У кого он окажется в конечном итоге? Сидя в автомобиле, этого не узнать.
Да, она намеревалась пробраться на дачу, чтобы  шпионить  за  Лысенко  и
Слейдом, но такого развития сюжета предвидеть не могла. Так не сдаваться
же! Ставки слишком велики. Изменившиеся обстоятельства не остановят ее.
   Собравшись с духом, Таня покинула машину; ключ  зажигания  остался  в
приборной доске ее "восьмерки", не  до  ключей  ей  было.  Проникнув  на
участок через дыру в заборе, там, где ее не мог видеть из  своей  машины
Барсов, девушка заскользила вдоль дома, сливаясь со стеной. Она  слышала
грохот  автоматов  Лысенко  и   Валентина   -   те   возобновили   обмен
любезностями. Завернув за угол, Таня остановилась,  столкнувшись  лоб  в
лоб с Борисом Градовым, потиравшим ушибленную ногу.  Борис  в  изумлении
уставился в синие, как небо, глаза девушки, появившейся невесть откуда.
   - Это что за чудеса?! - воскликнул он.
   Увидев, что незнакомец вооружен  (Борис  успел  вытащить  из  кармана
пистолет), Таня приняла боевую стойку, но в этот момент далеко за спиной
девушки откуда-то вылетел Вадим, держа "скорпион"  наизготовку.  Убивать
Градова - себе дороже выйдет,  это  Вадим  понимал,  но  Градов  этот  с
пистолетом, тут кто кого... Можно и ранить, если стрелять с умом.
   Но думать о Тане боевику резона не было. Она даже представляла  собой
удобный щит, который задержит часть пуль и позволит более  верно  только
ранить Градова, а не прикончить. Затрещала очередь, Вадим  пристрелочным
веером вел ее к Градову от дома. Пули, направленные в Бориса,  неминуемо
пронзили бы и спину Тани, если бы Градов не опередил боевика,  выстрелив
поверх плеча девушки. Вадим выронил автомат и осел  на  землю,  прижимая
ладони к груди. Борис отступил от девушки, которую едва не обнимал.
   - Ты с ними? - выдохнул он.
   - С кем?
   - Откуда я знаю, черт...
   - Я сама ничего не знаю... Что тут происходит?
   - То, что нас обоих могут пристрелить, как зайцев. Сюда! - Он схватил
Таню за руку,  поволок  к  сараю  и  втолкнул  внутрь.  -  Сидеть  и  не
высовываться! - велел он.
   Сарай, расположенный у забора за  толстыми  деревьями,  был  неплохим
укрытием, но Борис рассудил,  что  ему  самому  в  нем  отсиживаться  не
слишком  разумно  -  подкрадутся  еще  потихоньку.  Надо  быть  в  курсе
ситуации. А отсюда, из-за деревьев, обзор  неплохой,  и  можно  прикрыть
девушку, если что. Захлопнув дверь снаружи, Борис огляделся и  несколько
секунд спустя стал свидетелем окончания поединка  Лысенко  и  Валентина.
Победу  одержал  полковник  -  его  пули  разбили  голову  незадачливого
секьюрити.
   Лысенко озирался в поисках нового врага. И тут раздался  далекий  вой
милицейских сирен: очевидно,  милицию  вызвали  перепуганные  соседи,  и
такое  развитие  событий  не  устраивало  никого  из  действующих   лиц.
Проворнее всех оказался и без того трясущийся Барсов: он завел  мотор  и
умчался прочь, не заботясь о тех, с кем  приехал.  Впрочем,  Барсов  был
почти уверен, что все пятеро погибли, а если  кто  и  уцелел,  так  есть
вторая машина.
   Полковнику Лысенко также не улыбалась встреча с милицией. Он отбросил
оба автомата, перемахнул через забор и поспешил к своему автомобилю.  Об
отпечатках  пальцев  он  не  заботился:  с  этой  стороны   людям   АЦНБ
неприятности не грозили.
   На втором этаже  Слейд  пытался  привести  в  чувство  Левандовского,
застывшего в кресле в прострации, но не раненого.
   - Скорее, Илья Владимирович.  -  Англичанин  тормошил  египтолога  за
плечо, похлопывал по щекам.
   - А куда мне спешить?  -  неожиданно  спросил  Левандовский.  -  Я-то
преступлений не совершал, милиции не боюсь.
   - Черт бы вас побрал, - рассвирепел Слейд. Он болевым приемом заломил
за спину руку египтолога, тот охнул. - Вы нужны мне, вперед!
   Перепуганный Левандовский безропотно зашагал вниз по лестнице.  Слейд
осматривался, он искал глазами Градова. Ему очень хотелось  захватить  и
разговорить их обоих, но Градов как сквозь землю провалился - ни живого,
ни  мертвого.  Пришлось   довольствоваться   Левандовским.   Вой   сирен
приближался, и Слейд потащил ученого к "Опель-Кадету".
   Борис тем временем обыскивал сарай, где оставил Таню. Девушки там  не
оказалось, а ведь Борис далеко  не  отходил!  Значит,  она  выбралась  в
окошко и была такова...
   Полковник Лысенко уселся в машину и повернул ключ зажигания. Огненный
смерч с ревом вознесся к небесам.  Стена  пламени  отрезала  милицейские
автомобили от дачи профессора.
   Сарай затрясся и едва не рухнул он удара взрывной волны. Градов пулей
выскочил наружу. Вокруг падали какие-то искореженные обломки; неподалеку
бушевал огонь. Милицейские машины разворачивались, чтобы объехать пламя.
Борис понимал, что, если он задержится здесь еще на минуту, его  ожидают
большие неприятности... Хотя куда уж хуже его  проблем!  Мелькнула  даже
усталая мысль: сдаться, пусть милиция разбирается. Но мысль эта  тут  же
погасла, как фейерверочная ракета, ибо нелепость ее была очевидной.
   Градов со всех ног бросился к калитке. За  оградой  стояла  иномарка,
ключей в ней не оказалось. Борис побежал туда, где огонь загораживал его
от милиционеров, и вскоре наткнулся на бежевую "восьмерку". А вот  здесь
ключ торчит в  замке  зажигания!  Усаживаясь  за  руль,  Борис  мысленно
усмехнулся - угон машин становился для него делом привычным.
   Несколько минут спустя сотрудники милиции обнаружили  на  даче  шесть
трупов,  раненого  молодого  человека  и  три  "скорпиона"   с   изрядно
опустошенными магазинами.
 
9 
 
   Слейд   гнал   "опель"   по   грунтовой   дороге,   тянущейся   вдоль
железнодорожного полотна. Он торопился, опасаясь милицейского  перехвата
машин. Но, как  пишут  в  английских  детективах,  "полиция  никогда  не
появляется в нужное время в нужном месте". Или в совсем не нужном -  для
Слейда.
   Когда они уже ехали по Волгоградскому проспекту, англичанин спросил:
   - Илья Владимирович, поговорим у вас или поедем ко мне?
   -  А  кто  вы  такой?  -  недружелюбно  отозвался  Леван-довский.   -
Сомневаюсь, что вы - сотрудник музея, Мищенко.
   Переключив скорость, Слейд улыбнулся.
   - Вы правы. Я работаю не в музее,  но  ничего  криминального  в  моей
деятельности нет. Напротив, я противостою разного рода криминалу.
   - ФСБ? - предположил Левандовский.
   - Давайте лучше не уточнять.
   - Хорошо, отвезите меня домой.
   В квартиру Левандовского они поднялись вместе.
   - Вы не возражаете, если я приму ванну? -  Левандовский  смутился.  -
Понимаете, это психологическое... Смыть с себя страх...
   Англичанин молча кивнул. Пока Левандовский плескался в  ванне,  Слейд
оглядывал книжные полки.
   Через полчаса из ванной вышел египтолог в махровом халате.  Он  сразу
прошел в кухню и зажег  конфорку  под  чайником.  К  нему  присоединился
Слейд.
   - Это ужасно, - пробормотал Левандовский.  -  Не  скажу,  что  Михаил
Костров был моим близким другом, но... Такая чудовищная смерть! Не  могу
прийти в себя.
   - Да, конечно, - сочувственно произнес Слейд. - Но вы видели,  что  я
стрелял не в него. Это несчастный случай.
   - Вот именно... Все мы под Богом...
   - Бесспорно, - кивнул Слейд. - Илья Владимирович, дело вот в  чем.  Я
веду расследование по поводу стилета, привезенного Костровым из Египта.
   - Расследование? - встрепенулся Левандовский, едва  не  уронив  пачку
чая. - Уж не хотите ли вы сказать...
   - Илья Владимирович, стилет был украден из археологического  музея  в
Каире.
   - О господи! Но как это могло  случиться?  Ведь  никаких  сведений  о
краже... Для большой прессы это, может, и мелочь,  но  хоть  специалисты
знали бы, что...
   - Я не имею права вдаваться в подробности, - сухо ответил Слейд. - Но
стилет получили от Кострова вы. И передали его Калужскому тоже вы.
   - Уж не  считаете  ли  вы  меня  соучастником  кражи?!  -  возмущенно
воскликнул египтолог. - Или Кострова, или нас обоих?
   - Не знаю, - отрезал Слейд - Пока я хочу услышать от вас все, что вам
известно.
   - Да ничего мне не известно. - Левандовский принялся заваривать  чай.
- О краже, во всяком случае. Костров принес стилет  и  попросил  оценить
его, сказал, что купил на каирском базаре за сорок фунтов. Еще он просил
разузнать подробности...
   - Какие подробности? - Слейд взял со стола изящную фарфоровую чашку.
   - Исторические, археологические.
   - Ясно. Значит, вы исследовали экспонат?
   - Ну, я заметил, что он  как  две  капли  воды  похож  на  стилет  из
египетского музея, но не мог же я предполагать... Тем более что...
   Левандовский колебался. Говорить ли  о  сделанных  им  открытиях?  Да
почему бы  и  нет?  Квартира  профессора  Калужского  ограблена,  стилет
исчез... Какие теперь статьи и приоритеты? К тому же стилет  принадлежит
музею в Каире...
   - Видите ли, стилет непростой. Я  думал,  это  новая  находка.  Иначе
египетские ученые обнаружили бы...
   - Что?
   - Там внутри есть второе лезвие, с текстом... Жреческая  тайнопись...
А так как я занимался расшифровкой  папирусов,  написанных  аналогичными
криптографическими знаками...
   - Вы прочли текст? - Голос Слейда зазвенел как струна.
   - Частично. С того все  и  началось.  Содержание  было...  Не  совсем
понятным мне... Точнее, совсем непонятным. И я отнес стилет  Калужскому,
чтобы он помог разобраться.
   Слейд размешивал сахар в чашке, что считал исконно русской привычкой.
Кое-что прояснялось. У  парня  в  очках  на  даче  потребовали  какую-то
дискету с паролем. Потом и остальным пригрозили  из-за  нее  расстрелом.
Вполне можно допустить, что  профессор  Калужский  завершил  расшифровку
криптограммы и поместил текст в защищенный компьютерный файл. Но  кто  и
почему убил профессора? Кто тот парень, почему сначала обратились именно
к нему?
   - Скажите, Илья Владимирович, кроме сына профессора Калужского...
   - Антона...
   - Да, кроме Антона... и Кострова, вам знаком кто-нибудь из  тех,  кто
был на даче?
   - Нет.
   - А молодой человек в очках?
   - Нет, не знаю его.
   - Ясно. - Слейд отпил сладкого чая и едва не поморщился. -  Вот  что,
Илья Владимирович... Я прошу вас помочь нам в расследовании.
   - Я готов, но что я могу сделать?
   - Во-первых, через Антона вас найдет милиция. Это неизбежно,  поэтому
запомните: вы расскажете им всю правду, кроме двух  вещей.  Ни  слова  о
том, что я был здесь, о нашем разговоре. Я - знакомый Кострова  Мищенко,
довез вас до  города,  и  больше  вы  меня  не  видели.  И  ни  слова  о
криптограмме, вообще поменьше о стилете. Пусть  это  будет  обыкновенная
египетская вещица за сорок фунтов.
   - Разве  ФСБ  и  милиция  не  действуют  рука  об  руку?  -  удивился
Левандовский.
   - Не всегда, - улыбнулся Слейд.
   - Да... Понимаю. Но меня спросят, зачем я отдал стилет Калужскому.
   - Привозили показать красивую вещь, но  в  тот  день  вам  предстояли
другие визиты, и вы оставили стилет у Калужского,  чтобы  не  таскать  с
собой. Потом запамятовали, тут приехал Костров. Я не думаю, что  милиция
станет усиленно интересоваться стилетом. Их он займет, пожалуй, разве  в
том плане, почему вы оказались на даче.
   - И Антон видел, как вы меня... Уволокли.
   - А я перепугался. Думал, что вы сможете объяснить мне происшедшее.
   - Мне бы кто объяснил! А вы...
   - И второе, - перебил Слейд. - Помогите мне найти Антона. Он ранен, и
его отвезут в больницу. На правах друга семьи вы  могли  бы  спросить  у
тех, кто будет вас допрашивать, в какую именно. Зачем им скрывать это от
вас?
   - А по каналам ФСБ его найти не быстрее?
   - Илья Владимирович, давайте не будем вникать в оперативные  тонкости
нашей работы. Если в данном случае я  говорю,  что  нужно  сделать  так,
поверьте, так и нужно сделать. Дайте мне ваш телефон.
   Левандовский назвал номер, а Слейд спросил:
   - Ну, и  это  уж  простое  любопытство...  Те  папирусы,  которые  вы
изучали... Их содержание каким-то образом  связано  с  криптограммой  на
стилете?
   - Что? А, папирусы... Нет-нет. То были  секретные  донесения  жрецов,
политическая возня. Кстати, называть такие  письмена  шифром  не  совсем
верно. Это  скорее  особый  язык  религиозно-административной  верхушки,
который...
   - Спасибо. - Слейд поднялся. - Я вам вскоре позвоню.
   От  Левандовского  он  поехал  на   квартиру   Кострова.   Незаконное
проникновение, но... Надо же забрать египетские экспонаты и передать  их
в посольство, как он и обещал.
   Возвращаясь с изъятыми экспонатами  к  себе,  на  шоссе  Энтузиастов,
Слейд мысленно набрасывал пункты  отчета  для  Марстенса.  Интересно,  с
каким чувством он вылетит в Лондон, если его отзовут?..
 
10 
 
   Борис Градов не мог похвастать хладнокровием и самообладанием,  столь
характерными для Джека Слейда. Поэтому он не стал прорываться  в  Москву
на угнанной машине, а бросил ее через несколько километров  и  побрел  к
железнодорожной станции по заросшей травой тропинке.
   Выбираясь из автомобиля, он  заметил  лежавшее  на  соседнем  сиденье
непонятное  устройство,  похожее  на  сотовый  телефон,  но  большее  по
размерам и с какими-то странными обозначениями на клавишах. Что  бы  это
ни было, решил Борис, место такой штуковины - на дне пруда, ибо не столь
уж глупо считать ее дистанционным радиовзрывателем, а раз так, пусть  он
отныне ничего не взрывает.
   Сказано - сделано.  Аппарат  для  кодированной  связи  с  полковником
Лысенко плюхнулся в пруд.
   Стоя в  тамбуре  электрички,  Борис  курил  выпрошенную  у  попутчика
отвратительную на вкус сигарету. В общем,  он  был  готов  к  тому,  что
поездка на дачу профессора окончится ничем, но она окончилась СЛИШКОМ УЖ
НИЧЕМ. Кто, за кого и против кого, какими картами, по каким правилам там
играл? Люди Бека, требовавшие дискету, - это хоть понятно, а  остальные?
Например, тот, невозмутимый, с внешностью Джеймса  Бонда?  А  девушка  с
удивительными бездонно-синими глазами, она  кто  такая?  Борис  даже  не
знал, уцелел ли в  перестрелке  сын  Калужского,  но  если  и  уцелел  -
соваться теперь в квартиру или на дачу  профессора  самоубийственно.  Да
ведь и милиция не станет сидеть сложа руки!
   При мысли о милиции Градов почувствовал жгучее желание избавиться  от
пистолета. И подавил его. Нет уж... Если бы не "ТТ",  Бориса  сейчас  не
было бы в живых.
   Борис снова и снова задавал себе мучившие  его  вопросы.  Каковы  его
шансы? Квартира Мезенцева ненадежна. Денег, чтобы  скрыться  из  города,
нет. Разве что с пистолетом ограбить коммерческий киоск.
   До квартиры Андрея Градов добрался без  приключений,  но  в  прихожую
входил как в камеру смертников. Уф, вроде все тихо. Борис с  облегчением
вздохнул. Пусть завтра  его  убьют,  но  сегодня  он  выспится.  Нервное
перенапряжение гасило голод и жажду, отключало мозг. Борис проковылял  к
дивану, даже не сняв куртки... И тотчас же провалился в тяжелый сон, как
в мрачную пропасть.
   Он проснулся только на следующее утро,  в  половине  десятого,  и  не
сразу смог вспомнить, где находится и почему. Но когда попытался встать,
лежащий в кармане пистолет  уткнулся  в  бок.  Память  нахлынула  волной
вместе с предчувствием грядущих неприятностей.
   Борис скинул куртку и поплелся на кухню. Там  он  поставил  на  плиту
чайник и открыл первую попавшуюся банку консервов. Ему хотелось напиться
до поросячьего визга...
   С консервной банкой в одной руке и вилкой в другой Борис  вернулся  в
комнату и включил телевизор, чтобы посмотреть утренний выпуск  новостей.
Сообщат ли что-нибудь о перестрелке на даче?
   Политика,  скандалы,  аварии,  депутаты...  Ни  слова  о   том,   что
интересовало Бориса. Обычно тележурналисты работают  оперативнее.  Может
быть, их попросили хранить молчание?  Да  их  попросишь,  пожалуй,  этих
жуков... Просить надо очень и очень убедительно.
   Пошел  блок  новостей  культуры,  и  Градов  отвернулся  от   экрана,
сосредоточившись на консервах.
   - ...чья  выставка  открылась  в  зале  Союза  художников  России  на
Кузнецком Мосту, - тараторила дикторша. - Имя Ольги Иллерецкой еще  мало
известно широкому кругу любителей живописи.  На  своей  первой  выставке
молодая художница  предстает  как  мастер  броского  и  в  то  же  время
лаконичного пейзажа. Как портретистка,  успешно  овладевающая  глубинами
психологического образа...
   Борис   мысленно   выругался.   Любопытно,   что    такое    "глубины
психологического образа"?  Ему  и  самому  на  радиостанции  приходилось
заполнять паузы  между  музыкой  и  рекламой  бессмысленными  пассажами,
поэтому он болезненно реагировал на словоблудие.  Боже,  радиостанция...
Как давно это было, в иной жизни!
   Вполглаза Борис взглянул на экран.  Картина  Иллерецкой,  которую  он
увидел, понравилась ему. Лицо женщины, обозначенное прозрачным контуром,
и сквозь него - золотой закат и распростертые крылья птицы...
   Затем на экране появилась сама художница.
   - Некоторые мои картины, возможно, покажутся необычными,  -  говорила
она.  -  Можно  назвать  это  фантазией...  На  самом  деле  это  просто
стремление заглянуть за лик полной Луны. Двери, о которых  писал  Уильям
Блейк...
   Консервная банка выпала из рук Бориса. Он смотрел  на  экран  во  все
глаза. Художницу давно сменил спортивный обозреватель, а Борис никак  не
мог оторваться от телевизора. Прокрутить бы назад...
   Апатия и отчаяние сменились жаждой деятельности. Теперь Борис  точно,
абсолютно точно знал, что он предпримет.
 
11 
 
   Вой милицейских сирен застал  Таню  в  сарае,  куда  ее  бесцеремонно
втолкнул нескладный молодой  человек  в  очках,  вооруженный  пистолетом
"ТТ". Она приникла к щели  в  дощатой  стене.  На  ее  глазах  полковник
Лысенко  бросил  автоматы  и  кинулся  к   забору.   Таня   подумала   о
заминированной машине, но тотчас забыла об этом - к сараю бежал парень в
очках. Кем бы он ни был, встречаться с ним вторично Таня не  собиралась.
Да, ей бы не помешала помощь, хотя бы в плане ночлега.  Но  если  у  нее
было мало оснований доверять кому бы то ни было в мире, еще  меньше  она
могла надеяться на тех, кто оказался на этой даче, - по  любой  причине.
Она могла отключить парня ударом карате, едва он распахнет дверь, но  он
спас ей жизнь, и несправедливо было бы лишить его  шанса  покинуть  поле
боя до приезда милиции.
   К одной из стен сарая на высоте человеческого роста  было  пристроено
нечто вроде антресолей, где  валялся  разнообразный  дачный  хлам.  Таня
прикинула, что вылезти в окошко не успевает, подтянулась,  забралась  на
эту полку и откатилась к стене. Парень открыл дверь и вошел в сарай.
   - Эй, где вы? - позвал он. - Я сматываю удочки, а вы как?
   Споткнувшись обо  что-то  грохочущее,  металлическое,  он  выругался,
выбираясь из завалов лопат, вил, граблей и прочего инвентаря.
   - Куда вы подевались? - крикнул он.
   В это мгновение прогремел взрыв, едва  не  смахнувший  с  лица  земли
ветхий сарайчик. Молодой человек выскочил за  дверь.  Немного  помедлив,
Таня спрыгнула с антресолей и последовала за ним.
   Разгромленный дом с выбитыми окнами и щербинами от пуль выглядел так,
будто на даче проходили  учения  морских  пехотинцев.  Пейзаж  дополняли
столб пламени и дымная туча  за  территорией,  там,  где  стояла  машина
полковника.
   Таня  подхватила  два  автомата  "скорпион",  брошенные  Лысенко,   и
вернулась в свое убежище. На этот раз она  постаралась  загородить  край
антресолей обломками деревянных ящиков, чтобы ее уж наверняка не  смогли
увидеть. А если увидят...  Отстреливаться  она,  во  всяком  случае,  не
станет.
   Девушка  слышала  шум  подъезжающих  машин,  возгласы  и   переговоры
сотрудников милиции. Кто-то вошел в сарай с мощным фонарем, осветил углы
и антресоли.
   - Здесь пусто! - громко объявил вошедший.
   Таня ждала, когда они уедут. Наверное, эти  часы  дались  ей  труднее
всего - усталость давила немыслимым грузом. А милиционеры не  торопились
уезжать,   напр