им их шансы.
   Да,  в  идеальных,   теоретически   маловероятных   условиях   авианосное
соединение способно обнаружить субмарину за пятьсот миль. Может  быть,  если
она прет на полной скорости и на не очень большой глубине.  А  если  -  нет?
Если она сидит на километре либо тихонько крадется метрах на шестистах?  Да,
у специальной авиации флота много разнообразных приборов, помимо глаз самого
пилота.  Есть  детекторы  магнитных  аномалий.  Они   улавливают   изменение
магнитного  поля  Земли,  вызванные  наличием  под  водой  большой  плавучей
железяки. Но! Корпуса дорогих лодок делаются из немагнитного титана и вообще
- у нее полно  разной  аппаратуры,  искусственно  гасящей  лишние  магнитные
вихри. И все равно противолодочный "П-ЗЖ" "Орион" способен уловить разницу с
естественным фоном. Но на какой дальности?
   Только если лодка прямо под ним или хотя бы в  полукилометре  поблизости.
Да и то, когда летит медленно и притом низко.  Но  площадь  Великого  океана
ниже линии экватора сравнима со всем Индийским и почти равна всей  Атлантике
- южной и северной  разом.  Сколько  же  нужно  летать  этому  "П-ЗЖ",  дабы
обшарить все?
   Конечно, у противолодочного самолета не только магнитные датчики, не  зря
в его брюхе сидит целый штат сотрудников и большинство из них офицеры.  Есть
там и детекторы, фиксирующие  разницу  в  температуре  воды.  Реактор  лодки
горячая штука, и лодка невольно что-то выделяет вовне. Но, опять же, атомные
реакции могут идти интенсивнее или не очень, в зависимости  от  потребляемой
мощности. И параметры обнаружения снова неважнецкие.
   И тогда - вся надежда на  совместную  работу  всей  этой  противолодочной
братии: атомных подводных охотников, эсминцев и авиации.  Законы  везения  и
вероятности начинают соприкасаться. С  одной  стороны,  хотелось  бы,  чтобы
противник отсутствовал вовсе, с другой - чем больше "пиратских"  лодок,  тем
веселее вероятность  обнаружения,  а  значит  -  уничтожения.  А  за  каждый
результат - почет и уважение. Но против Седьмого флота всего одна субмарина.
Перед тихоокеанским флотом США  стоит  не  то  что  непосильная,  но  весьма
тяжелая задача. Выполнить ее с честью, к тому же быстро,  можно  только  при
очень хорошем везении.

   18 Поход

 - Вначале, - пояснял Панин, - мы думали не говорить при встрече с Адмиралом, что ты американец, ты, к счастью, не негр, поэтому, если бы просто сидел в сторонке, сошел бы за какого-нибудь эстонца. Но потом решили, что будет интересно проследить реакцию подопечного на встречу с ненавистной ему нацией.
   - Понятно, - рассудил Ричард Дейн. - Реакцию, говоришь, проверяете. А как
же декларация прав человека, - он скалился.
   - Послушай, - скривился Панин, - уж тебе  бы  -  военному  моряку,  после
купаний в морях-океанах по вине доблестного русского флота, не стоило  бы  о
правах вспоминать.
   - А ты чего, Роман, обиделся? Это  я  так,  шучу.  Но  мне  еще  вот  что
непонятно. Кто это "мы"?
   - А ты что, Ричард, думал, я по своему желанию или симпатии могу устроить
встречу с Адмиралом? Ты и правда не приспособлен к разведке  -  прямолинеен,
как  настоящий  летчик-перехватчик.  Или  ты  прикидываешься,  Ричард,   для
освоения языка?
   - Прикидываюсь, Рома.
   Так, за веселой перепалкой  они  постепенно  добрались  до  жилища  Павла
Львовича Гриценко. Конечно, они  без  проблем  могли  доехать  на  служебной
машине - в связи с уникально секретными событиями службы, занятые проблемой,
не имели недостатка ни в чем.  Но  им  обоим  было  интересно  хоть  немного
пошататься по этому большущему городу, потому что один хвастался им, родным,
а другому вся эта российская действительность была  абсолютной  новинкой.  И
еще, только здесь, продираясь сквозь толпу в метро либо вскакивая в автобус,
они  могли  говорить,  не  опасаясь  прослушивания.  Конечно,  они  не  были
заговорщиками, и им нечего было особо бояться, но все же эти прогулки давали
им некую иллюзию свободы. Ясно, как любые работники разведок и контрразведок
или просто любители  видеотриллеров,  они  ведали  о  том,  что  современные
средства контроля позволяют  отслеживать  их  разговоры  даже  в  толпе,  на
эскалаторах, но стоило ли кому-то тратить на них усилия? Это соображение они
тоже брали во внимание.

   19 Силки

 - Что мы можем сказать о "пирате"? - спросил командующий Седьмым флотом адмирал Харолд Торстейн.
   - Речь должна идти не только об этом отдельном "пирате", а вообще о  них,
-  начал  комментировать  контр-адмирал  Кассиус  Бенет.  -  Лодка   у   них
превосходная, нам только мечтать. У них большая автономность выбора  тактики
действий. Мы, конечно, и ранее это подозревали, но все  же  не  предполагали
такой уровень, правильно? Лодка очень скоростная, глубоко погружается,  даже
не ясно, насколько. Потом, эти ее сверхбыстрые торпеды - жуть просто.
   - А слабые места у нее есть? - поинтересовался адмирал Нил Зэкари.
   - Мы ничего не можем сказать о ее аппаратуре слежения.  Предположительно,
она не лучше нашей, может, даже хуже. Здесь косвенная экстраполяция. Эсминцы
фиксировали запуск наших  торпед  до  взрыва,  значит,  "Атланта"  атаковала
первая.  Ясно,  наверное,  о  чем  это  говорит?  Потом,   само   применение
специального боеприпаса: если бы они могли отслеживать  "Си  Вулф",  они  бы
ограничились своими чудо-торпедами.
   - Ну, это чистое допущение, - отмахнулся Нил  Зэкари.  -  Если  он  имеет
автономное право на применение ядерного оружия тактического  уровня,  почему
бы ему не использовать его?
   - Как будем его ловить? - спросил командующий Седьмым флотом.
   - Хотя мы ничего не знаем, будем исходить из того, что  ученые  правы,  -
высказался Кассиус Бенет. - Я имею в виду существование иного мира.
   -  Допущение  принято,  адмирал.  Что  дальше?  -  нетерпеливо   вмешался
Торстейн.
   - Опять же допускаем, что тот мир копия нашего - в географическом  плане,
понятно. У "пирата" нет связи со своими, так?
   - Да, это взято нами за параграф устава, - кивнул адмирал  Зэкари.  -  Не
дай бог,  это  не  так,  тогда  действительно  пора  просить  разрешение  на
применение спецбоеголовок.
   - Он не догадывается, где находится, правильно. Но ведь  он  уже  столько
натворил, надо же в конце концов  перед  своими  начальниками  отчитываться,
так? Где у нас находится Россия? Он попрет на север Я  вношу  предложение  о
концентрации противолодочных сил на северо-востоке опасного района.
   - Это ослабит наши боевые порядки  в  других  направлениях.  Создаст  там
порядочные дыры, в которые не то что лодка - эскадра лодок прошмыгнет.
   - И тем не менее нужно из чего-то исходить.
   - Кроме того, у него все-таки атомный реактор. Что  мешает  ему  обогнуть
Австралию с юга или вообще пойти к Южной Америке? - вспотел от  собственного
воображения адмирал Торстейн. - Представляете, что будет,  если  он  нанесет
удар какими-нибудь тактическими крылатыми ракетами по материку?
   - Бросьте, адмирал, - поморщился Кассиус Бенет,  -  мы  уже  столько  его
ловим, что, если бы он хотел зачем-то нападать на Латинскую Америку,  он  бы
давно это сделал.
   - Ладно, я согласен, попробуем усилить завесу на  севере,  -  командующий
флотом встал и двинулся к  огромной  горизонтально  расположенной  карте.  -
Давайте  уточним  детали.  -  Когда  все  остальные  сгрудились  рядом,   он
продолжил: - Смотрите, - он передвинул на карте несколько объемных фишек.  -
Перекинем "Эйзенхауэр" сюда.
   - Что, восток совсем откроем? - уточнил кто-то.
   - Нет, к нам через Панаму идет "Джон Кеннеди" из состава  Шестого  флота,
он и прикроет Америку своими палубными "Остпреями".
   - А лишнюю лодку они нам не дадут? - спросил Нил Зэкари.
   - Дают две, - ответствовал  Торстейн,  -  но  они  следуют  по  "большому
кругу".
   - Через мыс Горн?
   - Да, чтобы не привлекать лишнего внимания когонепопадя.
   - Чертова конспирация, чтоб ее, - ругнулся один из вице-адмиралов.
   -  Молодые  люди,  -  проворчал  адмирал  Торстейн,  хотя  ни  одному  из
присутствующих не было менее сорока пяти, - она нам самим на руку,  если  бы
толпы зевак, а главное, пресса, знали о наших "победах", нас бы уже сжевали.
   - Прямо в сыром виде, без копчения, - дополнил Нил Зэкари.

   20 Наблюдатели

   Атомные лодки обладают чудовищной  автономностью.  Они  способны  огибать
земной шар не всплывая, умеют  по  два-три  месяца  дрейфовать  подо  льдами
Арктики, возможно, они могут вообще не появляться на поверхности годами.  Их
уникальную   автономность   портят   люди,   доброкачественно   состряпанные
природой-мамой существа, но, к сожалению, для иных целей - не для сидения  в
замкнутой, плохо пахнущей,  герметично  закупоренной  трубе,  нуждающейся  в
постоянном обслуживании.
   Сейчас группа таких существ, относящаяся к разным социальным классам,  но
в настоящий момент поставленная почти в одинаково вредные для жизни условия,
хуже того, сросшаяся сплетением  функциональных  обязанностей  до  состояния
симбиоза, передвигалась вместе  со  своей  обитаемой  трубой  в  солоноватом
жидком растворе, покрывающем три четверти поверхности планеты Земля. Глубина
погружения в раствор составляла сто метров.  Скорость  перемещения  -  шесть
узлов. Могла ли запаянная и задраенная труба перемещаться глубже и  быстрее?
Ответ  положительный.  Однако  цель  ее  перемещения  была  не  в  попадании
куда-нибудь как можно торопливее, а в тщательном  наблюдении  за  окружающим
миром.  Хитрость  наблюдения  состояла  в  том,   чтобы   самим   оставаться
необнаруженными.  Существа,   находящиеся   внутри,   вообще   были   лишены
возможности общаться  с  внешней  действительностью  напрямую,  даже  органы
зрения,  предоставляющие  обычным   людям   более   восьмидесяти   процентов
информации о мире, они не имели физической  возможности  применить  -  в  их
лодке не прорезали ни одного иллюминатора. Наверное,  правильно  -  что  они
увидели бы  на  такой  глубине?  Ведь  жидкость,  покрывающая  три  четверти
планеты, не обладает свойством свечения,  она  просто  прозрачна,  потому  в
самом верхнем слое приятна для глаза.
   Короче, по всему комплексу причин разумные существа  внутри  своей  лодки
были вынуждены воспринимать внешнюю действительность  посредством  огромного
числа сложных передаточных механизмов, да и то не все, а  только  избранные,
согласно  полученным  предварительно  специальностям.  Основная  масса  была
вынуждена верить избранным на слово, иначе  они  бы  вообще  превратились  в
законченное сборище солипсистов.
   (Будучи в каком-нибудь славном приморском  городе,  обладающем  солидной,
охраняемой КПП военно-морской базой,  вы,  если  приглядитесь  к  окружающей
толпе, всегда узнаете в ней подводника: взгляд у него открыт миру и до  жути
внимателен, словно капитан судна только что позволил ему заглянуть в  окуляр
выдвинутого перископа, а уши стоят торчком  -  он  верит  любой  информации,
направленной в его сторону. Между прочим, существует  специальная  секретная
директива,   предписывающая   подводникам-ветеранам   запрет   на   просмотр
телевизионной рекламы - они слишком доверчивы.)
   Кроме приборов, слушающих гидроакустические шумы  враждебного  сухопутным
жизненным формам окружения, на  лодке  еще  имелся  порядочный  арсенал.  Он
состоял из торпед двух  калибров,  а  также  ракетоторпед.  Надо  сказать  -
применять их в данном рейсе было строго-настрого запрещено, так что, по всей
видимости, они были сложены внутри для солидности или балласта.
   Лодка имела внутри себя российский флаг, вывешиваемый поверх рубки только
у родного причала, но тем не менее была построена еще в период тоталитарного
коммунистического правления. Россия унаследовала ее без завещания, по  праву
принца крови - это случилось  в  очередной  переходный  период,  когда  одна
цивилизация катастрофически сгинула,  а  другая  волшебно  возникла,  словно
птица феникс из груды пепла, обновленная с головы до пят.
   Атомная атакующая субмарина имела перед собой  абсолютно  мирную  цель  -
сбор информации об активности дружественного американского флота  -  бывшего
оплота  империализма  и  поджигателя  войны,  а  ныне   стража   демократии,
народности и частной инициативы.
   Кто сомневается, что в нашем мире присутствует волшебство?

   21 Проблемы со здоровьем

   Ничего хорошего из демонстрации Ричарда  Дейна  Адмиралу  не  получилось.
Вообще не стоило делать столь рискованные эксперименты со старым  человеком.
Могло ведь совсем плохо кончиться. Как-то со всеми этими переездами с  места
на место, когда спецгруппа крейсировала от Москвы до  Владивостока,  убеждая
Павла Львовича в доброкачественной реальности мира, они все, включая  Панина
и непосредственного начальника - Воронкевича, начали считать Адмирала эдакой
не  имеющей   трения,   волшебной,   жизнестойкой   машиной,   умеющей   без
сучка-задоринки переносить поезда, самолеты и десятилетия сумасшедшего дома.
А ведь не составляло труда учесть в плановых расчетах его возраст. Не  нужно
было уподобляться гениям, дабы предположить,  что  отсутствие  в  реальности
могилки героя-сына и фактическая невозможность  посетить  место  захоронения
супруги могут пошатнуть какие-нибудь винтики в голове  испытуемого,  а  если
все его истории -  чистая  импровизация,  то  вообще  опрокинуть  внутреннее
мироздание. Можно ведь было прикинуть, что не сахаром, и даже  не  слабенько
подслащенным сиропчиком являлась жизнь Адмирала. Да и вообще,  ведь  даже  с
памятью у него не все, ой не все  было  в  порядке.  Про  небывалые  морские
баталии мог он распространяться с горящими глазами по много-много часов,  а,
например, при каких обстоятельствах угораздило очутиться в доме  умалишенных
- не помнил абсолютно. Были и другие пробелы. Правда, консультант-психолог -
майор Масютин - успокоил, подчеркнув, что провалы памяти в возрасте Гриценко
вещь  нормальная,  и  чем  дальше  по  жизни,  тем  ярче  большинство  людей
вспоминает давно забытое и смутнее видят настоящее.
   Но ладно начальники, высоко сидящие, чего-то недоглядели  -  простительна
их толстокожесть, но Панин, непосредственно общающийся  с  "объектом",  тоже
хорош - нашел, что ляпнуть в самом  начале  встречи:  -  Знакомьтесь,  Павел
Львович,  империалистический  "ястреб"  -  Ричард.   Не   шучу   -   отпетый
американский агрессор. Для своих истребительных целей использует в  качестве
аэродромов авианосные корабли с ядерным двигателем. Вообще, всю сознательную
жизнь участвует в "дипломатии канонерок".
   Даже представленного покоробило, а погруженный в  себя  Адмирал  тревожно
вскинул голову.
   - Павел Львович, - внезапно вспомнил  глаза-лазеры  однофамильца  старика
Ричард Дейн, - вы уж простите  своему  земляку  его  чекистские  методы.  Он
ляпнул не подумавши.
   - Похож? - спросил Дейна Панин, уже понимая свою бестактность и проклиная
про   себя   Ивана   Денисовича   Воронкевича,   разработавшего    программу
происходящего представления.
   - Да, есть что-то.
   - Павел Львович, скажите, - обратился к Адмиралу Панин, - а  сколько  лет
сейчас было бы вашему младшему?
   - Что вы от меня хотите, товарищ старший лейтенант? - неприятным  голосом
поинтересовался Гриценко. - Все в игрушки  свои  играете,  да?  Может,  этот
мужик и правда американец, так что с того? Вы решили  представить  очередное
доказательство моего помешательства?
   - Павел Львович, - с опаской посмотрел на краснеющего Адмирала  Панин,  -
скорее наоборот. Возможно, впервые получено подтверждение вашим рассказам, -
это уже было лишнее, не стоило вводить в круг посвященных старика.
   - Что, в Японии нашли могилу моей Анны?
   - Это кто? - спросил Ричард Дейн.
   - Супруга моя незабвенная, господин Ричард. Вас так надо величать?
   - Можно и без "господин", Павел Львович.
   - Нет, да Кагосимы мы не добрались, Павел Львович, - ответил на  едва  не
затерявшийся в сутолоке вопрос Панин.
   - А куда добрались? - неприязненно осведомился Гриценко.
   - Павел Львович, в  каком  звании  был  ваш  сын  Геннадий,  когда  вы  в
последний раз виделись?
   - Какое дело вам до моего сына, тем более этому иностранцу.
   - Вот этого американского аса, - ткнул в Ричарда Панин, -  недавно  сбили
русской ракетой.
   - И он жив? - хмыкнул Гриценко.
   - Повезло, - пожал плечами Дейн. - Я не виноват.
   - Он не только остался жив после попадания, - пояснил  Панин,  -  он  еще
умудрился попасть в плен, а затем удрать оттуда на угнанном самолете.
   Панин с опаской следил за реакцией Адмирала. История, которую  он  сейчас
излагал, в деталях не совсем соответствовала действительности, но Панин  сам
абсолютно ничего не знал об американском корабле - "невидимке", так  что  он
выдавал в свет краткую  версию  известной  ему  самому  правды.  Какая  была
разница в том, что "Юмткебл" потопили не ракеты,  а  гораздо  более  простое
приспособление?   Зато   когда-то   ранее   Ричарда   Дейна    действительно
по-настоящему сбивали реактивные устройства.
   - Еще этот американский агрессор утверждает,  что  видел  воочию  некоего
Геннадия Павловича Гриценко, с петлицами  адмирала  флота  между  прочим.  А
командовал он на большущем авианосце, которого свет ранее не видывал.
   Панин внезапно прервался, заметив, что с  Адмиралом  происходят  какие-то
изменения.
   - Роман Владимирович,  -  произнес  Гриценко,  его  лицо  пошло  красными
пятнами, - все это время; вы мне вкручивали мозги, что  страна  ваша  стала:
после распада Союза лучше, что в ней забота о человеке становится главным. А
теперь...
   - Вы не волнуйтесь, так, Павел...
   - Теперь вы сами проводите эксперименты на людях? Так чем  же  вы  лучше?
Реакцию решили мою проверить, да? Еще и  космополита  этого  приволокли  для
убедительности, так?
   - Успокойтесь, Адмирал, я вижу, мы пожаловали не вовремя.
   Но было уже поздно - Павел Львович внезапно схватился за сердце.
   Хорошо, что и фээсбэшники, а также  летчики  американского  ВМФ  проходят
обязательные курсы оказания первой помощи, возможно, в ином случае врачи  не
успели бы.

   22 Ушки на макушке

 - Чем они занимаются? - спросил капитана лодки помощник. - Развернутые противолодочные учения? - Он спрашивал об этом не первый раз, знал, что не получит ответа, но все равно спрашивал.
   - Для того нас и послали, дорогой мой человек, - как всегда  уклонялся  в
сторону капитан подводного корабля, - дабы выяснить, что тут творится.
   - Но все-таки, капитан, вы сами верите в эти байки о морском пиратстве?
   - У вас есть другое мнение, Николай? Не  стесняйтесь,  изложите  мне  его
наконец, - по тону командира было абсолютно  ясно,  что  разглагольствования
заместителя его абсолютно не тревожат.  -  Может,  всплыть  на  перископ?  -
задумчиво спросил капитан сам себя вслух. - Акустики, что вы  там  замолкли?
Спите? - рявкнул он в интерком. Вот  именно  таких  внезапных  переходов  от
философского спокойствия к состоянию  звериной  злости  и  опасалась  всегда
команда. Бывало, беседует с матросиком чинно-мирно о житье в родной деревне,
о папе-маме и вдруг - раз - заметил на приборном щитке пылинку  залежалую  -
все,  пиши  пропало.  Может,  это  все  оттого,  что  раньше   разговоры   о
сестрах-братьях и любимых  комбайнах  обязаны  были  вести  замполиты,  ныне
упраздненные,  а  теперь  капитаны  вынуждены  взваливать  на  себя  и   эти
обязанности?
   Акустики не спали - службу бдели. Сразу же отозвались: - Все по-прежнему,
капитан. В тридцати километрах на северо-запад прослушиваются многочисленные
шумы - явно там ходит-бродит их авианосное соединение.
   - Значит, до самого авианосного корабля километров сто, - сделал ненужную
подсказку-предположение помощник.
   - Больше ничего? - сбавляя тон, уточнил капитан.
   - Больше ничего, - Ладно,  усильте  бдительность,  товарищи  акустики!  -
затем капитан снова впал в прострацию. - Странно, где их ударные лодки?
   - Эти их новые "Си Вулфы" -  страшно