ми, которые вытянулись вдоль тротуара. У каждого толпилась маленькая кучка людей, они приплясывали и постукивали ногами, ожидая своей очереди. Киоски торговали днем и ночью, от покупателей не было отбоя, они кормили рабочих окрестных фабрик и пакгаузов, беженцев, случайных, маявшихся бессонницей прохожих. По обе стороны улицы располагалось не менее пятидесяти киосков, где подавали блюда множества восточных кухонь: китайской, вьетнамской, корейской, тайской. Около десятка из них принадлежали Ким, а парочка находилась на отшибе, в соседнем квартале. Какофония резких голосов и отдаленный вой патрульных машин заполняли ночной воздух.
     Он свернул на 106-ю Восточную улицу и двинулся к Парк-авеню и поехал по улицам, обрамленным палатками, поликарбоновыми ящиками и всяческими другими контейнерами, которые хоть как-то можно приспособить под подобие жилья. У некоторых семей не было даже и такой роскоши - вообще никакой крыши над головой. Они жили прямо под открытым небом, сгрудившись вокруг шипящих горелок и мигающих огней газовых плит. Пять лет назад, после уничтожения станции в Рели, начался наплыв беженцев из южных районов, сначала это был небольшой, но упорный ручеек, однако атака террористов на атомные станции в Мемфисе, Ноксвилле и Норфолке стронула с места миллионы. Разумеется, не все беженцы из пораженных радиацией районов хлынули в Нью-Йорк, многие мигрировали на юг: в Новый Орлеан и Флориду, но большинство двинулись на север; и город, перенаселенный и до нашествия, теперь просто лопался. Прошлый год стал свидетелем волнений в Нью-Джерси, уличных боев между беженцами и обозленным местным населением, когда были сожжены целые кварталы жилых домов. В результате эти, прежде плотно заселенные средним классом, районы пришли в упадок, кишели бандами и, как слышал Холлидей, облученными при взрывах беженцами, которые не попали в сеть пособий и охранных мероприятий, созданную правительством после первых терактов.
     Самое отвратительное в том, размышлял он, что перемены происходят так постепенно и медленно. Теперь он уже и не помнил времени, когда Нью-Йорк не походил на знававшую лучшие времена столицу третьего мира. Разумеется, власти заявляли, что они работают над проблемой бездомных, однако складывалось впечатление, что никаких перемен к лучшему нет. Несчастные умирали от голода на улицах, и каждый день новые потоки беженцев вливались в город.
     А работа Холлидея состояла в том, чтобы отыскивать пропавших людей среди тридцатимиллионного населения. Как ту иголку из пословицы - в стоге сена. Чудо в том, что иногда это ему все же удавалось.
     Хотя тротуары плотно усеяны бездомными, на проезжей части почти совсем нет движения; за раз он насчитывал не более полдюжины автомобилей. Вот и еще одна перемена, поразившая жителей Нью-Йорка. Два года назад Арабский Союз, предвидя уменьшение добычи нефти, резко повысил на нее цены, вслед за этим цены на горючее возросли на пятьсот процентов. Теперь бензин стоит почти пятьдесят долларов за галлон. Большинство людей, оставляя свои машины-дома, ездят теперь общественным транспортом. Холли-дей и Барни пользовались ?фордом? весьма экономно, в основном ночью, когда автобусов почти не было.
     Он обогнул спящую группу беженцев, которая вылезла на дорогу, повернул на Парк-авеню, и двинулся прочь от центра. Проехал мимо череды зданий, украшенных по последней моде голографическими фасадами. Он знал, что на самом деле они совсем не то, чем выглядят: на прошлой неделе он видел, как инженеры покрывали эти здания пластинами голографичес-ких капилляров. Щелчок выключателя - и скучные кирпичные громады превращаются в любое чудо архитектурного искусства, какое только могут пожелать их владельцы. Надо признать, что в большинстве случаев их с немалым вкусом превращали в викторианские городские особняки с медового цвета колоннами и резными карнизами. Холлидею попадались и другие, куда более вычурные примеры архитектурной экстравагантности: то миниатюрные копии Тадж-Махала, то пирамиды, скрывающие всего-навсего заурядный универмаг.
     Ему-то казалось, что последним достижением гологра-фических чудес является проекция личности, столь любимая людьми бизнеса и богачами, а возможность косметического преображения зданий и в голову не приходила. Интересно, куда еще может устремиться голографическая экспансия... если, разумеется, технология не будет, как полагает Барни, раздавлена виртуальной реальностью.
     Он как раз вспоминал, что еще говорил Барни о виртуальной реальности, когда заметил вдалеке первый в городе ВР-бар, точнее, голографическую рекламу, влекущую горожан в недавно открытую страну чудес. Над пересечением с 72-й улицей висела проекция тропической роскоши: золотой пляж, окаймляющий лазурную лагуну. Бегущая между зданиями строка откровенно взывала: ?Холодно? Зайди и насладись солнцем!?
     Проезжая бар, Холлидей сбросил газ. Это был старый знакомец ?Парадизо?, закрывшийся в прошлом году голо-драмо-театр. Снова вспомнились слова Барни: а вдруг это знак грядущих перемен?
     Весь тротуар перед баром был забит очередью - стояли по двое, и хвост тянулся на целый квартал. Время от времени люди чуть-чуть подавались вперед, и Холлидей подсчитал, что они должны были простоять уже несколько часов. Несмотря на прежний скепсис, в нем пробудилось любопытство. Если ощущения там действительно настолько правдоподобны, как утверждал Барни, если ты можешь наслаждаться эрзац-солнцем посреди зимы и не в состоянии почувствовать отличие от настоящего тепла, то, может быть, оно того стоит, по крайней мере деньги за билет выброшены недаром? Но это уже следующий вопрос: интересно, сколько они берут за вход? Утром он спросит у Барни, и Холлидей прибавил скорость и пролетел мимо бара.
     Бар ?Пена? располагался в узеньком переулке рядом с Кристофер-стрит. Над закрытой дверью горело неоновое изображение алой обоюдоострой секиры. Холлидей оставил ?форд? на Седьмой авеню и, подгоняемый ветром, который вырвался, казалось, прямиком из тундры, заспешил к бару. С десяток скрюченных человеческих фигур жались по стенам, завернувшиеся в тонкие одеяла. Завидев Холлидея, каждая из них протянула руку в ледяную мглу:
     - Доллар, добрый человек, дай мне доллар!
     Темный силуэт впереди остановился перед дверями ?Пены?; у решетки человек показал карточку и проскользнул внутрь.
     Добравшись до дверей, Холлидей тоже поднял карточку, которую оставила Виллье, и стал ждать, от холода втянув голову в плечи, готовый к тому, что его пошлют куда подальше. Однако, к его удивлению, через минуту дверь слегка приоткрылась, и сыщик, повернувшись бочком, протиснулся внутрь, в теплую темень. Его встретил едкий дух химических испарений и ослепляющий луч света в лицо. Затем нечто похожее на металлический захват механического шпа-лоукладчика ухватило его за руку повыше локтя с такой силой, что он вскрикнул.
     - Что вам нужно?
     - У меня же есть ваша долбаная карта! - прошипел он. Клешня чуть ослабила хватку.
     - Сюда.
     Его толкнули куда-то вбок, так что он едва не полетел на пол. Еще одна дверь. На сей раз в маленькую комнату, яркое флуоресцентное освещение которой сияло, как сверхновая звезда. Он прикрыл глаза, помигал. Химическая вонь усилилась. Когда глаза адаптировались к свету, он заметил, что в комнате находятся две женщины в темных костюмах. Одна сидела за письменным столом, а вторая в абсолютно невероятной позе восседала, скрестив ноги, на антикварного вида сейфе.
     Обе вдыхали пары из аэрозольных баллонов.
     Клешня убралась, и Холлидей вздохнул с облегчением. Оглянувшись, он увидел, что его провожатая мило улыбается. С виду невинная, как школьница, она выглядела лет на двенадцать, не больше, но ее правая кисть сверкала серебристым отсветом на стальном пястном наручнике.
     Из-за стола на него уставилась блондинка с длинным лицом, заостренными чертами и взбитой копной волос. Ему невольно пришел в голову вопрос: возникла ли злобная мина на ее лице под действием наркотика или же это проявление политических убеждений?
     - Что вам надо? - спросила она, обозначив вопрос длинным вдохом струи аэрозоля. На мгновение в льдистых голубых глазах мелькнуло выражение экстаза.
     - У меня есть карточка вашего клуба, я договорился встретиться здесь с Кэрри Виллье.
     Женщина протянула руку:
     - Карточку!
     Холлидей подчинился. Несколько мгновений женщина созерцала серебряный прямоугольник, потом подняла глаза на собеседника:
     - Где вы его взяли?
     - Я же объяснил: у Кэрри Виллье.
     - Что вам от нее нужно?
     Как много следует ей сообщить? Интересно, насколько она расположена к частным сыщикам?
     - Вчера она была в нашем офисе. У нее пропала любовница - Сисси Найджерия. Я пытаюсь ее найти.
     Женщина смотрела с недоверием:
     - Зачем ей обращаться в ваше агентство?
     - Очевидно, она слышала, что мы можем помочь. Водруженная на сейф женщина заговорила. Холлидей не
     понял ни слова. Какой-то тайный арго поклонниц древней Сафо?
     - Моя сестра спрашивает, откуда нам знать, что вы не напали на Кэрри и не забрали у нее карточку силой?
     Паранойя, усугубленная наркотиком, или элементарная тупость?
     - Украл карточку, чтобы проникнуть в этот клуб? Черт побери, зачем мне это нужно?
     Женщины стали совещаться: бессмысленный поток слов, но тон сердитый.
     - Послушайте, - наконец вмешался он, - я - друг, понятно? Кэрри доверилась мне и дала эту карточку, я - на вашей стороне. Пропустите меня, я должен поговорить с Кэрри.
     Длиннолицая снова уставилась на него и вдохнула новую порцию аэрозоля.
     Тогда он пустил в ход свой единственный козырь, чувствуя, что тем самым может совершить громадную ошибку.
     - Вам знакома Сью.... Сьюзен Холлидей?
     - Откуда вы ее знаете? - спросила Длиннолицая.
     - Она моя сестра. У нас даже есть фамильное сходство. Темные, курчавые волосы, раздвоенный подбородок?
     Они так хорошо ладили, пока были детьми, но когда Сью стала взрослеть и познакомилась с проблемами пола, отношения у них резко испортились. Пять-шесть лет назад без всяких объяснений Сью перестала отвечать на его звонки и переехала из Солано-Билдинг, не оставив нового адреса.
     Теперь Длиннолицая разговаривала с Клешней, которая снова вцепилась в его руку, но на сей раз нежными, детскими коготками левой руки. И снова улыбнулась... так невинно.
     - Я вас провожу, мистер Холлидей. - Она хихикнула. - Здесь у нас настоящие джунгли, вам нужен телохранитель.
     Когда он выходил, Длиннолицая посоветовала:
     - Ты там поаккуратнее, Холлидей. Некоторые из наших не так добродушны. - Она уставилась на него немигающим взглядом. - Помни об этом.
     Он вернулся в темное фойе, в голове неприятно отдавались прощальные слова Длиннолицей.
     Девочка цепко ухватила его за пальцы правой руки и провела сквозь вращающуюся дверь.
     - Точно вам говорю, мистер Холлидей, здесь у нас просто Джунгли. Держитесь ко мне поближе, и все будет хорошо.
     Бар ?Пена? располагался в старом голографическом театре, сегодня в нем представляли сцену из какого-то лесного эпоса: насколько хватало глаз, голографические проекторы создавали оптическую иллюзию деревьев. Проекции были хороши, но все же легкая дымка на периферии изображения выдавала подделку. Звуки блюза очень уместно сочетались с ртичьими трелями, а на полянах между стволами ритмично (двигались пары.
     Они обогнули танцующих по краю; его появление вызвало целую гамму эмоций: от невинного любопытства до ярко выраженной враждебности. Холлидей порадовался зе-пеноватому полумраку: он делал его присутствие менее вызывающим, но все же не избавлял от ощущения неловкости.
     Девочка привела его к круглому бару, в котором, очевидно, воплотилось чье-то представление о хижине в джунглях: бамбуковый палисад, соломенная крыша. Он водрузился на высокий табурет.
     - Хочешь выпить?
     - Спасибо. Пиво, пожалуйста. Бразильское, если, конечно, вы платите.
     Девица за стойкой, одетая в черную пару, уставилась на него без всякого выражения.
     Холлидей заказал два ?карибских?. Барменша откупорила бутылки, толкнула их вдоль стойки и сказала:
     - С вас сорок долларов.
     Он изо всех сил постарался не среагировать на этот грабеж, отсчитал четыре банкноты и оставил их на стойке. Дитя схватило бутылку своим стальным захватом и присосалось к ней. Холлидей потягивал пиво и разглядывал танцующих. В полумраке поблескивало множество модно выбритых голов, и казалось, что роскошные телеса снова в фаворе; видно, колесо совершило полный оборот, и плодородный тип Матери-земли опять на гребне.
     - Я не вижу здесь Кэрри Виллье, - проговорил он, сканирующим взглядом пробегая по танцующим.
     Девочка-клешня вытянула свернутый трубочкой язычок из горлышка и огляделась.
     - Она должна быть где-то здесь, мистер Холлидей. К десяти она всегда приезжает. Подождите здесь, я ее поищу.
     Помахивая руками в такт музыке, его спутница заскользила между парами. Ее провожали ласковые улыбки. Холлидей задумался: интересно, знает ли ее мать, где девчонка проводит вечера по пятницам? И сам себе улыбнулся. В чем это Сью его обвиняла? Приверженность к условностям и традиционным буржуазным ценностям? Хол полагал, что, получив воспитание в семье военного, он едва ли мог стать иным.
     Девочка слегка касалась руками то одной, то другой пары, вставала на цыпочки и что-то кричала в самое ухо слушательнице. Женщины бросали враждебные взгляды на Холлидея и отрицательно качали головами. Девочка плыла дальше и наконец скрылась в зарослях папоротника.
     По-прежнему чувствуя себя скованно, Холлидей потягивал пиво, стараясь изобразить, будто наслаждается музыкой. Через пару минут из-за деревьев снова возникла его Ариадна, вытирая со лба воображаемый пот.
     - Кэрри еще не приходила. Ее ждали к десяти. В соседнем баре сидят ее подруги. Вы можете угостить меня еще разок.
     На этот раз он обошелся без ее руки, а просто прошел за ней сквозь зеленую чащобу. Они оказались в следующем баре, абсолютно схожем с первым. Другие женщины колыхались здесь в том же ритме.
     - Два ?карибских?, Терри, - распорядилась Клешня, - мой друг платит.
     Холлидей выложил еще сорок долларов, решив отнести их к накладным расходам, и допил первую бутылку. Он нашел табурет и стал разглядывать танцующих. Предположение, будто тициановские формы снова вошли в моду, оказалось явно преждевременным: женщины, облюбовавшие эту территорию, не имели ничего общего со своими пышноте-лыми соратницами в первом баре. Здесь доминировали стройные, пожалуй, даже угловатые фигуры, у некоторых были удалены груди, и низкие вырезы рубашек открывали модный дизайн белых серповидных шрамов.
     Пока он занимался наблюдениями, одна из женщин, высокая и чернокожая, как воин племени масаи, отделилась от группы танцующих и подошла к стойке. Холлидею пришлось взбираться на высокий табурет, она же на него опустилась, скрестив длинные, скрытые брюками ноги. Когда она потянулась за стаканом, лацканы ее двубортного, в тонкую полоску пиджака разошлись, и Холлидей увидел, что она тоже выбрала самый радикальный способ избавления от молочных желез.
     - Хай, я - Киа, - промурлыкала она. - Киа Йохансен.
     - Холлидей. - Он показал ей карточку. - Я ищу Найджерию. Кэрри Виллье придет попозже?
     - В это время она обычно уже здесь, миленький. - Киа держалась с преувеличенно женственной повадкой местной транссексуальной королевы в наряде трансвестита. Холлидей невольно подумал: может, лесбиянка, притворяющаяся мужчиной, который притворяется женщиной, - это особый шик альтернативной культуры и последнее веяние здешней моды?
     Голова Киа была чисто выбрита, и костистые контуры ее черепа могли бы осчастливить любого френолога. Однако? присмотревшись, он с изумлением разглядел пластинки серебряного имплантата, плотно облегающего череп. Металлическая полоска уходила прямо в изящное правое ухо. Интересно, это действительно неврологический имплантат или просто хитрая косметическая имитация?
     - Мы все очень беспокоимся о Найджерии, - проговорила она, положив ему на рукав длинные пальцы, похожие на тонкие темные сигары. - Так вы говорите, что сможете ее отыскать?
     - Вы с ней дружите?
     - И очень близко. Я имею в виду, что много лун назад она была моей возлюбленной, но это совсем другая история, правда, Мисси?
     - Расскажи, Киа, - улыбнулась девочка. Холлидей спросил:
     - Вы не заметили ничего странного перед тем, как она исчезла? Она вела себя как обычно?
     Киа подняла голову к раскачивающимся голографичес-ким ветвям и издала хриплый смешок.
     - Скажете тоже! Было бы странно, если бы она вела себя как всегда! - Киа решительно покачала головой. - Однако она была все той же старой надежной Сисси, забавной и веселой.
     Холлидей сделал большой глоток пива и задал следующий вопрос:
     - Бывает, что Кэрри договорится и не придет, вот как сегодня?
     Киа взглянула на него с внезапно проснувшейся тревогой.
     - Знаешь, милок, это как-то необычно. - Она задумалась, не сводя глаз с его лица. - Послушайте, у меня есть запасной ключ-карта от квартиры Сисси. На случай всяких проблем. Мы всегда можем туда сходить.
     Холлидей вздохнул.
     - Я ей позвоню. Может, она просто пораньше легла, спать.
     Он вынул хэнд-ком - мини-компьютер из кармана куртки, связался с компьютером в офисе и загрузил код Кэрри Виллье. Через несколько секунд он уже слушал длинные гудки вызова.
     Подождал пару минут. И все это время Киа не сводила с него глаз, громадных, как мячи для гольфа. Он покачал головой и спрятал телеком.
     - Не отвечает.
     - Я волнуюсь. Надо туда съездить. А ты как считаешь, Мисси?
     Клешня, раздумывая, покусывала остренький язычок.
     - Если бы это была моя подруга... - она энергично кивнула, - да, я бы туда смоталась!
     - Решено. Холлидей, если хотите, можем поехать вместе. Я иду!
     Киа поднялась с табурета и с грозным видом посмотрела на него сверху вниз. Холлидей вздохнул.
     - Я на машине. Подвезу. Солано-Билдинг, так?
     - Вы знаете, где это?
     - Знаю.
     Мысль, что после всех этих месяцев снова придется туда ехать, наполнила его душу беспокойством и сомнениями. Как странно: он поедет туда и вовсе не затем, чтобы повидать сестру.
     Мисси-клешня проводила их сквозь зеленые джунгли. Толкнув вращающуюся дверь, они снова оказались в темном фойе.
     Наружная дверь распахнулась, впустив клубы ледяного воздуха. Киа театрально содрогнулась, Холлидей - тоже, а Мисси постучала его по спине:
     - Ничего не забыли, мистер Холлидей?
     Он обернулся. Она улыбалась своей сладкой улыбкой школьной соблазнительницы, спрятав одну руку - левую, невооруженную, за спину.
     Он похлопал себя по карману, где хранил бумажник. На месте. Сунул руку в карман с пистолетом, но тот больше не терся о его ребро.
     Господи, а он ведь ничего не почувствовал...
     - Недурно, Мисси. Но если не возражаешь... - И он протянул руку.
     Губы ее изогнулись в мимолетной победной усмешке, и она уронила пистолет ему на ладонь.
     - На вашем месте, мистер Холлидей, я была бы с ним поосторожнее. Кто знает, когда он может вам понадобиться. Мужчина никогда не должен расставаться со своим оружием, даже я это знаю.
     - Ты не по годам взрослая, Мисси, как бы это тебе не повредило.
     - В мая будет одиннадцать, - отозвалась она.
     - Я пришлю тебе открытку, - пообещал он. - И позволь дать тебе совет. Смотри, чтобы мама не узнала, где ты проводишь свободное время, о'кей?
     Мисси прикрыла хорошенькие губки стальным захватом.
     - Мистер Холлидей, леди за письменным столом - моя мама.
     Закрывая за ним дверь, она все еще продолжала смеяться. Он покачал головой и двинулся к машине.
     Киа уже прошла полквартала, отмахиваясь от беженцев, требующих доллар. Обернувшись к Холлидею, она спросила:
     - Где ты застрял, милок?
     Огибая нищих, Холлидей заспешил по переулку и указал на свою машину. Включил мотор и двинулся к Гринвич-Вил-ладж. Солано-Билдинг, скучное серое здание, вы