то на экранах локаторов авианосца "Юрий  Андропов"  была
тишь и гладь. Меток хватало, особенно в условиях царящей вокруг несуразности
МТ. Кроме того, он получал радиолокационные картинки с  помещенного  в  небе
вертолета "Ка-27", снабженного относительно большой  антенной,  а  еще  ведь
были  корабли  прикрытия.  Так  что,  когда  на  индикаторах   внезапно,   и
практически  одновременно,  высветились  новые  импульсы,  это  не   явилось
"чертиком из табакерки".
   Эти выскочившие из ниоткуда отражения говорили о  том,  что  давненько  -
более четырех минут  назад  -  запущенные  противокорабельные  ракеты  марки
"Гарпун" вышли на рубеж атаки. Маскируясь в барашках волн, они прочесали эти
семьдесят километров моря и теперь, наконец-то,  возбудились  от  гигантских
импульсов - отражений близкого "Андропова". Возбуждение мгновенно передалось
по их железным нервам и вывело из спячки программу нападения.  И  вот  тогда
ракеты  "Гарпун"  взвились  в  небо,  желая  протаранить   корабль   сверху,
перегрызть  его  палубу  и  съесть  теплые  живые   внутренности.   Чертово,
поумневшее за последние десятилетия железо!
   Однако слава партии, защита  теперь  базировалась  не  только  на  броне.
Поскольку о подлетающих  "Гарпунах"  было  доподлинно  известно  все,  то  и
встретить  их  собирались,  как  водится,  салютом,  только  не  вертикально
направленным, а встречным, убийственным.

   55 Проблемы перехвата

   Он знал, что шансов  очень  мало,  почти  нет.  При  вертикальном  взлете
самолет теряет столько топлива, что во многих случаях годен лишь для срочной
воздушной заправки. А кроме того,  первые  километры  он  гнал  на  форсаже.
Правда, он экономил на всем, например, сразу же после взлета  он  уронил  на
палубу  "Юрия  Андропова"  все,  что  наподвешивал  под  крылья  технический
персонал.  Там  внизу  стало  весело,  только  жаль,  что  эффект   был   не
максимальный, ему было некогда,  да  и  не  умел  он  снимать  электрические
предохранители  со  всех  двух  с  половиной  тонн  ракет  и  бомб,  которые
отправились вниз.
   Потом он понесся вперед не разбирая дороги. Можно ли было его сбить?  Для
современного  оружия,  покуда  нет  боевых  лазеров  и  особых  облучателей,
проблема неразрешима. Да, еще  присутствовали  в  деле  другие  корабли.  Но
попробуйте дать распоряжение сбивать собственный "Як", живехонько отвечающий
на запросы аппаратуры опознавания.
   Нашему американскому везунчику гораздо опаснее были собственные воздушные
асы на "Ф-18" или ракеты "Мейверик". Но это ждало его далеко впереди.

   56 Вредная привычка

   Никто посторонний не знал, почему он попал в  Вооруженные  Силы,  он  сам
давно забыл о причине  его  поступления  в  военное  училище.  То,  что  оно
оказалось военно-морским, было уже абсолютной  случайностью,  могло  быть  и
другим. Главным критерием для него тогда была удаленность от родного  города
и казарменная специфика обучения. Подвиг заключался не в выборе профессии, а
в отказе от прошлого. От нехорошего, не афишируемого прошлого.  Одновременно
это было попыткой отказаться от дурной привычки. Избавиться  от  нее  другим
путем, кроме постоянного нахождения в коллективе,  не  получалось.  По  всей
вероятности, наличие этой вредоносной привычки повлекло бы его по совершенно
иной дорожке с очень крутыми склонами. Весьма возможно, и даже  закономерно,
он бы кончил плохо. И что же это была за гадкая привычка?
   Все очень просто - он воровал. Его руки в  силу  какого-то  генетического
курьеза   (отец   был   сталевар   и    обладал    солидными,    медвежьими,
малочувствительными   лапищами)   обладали   быстротой,    бесшумностью    и
чувствительностью на уровне парапсихологических фокусов.  Когда  однажды  он
услышал, что прежде в некоторых азиатских странах ворам  отрубали  руки,  он
подумал, что мера была в самый раз.
   Начал он, как водится, с малого. Когда-то, уже совсем  в  раннем  розовом
детстве, он умудрялся свистнуть у отца мелочь прямо в его присутствии. Никто
тогда не хватился. Позже, подростком, он мог запросто, в  течение  получаса,
продвигаясь сквозь плотную толпу пассажиров утреннего трамвая, насобирать по
чужим карманам недельную зарплату отца, падающего после смены от  усталости.
Классный руководитель, Зоя Ильинична,  по  пути  на  работу,  обнаружив  его
однажды около себя (он по ошибке как  раз  извлек  из  ее  пальто  кошелек),
предположила, что мальчик очень увлечен городским транспортом  и,  наверное,
будет водителем троллейбуса. Ему пришлось беседовать с учительницей не менее
трех остановок, покуда представился случай  аккуратно  возвратить  на  место
нежелательный трофей.
   Короче, в скором времени ему грозило превратиться в местного  подпольного
миллионера. Поскольку таковые вещи в стране победившего равенства  неминуемо
бросились бы кому-нибудь в глаза, кончил бы он очень плохо. Хотя  избавиться
от вредности он хотел не по этому поводу. Он просто  мучился  совестью.  Ему
было нехорошо от своих поступков, но бросить их  никак  не  получалось.  Как
только он оказывался в знакомой среде, его умелые руки начинали  собственную
активную жизнь. Справиться с этой напастью он  намеревался,  загнав  себя  в
постоянный  коллектив  с  наложенными  сверху   ограничениями   на   свободу
перемещения по  городу.  Кстати,  последнее  даже  превзошло  его  ожидания:
поскольку учился он так себе, увольнения выпадали ему крайне редко.  И  еще,
покрой и подгонка парадной курсантской формы не давали возможности шарить по
карманам соседей, да и вообще на  молодого  морячка  с  восхищением  глядели
тяжеловесные мамаши, а иногда и девушки - он всегда оказывался  на  виду.  А
однажды  он  совсем  расчувствовался,  это  когда   уборщица   в   столовой,
наклонившись к нему поближе  и  вытирая  натруженные  руки  о  синий  халат,
извлекла из далекого внутреннего кармана (он сразу оценил его недоступность)
и подарила ему засаленный трешник "на мороженое".  Армию  и  флот  в  народе
уважали.
   Теперь он уже давно являлся офицером Тихоокеанского  флота  и  тоже  стал
уважать себя самого.  Он  даже  не  вспоминал  о  своей  давней  вредоносной
привычке, за которую, приходя домой и пересчитывая трофеи, краснел. Он  стал
истинным, образцовым советским человеком. И самое главное -  он  сделал  это
без всякого Макаренко и "Педагогической поэмы".

   57 Плюсы, минусы

   Те, кто думает, будто  сражение  авианосных  ударных  групп  представляет
собой полностью вышедшее из-под контроля нагромождение ударов и контрударов,
ошибается.  Даже  в  условиях  невиданного   доселе   природного   феномена,
ограничивающего  возможности  и  локаторов,  и  зрения,  битва  все  же   не
становилась полностью хаотичным явлением. Да, из-за непредвиденного казуса с
противоспутниковыми  ракетами  русских  кое-какие  задуманные   в   бункерах
Пентагона планы пришлось  оставить.  Например,  пошло  прахом  согласованное
действие АУГ, штурмующих зону тумана с разных направлений, то есть советское
соединение, не ведая о  том,  получило  дополнительное  преимущество.  Но  в
силах, в предварительном планировании, в общем понимании ситуации у янки был
перевес.
   Что  же  оставалось  положительного  у  русских?  Вполне  может  быть   -
неведение, полное непонимание глобальности  происходящего  вокруг.  А  разве
может незнание иметь положительный эффект? Может. Ведь еще  неизвестно,  как
бы повел себя адмирал Геннадий Гриценко, понимай  он,  что  подчиненный  ему
флот в настоящий момент не патрулирует вверенную  акваторию,  а  забрался  в
неясные метагалактические дали. (Мы сейчас  рассматриваем  факторы,  имеющие
значение для боя, а  не  для  чего-нибудь  еще)  Незнание  истинной  картины
приводило  и  его,  и  подчиненных  к  обычному,  стереотипному   восприятию
происходящего. Далее: ни Гриценко, ни кто-либо из его  заместителей  не  мог
представить, что против них собраны такие бешеные силы - почти весь активный
флот США в Тихом океане. Там, в их мире, это было просто невозможно - как бы
Штаты оставили без внимания остальные регионы, если везде и  повсюду  против
них агрессивные армады русских? Потому, если бы на капитанском мостике "Юрия
Андропова" ведали о нескольких, сходящихся к месту действия АУГ, они бы были
вынуждены поставить все  наличные  силы  в  оборонительные  рубежи,  а  так,
обнаружив ближайшее  соединение  противника,  Краснознаменный  Тихоокеанский
флот тут же перешел в наступление.
   Что еще было  на  стороне  пришельцев?  Опыт,  вот  что.  У  американцев,
несмотря на их высокую учебно-боевую выучку, со времен войны  с  Японией  не
было возможности, да и необходимости, бороться с равными по мощи авианосными
кораблями - ни у кого  из  потенциальных  противников  попросту  не  имелось
таковых. В отличие от них, прибывшие русские адмиралы имели большой  опыт  в
схватках с морскими драконами. После  вьетнамского  опыта  таковые  действия
проделывались неоднократно, хотя, конечно, чаще,  те,  штатовцы  Мира-2,  не
слишком наглели, а при явной угрозе - скоренько улепетывали в свой  загон  -
Западное полушарие, - откуда уже  смело  грозили  кулаками  и  смеялись  над
русскими недотепами, от которых ускользнули играючи.
   Беря во внимание все это, можно с уверенностью  предсказать,  что  должно
было  последовать  далее.  Обнаружив   вторгшееся   соединение,   американцы
ускоренно и немедля атаковали его тем, чего у них было  больше  -  авиацией.
Уже после первого опыта  стало  ясно,  что  торопились  они  не  зря.  После
сбивания спутников связи и разведки от пришельцев можно  было  ожидать  чего
угодно. Не  исключалась  возможность  ядерных  ударов  даже  стратегического
уровня.
   Русские же, обнаружив вторгшегося в подконтрольную  акваторию  агрессора,
не стали изобретать велосипед. Да, совсем согласованного плана не получалось
из-за проблемы связи, однако каноны тактики от этого мало менялись.  К  тому
же людям, занятым привычным, много раз учебно, а также реально  отработанным
делом, стало как-то не до панических размышлений о  природе  растекшегося  в
округе тумана и прочем. Тактика русских  не  слишком  совпадала  с  тактикой
американцев, еще бы, ведь у них имелись некоторые неизвестные или забытые  в
нашем мире средства ведения войны. О новинках мы уже говорили, а  из  хорошо
забытого старого были, например, линкоры. Что за бред,  скажете  вы?  И  что
толку от этого анахронизма? С "толком" мы еще разберемся, вопрос  в  другом.
Обладая линейными кораблями, пришельцы понятия не имели,  что  это  для  них
большой плюс, ведь там, в их мире, линкоры  оставались  на  вооружении  и  у
противной стороны.
   Поэтому, когда соединение линкоров и  ракетных  крейсеров  начало  делать
охват  предположительного   местонахождения   американского   АУГ,   морское
командование русских  и  не  предполагало,  что  в  своем  движении  большие
бронированные корабли не встретят ничего равнозначного по классу.

   58 Вредные факторы

   Все в "Тропическом" было хорошо.  И  стремительность,  и  тренированность
экипажа. Приятно  было  глянуть  на  его  горизонтальный  полет,  обгоняющий
взбесившуюся пену позади. Одно огорчало - шумность.  Впрочем,  вибрация  при
движении на малых "экранах" была такой, что  капитан-лейтенант  Т„мкин  одно
время подозревал у  себя  наличие  аритмии  -  туловище  тряслось  так,  что
казалось, выпрыгивает сердце. Вначале он, как и  все  остальные  в  экипаже,
наивно надеялся, что со временем свыкнется с этой напастью.  Увы,  у  многих
эта "трясучка" перешла в болезнь, сходную, а может, и одинаковую с той,  что
возникает у шахтеров после многолетних  объятий  с  пневматическим  отбойным
молотком. Даже засчитывание одного реального года за  три,  как  у  будущих,
двадцать второго века, астронавтов, обживавших Марс,  не  вызвало  затухания
повально косившей экипажи болезни. Дело дошло до того,  что  были  уменьшены
сроки службы на малых экранопланах. После двух лет офицеры уходили на другие
классы кораблей.
   Однако где было набрать специалистов на все растущие и  растущие  эскадры
экранопланов9   Училища   задыхались,    выпуская    "спринтеров"    пачками
("спринтерами" прозвали тех, кого готовили  для  "экранов"),  но  нельзя  же
было, в самом деле,  выпускать  всех  подряд9  Кого-то  ведь  нужно  было  и
отчислять, хотя бы по здоровью тела,  не  говоря  о  духе.  Так  что  иногда
приходил ось через некоторое время, дав  офицерам  несколько  отдышаться  на
обычных кораблях, снова направлять их командовать  "экранами".  Например,  у
капитана-лейтенанта Т„мкина это был третий по счету "экран".
   Надо сказать, что, несмотря на плохенькую учебу в училище,  в  офицерской
службе Т„мкин преуспел, правда  не  сразу.  Вначале,  на  чисто  технической
должности, было тяжко. В электрических  схемах  капитан-лейтенант,  а  тогда
лейтенант, не понимал ничегошеньки. Продвигаться он  начал  лишь  через  три
года, когда однажды на  его  ловкие  руки  обратил  внимание  до  странности
наблюдательный начальник. Перед этим капитан третьего ранга разбил о  головы
двух операторов-неумех два служебных микрофона. "Лейтенант! Идите-ка сюда! -
рявкнул он охрипшим от напряжения голосом. - Попробуйте поработать за  этого
матросика, он никуда не годен. Присылают каких-то неумех, да еще операторами
наведения назначают". И Т„мкин  сел  за  пульт.  Через  три  месяца  он  уже
восседал в кресле старшего  офицера  наведения.  Честно  говоря,  его  мозги
успевали мало что понять  из  происходящего  на  экране  действия  -  бежали
куда-то сверкающие метки, мерцали  зеленью  и  краснотой,  неслись  водопады
цифр, - однако его волшебные руки успевали делать все вовремя и с абсолютной
правильностью. Его стали уважать.
   Иногда,  возвращаясь  из  плавания,  морской  офицер  Т„мкин  внимательно
смотрел на свои руки - что в них такого? Худощавые кисти, выпуклые,  налитые
- мечта делающей инъекцию медсестры - вены, тонкие паучьи  пальцы  пианиста.
Но, в общем, он не видел ничего необычного. И все-таки, через эти  руки,  он
тоже стал себя уважать.

   59 Казусы моря

   Прорывающее фланг авианосной группы "Рональда Рейгана" русское  надводное
соединение, конечно же, несло потери, причем гигантские.  Но  оно  экономило
самое главное -  ракетные  крейсера  и  сами  их  ракеты.  Спереди  крейсера
прикрывали бронированные громады линкоров, с воздуха  оберегали  собственные
вертолеты, а ракеты экономились сами по себе, поскольку не  запускались.  Их
берегли для того часа, когда оборонительный  рубеж  авианосца  утончится  до
пленочки. А американцы не то чтобы не обращали внимания на придвигающуюся  и
придвигающуюся  к  ним   опасность,   просто   они   не   могли   до   конца
сориентироваться. Ведь, кроме линкорной группы, на их боевые порядки то  тут
то  там  набрасывались  экранопланы  или  подводные  лодки,  не  говоря   об
истребителях-бомбардировщиках. Это было второе в истории,  после  недавнего,
нападение на АУГ, но ведь в  прошлый  раз  все  ограничилось  межсамолетными
разборками. То, что теперь группа кораблей, во главе с "Рональдом Рейганом",
попала в абсолютно другую ситуацию, было еще до конца не ясно.
   Но ведь у Америки имеются еще и другие авианосные ударные группы?
   Точно, имеются. В ближайшем окружении две. Однако  вспомним  о  "молочном
тумане" (МТ), об отсутствии связи и прочем. Группа  "Рейгана"  вклинилась  в
зону тумана с юга, имела соприкосновение с советским флотом  и  втянулась  в
сражение.  Две  других  АУГ  вошли  в  зону  МТ  с  разных  сторон.  Одна  с
северо-востока, другая с востока. Так сложилось потому, что никто заранее не
знал, где образуется зона возможного вторжения. А  когда  это  случилось,  к
месту поспешили ближайшие соединения. Скорости у них были  сравнимы,  а  вот
расстояние до места главной арены будущей битвы различно.
   Не  вдаваясь  в  подробности:  северное  соединение   обнаружило   своего
западного соседа, однако в условиях МТ не смогло до конца разобраться, что к
чему.     Не      мудрствуя      лукаво,      оно      выслало      двадцать
истребителей-бомбардировщиков   "Ф-18"   "Хорнет".    Опознанные    соседним
соединением как свои, они, естественно, без потерь проникли  внутрь  союзных
боевых порядков на дальность запуска противокорабельных ракет и  успешно  их
запустили. Из тридцати шести ракет марки "Гарпун" основное  количество  было
перехвачено, однако пять  угодили  в  авианосец  "Авраам  Линкольн".  Он  не
затонул, но на палубе имелось изрядное  количество  самолетов,  не  успевших
взлететь. От взрывов вначале вспыхнули они, затем расплескавшееся,  пылающее
топливо  протекло  в  разрывы  палубы,   развороченной   ракетами.   Начался
внутренний пожар.  На  "Линкольне"  лопались  баки  с  топливом,  взрывались
разложенные на палубе боеприпасы. Все АУГ  сразу  прекратило  поступательное
движение. Несколько кораблей подошли борт к борту, помогая в тушении  пожара
и в эвакуации раненых. Так что одна из авианосных  групп  была  выведена  из
игры. Командующий русским флотом адмирал Геннадий Гриценко  если  бы  о  том
узнал, то возрадовался бы  безмерно,  но  узнать  ему  было  неоткуда.  Зато
вернувшиеся на палубу родного "Юнайтед Стейтс" "Ф-18" доложили о выполненном
задании. Правда, они не могли точно указать, удалось  ли  нанести  "пиратам"
достаточно сильные повреждения, они все-таки запустили  ракеты  с  достойной
героев дистанции, но тем не менее успех был  налицо.  О  чем  и  доложили  в
Вашингтон с командного пункта "Юнайтед Стейтс".
   И только посланная добивать врага ударная группа самолетов  с  удивлением
отметила  наличие  своих  кораблей.  Надо  добавить,  что  на  этот  раз  ее
обстреляли. Были потери. Кроме того, вся группа "Авраама Линкольна" изменила
направление движения.
   Так что в обоих АУГ царил изрядный кавардак. Впрочем, любая война, а  тем
более  техническая,  изобилует  подобными  фактами.  А   в   данном   случае
натолкнуться на своих было гораздо проще, чем на противника, ведь своих было
больше, а значит, и площадь, которую они перекрывали, была намного солиднее.
Конечно, если бы не МТ, казуса могло бы не быть. Но ведь тогда не возник  бы
и весь сыр-бор с военным вторжением коммунизма, правильно?

   60 Предмет корабельной гордости

 - Послушайте, Марат, вы когда-нибудь слыхивали о такой плотности помех и о таком плотном тумане? - спросил Т„мкина командир корабля, когда они повстречались в узком проходном коридоре. Уже двое суток капитан второго ранга задавал этот вопрос каждому попадающемуся на пути офицеру. Он был бы рад задавать этот каверзный вопрос вообще каждому встречному-поперечному, но большую часть экипажа на "Тропическом" составляли мичманы и матросы, капитан считал, что не нужно обнаруживать перед ними полную растерянность старшего командного состава. Еще в самом начале произошедшего катаклизма, о причинах которого командир судна ведать не ведал, он попытался задать такой же вопрос непосредственным начальникам. Однако он не получил внятного разъяснения случившегося. Капитан-лейтенант Т„мкин не оказался исключением, он тоже ничегошеньки не знал.
   - Плохи дела, плохи, - констатировал капитан второго ранга  Рягузов  и  с
трудом протиснулся мимо вжавшегося в стену подчиненного -  разошлись  они  с
трудом. Надо сказать, что за последнюю пару лет Т„мкин  отрастил  порядочное
брюшко. Вначале он стеснялся подобного приобретения, а потом  привык,  более
того, он научился использовать его в служебно-технических  целях,  когда  он
усаживался за пульт, демонстрируя отставшему в соцсоревновании  подчиненному
свою виртуозность, то одну из операций, а  конкретней  -  отдачу  аппаратуре
команды на автосопровождение введенной в  перекрестие  цели,  он  проделывал
этим самым брюшком, лихо вдавливая им  рукоятку  управления  внутрь  панели.
Если поблизости  случалось  быть  матросикам,  они  наблюдали  сие  действие
открывши рот.  Технически  образованное  пузцо  капитан-лейтенанта