будет еще не скоро, через несколько недель. В системе постоянно возникали какие-то неполадки, отсрочки накапливались. Временами Барни думал, что ВР окажется просто фантазией, которая ни к чему так и не приведет, но сделает его разочарование не таким острым. Как ни станно, он чувствовал сомнения именно тогда, когда Лью уверял его, что дело движется. Тогда Барни задавался вопросом, не приведет ли его добровольный порыв к беде.
     И вот наступило наконец время проверить, окажется ли созданный образ действительно таким правдоподобным, как обещал Лью. Барни прошел к кабине в дальнем углу помещения. Сердце бешено колотилось от волнения и предвкушения. Он разделся и повесил одежду в шкафчик. Подошел техник и помог ему с электродами и маской для лица.
     В последние три недели он каждое утро пятницы проводил в виртуальной реальности, проникая в нее через ванну с гелем - неприятная процедура, дающая чрезвычайно приятные результаты. Реальность сайтов, на которые он попадал, его ощущения там заставляли Барни в буквальном смысле терять голову. В этих экспериментах Барни выступал просто подопытным кроликом, сообщающим Лью и его инженерам об успехе или недостатках программы. В ВР он встретил пару известных политиков, одну-две звезды из голодрамы...
     Но сегодня должна произойти встреча, о которой он мечтал все эти недели.
     Барни вошел в сосуд с гелем. Вязкая жидкость сомкнулась вокруг его тела. Кожа покрылась мурашками. Лью как-то объяснил Барни, что это желе содержит анестетик, который помогает снизить тактильную чувствительность.
     Барни сел, а потом, по сигналу техника, лег на спину и всплыл, ощущая, как гель начинает действовать на тело, притупляя чувствительность.
     Ha долю секунды, пока разум приспосабливался к новой ситуации, Барни потерял ориентацию, а потом вдруг понял, что не лежит, а стоит. Его с самого начала удивляло это перемещение перспективы с горизонтальной на вертикальную.
     Сначала он был полностью слеп, но вот зрение вернулось. Многообразие цветов и солнечного света просто ошеломляли. Реальность окружающего мира, полная правдоподобность его собственного пребывания в нем вызывали благоговейный трепет. Он непроизвольно поднял руку к лицу, ощупал его контуры и, пораженный, стал озираться.
     Прежде он не бывал на этом сайте. Барни стоял в саду рядом с привольно раскинувшейся виллой, посреди зеленого, окаймленного цветами газона. На абсолютно синем небе сверкало солнце, а воздух наполняли цветочные ароматы.
     Барни наклонил голову и оглядел более юную версию своего тела, которую запрограммировал для него Лью.
     А затем, в отчаянии и надежде, стал искать взглядом ее,
     С бьющимся сердцем он двинулся к увитой цветами беседке в самом конце газона.
     Многое из того, чем он здесь занимался с Лью и его командой, не давало ему покоя. Удастся ли ему психологически адаптироваться к этому? Верен ли он Эстелле или это все-таки какая-то форма измены?
     Скамья в беседке оказалась пуста. Он разочаровано отвернулся и тут... увидел ее.
     Сердце пропустило такт и заколотилось с удвоенной силой. Голова закружилась. Барни протянул руку, открыл рот, но слова застряли в горле.
     Она шла к нему по газону и улыбалась... а он мог лишь молчать и смотреть.
     - Вот ты где, Барни, - проговорила Эстела. - А я-тск хожу, ищу тебя. Правда, здесь красиво?
     Барни кивнул.
     - Красиво, - пробормотал он, словно во сне. - Красиво.
     Когда Барни передавал Лью видеозаписи своей жены, магнитофонные кассеты с ее пением, фотографии, собранные за множество лет, даже кое-что из одежды и духи, с которыми так и не смог расстаться, он не рассчитывал, что она будет настолько похожей на оригинал, настолько убедительной.
     - Как я рада видеть тебя, Барни, - продолжала Эстел-ла. - Ты хорошо выглядишь.
     От звука ее голоса у него на глазах выступили слезы. Это действительно была Эстелла, такой он ее и помнил. Здесь ей было около сорока - самый расцвет. Стройная светловолосая женщина с улыбчивым загорелым лицом, слегка тронутым морщинами, которые приносит жизненный опыт, но это лишь увеличивало ее обаяние.
     Прежде он беспокоился, что ее вид может вернуть всю боль понесенной им утраты, но реальность была такова, что даже зная о технологическом происхождении стоящей перед ним Эстеллы, он мог чувствовать одну лишь радость оттого, что теперь она существует не только в его памяти.
     И он стал просить жену - где уж она сейчас пребывает? - простить ему эту слабость.
     Барни протянул руку и вдруг заколебался. Не может быть, чтобы она оказалась такой же теплой и живой, как настоящая Эстелла. Он боялся коснуться ее руки, уже протянувшейся ему навстречу, боялся, что иллюзия разлетится вдребезги, оставив ему только страдание.
     А потом она взяла его руку обеими ладонями, обхватила ее, притянула к себе, и Барни ощутил тепло и силу ее пальцев.
     - Пойдем в дом, Барни, - мягко проговорила Эстелла. - Мне так много надо тебе показать.
     И Барни обнял ее за плечи и пошел с нею к вилле. Душа его пела.

ГЛАВА ПЯТАЯ

     Встреча с Киа в джунглях ?Пены?... Оплавленные консоли... Ужас, который он испытал, потеряв ориентацию в темной комнате... Погоня в переулке, потом на крыше... Человек с изменяющимся лицом!
     Холлидей лежал на спине и, мигая, смотрел в яркое синее небо.
     Сначала он вообще не мог вспомнить, что произошло этим вечером, но потом воспоминания словно вломились ему в мозг. Он перебирал обрывки впечатлений о вечерних событиях - все вроде бы было логично, имело смысл, ну по крайней мере до какой-то степени. Но лишь до встречи с латиноамериканцем. Мысль о нем подняла в душе остатки пережитого ночью страха, которые осели на самом дне сознания.
     Последнее, что он помнил до того, как потерял сознание, была уверенность, что либо мороз, либо потеря крови непременно его убьют. Ну что же, оказывается, он выжил, не истек кровью, не замерз: мусорные мешки, кучами лежащие вокруг него, уберегли тело от самого страшного ночного холода.
     Холлидей попробовал шевельнуть руками - просто для эксперимента. Сначала поднял правую, затем левую. Вроде бы действуют. И боли нет. Попытался согнуть ноги - они тоже работали, как обычно. Он сел, точнее, хотел сесть, но тут же пожалел об этом: в голове будто взорвался тугой шар боли.
     Холлидей поднял руку и коснулся левого виска - пальцы стали липкими от свернувшейся крови.
     Тогда он с величайшей осторожностью перевернулся на рок, потом на живот и лишь из этой позиции встал на четвереньки. Опустив голову и закрыв глаза, Холлидей подождал, пока хоть чуть-чуть уймется боль, затем глубоко вздохнул и медленно поднялся на ноги. Переулок ходуном ходил перед глазами, но боль, как ни странно, утихла. Она по-прежнему была здесь, тупая и неотступная, но все же не та разрывающая голову мигрень.
     Солнце высоко стояло в чистом, без единого облачка небе. Холлидей взглянул на часы. Почти полдень. Он вспомнил о просьбе Ким к десяти быть дома. Достанется же ему, когда он вернется. В гневе Ким просто ужасна.
     Интересно, примет ли она во внимание его оправдания?
     Холлидей опять вспомнил о латиносе. Неужели тот решил, что падение должно непременно убить сыщика, и даже не стал проверять? А может, он и сам потерял сознание? Холлидей помнил, как ударил противника по лицу рукоятью пистолета. Парень умудрился подняться и кинуться на него еще раз, но на ногах он стоял уже нетвердо. Кто знает, может, именно сейчас он очнулся на крыше и готовится к дальнейшим действиям? Эта мысль заставила Холлидея прибавить шагу и поскорее свернуть из переулка на площадь, где он прошлым вечером оставил ?форд?.
     Пока он, повернув за угол, шел вдоль многоэтажных домов, в одном из которых жила Сисси Найджерия, одна часть его существа рвалась закончить начатую работу, пересмотреть вещи Найджерии в поисках любых улик, которые могли бы указать на причины ее исчезновения, уничтожения компьютеров, нападения латиноса и его настойчивого преследования. Другая же, охваченная ужасом часть души желала лишь одного: оказаться как можно дальше от места нападения и никогда не касаться этой тайны. Позже, решил он. Сначала надо все обсудить с Барни и, возможно, с Джеффом Симмонсом из департамента. Тогда он скорее всего вернется и закончит расследование.
     Мысль о латиносе заставила его потянуться к пистолету. Кобура оказалась пуста. Холлидей помнил, как стукнул бандита рукояткой, но что случилось с оружием потом, он не имел ни малейшего понятия. Оно все еще может находиться на крыше... или в переулке... Сыщик почти решился вернуться и поискать, но инстинктивный страх одолел этот порыв. В самом деле, что такое пистолет по сравнению с безопасностью? У Барни целый арсенал этого барахла.
     Холлидей перешел улицу, залез в ?форд? и включил двигатель. Он медленно объехал площадь, чувствуя облегчение оттого, что убирается прочь, и двинулся к дому мимо озабоченных горожан, делающих утренние субботние покупки, мимо вечных толп бездомных мужчин, женщин и детей.
     Через пять минут он проезжал ВР-бар на Пятой авеню. Голограмма, рекламирующая чудеса тропического пляжа, лепилась к выцветшему козырьку, сверкая в лучах яркого зимне1-го солнца. Очередь по-прежнему тянулась на целый квартал и? пожалуй, стала еще длиннее. Холлидей покрепче ухватился за руль: по телу прокатилась дрожь внезапного осознания, что он все-таки выжил; отступающий страх еще давал о себе знать.
     Холлидей оставил машину у китайской прачечной. Вытянувшиеся вдоль улицы киоски распространяли аромат жареного мяса, и детектив тут же вспомнил, что не ел уже целую вечность. Он вылез из машины и пошел по тротуару, пряча лицо, чтобы киоскеры задавали меньше вопросов. Прачечная на первом этаже работала на полную мощностьй из дверей валил пар, от стука и лязга прессов стоял невообразимый шум, как будто в помещении заперли дракона. Холлидей быстро прошел к лестнице, пытаясь избежать встречи р Барни до тех пор, пока удастся принять душ и обработать синяки и царапины. Дверь офиса оказалась открытой, и когда Холлидей проскользнул мимо и поднялся на первый пролет, Барни успел его окликнуть:
     - Эй, Ход, это ты? Где, черт возьми, тебя носило? Холлидей остановился, размышляя, не проигнорировать ли этот зов, но ведь Барни все равно поймет: что-то произошло, и обязательно поднимется следом. Он спустился вниз и вошел в офис.
     - Господи, если бы ты знал, как разозлилась Ким, что ты... - Но тут Барни поднял глаза и замолчал.
     Барни раскачивался в кресле, положив на стол свои короткие ноги. Увидев Холлидея, он поспешно вскочил и при этом чуть не опрокинулся на спину.
     - Бог мой, Хол, ты что, попал в переделку? Ну-ка, сядь. Господи, ну и вид! Просто ужас! - Отшвырнув окурок сигары, он взялся рассматривать раны Холлидея.
     - Со мной все нормально, не хлопочи. Барни почти толкнул его на диван-честерфилд.
     - Сиди здесь. Я сейчас принесу, что нужно. - Он вышел в соседнюю комнату и появился с аптечкой первой помощи.
     - Барни, я в норме. Мне нужен только душ.
     - Заткнись и запрокинь голову. Как это, черт возьми, случилось?
     - Долго рассказывать, Барни.
     - Ну, времени у меня хватает.
     Пока Барни промывал рану антисептиком, Холлидей, не пропуская ни единой подробности, пересказал события прошедшей ночи.
     Такое у них было правило: каждые два дня обсуждать случай, над которым они в данный момент работали, шаг за шагом рассматривать свои действия, возвращаться к деталям, которые на первый взгляд выглядели абсолютно несущественными, перепроверять факты, обмениваться идеями и версиями до тех пор, пока тема не будет полностью исчерпана, а у них не возникнет более ясной картины событий.
     Добравшись до встречи на крыше, Холлидей помолчал. Он вдруг впервые осознал, что кто-то действительно пытался его убить. Там, в городе, остался кто-то, желавший, чтобы он умер... Кто и теперь может этого хотеть.
     - Мне бы кофе...
     - Конечно. Сейчас. - Барни налил из кофейника горячего, крепкого напитка и присел на честерфилд рядом с Холлидеем, рассматривая рану. - Вроде нормально. Выглядит неважно, но неглубокая. Можно позвать дока Сайм-за, чтобы...
     - Забудь. Все будет о'кей.
     Барни снова зажег окурок своей сигары.
     - Итак, ты на крыше... Что дальше?
     Холлидей вернулся мыслями к драке на крыше. Вспомнил? как стукнул того парня рукояткой пистолета прямо в лицо.
     - Ну, значит, я врезал ему по морде, а потом... потом случилось... - Он помолчал.
     - Продолжай!
     - Ты не поверишь, Барни.
     - Посмотрим. Холлидей пожал плечами.
     - Я и сам почти не верю. - Он взглянул на Барни и рассмеялся. - Его лицо... оно изменилось, то есть только что он был парнем, пуэрториканцем, может, кубинцем, потом я его ударил, и лицо изменилось. Он стал женщиной, блондинкой. - Правая рука Холлидея дрожала, и он обхватил ею колено, чтобы унять дрожь.
     Лицо Барни абсолютно ничего не выражало.
     - И что потом?
     Холлидей рассказал про бег до края крыши, про свой страх.
     - Потом парень, он снова был латиносом, бросился на меня и столкнул с крыши.
     Барни во все глаза уставился на товарища.
     - Ты упал с трехэтажного здания?!
     - И приземлился на кучу мусорных пакетов, скатился на тротуар, стукнулся головой и потерял сознание. Когда очнулся, был уже полдень.
     Барни покачал головой. Он вынул окурок изо рта, внимательно его осмотрел, потом поднял глаза на Хола.
     - Надо сказать, что ты - самый удачливый сукин сын на Манхэттене. Нет, во всем штате Нью-Йорк!
     Холлидей нервно рассмеялся.
     - Думаешь, я этого не понимаю? За прошлую ночь столько всего было...
     Барни пересел во вращающееся кресло и набрал код на клавиатуре.
     - Позвоню Джеффу, может, он сумеет прислать кого-нибудь потолковее. Теперь, когда появился потенциальный убийца, они могут заинтересоваться. Попрошу Джеффа прислать файл с делом.
     Телеком засветился, и Барни заговорил с дежурным.
     - Лейтенант Симмонс сейчас на брифинге, мистер Клюгер.
     - Попросите его позвонить мне, как только он появится. - Он отсоединился и посмотрел на Холлидея. - Значит, говоришь, Кэрри Виллье так вчера и не показалась?
     - Ее друзья беспокоились. Она договорилась встретиться с ними в ?Пене? около десяти - годами не пропускала ни одной пятницы. Когда она так и не пришла, я отправился в Солано-Билдинг с женщиной по имени Киа Йохансен.
     - Говоришь, эта лесбиянка сбежала, когда появился латинос?
     Холлидей кивнул:
     - Думаю, да. Она была ближе к двери, чем я. Уверен, она успела выбраться до того, как он стал палить.
     - Надо опросить ее о событиях вчерашнего вечера, о ее отношениях с Виллье и Найджерией, - заметил Барни. - Говоришь, вы нашли сожженный компьютер, что еще? Признаки вторжения, грабежа?
     Холлидей покачал головой.
     - Я не заметил. Но у меня почти не было времени до того, как погас свет и началась веселуха.
     Барни качнулся в кресле.
     - Ну и какие идеи?
     - Нужен эксперт, чтобы осмотреть сожженную консоль. Выяснить, над чем работала Найджерия.
     - Попрошу Джеффа этим заняться, - отозвался Барни, помолчал и взглянул на Холлидея. - А насчет этого парня... и того, что ты видел... Не кажется ли тебе...
     - Что? Что мне почудилось? - Он уставился на кофейную гущу у себя в чашке. - Давай разберемся. Прямо сейчас. Мне бы и самому хотелось в это поверить. Это хорошее объяснение. Я чувствовал бы себя куда лучше, если бы знал, что это была галлюцинация. - Он покачал головой. - Но, Барни, все так и было. Я видел. Это не галлюцинация. Парень изменил внешность прямо у меня на глазах. Я испугался.
     Барни кивнул, но воздержался от комментариев. ?Он -? хороший парень. Наверняка ведь считает, что мне все померещилось?, - подумал Холлидей и, почувствовав присутствие постороннего, поднял взгляд.
     В дверном проеме стояла Ким.
     - Чего ты испугался, Хол? - спросила она, впиваясь в него глазами. - Опоздать домой, правда?
     Как ни странно, весь ее вид - розовая стеганая куртка, милое овальное личико в обрамлении меховой оторочки шляпы - наполнил душу Холлидея внезапным приступом нежности.
     Он рассматривал сердитую линию плотно сжатых губ и знал, что скоро она будет выражать не гнев, а озабоченность. Все-таки шаг в сторону от ярости, которая может кипеть в ней несколько дней.
     - Солнышко, - льстиво обратился к ней Барни, - прошлой ночью на Хола напали, хорошо, что жив остался.
     Холлидей видел, как меняется выражение ее лица: она восприняла слова Барни, обдумала их и перестроила мысли, отказавшись от желания накричать на него. Глаза ее расширились, она бросилась в комнату к дивану, на котором лежал Холлидей, присела рядом и схватила его за руку. Увидев оцарапанный висок, погладила его по щеке.
     - Хол, что случилось? Кто это сделал?
     Он вкратце пересказал ей события ночи, стараясь не выделять опасные моменты. Ким слушала, покусывая нижнюю губу с видом человека, пытающегося справиться со страхом, словно ребенок, которому рассказывают страшилку.
     Ее глаза всегда завораживали Холлидея. Огромные, с широкой, плоской поляной между ними. Сейчас, наполненные и затуманенные слезами, они сияли, как омытые дождем бриллианты.
     Хмурясь, Ким обдумывала его слова.
     - Я слышала, ты сказал: ?парень изменился, и я испугался?, так?
     Холлидей быстро взглянул на Барни, но тот просто пожал плечами.
     - В драке я ударил его, и у него изменилось лицо. Одну-две секунды он выглядел... как женщина. Я понимаю, это звучит дико... - Холлидей замолчал, увидев выражение лица Ким.
     Она замотала головой и выглядела такой же напуганной, как он сам вчера вечером.
     - Хол, я верю тебе. - Она сжала его пальцы. - Я знаю, что ты видел.
     - Ты? - Неужели она вечно будет его удивлять?
     - Меняющий Тело, - прошептала она, - дух зла. Барни приподнял брови и передвинул окурок из одного
     уголка рта в другой.
     Пораженный Холлидей повторил как попугай:
     - Дух зла?
     Ким с серьезным видом кивнула.
     - Ужасный дух зла. В Сингапуре мы знаем о Меняющих Тело. Они овладевают людьми, заставляют их действовать против собственной воли. Изменяют внешность людей, чтобы те могли справиться с такими делами, вливают в них сверхчеловеческую силу.
     Холлидей улыбнулся и взял в ладони ее лицо.
     - Знаешь, Ким, этот парень был не так уж силен. Мне удалось его обезоружить.
     - Тебе повезло. - Слезы наконец выкатились из глаз и потекли по щекам. Холлидей почувствовал себя виноватым за слабую попытку пошутить.
     - Хол, - прошептала она, - пожалуйста, оставь это дело. Духи зла, они никогда не сдаются. Если их разозлить, они никогда не оставят тебя в покое, будут преследовать до конца и обязательно добьются своего. Оставь это дело, о'кей?
     Ким, словно ища поддержки, перевела взгляд с Холли-дея на Барни.
     - Уверен, что должно быть какое-то рациональное объяснение, солнышко, - отозвался Барни. - Не надо так волноваться.
     Ким ответила с раздражением и даже отчаянием:
     - Как раз надо! Вы не знаете, насколько опасны Меняющие Тело.
     Холлидей протянул руку и стер слезы с ее лица.
     - Если ты так этого хочешь, Ким, я брошу это дело. Пусть им занимается полиция.
     Она обняла его, и тепло ее тела убедило его, что ложь того стоила.
     Ким поднялась.
     - Ты в состоянии куда-нибудь сегодня идти, Хол? Большой сюрприз, не забыл?
     - Мне только надо принять душ и переодеться. Она улыбнулась лучистой улыбкой.
     - Сюрприз означает секрет, Хол! Ты узнаешь все на месте, о'кей?
     Экран издал мелодичный сигнал. На Барни смотрела дежурная из департамента полиции.
     - Лейтенант Симмонс на связи, сэр, - сообщила она. - Соединяю.
     Ким сжала руку Холл идея:
     - Я пошла переодеваться.
     - Хорошо, я через минуту тоже приду, - сказал он ей вслед, глядя, как она выбегает из офиса.
     В это время Барни спросил:
     - Ты и правда собираешься, как обещал ей, бросить... Холлидей прижал палец к губам и прошептал:
     - А ты как думаешь,