав в пиджаке Кота ключи от машины, Борис  спустился  во  двор  и
открыл ворота. Ключ подошел к одной  из  нескольких  "девяностодевяток",
стоявших у виллы. Борис поудобнее устраивался за рулем, пытаясь освежить
в  памяти  навыки  вождения,  -  и  нажал  на  газ,  вместо  того  чтобы
переключить  скорость.  Двигатель  взвыл  на  холостых  оборотах.  Борис
исправил ошибку.  Машина  дернулась,  как  ужаленная,  и  выкатилась  за
ворота.
   Минут через десять Градов выехал на шоссе, ведущее к  Москве,  -  так
значилось на указателях. Мысли о встрече с ГИБДД он упорно  гнал  прочь.
Без прав, в чужой машине, в окровавленной одежде и с  пистолетом.  Борис
подумал, а не выбросить ли оружие. Но все же решил оставить. Семь бед  -
один ответ. Если его остановят, в любом случае не отпустят с миром.
   Его не остановили. Он катил  к  своему  дому,  зная,  что  люди  Бека
непременно явятся туда.
   Оставив машину у  подъезда,  Борис  бросился  вверх  по  лестнице  (к
счастью, запасные ключи хранились в  тайничке  под  почтовыми  ящиками).
Влетев в квартиру, он  переоделся,  схватил  лежавшие  на  столе  чистые
дискеты, подобрал выпавшие из тумбочки во время погрома-обыска пятьдесят
с чем-то рублей и, выбежав на улицу, зашагал прочь. Когда он  сворачивал
за угол, к дому подрулили две иномарки, из которых  высыпали  господа  в
кожаной упаковке. Борис усмехнулся.
   Из автомата он позвонил Андрею Мезенцеву. Тот отозвался сразу,  будто
ждал звонка.
   - Да.
   - Андрей? Привет, это Градов.
   - А, Микки Спиллейн. Куда ты задевался? Я два раза заходил. Теперь не
знаю, когда увидимся, уезжаю.
   - Куда? - прохрипел Борис.
   - На недельку-другую к морю, выпросил отпуск.
   - Когда?
   - Через три часа поезд, старичок. Сижу на чемоданах.
   - Я сейчас подъеду.
   - Зачем? - удивился Мезенцев.  -  И  по  двести  граммов  принять  не
успеем. Вот вернусь, посидим.
   - Жди. - Борис повесил трубку и направился к станции метро.
   Увидев Градова, Мезенцев долго не мог вымолвить ни слова.
   - Что с тобой? На тебя напал Рэмбо или ты угодил в  свой  собственный
роман?
   - И то и другое! - Борис прошел  в  комнату  и  рухнул  в  кресло.  -
Слушай, даже хорошо, что ты уезжаешь. Я поживу у тебя эти две  недельки,
идет?
   - Да живи, какие проблемы, - дернул плечом Мезенцев. - А что  это  ты
из дому сбегаешь? Благоверной у тебя нет, свобода...
   - На меня "наехали", Андрей.
   - На тебя?  -  Мезенцев  рассмеялся.  -  Ну  и  ну...  Что  вымогают,
рукопись? Нетленку?
   - Тебе смешно, - проворчал Борис. - Да ничего они не вымогают. Просто
поцапался с ребятами, обещали голову отвинтить.  Думаю,  за  две  недели
уляжется.
   - Понял, не дурак, - хохотнул Мезенцев. - Был бы дурак, не понял  бы.
Ладно, устраивайся, жертва мафии. Консервы и макароны на кухне,  кассеты
в нижнем ящике, компьютер знаешь где. Но без продыху  не  играй,  волосы
вылезут. Деньги-то есть у тебя или голый удрал?
   - Ни копья. А с работы меня, наверное, уже за прогул  выгнали.  Да  и
боюсь  я  там  появляться,  подкараулят.  Мезенцев  вытащил  из  кармана
сотенную бумажку.
   - Больше не дам, самому на девушек не хватит. Живи, экономь, как  Кот
Матроскин. Держи. - Он бросил Борису ключи, тот поймал их на лету.  -  И
желательно разборок в моей квартире  не  устраивать.  Или  хоть  чистоту
соблюдай,  будут  трупы  -  аккуратненько  расчлени,   в   мешок   и   в
мусоропровод.
   - Постараюсь.
   - А теперь - извини, старичок, пора. - Мезенцев подхватил чемодан.  -
Не падай духом!
   Он ушел. Борис, вытянувшись на кровати, закрыл глаза.
 
31 
 
   Конфискованный у охранника  пистолет  с  остававшимися  еще  четырьмя
патронами Градов положил в ящик стола. Усевшись перед компьютером, Борис
задумался.
   Конечно, долго находиться в квартире Мезенцева  нельзя.  У  подручных
Бека записная книжка Бориса, хотя телефона Андрея в ней  нет  (Градов  и
так его прекрасно помнил), они пройдут по цепочке  связей.  Единственный
шанс на спасение - секретный файл. Если Борису  удастся  определить,  за
чем охотятся мафиози, он, возможно, сумеет что-то  им  противопоставить,
хотя бы выберется из кромешной тьмы. Информация - великая сила, если  ею
правильно воспользоваться.
   Но для этого нужно узнать, кому ранее принадлежал  купленный  Борисом
компьютер. Просматривая в день покупки содержимое удаляемых с винчестера
файлов, Борис не обнаружил и намека  наличность  предыдущего  владельца,
кроме того что владелец, несомненно, занимался научной  работой.  Теперь
Градов надеялся на дискеты. Они были пустыми, но не новыми - на бумажных
наклейках  виднелись  какие-то  пометки  вроде  "XX"  или   "стр.   12".
Следовательно, на дискетах были какие-то записи, потом  удаленные.  Если
дискеты не форматировались, оставалась надежда  на  то,  что  информацию
удастся восстановить.
   Борис включил компьютер и вызвал программу восстановления. Первые три
дискеты  -  ничего.  Четвертая  дискета...  Ага,   есть...   И   прогноз
обнадеживающий.  Борис  надавил  ENTER.  Увы...  Перед  ним  возник  лес
непонятных формул. Пятая дискета. То же самое. Шестая...
   На экране появился текст на английском языке. В правом  верхнем  углу
стоял адрес, написанный не так, как было принято в  России  до  недавних
времен, - страна, потом город и напоследок улица,  дом,  квартира,  -  а
наоборот, исконно по-британски. "Профессору Олегу А. Калужскому".
   Борис впился взглядом в монитор. Английский он знал прилично, так что
без труда прочел написанное.
   "Уважаемый сэр!
   Посылаю Вам эту дискету с оказией, так как не хотелось бы в  связи  с
затрагиваемыми  вопросами  прибегать  к  электронной  почте.  Здесь,  не
обессудьте, коллега,  я  выскажу  Вам  свои  возражения  (продолжая  наш
принципиальный спор), возникшие после ознакомления с Вашей статьей..."
   Дальше  шли  узкоспециальные  термины,  которых  Борис  не  знал.  Он
прокрутил файл до конца. "Искренне Ваш профессор Джон Миллз".
   Вполне логично было предположить,  что  Олег  А.  Калужский,  адресат
письма, и есть владелец компьютера. Не слишком понятно, зачем  профессор
Миллз указал его координаты в дискете  -  может  быть,  в  высоконаучных
кругах принято  так  оформлять  переписку?  Или  для  человека,  везшего
дискету с оказией? Так или иначе, с Калужским следует повидаться, и  как
можно скорее.
   Борис выключил компьютер. Брать ли с собой  пистолет?  Не  исключено,
что с ним заметут в милицию - минус; возможно, спасет жизнь - плюс. Плюс
явно перевешивает. Взять.
   Дом Калужского Борис нашел довольно быстро,  но  на  его  настойчивые
звонки  никто  не  отзывался.  Наконец  приоткрылась  на  цепочке  дверь
соседней квартиры, и надтреснутый голос осведомился:
   - Вы к Антону, молодой человек?
   Борис обернулся к пожилой женщине.
   - Я к профессору Калужскому.
   - Разве вы ничего не знаете?
   - А что я должен знать?
   - Убили профессора.
   Борис похолодел. Профессор Калужский  убит.  Конечно,  Борис  не  был
уверен, что Калужский - хозяин компьютера  и  автор  защищенного  файла,
ведь дискета Джона Миллза могла попасть и к кому-то  другому.  Допустим,
Калужский отдал ее кому-то из коллег, тот еще  кому-то...  Пока  она  не
дошла до владельца украденного компьютера. Но Калужский  -  единственная
ниточка. Покойный Калужский... Стоп! Соседка упомянула какого-то Антона,
а Калужского звали Олегом.
   - Какое несчастье, - пробормотал Борис. - Как это случилось?
   - Убили, да еще и ограбили. Шпана. Из квартиры все вынесли.
   Все... Может быть, и компьютер - но уточнять неразумно.
   - А кто это Антон?
   -  Сын  Олега  Андреевича.  -  Во   взгляде   старушки   промелькнуло
подозрение.
   - Видите ли, - перешел в наступление Борис, - я ведь не был знаком  с
профессором лично, тем более с его сыном. Я  приехал  из  Новосибирского
академгородка всего на один день, и меня просили передать профессору вот
это. - Он продемонстрировал  дискету.  -  Здесь  записаны  очень  важные
научные сведения, для института...
   - Тогда почему бы вам не  отнести  эту  штуку  прямо  в  институт?  -
спросила въедливая старушка.
   - Послушайте... - Борис начинал терять терпение. -  Я  объясняю  вам:
тут особо важные данные. Секретные,  понятно?  Дискету  нельзя  отдавать
кому попало, только в надлежащие руки, а в  институте  я  ни  с  кем  не
знаком.
   Профессора Калужского нет... Вот  я  и  подумал...  Сколько  лет  его
сыну?
   - Он студент.
   - Того же института?
   - Не знаю, не знаю, - проворчала соседка.
   - И все-таки я хотел бы поговорить с ним. Вдруг он подскажет, к  кому
в институте обратиться. Старушка смягчилась.
   - Антон на даче. Заходил он ко мне после похорон,  плакал.  Не  могу,
говорит, оставаться в квартире, где отца убили.
   - Да, - посочувствовал Борис. - А как проехать  на  дачу  профессора,
вам, конечно, не известно?
   - Адрес не скажу, а как проехать - нарисую. Олег  Андреевич,  Царство
ему Небесное, хорошо ко мне относился, на дачу часто приглашал.  Грелась
я  там  на  солнышке.  -  Старушка  сняла  дверную  цепочку.  -  Да   вы
проходите...
   Борис шагнул в прихожую.
 
32 
 
   Уцелевший громила со здоровенной шишкой на голове понуро стоял  перед
разгневанным Беком.
   - С мертвых спросу нет, - орал Генрих Рудольфович, - а с тебя  спрошу
по полной программе! Как же с тобой, шкафом эдаким,  хиляк  недоделанный
справился?!
   - Так это, Генрих Рудольфович... Кто ж его знал, что он током...
   - Надо было знать! За что я  тебе  деньги  плачу,  Виктор-победитель?
Пшел вон! Потом подумаю, что с тобой делать.
   Выгнав проштрафившегося охранника, Бек велел  зайти  дожидавшемуся  в
соседней комнате  человеку,  которого  Градов  именовал  Котом.  Как  ни
странно, фамилия Кота была Котов.
   - Садись, Игорь, - проговорил Бек с ласковыми нотками в голосе,  явно
не сулившими добра. - Расскажи-ка еще раз, как оно было.
   - Как только я услышал стрельбу, Генрих  Рудольфович,  сразу  схватил
пистолет и бросился на помощь охране. Нападавших не  сумел  сосчитать  -
восемь, может десять... Я стрелял, и в меня стреляли... В моей комнате -
их пуля в потолке... Снизу стреляли...
   После ухода Бориса Котов сделал все, чтобы  подтвердить  свою  версию
событий. Он четырежды  выпалил  из  своего  пистолета  (к  которому  при
грохоте настоящей перестрелки не посмел и  прикоснуться,  у  безоружного
больше шансов на пощаду), устроил в кабинете образцовый разгром и  выбил
стекла. Ведь, если Бек поймет, что  Котов  струсил  и  безропотно  отдал
дискету, будущее Игоря Николаевича - в канализационном люке  с  пером  в
сердце... Безусловно, Котов шел на риск. Когда Градова поймают -  а  его
непременно поймают, - он может выложить Беку правду, и не известно, кому
поверит   Генрих   Рудольфович.   Но    приходилось    выбирать    между
гарантированной смертью и возможностью выкрутиться.  А  там...  Глядишь,
Градова убьют раньше, чем он раскроет рот.
   -  Я  отступил  в  кабинет...  Тут  ворвались  двое   в   масках,   с
пистолетами... У  меня  оружие  выбили...  Между  ними  -  Градов.  Дом,
говорит, окружен. Помнишь, говорит, я твоего шефа предупреждал, чтобы со
мной не связываться... Где, спрашивает, дискета? Я отвечаю, режьте меня,
не скажу. А дискета-то вот она, на виду лежит. Они ее проверили. Усадили
меня в кресло, дали по затылку. Как только  в  себя  пришел  -  позвонил
ребятам, дуйте, мол, скорее к дому Градова (вот здесь Котов  не  солгал.
Как ему ни хотелось, чтобы Градова поймали попозже,  выхода  у  него  не
было, ведь Виктор очнулся раньше). Вряд ли, думаю, он домой заявится, да
чем черт не шутит... И точно, был он та