при этом народ Вайку превратился в кочевой. Эти люди как
цыгане жили на бортах космических кораблей Гильдии. Хотя согласно древнему
акту о капитуляции этой расе запрещалось ступать на землю любой планеты
Империи, Гильдия, по каким-то своим, неизвестным, соображениям
предоставила Вайку убежище на своих пассажирских кораблях. Проходили
столетия, поколение сменялось поколением, но Вайку не подавали прошений на
имя императора о смягчении их участи.
  Посмотрев в иллюминатор, Лето увидел, что их корабль находится в
гигантском ангаре. Это была огромная вакуумная камера, в сравнении с
которой громадный пассажирский лайнер казался таким же крошечным, как
рисовое зернышко в брюхе кита. Потолок был еще виден на большой высоте над
головой, но стены были недосягаемы взору, до них были километры и
километры. Здесь же находились и другие корабли, большие и малые: фрегаты,
грузовые суда, челноки, лихтеры и военные мониторы, сложенные в штабели,
так называемые думп-ящики, груз, приготовленный для беспилотной посадки на
планеты назначения. Такие ящики выстреливались с низкой орбиты на
поверхность планет из специальных боковых люков.
  Правила Гильдии, гравированные на листах ридулианских кристаллов, были
вывешены на стенах каждой каюты. Пассажирам запрещалось самовольно
покидать пределы корабля. В иллюминаторы соседних судов Лето смутно видел
лица их пассажиров; какие разнообразные лица у этих представителей
многочисленных рас и народностей империи.
  Стюарды "Вайку" закончили первую часть своей работы, и пассажиры ждали
отбытия. Путешествие сквозь свернутое пространство продолжалось не больше
часа, но приготовления к нему могли продолжаться несколько дней.
  Но никакого объявления об отправлении не последовало. Лето внезапно каждым
своим мускулом, всем телом ощутил какой-то рокот, который, казалось,
доносился откуда-то издалека.
  - Должно быть, мы отправляемся, - сказал Лето, обратившись к одному из
торговцев камнями су, но тот сделал вид, что ничего не слышит. По тому,
как торговец отвел глаза и демонстративно не обратил внимания на его
слова, мальчик понял, что его, должно быть, сочли неотесанным деревенщиной.
  На самой верхней палубе корабля, в отдельной каюте гильд-навигатор,
плавающий в наполненном пряным газом танке, напряженно думая, мысленно
прокладывал безопасный маршрут сквозь складки свернутого пространства,
готовясь провести корабль через огромные расстояния.
  Прошлым вечером, во время обеда в столовой герцогского дворца, мать Лето
высказала опасения, не нарушают ли гильд-навигаторы запреты, наложенные на
людей правилами Джихада. Набив рот рыбой в лимонном соусе, леди Елена,
вспомнив, что ее сын отправляется на Икс, где ему грозит почти неминуемое
моральное разложение, немедленно сделала свое невинное замечание. Эффект
от него был подобен эффекту камня, брошенного в стоячую воду.
  - Какой вздор, Елена! - воскликнул Пауль, вытирая бороду салфеткой. - Кем
бы мы были без навигаторов?
  - Вещь не может считаться правильной только потому, что мы к ней привыкли,
Пауль. Оранжевая Католическая Библия ничего не говорит о морали,
ограниченной индивидуальными удобствами.
  Лето вмешался в разговор прежде, чем отец успел возразить.
  - Я думаю, что навигаторы просто видят путь, безопасный и надежный путь.
Но движет корабль вперед генератор Хольцмана. - Лето решил укрепить свой
аргумент цитатой из Библии. - Наивысший хозяин материального мира есть
человеческий разум, а полевые звери и городские машины навеки пребывают у
него в подчинении.
  - Конечно, ты прав, мой дорогой, - сказала мать и сменила тему разговора.
  Лето не заметил никаких изменений в ощущениях, когда корабль пересекал
свернутое пространство. Прежде чем мальчик сообразил, что происходит,
космическое судно прибыло, согласно расписанию, в солнечную систему
Хармонтеп.
  Там пришлось ждать еще пять часов, пока в трюме корабля происходила
разгрузка других судов и даже одного суперфрегата. После этого корабль
Гильдии снова пересек свернутое пространство и оказался в системе Кирана
Алеф, где все повторилось сначала.
  Лето вздремнул в спальной каюте, потом вышел в кают-компанию, съел
несколько мясных палочек и выпил чашку горячего стимулирующего чая. Елена
очень хотела, чтобы мальчика сопровождали слуги и охрана, но Пауль настоял
на том, что есть только один способ научить Лето заботиться о себе - это
предоставить его самому себе. У мальчика были только программа поездки и
наставления отца, и Лето поклялся, что не отступит от них ни на шаг.
  Наконец, после третьего перелета стюардесса велела Лето спуститься на три
палубы вниз и взойти на борт автоматического челнока. Стюардесса оказалась
женщиной сурового вида,0 одетой в пеструю униформу и не расположенной к
разговорам. В ее наушниках звучала какая-то рубленая мелодия.
  - Это Икс? - поинтересовался Лето, потянувшись к подвешенным в магнитном
поле чемоданам. Они последовали за своим хозяином, когда он направился
вниз.
  - Мы находимся в системе Алкауропс, - ответила женщина. Ее глаза были
надежно спрятаны за темными стекла ми очков. - Икс - ее девятая планета.
Ты выходишь здесь. Мы уже сбросили думп-ящики.
  Лето послушно сделал все, что требовала от него стюардесса: прошел в
челнок, хотя ему хотелось бы получить более подробные сведения о том,
куда, собственно говоря, он прибыл и кто его там ждет. Он не знал в
точности, как встретят его в этом индустриальном мире, но предполагал, что
если граф Верниус даже не встретит его сам, то, во всяком случае, пришлет
кого-нибудь вместо себя.
  Он глубоко вздохнул и приказал себе не предаваться слишком сильному
беспокойству.
  Пилотируемый роботом челнок катапультировался с борта лайнера к
поверхности планеты. Насколько хватало глаз, до самого горизонта
простирались снежные вершины гор, облака и ледники. Автоматический челнок
работал по своей, весьма простой программе, и разговоры с пассажирами не
входили в его компетенцию. На борту челнока Лето был единственным
пассажиром, направляющимся на Икс. Планета машин неохотно принимала
зарубежных гостей.
  Глядя в иллюминатор. Лето испытывал все большую и большую тревогу. Он
начал понимать, что все идет не так, как следовало. Челнок "Вайку"
приземлялся на высокогорное плато с альпийскими лугами в узких долинах. Не
было видно ни зданий, ни больших строений, ни дыма в воздухе, ни больших
городов. Не было видно никаких признаков цивилизации.
  Это не мог быть высокоиндустриальный мир Икса! Лето оглянулся,
приготовившись защищаться. Его предали? Заманили сюда и бросили?
  Челнок остановился. Судно стояло на каменистой площадке, окаймленной
несколькими гранитными глыбами и кое-где покрытой зарослями белых цветов.
  - Здесь вам выходить, сэр, - сообщил Лето механический голос бортового
синтезатора.
  - Где мы? - требовательно спросил Лето. - Я должен был прибыть в столицу
Икса.
  - Вам надлежит выйти здесь, сэр, - продолжал твердить голос робота.
  - Отвечай мне! - Был бы у него громовой голос отца, он смог бы выбить
ответ даже из этой глупой машины. - Это не может быть столицей Икса. Ты
только посмотри вокруг!
  - У вас десять секунд на то, чтобы покинуть борт, сэр, в противном случае
мне придется насильственно катапультировать вас. Гильдия вынуждена четко
соблюдать расписания движения. Лайнер уже готов отбыть в другую солнечную
систему.
  Выругавшись сквозь зубы, Лето вытолкнул наружу свой багаж и сам выпрыгнул
на каменистую поверхность. В считанные секунды похожий на пулю корабль
взмыл в воздух и вскоре превратился в крошечную оранжевую точку. Потом
исчезла и она.
  Два его чемодана послушно висели в воздухе рядом с ним. Холодный свежий
ветер шевелил его волосы. Лето был совершенно один.
  - Эй! - крикнул он, но никто не ответил.
  Он задрожал всем телом, когда его взгляд упал на окаймлявшие горизонт
изломанные гряды гор, покрытых вечными снегами и ледниками. На Каладане,
планете по преимуществу океанической, было очень мало столь величественных
гор. Но он прибыл сюда не для того, чтобы любоваться на горы.
  - Эй, я - Лето Атрейдес, с Каладана! - крикнул он. - Есть здесь кто-нибудь?
  Грудь мальчика сдавило страшное предчувствие беды. Он был далеко от дома,
на чужой, затерянной в глубинах космоса планете. Не было никакой
возможности понять, где он, собственно говоря, находится. Да и Икс ли это?
Резкий ветер нес с собой пронизывающий холод, но равнина хранила зловещий
покой. В воздухе висела гнетущая тишина.
  Он провел свою короткую жизнь, слушая баюкающий рокот океана, крики чаек,
гомон деревенских жителей. Здесь он не видел ничего. Ровным счетом ничего.
Никто не встречал его, вокруг не было никаких признаков жилья и вообще
присутствия человека. Мир выглядел нетронутым и пустым.
  Если меня бросили здесь, то смогут ли меня вообще найти?
  На небе сгущались тучи, но в просвете между ними Лето сумел разглядеть
далекое голубое солнце. Он снова задрожал. Что делать, куда идти? Этого
Лето не знал, но если он собирается стать герцогом, то должен учиться
принимать решения.
  С неба посыпалась снежная крупа, смешанная с моросящим дождем.

  Кисть истории изобразила Абульурда Харконнена в очень невыгодных тонах.
Если сузить о нем по меркам его старшего сводного брата Владимира и его
собственных детей Глоссу Раббона и Фейда-Рауты Раббана, то можно сказать,
что Абульурд был человеком совсем другого сорта. Однако все обвинения
Абульурда в слабости, некомпетентности и глупом упрямстве следует
рассматривать в свете окончательного упадка Дома Харконненов. Хотя
Абульурда изгнали на Ланкевейль и лишили всякой реальной власти, он сумел
одержать победу, сладость которой не было суждено вкусить ни одному из
Харконненов. Он научился быть счастливым в своей частной жизни.

  Изданная после Джихада Энциклопедия Совета Земель о Великих Домах

  Хотя Харконнены были врагами, способными манипулировать, изворачиваться и
лгать, воспитанницы Бене Гессерит тоже были не последними мастерами в этих
областях.
  Для того чтобы достичь последней ступени грандиозной селекционной
программы, над которой Бене Гессерит работал в течение последних десяти
поколений после уничтожения думающих машин, Сестрам предстояло отыскать
средство покорить Харконненов своей воле.
  Общине Сестер не составило особого труда понять, в чем заключаются слабые
стороны Дома Харконненов.
  Представившись домашней прислугой после прибытия на холодный и буйный
Ланкевейль, молодая Сестра Бене Гессерит Марго Рашино-Зеа сумела
проникнуть в дом Абульурда Харконнена, младшего сводного брата барона
Владимира Харконнена. Мать Квисаца Анирул лично отобрала прекрасную Марго
для роли шпионки в доме младшего Харконнена, в задачу которой входил сбор
информации о Доме Харконненов, с тем чтобы в конце концов сложить из
разрозненных кусков цельную и непротиворечивую картину.
  Марго, кроме всего прочего, владела шестьюдесятью тремя способами убийства
с помощью одних пальцев. Бене Гессерит прилагал массу усилий для того,
чтобы Сестры выглядели размышляющими интеллектуалами, но мало кто знал,
что в Ордене есть прекрасно подготовленные диверсанты и Марго была лучшей
из них.
  Поместье Абульурда Харконнена располагалось на узкой полосе земли,
выдающейся в океан, на берегу узкого и длинного Тула-фьорда. Деревянные
строения были окружены рыбацкими деревушками. По извилистым ущельям были
разбросаны немногочисленные фермы. Однако большую часть продовольствия
планете доставлял промысел рыбы, которую вылавливали в холодных морях. В
целом же экономика Ланкевейля держалась на промысле мехового кита.
  Абульурд жил у подножия гор, с которых текли холодные ручьи, а вершины
были постоянно окутаны низкими серыми облаками и сырым туманом. Главный
дом и окружавшие его деревни были самыми значительными, "столичными"
строениями, которые были на этой неприветливой, холодной планете.
  Поскольку здесь было мало приезжих. Марго приняла все меры к тому, чтобы
стать незаметной. Она была высокой и стройной, и чтобы не выделяться среди
коренастых и мускулистых обитателей здешних мест, ей пришлось ссутулиться.
Светлые, с медовым оттенком волосы пришлось покрасить в темный цвет и
коротко остричь. С помощью специальных мазей гладкую кожу пришлось немного
"задубить" и сделать неровной, придав ей обветренный вид. Она влилась в
местное население, войдя в образ, как горячий нож в масло. Впрочем, для
женщины, воспитанной в Общине Сестер, это не представляло никакого труда.
  Марго была только одной из многочисленных шпионок Бене Гессерит, засланных
в обширные владения Харконненов. Их задачей был сбор любой, и по
возможности, обширной информации об этом Доме. У барона в настоящее время
было причин подозревать о таком повышенном интересе к своей персоне со
стороны Общины. Но если бы этот жилистый порочный мужчина узнал о нем и
смог бы изловить шпионку, то он не остановился бы ни перед чем, и не было
бы такой пытки, которую он не применил бы для того, чтобы выяснить причину
такого интереса к своим темным делам. Марго надеялась на то, что сумеет
произвольно остановить свое сердце, прежде чем пытка развяжет ей язык и
она разгласит тайны Ордена.
  Традиционно считалось, что Харконнены сильны в махинациях и в умении
скрывать их следы, но Марго была уверена в том, что сумеет найти
компрометирующие материалы и свидетельства преступления. Хотя находились
Сестры, которые оспаривали необходимость докопаться до преступной сути
операций с пряностью, Марго была уверена, что в лице Абульурда она найдет
подходящего простака, который откроет ей если не все, то многое. В конце
концов, Харконнен-младший в течение семи лет занимался добычей меланжи и
наверняка обладает ценной информацией об этом промысле. Если и есть
какая-то информация, которую барон хочет скрыть, то он скорее всего
спрячет ее здесь, под носом ни о чем не подозревающего Абульурда.
  Как только Бене Гессерит удастся добраться хотя бы до нескольких ошибок
Харконнена и доказать причастность барона к финансовым нарушениям, Сестры
немедленно получат в руки необходимое оружие, которое поможет им довести
до конца селекционную программу.
  Одетая, как прирожденная крестьянка, в крашеную шерсть и мех, Марго без
всякого труда смогла проникнуть в деревенский дом Абульурда. Это было
высокое деревянное строение, выкрашенное в темный цвет. В каждой комнате
были камины, в которых пылал огонь, распространявший по всему дому
приятный смолистый запах. Подвесные желто-оранжевые светильники с большой
натяжкой имитировали солнечный свет.
  Марго стирала, выбивала пыль, помогала поварам готовить и искала
финансовые документы. Два дня кряду любезный сводный брат барона неизменно
дружелюбно здоровался с ней, не находя со стороны Марго никаких упущений.
Он улыбался совершенно искренне. Этот человек доверял всем, казалось, его
совершенно не интересует собственная безопасность. Местные жители и гости
могли свободно заходить в дом и даже приближаться к его владетельной
персоне. У Абульурда были длинные, до плеч пепельно-светлые волосы,
румяное лицо и совершенно обезоруживающая улыбка. Поговаривали, что он был
любимцем отца - Дмитрия Харконнена, который страстно желал, чтобы именно
Абульурд унаследовал Великий Дом. Но Абульурд так часто ошибался в выборе,
так много решений принимал в расчете на людей, а не на деловую
необходимость... Именно этой стало причиной его падения.
  Мало того, что Марго носила колючую и жаркую одежду местных жителей, она,
кроме того, спрятала свои убийственные светлые глаза под контактными
линзами карего оттенка. Конечно, можно было сбросить маскарад,
превратиться в светловолосую красавицу и соблазнить Абульурда, чтобы прямо
выведать интересующие Марго секреты. Но, поразмыслив, женщина решила не
прибегать к этому оружию. Мужчина был непоколебимо предан своей
приземистой и коренастой законной супруге Эмми Раббан, матери Глоссу
Раббана. Он влюбился в нее много лет назад на Ланкевейле, и с тех пор
только эта женщина имела над ним власть, только ее женские чары
действовали на Абульурда.
  Вместо этого Марго разыгрывала из себя дружелюбную невинность, под маской
которой получила доступ во все кладовые и закоулки, где продолжала искать
документы. Никто ни о чем ее не спрашивал.
  Через некоторое время, пользуясь своим прикрытием, она все же нашла то,
что искала. Используя технику молниеносного запоминания, освоенную на
Валлахе IX, Марго просмотрела стопку листов ридулианской кристаллической
бумаги, на которой были выгравированы бесконечные колонки цифр. Это были
цены, вес отправленного и принятого груза, списки приобретенного и
списанного оборудования, потери и ущерб от непогоды.
  В соседней комнате женщины чистили и резали рыбу, подготовленную для варки
в огромных котлах, рубили зелень и специи. Абульурд и его жена завели
порядок, согласно которому все члены семьи, домочадцы и рабочие ели за
одним столом. Марго закончила свою тайную работу как раз вовремя. Раздался
гонг, сзывавший всех на обед...
  Позже, уединившись и прислушиваясь к громовым раскатам океанского прибоя,
Марго прокрутила в мозгу добытые данные, сравнив их с данными по добыче
пряности на Арракисе в годы правления Абульурда. Поставки барона ОСПЧТ
явно не совпадали с объемом добычи, даже если учесть контрабандный вывоз
пряности.
  Вообще-то Марго следовало отложить анализ до возвращения на Валлах IX, но
она решила сама проанализировать данные и найти нужный ответ.
Притворившись спящей, она начала работать, забыв обо всем и впав в
глубокий транс.
  Цифры были подогнаны с величайшей тщательностью, но после того, как Марго
содрала с них маскировку и тонкий покров правдоподобия, ответ нашелся сам
собой. Это было теперь ясно для Бене Гессерит, но ни финансовые аудиторы
императора, ни агенты ОСПЧТ никогда не докопаются до обмана.
  Если, конечно, им не подсказать верное направление поиска.
  Открытие Марго говорило о том, что ОСПЧТ и император получают заниженные
данные об объеме добычи пряности. Либо Харконнены продают избыток куда-то
на сторону нелегально (что маловероятно, поскольку это можно было легко
доказать), либо создают свои тайные запасы меланжи.
  Интересно, подумала Марго, приподняв брови. Она открыла глаза, встала,
подошла к амбразуре окна и стала смотреть на море, словно отлитое из
серого металла, на рубленые волны, бегущие по мрачной поверхности моря, на
низкие хмурые облака, на меховых китов, которые, плавая вдали от берега,
тянули свои зловещие песни.
  На другой день она купила билет на следующий рейс лайнера Гильдии и,
сбросив маскировку, поднялась на борт, груженный китовым мехом. Марго
сомневалась, чтобы кто-то на Ланкевейле обратил внимание как на ее
прибытие, так и на отлет.

  Четыре вещи нельзя скрыть: любовь, дым, столб пламени и человека, идущего
по пустыне.

  Фрименская мудрость

  Один в безмолвной неподвижной пустыне - как и должно быть. Пардот Кинес
находил, что лучше всего он работает, когда у него нет ничего, кроме
мыслей и времени, чтобы их обдумывать. Другие люди слишком сильно
отвлекают, и очень мало тех, кто имеет тот же интерес и те же побуждения.
  Как имперскому планетологу, посланному на Арракис, Кинесу предстояло
проникнуться жизнью планеты, впитать ее в себя каждой порой. Как только
ученый приходил в нужное состояние ума, так тотчас появлялось чувство
изучаемого мира. И вот теперь, стоя на вершине зазубренной черно-красной
скалы, взметнувшейся вверх посреди плоскогорья, этот жилистый, крепкий
мужчина внимательно вглядывался во все стороны горизонта. Пустыня,
пустыня, куда ни кинь взгляд.
  Карта называла эту гористую линию Западным Краевым Валом. Альтиметр
подсказывал, что большинство пиков в этих местах имеют высоту больше шести
тысяч метров. Но не видно ни снега, ни ледников, ни вообще каких-либо
признаков осадков. Даже изуродованные атомными бомбардировками зубчатые
вершины Салусы Секундус были покрыты вечными снегами. Но воздух здесь, на
Арракисе, был настолько сух, что открытая вода не могла сущест