извинения  за
случайное уничтожение  экспоната  и  предложена  равноценная  замена  из
фондов  Государственного  музея  изобразительных  искусств  им.  А.   С.
Пушкина, на чем инцидент и завершился.
   Кожухова все-таки уволили, но он легко нашел работу в  другом  музее.
Однажды   он   встретил   на   улице   своего   прежнего   директора   и
поинтересовался, удалось ли прочитать иероглифы на  поверхности  второго
слоя кубка.
   - К сожалению нет, - с досадой ответил директор. - В институте,  куда
мы его передали, работают похлеще  вас  растяпы.  Они  попытались  снять
верхний слой и  безнадежно  повредили  и  надпись,  и  резьбу.  Пытались
восстанавливать,  да  где  там...  Списали.  Кубок  пропал   для   науки
безвозвратно, Михаил Борисович.
   Директор искренне верил, что именно так все и произошло.
 
3 
 
Каир 
Апрель 2000 года 
 
   Теплая минеральная вода  -  что  может  быть  отвратительнее?  Гюнтер
Холбрук с раздражением отодвинул стакан.  Это  была  последняя  бутылка,
Холбрук забыл поставить ее в холодильник... Но не поздно и сейчас, пусть
хоть оставшаяся вода охладится.
   Он приподнялся в кресле, собираясь идти на кухню,  но  его  остановил
голос Макса Штайнера.
   - Дай-ка еще раз взглянуть на этот чертов план, Гюнтер.
   Холбрук вручил сообщнику лист бумаги. Штайнер смотрел  на  план  так,
будто на листе было мастерски нарисовано гнездо гадюк.
   - Так ты уверен, что там только одна линия сигнализации?
   - Еще бы! - разозлился Холбрук. - Даром, что ли, я сшивался  там  три
недели?
   - И все-таки не нравится мне это. - Штайнер бросил план на стол.
   - Почему?
   - Почему? Да потому, что пахнет дешевкой. - Макс  перелистал  каталог
Египетского археологического музея. - Ты погляди,  что  за  экспонаты  в
этом зале! Скарабей, инкрустированный цветным стеклом! Каменная  фигурка
бога-шакала  Анубиса!  Подумать   только,   сверхценность...   Бронзовый
стилет... Тьфу! Где золото, серебро, драгоценные камни?  Где  сокровища,
Гюнтер?
   Выдержав эффектную паузу, Холбрук неторопливо заговорил:
   - Повторяю в сотый раз: ты дурак, Макс. Сидеть! Не трепыхаться! В тех
залах, где хранится золото,  суперсовременная  сигнализация  и  надежная
охрана. С пятерыми молодцами я еще, пожалуй, рискнул бы, но  вдвоем  там
делать нечего. А здесь проще, но не это главное.  Куда  бы  мы  с  тобой
сунулись с твоим знаменитым золотом  -  прямо  в  лапы  полиции?  А  эти
вещицы... - Гюнтер отобрал у Макса каталог, вгляделся  в  фотографии.  -
Внешне они неприметны,  но  знаешь,  сколько  отвалят  за  них  чокнутые
коллекционеры? И такие коллекционеры у меня на примете  есть!  Например,
вот этот бронзовый стилет со змеей на рукоятке.  Думаешь,  пустяк?  Нет!
Вещь уникальнейшая, второй такой пока не найдено, да и найдут ли?..
   - Ну и сколько стоит твоя уникальнейшая вещь? - Штайнер прищурился.
   - Я знаю одного типа в Мюнхене, -  веско  проговорил  Холбрук.  -  Он
выложит за стилет двадцать пять тысяч марок, не торгуясь.
   Холбрук значительно занизил цифру, но и двадцать пять тысяч заставили
Штайнера присвистнуть.
   - Ого! Так сколько же мы получим  за  все?  Мы  станем  миллионерами,
Гюнтер!
   - Может  быть,  не  совсем...  Но  близко  к  тому.  Макс  неожиданно
нахмурился.
   - Однако твоя идея...  Я  о  том,  что  мне  придется  справиться  со
сторожем в одиночку...
   - Фактор времени, Макс! - Холбрук поднял вверх палец. - Пойми,  когда
я начну возиться в подвале, сторож уже должен лежать на  полу.  Если  ты
будешь ждать, пока я подойду, нас десять раз успеют  сцапать.  И  потом,
какая от меня польза в драке? Я привык думать, а не кулаками махать.
   - Верно, -  усмехнулся  здоровяк  Макс,  окинув  взглядом  худосочную
фигуру Холбрука. - Ты только помешать можешь. Ну а если сторож будет все
время пялиться на ворота, тогда как? Стоит ему засечь  меня  издали,  он
нажмет кнопку вызова полиции, и нам крышка.
   - Да нет, - терпеливо разъяснил  Холбрук,  -  это  исключено.  Я  вел
ночные наблюдения, даже поболтал как-то с одним из сторожей,  когда  тот
сменился. Им строжайше предписано периодически осматривать  все  окна  и
двери здания, так что в одну точку он не уставится.
   - А телекамеры?
   - Они только по внешнему периметру - с двух сторон, где окна залов. А
внутри, во дворе и возле подвала, их нет.
   - Возле подвала точно нет?
   - Точно нет, там же хозяйственные помещения, почти  глухая  стена,  и
оттуда не попасть в музей. Работа легкая, Макс, а прибыль неплохая.  Как
тебе понравится сумма в сто тысяч марок?
   Упомянутые пять нулей произвели на Штайнера сильное  впечатление.  Он
вздохнул.
   - Твоя взяла, Гюнтер. Я дурак. Когда начинаем?
   - Сегодня ночью.
 
4 
 
   Черный "опель" с погашенными фарами затормозил в переулке, в полутора
кварталах  от  комплекса  зданий  Египетского  археологического   музея.
Холбрук проверил, снят ли пистолет с предохранителя, затем сунул  оружие
в карман. Штайнер взял удобную, не стесняющую движений наплечную сумку с
заднего сиденья. Дальше авантюристы отправились  пешком,  предварительно
натянув хирургические перчатки.
   - Помни, - вполголоса втолковывал приятелю Холбрук, - твоя  задача  -
сторож. Не забыл план? Повтори!
   - Сторож находится в будке в центре двора, откуда обозревает все  три
входа в  корпус  номер  пять  и  ворота.  Будка  на  плане  под  номером
семнадцать...
   - Правильно. Итак, едва я отключаю  сигнализацию  и  подаю  знак,  ты
вырубаешь сторожа и двигаешься... Куда?
   - К третьему окну справа от ворот.
   - Молодец. А теперь ни звука...
   Пятый корпус археологического  музея  располагался  чуть  поодаль  от
остальных. Он имея форму буквы "П" и три  двери  на  внутренней  стороне
перекладины этой буквы. Холбрук не собирался блуждать по всему корпусу -
это заняло бы слишком много времени, а каждая лишняя минута  увеличивала
риск. Да и не унести всего...  Холбрук  собирался  похитить  лишь  часть
экспонатов из зала, расположенного на первом этаже, -  максимум  прибыли
при минимальном риске.
   Холбрук подошел к маленькому  окошку,  тускло  светившемуся  у  самой
земли. Аккуратно  вырезав  стекло,  он  проник  в  освещенный  дежурными
лампами подвал и принялся внимательно рассматривать тянущиеся  по  стене
провода. Не ошибиться бы, иначе - тревога... Да нет, он заходил  в  этот
подвал днем под видом рабочего, как и в зал - на правах посетителя,  так
что хорошо изучил схему проводки... Холбрук вытащил из кармана кусачки.
   Максу Штайнеру досталась задача потруднее.  Пересечь  залитый  светом
прожекторов  двор,  добежать  до  будки  сторожа  в  считанные  секунды,
ворваться внутрь и... Но сначала нужно  дождаться  знака  Холбрука,  ибо
калитку защищала та же линия сигнализации.  Макс  открыл  замок  калитки
отмычкой,  достал  из  сумки  некий  металлический  предмет  и  замер  в
ожидании. В окно будки виднелся затылок  сторожа.  Пока  тот  смотрел  в
противоположном направлении, но он может повернуться в любую секунду...
   Со стороны подвала донесся тихий свист. Макс рывком распахнул калитку
и ринулся к будке. Сторож начал поворачивать голову...
   Гюнтер Холбрук уже выползал из подвала через окно.
   Макс  вышиб  хлипкую  дверь  будки  и  обрушил   на   череп   сторожа
монтировочный ломик, обернутый полотенцем.
   -  Готов,  -  удовлетворенно  констатировал  Макс.  -  Часа   полтора
проваляется.
   - Скорее к окну, - шепнул подбежавший  Холбрук,  увидев  поверженного
сторожа.
   На  вырезание  стекла  ушло  ровно  сорок  шесть  секунд.   Грабители
забрались в зал, и Холбрук зажег потайной фонарь. Он  по-хозяйски  шагал
вдоль витрин, брал заранее намеченные экспонаты и складывал их  в  сумку
Штайнера, заполнившуюся доверху за три минуты.
   - Уходим, - распорядился Гюнтер.
   Грабители беспрепятственно покинули территорию музея  и  вернулись  к
машине. Штайнер положил сумку в багажник и устроился рядом с  Холбруком,
который сел за руль. Заурчал мотор.
   - Как все здорово получилось, - ликовал Штайнер, стягивая перчатки. -
Замечательно получилось! Ты гений...
   Холбрук скрипнул зубами. В отличие от недалекого  Макса  он  понимал,
что завершен лишь начальный этап операции. Самое трудное  было  впереди.
Главное  -  не  нарваться  на  полицию,  потом   спрятать   ценности   в
подготовленном тайнике  за  чертой  города.  Затем  вывезти  из  страны,
продать, при этом соблюсти анонимность и не схлопотать пулю в лоб...
   Занятый своими мыслями, Холбрук вел машину  трущобами,  где  не  было
стационарных полицейских постов и практически отсутствовала  вероятность
наткнуться на патрульный автомобиль.  Он  перевел  дыхание  лишь  тогда,
когда выехал на загородную дорогу, ведущую на восток...
   Как оказалось, расслабился он рано.
   Первым фары встречной машины заметил Макс.
   - Полиция? - встревожился он.
   - Не паникуй. - Холбрук сбавил скорость. - Вряд ли полиция. А если  и
так, зачем им нас останавливать? Об ограблении музея  наверняка  еще  не
известно.
   - Какого дьявола они лупят дальним светом? - нервничал Штайнер.
   И тут конусовидные лучи фар описали дугу. Встречная машина преградила
"опелю" путь, встав поперек дороги. Холбрук тоже включил дальний свет  и
увидел открытый джип, в котором сидели трое бородачей в тюрбанах.
   - Не полиция, - пробормотал Понтер. - Да как бы не похуже...
   - Объехать сумеешь?
   - Нет.
   Холбрук остановился  метрах  в  пяти  от  джипа.  Один  из  бородачей
соскочил на дорогу, подошел к "опелю", наклонился к открытому окну.
   -  Кто  такие,  куда  едете?  -  высоким  голосом   спросил   бородач
по-арабски.
   Гюнтер сделал вид, что не понимает вопроса.
   - Я не говорю на вашем языке, - ответил он на ломаном  английском.  -
Мы туристы из Германии, в чем дело?
   Араб  перешел  на  английский,  звучащий  в  его  устах  как  воронье
карканье.
   - Выходите из машины.
   - Да в чем дело? - упорствовал  Холбрук.  -  Представьтесь,  покажите
документы!
   - Выходите из машины, - повторил араб и указал на джип.
   Двое  бородачей  продемонстрировали  стволы  американских   штурмовых
винтовок "М16".
   - Влипли, - прошептал Макс.
   Холбрук  осторожно  опустил  руку  в   карман,   нащупывая   рукоятку
пистолета. Их трое, три метких выстрела -  только  так  можно  спастись.
Миндальничать  нечего,  орудующие  в  этих  районах  банды  редко  щадят
свидетелей, особенно если они - свидетели - одновременно и потерпевшие.
   - Выходи и  не  трусь,  Макс,  -  негромко  распорядился  Холбрук.  -
Выкрутимся... - Он открыл дверцу и ступил на бетон  дороги,  не  вынимая
руку из кармана.
   - Руки за голову! - скомандовал араб. Гюнтер криво улыбнулся:
   - Пожалуйста.
   Он выхватил пистолет и выстрелил. Но не в  безоружного  бандита,  что
стоял перед ним; Холбруку показалось, что важнее сначала снять других, в
джипе. К несчастью, он промахнулся. В следующее мгновение  бандит  нанес
ему сокрушительный  удар  в  лицо,  тут  же  загрохотали  автоматические
винтовки. Все было кончено моментально. Холбруку пуля попала  в  сердце,
Штайнеру - в голову.
   Арабы приступили к обыску "опеля".
   - Авад! - позвал тот из них, что открыл багажник. - Смотри...
   Главарь  банды  осветил  фонарем  сумку,  рванул  застежку-молнию   и
разочарованно сплюнул.
   - Дерьмо! Похоже, они и впрямь туристы -  скупали  всякую  сувенирную
дрянь. Что за добыча... Ладно, продадим на базарах. Деньги у них есть?
   Третий бандит умело обыскал трупы.
   - Мало.
   - Вот дерьмо, - прорычал Авад. - Забирайте все, и поехали... Пистолет
у этого тоже возьмите.
   Бандиты вернулись в джип. Несколько секунд спустя машина растворилась
во тьме.
 
5 
 
   Около  четырех   часов   дня   в   кабинете   директора   Египетского
археологического музея Гамаля Седара заверещал внутренний телефон.
   - Господин директор, пришел начальник полиции.
   - Просите скорее...
   Внушительная фигура начальника каирской полиции  Ирамуна  аль-Расула,
казалось, заполнила весь кабинет. Директор, невысокий щуплый человек лет
сорока, шагнул ему навстречу и порывисто пожал руку.
   - Рад видеть вас так скоро! - воскликнул он. - Неужели вы с  хорошими
новостями?
   - Как посмотреть, - уклончиво ответил аль-Расул, усаживаясь в  кресло
для посетителей. - Мы нашли тех, кто ограбил музей...
   - Вы поймали их!
   - Нет, мы НАШЛИ их, - подчеркнул начальник полиции.  -  К  сожалению,
мертвыми... И без ваших экспонатов.
   - Что это значит? - Лицо директора вытянулось.
   - Мы нашли машину за окраиной города,  на  восточной  дороге.  И  два
трупа... Одного покойника опознали легко -  личность,  хорошо  известная
Интерполу.  Это  некий  Гюнтер  Холбрук,  преступник   с   международным
размахом,  специализировавшийся  на  музейных  кражах.  Его  разыскивала
полиция пяти стран, и я ума не приложу, как он  ухитрился  пробраться  в
Египет. Второй не опознан, но...
   - Подождите, - перебил полицейского Гамаль Седар. - Из того, что этот
тип грабил музеи, вовсе не следует, что...
   Аль-Расул  вынул  из  кармана   фигурку   скарабея,   вырезанную   из
вулканического стекла, и протянул директору музея.
   - Ваш экспонат?
   - Да-да! Но вы сказали...
   -  Скарабея  нашли  в  багажнике  машины.  Его  идентифицировали   по
переданному  вами  списку  похищенного  и  фотографиям.  Все   остальное
исчезло...  В  машине  обнаружили  также  хирургические  перчатки,  а  в
карманах Холбрука - кусачки, стеклорез, потайной  фонарь.  Экспертам  не
составит  труда  установить,  этими  ли  кусачками  перерезаны   провода
сигнализации, но я и так не сомневаюсь.
   Гамаль Седар на несколько секунд задумался.
   - Возможно, скарабей и все прочее подбросили в машину Холбрука, чтобы
сбить нас... Вас со следа, - заметил он.
   -  Мы  обсуждали  такую  версию,  -  сказал  аль-Расул.   -   Слишком
невероятное совпадение. Неизвестные преступники избирают для запутывания
следов именно эту машину-машину грабителя музеев! Нет,  господин  Седар,
все произошло иначе.
   - Не поделили добычу?
   - Едва ли. Я объясню. Если бы сообщник или сообщники Холбрука  и  его
приятеля  решили  захватить  ценности,  они   стреляли   бы,   по   всей
вероятности, изнутри машины - и уж во всяком случае  аккуратнее.  А  там
стреляли снаружи, из "М 16", весь "опель" Холбрука  изрешетили.  Найдена
гильза и от пистолетного патрона - возможно, Холбрук  отстреливался.  Но
главное - скарабей.
   - Почему? - удивился Седар.
   - Преступники перевозили похищенные экспонаты не навалом в багажнике,
а в чем-то: сумке, саквояже, кейсе, так?
   - Конечно...
   - И скарабей выпал, когда эту сумку  или  кейс  открывали.  Но  зачем
сообщникам Холбрука открывать кейс на ночной дороге? Они бы и  без  того
знали, что там находится. Я предполагаю, господин Седар, -  и  оснований
для этого более чем достаточно, -  что  герру  Холбруку  элементарно  не
повезло. Его ограбила одна из банд, что в изобилии гнездятся в трущобах.
   Седар в отчаянии схватился за голову.
   - Но это значит, что наши экспонаты утрачены навсегда!
   - Нет. - Аль-Расул покачал головой. - У меня есть  идея.  Собственно,
потому я и пришел... Мне понадобится ваша помощь.
   - Какая идея? - Директор подался вперед, в глазах его вспыхнул огонек
надежды.
   - Эти банды, господин Седар, состоят, как правило,  из  людей  крайне
невежественных.  Золото  от  меди  они,  пожалуй,  сумеют  отличить,  но
разобраться в истинной ценности археологических находок...
   - И что же?
   - Господин  Седар,  я  прошу  вас  временно  скрыть  от  прессы  факт
ограбления музея.
   - Зачем?
   Аль-Расул пристально посмотрел на директора.
   - Если в газетах будет объявлено, что из музея украдены очень  ценные
экспонаты,  бандиты  могут  сообразить  что  к  чему,  и  вот  тогда  мы
действительно никогда не найдем похищенного. Скорее всего, они избавятся
от добычи - скажем, утопят. В таких  случаях  осторожность  часто  берет
верх над жадностью - ведь, попадись они в руки полиции, на  снисхождение
могут  не  рассчитывать...  Но  если  бандиты  примут  содержимое  кейса
Холбрука за безделушки,  они  начнут  продавать  их.  Вот  тут-то  мы  и
ухватимся за ниточку.
   - Да, я понял, - медленно проговорил Гамаль Седар. - Но  это  не  так
легко осуществить.
   - Почему?  Об  ограблении  знают  немногие.  Предупредите  их,  чтобы
молчали.
   - Я не об этом. Экспонаты...  Некоторые  имеют  широкую  известность,
посетители  приходят  в  музей  специально,  чтобы  посмотреть  на  них.
Например, бронзовый стилет, найденный Джулианом Прендергастом  в  тысяча
девятьсот  двадцать  пятом  году.   Как   объяснить   отсутствие   этого
произведения искусства в экспозиции?
   - Мм... - Аль-Расул побарабанил пальцами по  подлокотнику  кресла.  -
Всего было украдено сто тридцать семь экспонатов, так?
   - Да.
   - Сколько из них так же знамениты, как стилет Прендергаста?
   - Ну... - замялся Седар. - Может быть, десять... Двенадцать...
   - И можно  предполагать,  что  на  отсутствие  остальных  не  обратят
внимания?
   - Вероятно.
   - Тогда вот что, - решительно  заявил  аль-Расул.  -  Закройте  пятый
корпус еще на одни сутки, объясните это  работами  по  совершенствованию
экспозиции или чем хотите. За это время  в  полицейской  лаборатории  по
вашим фотографиям и описаниям, под руководством ваших специалистов будут
изготовлены копии тех десяти-двенадцати экспонатов. А потом помещайте их
в витрины и открывайте музей.
   - Да, - лицо Седара просветлело, - это выход... О, как я  признателен
вам, господин аль-Расул, как много вы делаете для меня, для науки...
   - Для закона, - поправил начальник полиции.
 
6 
 
   В  четыреста  шестом  номере  каирского  отеля   "Луксор"   ассистент
египетско-ассирийского  отдела  Британского  музея  Дэвид   Сэйл   вновь
развернул на столе  свиток  папируса,  раскрыл  исписанную  до  половины
толстую  тетрадь  и   вооружился   авторучкой.   Но   сегодня,   вопреки
обыкновению, он работал недолго, не более получаса, после чего  отбросил
ручку, подпер подбородок ладонью и угрюмо уставился на древний папирус.
   Все напрасно! Еще недавно Сэйлу казалось, что он на пороге открытия -
и вот он зашел в тупик.
   С 1822 года, когда Жану Франсуа Шампольону удалось прочесть иероглифы
Розеттского камня - испещренной надписями базальтовой плиты,  откопанной
наполеоновским солдатом в дельте Нила в августе 1799 года, -  считалось,
что в египетской письменности нет более тайн для науки и  не  существует
отныне иероглифического текста, который был бы непонятен специалисту. Но
в руки Дэвида Сэйла попал такой текст! Два года  назад  он  за  бесценок
приобрел  в  арабской  лавчонке  невесть  как  попавший   туда   папирус
приблизительно эпохи Тутмоса I. Одного взгляда хватило  Сэйлу,  чтобы  у
него загорелись глаза. Да, это походило на иероглифы, но лишь  походило!
Контуры знаков разительно отличались от иератического или  демотического
письма. Между тем подлинность папируса не вызывала у Сэйла сомнений.
   Ученый  предположил,  что  имеет  дело  с  разновидностью   жреческой
тайнописи, своеобразным шифром. Разгадать этот шифр,  открыть  еще  одну
страницу истории стало целью всей научной деятельности Дэвида Сэйла.  Он
применял различные методы, включая компьютерный анализ, и  даже  добился
кое-каких  результатов,  прочел  отдельные  слова...  А  вот  дальше  не
продвинулся. Надпись на папирусе  была  слишком  коротка.  Вот  если  бы
разыскать другие тексты, написанные тем же шифром! Дэвид  Сэйл  искал  -
увы, безрезультатно.
   В дверь постучали.
   - Открыто, - отозвался Сэйл.
   В  комнату  вошел  тридцатидвухлетний  помощник  Сэйла  Билл  Гловер,
научный сотрудник того же отдела Британского музея.
   - Как дела, Дэйв? - бодро спросил он.
   - А ты не догадываешься? - скривился Дэвид Сэйл. - Чем потешаться над
бедным ученым, достал бы лучше из холодильника чего-нибудь освежающего.
   -  Кока-кола