обезумевший К'тэр попытается все же силой проникнуть в здание.
  - Поверь мне, - сказала на прощание проктор, - тебе не следует добиваться
свидания с братом.

  Организм человека - это машина, система, состоящая из органических
соединений, контуров циркуляции жидкостей, электрические цепи, проводящие
импульсы тока; правительство - это тоже машина, управляющая
взаимодействием сообществ, законами, культурами, награждающая за хорошее
поведение и наказывающая за плохое. В конечном счете сама вселенная -
машина: планеты вращаются вокруг солнц, солнца группируются в кластеры,
кластеры и одинокие звезды образуют галактики... Наша задача -
поддерживать машину в рабочем состоянии.

  Школа внутренней медицины Сук, Первичная доктрина

  Нахмурившись, кронпринц Шаддам и канцлер Эйкен Хесбан смотрели на
крошечного костлявого человечка, который приближался к ним такой
величественной поступью, словно был мутеллианским великаном. Годы
тренировки и обучения, целенаправленной дрессировки в специальных школах
придавали докторам Сук необычайную важность. Эти люди воспринимали себя
слишком серьезно.
  - Этот Элас Юнгар больше похож на коверного клоуна, чем на
профессионального врача, - произнес Шаддам, задумчиво глядя на выгнутые
легкомысленными подковками брови, черные глазки и седые волосы, собранный
на затылке в конский хвост. - Надеюсь, он знает свое дело. Мне хочется
одного: чтобы он позаботился о моем бедном страдающем отце.
  Стоявший рядом Хесбан тронул длинный ус и промолчал. Канцлер был одет в
длинную, до пола синюю накидку, украшенную золотым шитьем. Шаддам терпеть
не мог этого напыщенного сановника, сумевшего втереться в полное доверие к
отцу, и дал себе слово, что как только вступит на престол, сразу сменит
ненавистного канцлера. Если этот доктор не сможет понять причину
ухудшающегося состояния Эльруда и не найдет способа лечения, то восшествие
на трон не за горами.
  Хазимир Фенринг клятвенно заверял, что никакие доктора, познавшие всю суть
внутренней медицины, не смогут остановить ход запущенной ядом дьявольской
машины. Биохимический катализатор, внедренный в мозг старого Эльруда,
недоступен действию индикатора ядов, поскольку не является ядом, а лишь
производит опасные вещества из эндогенных соединений в присутствии пива с
пряностью. Эльруд же, чувствуя ухудшение состояния, пил все больше и
больше своего любимого пива.
  Ростом доктор был не больше метра. У врача была гладкая кожа, но глаза
были старыми, если не древними, вмещающими в себя всю медицинскую
премудрость, вбитую в мозг годами учения. На сморщенной коже лба
красовался вытатуированный черный бриллиант, эмблема Сук, а седой конский
хвост был длиннее тех, что носят женщины, и доставал почти до пола. На
затылке этот серебристо-стальной хвост скреплялся серебряной заколкой.
  Не тратя времени на любезности, Элас Юнгар сразу взял быка за рога.
  - Вы приготовили деньги? - Он посмотрел на канцлера, потом перевел взгляд
на кронпринца и принялся внимательно его рассматривать. - Прежде чем мы
приступим к лечению, надо составить счет. Учитывая преклонный возраст
императора, я заявляю, что лечение может оказаться долгим и в конечном
счете бесплодным. Он должен платить по счетам, как и всякий гражданин.
Король, шахтер, корзинщик - для нас это абсолютно безразлично. Каждый
человек хочет быть здоровым, но мы не можем оказать помощь всем
страждущим. Наша помощь доступна только тем, кто хочет и, главное, может
платить.
  Шаддам коснулся рукава накидки Хесбана.
  - Ах да, Эйкен. Мы не постоим за расходами ради здоровья моего отца. Я уже
отдал соответствующие распоряжения.
  Все трое стояли под сводчатым входом в императорский аудиенц-зал, под
фресками, изображавшими славные эпизоды из истории Дома Коррино: кровавые
походы Джихада, последнее великое противостояние на мосту Хретгир,
разрушение мыслящих машин. Шаддам всегда находил древнюю историю Империи
нудной, тяжеловесной и скучной. Все эти деяния имели так мало общего с его
текущими целями. Какое значение имело то, что происходило столетия и
столетия назад; кронпринц надеялся, что недалеко то время, когда все
изменится в этом старом дворце.
  В гулком зале стоял украшенный драгоценными каменьями роскошный
императорский трон, манящий к себе своей пустотой. По залу сновали
немногочисленные придворные и одетые в черное Сестры Бене Гессерит. Эти
люди появлялись в боковых проходах и альковах, стараясь не попадаться на
глаза Шаддаму. У подножия трона стояли вооруженные до зубов, закованные в
доспехи сардаукары дворцовой стражи. "Интересно, - подумал Шаддам, -
подчинятся ли они мне, вздумай я сейчас занять трон. Ведь они знают, что
отец лежит в своей опочивальне, страдая смертельным недугом". Но,
поразмыслив, Шаддам решил не искушать судьбу. Слишком рано.
  - Мы хорошо знаем цену обещаниям, - отпарировал врач. - Все же я хотел бы
сначала увидеть плату.
  Высокомерный тон, надменный взгляд, который доктор вперил в Шаддама, хотя
кронпринц почти ничего не говорил. Юнгар решил играть в игру "кто кого",
но ничего, скоро он потеряет почву.
  - Ты хочешь получить плату, даже не осмотрев предварительно больного? -
едва не задохнулся от негодования канцлер. - Чем ты занимаешься, человек?
Ты врач?
  Наконец доктор Юнгар соблаговолил удостоить взглядом Хесбана.
  - Ты имел с нами дела, канцлер, и знаешь, сколько стоят подготовка и
обучение докторов Сук по полной программе.
  Как наследник Трона Золотого Льва, Шаддам тоже хорошо знал об имперской
программе подготовки и обучения докторов Сук, знал он и о фанатичной
верности интересам больного, которую всегда, без исключения всегда,
проявляли врачи этой школы. Никто и никогда не мог обвинить ни одного
врача Сук в нарушении верности интересам больного.
  Правда, некоторые придворные так и не смогли примирить в своей голове
бесконечную верность докторов Сук своему долгу с их непомерной жадностью.
Врачи никогда ни на йоту не отступали от твердого, хотя и никогда не
высказываемого вслух правила. Они никому не служили просто так, даже
императору. И никогда не соглашались лечить, полагаясь на обещание
воздаяния. Плата должна была быть ощутимой и немедленной.
  Юнгар заговорил противным, раздражающим и писклявым голосом:
  - Хотя мы не столь выдающиеся деятели, как ментаты или Бене Гессерит, но
школа внутренней медицины Сук является одной из величайших в Империи. Одно
мое оснащение стоит дороже, чем некоторые планеты. - Юнгар указал рукой на
подвесную сумку, пристегнутую к поясу. - Естественно, я приму плату не от
своего имени. Я только страж, хранитель фонда, в который поступают деньги.
Когда я вернусь к своим собратьям, то ваша плата вместе со мной прибудет в
школу и послужит благу человечества.
  Хесбан смотрел на врача, не пытаясь даже скрыть отвращение, лицо сановника
побагровело, усы подергивались.
  - Или по крайней мере благу той его части, которая может оплатить ваши
усилия.
  - Совершенно верно, канцлер.
  Зрелище уродливого и неуместного чувства собственного достоинства врача
заставило Шаддама вздрогнуть. Интересно, сможет ли он, взойдя на трон,
поставить на место этих зарвавшихся докторов Сук. Он собрался и заставил
растекавшиеся мысли направиться в нужное русло. Всему свое время.
  Он тяжко вздохнул. Его отец Эльруд упустил слишком много нитей управления
из рук. Фенринг прав. Шаддаму претила мысль пачкаться в крови, убирая с
пути престарелого императора, но это суровая необходимость. Иного выхода
просто нет.
  - Если стоимость лечения представляет для вас проблему, - произнес доктор,
явно поддразнивая канцлера, - то вы можете нанять менее дорогостоящего
врача для императора Известной Вселенной.
  - Хватит этой словесной эквилибристики. Пойдемте со мной, доктор, - сказал
Шаддам, беря инициативу в свои руки. Врач кивнул и повернулся спиной к
канцлеру, словно это был самый последний из простых смертных.
  - Теперь я понимаю, почему у вас вытатуирован бриллиант на лбу, - прорычал
Хесбан. - У вас только сокровища на уме.
  Кронпринц провел врача в защищенное силовым полем помещение перед
аудиенц-залом, прошел через сияющую электрическими огнями занавесь и
подошел к золотому столу в центре сводчатого зала. На столе сверкали
опафировые подвески, коробочки меланжи и приоткрытые кошели, в которых
переливались всеми цветами радуги камни су.
  - Этого достаточно, если, конечно, состояние больного не потребует
большего, чем мы ожидаем.
  Подхватив подвесную сумку, доктор, словно послушный пес, направился назад.
  - Я знаю путь в императорские покои, - сказал он и заспешил по лестнице,
которая вела наверх, в покои, где возлежал император.
  Сардаукары остались внизу, у защитного поля, прикрывавшего вход в
сокровищницу, а Шаддам и канцлер пошли вслед за доктором, к одру
умирающего Эльруда, где их ожидал Фенринг, вечно сопящий носом Фенринг, от
которого зависело, чтобы все усилия докторов Сук оказались тщетными.
  Истощенный, похожий на мумию, император лежал на огромной, поддерживаемой
четырьмя столбами кровати, под балдахином из тончайшего мерхского шелка,
украшенного вышивкой, секреты которой были вывезены еще с древней Земли.
Столбы, покрытые резьбой, были сделаны из твердого, быстрорастущего
элаккского дерева укки. Успокаивающее нервы журчание воды в фонтанах,
спрятанных в альковах, нашептывало что-то сокровенное, понятное только
императору. Приглушенный свет ламп, окропленных благовониями, создавал
интимную обстановку.
  Шаддам и Фенринг встали рядом, наблюдая за действиями доктора Сук. Врач
движением руки выслал из комнаты ливрейных лакеев и сделал два мелких шага
к кровати. Три любимые наложницы императора суетились вокруг своего
господина, словно одно их присутствие могло вселить в него жизненные силы.
От старого тела исходила нестерпимая вонь, бороться с которой не могли
даже совершенная вентиляция и благовонные курения.
  Император Эльруд был облачен в королевские шелка, на голове его красовался
старомодный ночной колпак, прикрывавший пятнистый старческий череп. Старик
лежал поверх одеял, жалуясь на жару и духоту. Эльруд выглядел вконец
измученным, у него едва хватало сил держать открытыми глаза.
  Шаддам радовался, видя, что здоровье отца сильно пошатнулось с тех пор,
как он принимал посла с Тлейлаксу. Однако с тех пор Эльруд знавал и
хорошие дни. Шаддама сильно раздражало то, что после таких ухудшений
неизбежно наступало пусть временное, но улучшение.
  Когтистая, украшенная перстнями рука императора покоилась на столике, на
котором стояла высокая кружка с холодным, приправленным пряностью пивом.
Рядом стояла точно такая же, но пустая кружка. С балдахина свешивались
похожие на щупальца насекомых датчики индикатора ядов.
  Тебя, должно быть, мучит жажда, отец, подумал Шаддам. Выпей еще пива.
  Врач открыл свой саквояж и достал оттуда сверкающие металлом инструменты,
щелкающие сканеры и разноцветные флаконы с тестирующими растворами. Сунув
руку в ящичек, Юнгар достал оттуда небольшое белое приспособление, которым
провел над телом Эльруда.
  Сняв предварительно с потного черепа императора шелковый ночной колпак,
Юнгар принялся сканировать, потом приподнял голову старика и внимательно
осмотрел ее со всех сторон. Император, который мгновенно превратился в
маленького, слабого и очень старого человечка, стонал от причиняемого ему
неудобства.
  Интересно, подумал Шаддам, как он сам будет выглядеть через сто пятьдесят
лет, после долгого и, возможно, славного правления. Он с трудом сдержал
улыбку и затаив дыхание следил за обследованием. Рядом с ним, с совершенно
безмятежным видом, стоял Фенринг. Только канцлер недовольно хмурился.
  Доктор убрал сканер, потом принялся изучать историю болезни царственного
пациента, записанную на магнитном кубике. Наконец он обратился к слабому
больному:
  - Даже меланжа не может вечно поддерживать молодость, сир. В вашем
возрасте здоровье неизбежно клонится к упадку. Иногда весьма быстро.
  Шаддам испустил едва слышный вздох облегчения.
  Эльруд, напрягая все свои угасающие силы, сел. Наложницы тотчас подложили
под его спину подушки. Лицо императора, похожее на сморщенное лицо трупа,
исказила гримаса недовольства.
  - Но всего несколько месяцев назад я чувствовал себя гораздо лучше.
  - Старение - это не гладкий путь вниз. Есть пики и долины, выздоровления и
ухудшения. - Врач взял на себя дерзость пользоваться в своей речи тоном
всезнайки, давая понять, что императору не дано понимать столь высокие
материи. - Организм человека - химическая машина, запускаемая в действие
биоэлектрическими импульсами. Болезни иногда могут возникать только лишь
из-за нарушения правильной последовательности этих импульсов. Был ли у вас
недавно стресс?
  - Я император! - огрызнулся Эльруд, открыв, что считает доктора
непроходимым тупицей. - Я за многое отвечаю, естественно, я подвержен
стрессу.
  - Значит, вам надо передать часть полномочий кронпринцу и преданным
помощникам, например Фенрингу, который присутствует здесь. Вы не будете
жить вечно и прекрасно это понимаете. Этого не может даже великий
император. Планируйте свое будущее. - Сохраняя на лице значительное
выражение, доктор защелкнул свой саквояж. Шаддаму хотелось обнять врача. -
Я ухожу, но оставлю вам предписания и приспособления, которые смогут
облегчить ваше состояние.
  - Единственное предписание, в котором я нуждаюсь, это в увеличении дозы
меланжи в моем пиве. - Эльруд, громко рыгнув, сделал большой глоток.
  - Как вам угодно, - ответил тщедушный врач. Из саквояжа он извлек мешочек,
который положил на стол. - Здесь приспособление, расслабляющее мышцы, на
случай, если у вас будут судороги. К каждому прибору приложена инструкция.
Пусть ваши наложницы воспользуются этими аппаратами при необходимости.
  - Хорошо, хорошо, - сказал Эльруд. - А теперь уходи. У меня еще много дел.
  Доктор Юнгар, поклонившись, задом попятился к выходу.
  - С вашего позволения, сир.
  Император нетерпеливо махнул рукой, отпуская докучливого врача. Рядом с
Эльрудом сновали перешептывающиеся наложницы, которые, извлекши из
мешочков аппараты, принялись играть кнопками управления.
  Шаддам шепотом приказал одному из лакеев проводить доктора в сокровищницу,
где канцлер Хесбан произведет с ним расчет. Было ясно, что Хесбан
собирается остаться в опочивальне; ему надо было обсудить с больным
императором важные государственные дела, но Шаддам, чувствуя, что может
теперь взять на себя эту ответственность, выслал вон твердолобого канцлера.
  Когда доктор ушел, старый Эльруд обратился к сыну:
  - Вероятно, доктор прав, Шаддам. Есть вещи, которые я хочу обсудить с
тобой и Хазимиром. Есть один политический проект, который я хотел бы
воплотить в жизнь, несмотря на пошатнувшееся здоровье. Я говорил тебе о
планах захвата Икса и получении контроля над Тлейлаксу?
  Шаддам округлил глаза. Конечно, знаем, старый глупец! Фенринг и я уже
сделали почти всю работу. Это была наша идея послать лицеделов Тлейлаксу
на Икс, потому что они могут замаскироваться и проникнуть в среду рабочего
класса.
  - Да, отец, мы знаем об этих планах.
  Эльруд махнул рукой и поманил Фенринга и Шаддама к себе. Лицо старика
потемнело. Углом глаза Шаддам успел заметить, что Фенринг едва заметным
движением выслал из комнаты наложниц и тоже склонился над ложем старца,
чтобы лучше слышать слова императора.
  - Сегодня утром я получил шифровку от наших оперативных работников на
Иксе. Ты знаешь о той вражде, которая существует между мною и графом
Домиником Верниусом.
  - Да, мы слышали об этом, отец, - ответил Шаддам. Он откашлялся. - Старая
распря. Похищенная женщина...
  Слезящиеся глаза Эльруда сверкнули ненавистью.
  - Кажется, наш дерзкий Доминик играет с огнем, тренируя своих людей с
помощью механических воинов, которые считывают состояние противника.
Видимо, они делают это с помощью компьютеров. Теперь он продает эти
"интеллектуальные машины" на черном рынке.
  - Это святотатство, сир, - пробормотал Фенринг. - Это явно противоречит
ограничениям Великой Конвенции.
  - Именно так, - согласился Эльруд, - и это не единственное нарушение. Дом
Верниусов производит также киборгов. Механическую замену организма
человека. Мы можем использовать и это в борьбе с ним.
  Шаддам нахмурился, нагнулся ниже к отцу, ощущая острый запах меланжи в
дыхании старого Эльруда.
  - Киборги? Но это же человеческий разум, соединенный с телом робота, и
следовательно, это не противоречит установлениям Джихада.
  Эльруд улыбнулся.
  - Но мы же понимаем, что в этом деле возможны... компромиссы. Правда это
или нет, но нашим оппонентам нужно именно такое оправдание, чтобы
закончить начатую работу, теперь настало время действовать. Дом Верниусов
находится на краю пропасти, и нам надо только подтолкнуть его, чтобы он
рухнул окончательно.
  - Ххммхх, это интересно, - сказал Фенринг. - В таком случае тлейлаксы
могут прибрать к рукам сложные предприятия Икса и использовать их в своих
исследованиях.
  - Это очень важное обстоятельство, и сейчас вы поймете, как я его
использую. - Эльруд хмыкнул. - Смотри и учись. Я уже привел мой план в
действие. Иксианские субоиды-рабочие, скажем так, озабочены подобным
развитием событий, а мы... - император сделал паузу, чтобы допить пиво, -
...подогреем это недовольство. Наши люди на Иксе действуют.
  Отставив в сторону пустую кружку, Эльруд внезапно почувствовал резкую
сонливость. Он поправил подушку, упал на спину и погрузился во внезапно
наступивший сон.
  Бросив на Фенринга многозначительный взгляд, Шаддам подумал о двойном
заговоре, об их с Хазимиром тайном участии в развивающихся событиях на
Иксе, о том, как он и Фенринг устроили встречу Мастера Тлейлаксу с
императором. Теперь Бене Тлейлаксу, используя своих лицеделов, этих
генетических актеров, возбудят на Иксе религиозное недовольство и брожение
среди низшего класса. Для фанатичных тлейлаксов одно упоминание о думающих
машинах звучит как упоминание имени Сатаны.
  Покидая императорские покои, Фенринг улыбнулся тем же мыслям.
  Смотри и учись, сказал этот старый дурак.
  Эльруд, низкий ублюдок, тебе и самому не мешает многому поучиться, но у
тебя нет больше времени на обучение.

  Вожди Джихада Слуг не дали адекватного определения искусственного
интеллекта, будучи не в силах предвидеть все возможности гипотетического
нового общества. Как следствие, мы имеем достаточно большое поле для
маневра.

  Конфиденциальное мнение юристов Икса

  Взрыв произошел где-то вдалеке, но сотрясение было настолько велико, что
опрокинулся стол, за которым Лето и Ромбур изучали образцы бухгалтерской
документации, с потолка, на котором образовалась трещина, посыпались
кусочки пласкритовых украшений. За плазом смотрового окна сверкнул
зигзагообразный язык пламени, похожий на молнию, расколовший стекло.
  - Ад Вермиллиона! Что это? - воскликнул Ромбур.
  Лето, упавший от толчка, вскочил, отшвырнул ногой гроссбух и бросился к
окну, смотреть, где именно произошел взрыв. В дальнем краю грота несколько
зданий, получив сильные повреждения, буквально раскрошились на мелкие
камни. В туче пыли эти обломки медленно оседали на землю. Молодые люди
переглянулись.
  - Готовься, - сказал мгновенно пришедший в себя Лето.
  - К чему?
  Лето и сам толком этого не знал.
  Сегодня они вместе изучали вычислительную философию и практические основы
эффекта Хольцмана в одной из классных комнат Гран-Пале, а потом посвятили
некоторое время освоению систем производства на Иксе. На стенах классной
комнаты были развешаны картины, запечатанные в герметичные багеты. Среди
картин были шедевры древних земных мастеров Клода Моне и Поля Гогена. К
картинам были приложены платы, дающие возможность проследить процесс
написания картины. Лето, рассказав о своих злоключениях у субоидов, не
слышал, однако, никакого обсуждения случившегося. Не проводилось и
никакого расследования. Вероятно, граф надеялся, что вся проблема
рассосется сама собой.
  Комнату потряс еще один взрыв, который на это