номит время при приведении ракет в  готовность.  Раньше  приходилось  еще
тратить драгоценные секунды на подъем  пусковых  установок.  А  ведь  каждая
лишняя секунда может принести смерть - здесь в  этом  теплом  море  у  врага
полное превосходство в воздухе.
   Ни  Геннадий,  ни  кто-то  другой  из  экипажа  понятия  не  имел,  какое
наносекундное светопреставление совершилось над Вьетнамским побережьем,  над
самим  Вьетнамом,  над  всей  Юго-Восточной  Азией,  да  и  почти  над  всем
полушарием считаные минуты назад. Искусственный катаклизм  их  абсолютно  не
затронул, он не смог пробраться через сто метров водной толщи.
   Наконец послышались нужные команды и ударило по ушам перепадом  давления.
Это откинулась наверху створка люка, и в задраенную восьмидесятипятиметровую
стальную сигару проникла  слабенькая  струйка  свежего  морского  воздуха  и
просочилась тоненькая полоска света, но как сильно она  слепила.  Вначале  в
люк протиснулся боевой зенитный расчет. Им  нужно  было  быстро  привести  в
готовность помещенные на  корме  спаренные  двадцатимиллиметровые  автоматы.
Конечно, это было слабым утешением, если над  ними  уже  висел  какой-нибудь
палубный  противолодочный  "Трэкер".  Но  все-таки   какую-то   надежду   на
возможность самообороны это давало.
   И вот только после них младший Гриценко выскочил наружу, аккуратно волоча
за собой приборы, установил их в очищенные помощником  гнезда  и  взялся  за
свою работу. Вообще Геннадий заканчивал училище по специальности торпедиста,
но однажды Родина сказала "Надо!", и  он,  как  истинный  кандидат  в  члены
партии, ответил "Есть!"  и  освоил  профессию  штурмана,  по  крайней  мере,
частично.
   Из противоречий построена эта жуткая Вселенная. С одной стороны, свечение
Солнца действовало на душу умиротворяюще, а главное  -  помогало  лейтенанту
Гриценко крыть рекордные нормативы по определению настоящего географического
положения  лодки,  но  с   другой,   как   удобно   парящим   на   дежурстве
разведывательным  "Орионам"  и  "Трэкерам"  распознавать  издали  ее  черную
сигару. Тут, даже будучи коммунистом,  а  не  то  что  кандидатом,  молиться
начнешь, хотя с опаской, оглядываясь и про себя.
   - Есть точные координаты, товарищ капитан! -  доложил  Геннадий  Павлович
Гриценко в теплый, совсем не обледенелый, как на Балтике, микрофон.
   - Слушаю, лейтенант! - мгновенно отозвался начальник и добавил: - Делаешь
успехи, Гена, - впервые за время службы так по-домашнему. - Диктуй!
   И пошли цифры.

   14 Пожары моря

   Вообще-то  мы  знаем,  что  военная  акция  советских  подводников   была
отчаянной, вероятность ее осуществления была  очень  проблематична.  И  это,
поймите, при массированном варианте. Что говорить о  проблеме  использования
ракетных лодок поодиночке, когда всего четыре крылатых посланца  действовали
бы против целых соединений.  Приходится  признать,  что  на  рассматриваемый
период советский подводный флот годился только для атомной и никакой  другой
войны, когда уже все средства хороши и очередное  худо  не  делает  ситуацию
более мерзкой.  Сейчас,  используя  все  преимущества,  перечисленные  выше,
результаты оказались довольно скромными, однако в нескольких случаях...
   Авианосец "Китти Хок" производил  дозаправку  с  танкера  "Сиэттл".  Суда
стояли очень близко, а кроме того, с другой стороны от борта танкера доливал
свои  баки  крейсер  "Коламбес".  Им  всем  не  повезло.  Вся   эта   группа
представляла собой очень соблазнительную цель, и, когда она попала в широкий
телеобъектив советской ракеты,  операторы  наведения  на  далекой  "Виски  с
содовой" перестали дышать. Корабли не могли даже попытаться совершить маневр
уклонения, кроме того, имея под рукой заправщик, они не  могли  использовать
комплекс противоракетного оружия в полном объеме.  Прикрывающие  их  эсминцы
даже не сумели обнаружить подлетающие ракеты,  а  самолет  радиолокационного
обнаружения, висевший в сотне километров, был выведен из  строя  космическим
катаклизмом и теперь управлялся вручную, пытаясь без  приборов  найти  место
своего взлета - авианосец "Рэйнджер".
   Одна  из  ракет  взорвалась  в  тридцати  метрах  от  "Коламбеса".  Этого
оказалось достаточно, чтобы сдуть напрочь бортовую  мачту-надстройку  вместе
со всеми локаторами, смести в море всех занятых на верхней палубе моряков  и
срезать напрочь шланги, через  которые  поступало  горючее.  А  еще  крейсер
получил  несколько  мелких  пробоин   выше   ватерлинии.   Вспыхнул   пожар.
Подлетевшая спустя десяток секунд вторая ракета довершила дело. Она,  как  и
первая, приблизилась со стороны носа  кораблей  и  вошла  точнехонько  между
боевыми монстрами, в мирный, зафрахтованый для  войны  "Сиэттл".  Взрыв  был
очень сильный. Полыхнула боевая часть, затем - топливо  ракеты  и  несколько
позже - пары горючего внутри баков танкера, ну  а  потом  ахнуло  самолетное
горючее внутри громадины авианосца. Уже вслед за этим стали  последовательно
рвать  корпус  изнутри  самолетные  бомбы.  Из  всей  этой  связки  кораблей
некоторое  время  как  боевая  единица  управлялся  и  жил  только   крейсер
"Коламбес". Но на палубе был ад, и некому было расцепить остатки связывающих
корабли тросов. Однако "Коламбес" завел турбины и, рвя их напрочь, попытался
отойти в сторону. В этот миг на его  корме  шарахнула  от  перегрева  первая
ступень противокорабельной ракеты "Тартар". Она разнесла свою  соседку.  Обе
боеголовки отбросило  в  сторону.  Одна  совершила  километровый  перелет  и
приводнилась, охлаждаясь, в  Южно-Китайском  море.  Зато  другая  умудрилась
свалиться на палубу возле  переднего  орудия  эсминца  "Уильям  Лоу"  и  там
совершить  самоликвидацию.  Башня  была  снесена  напрочь  и  отправилась  в
длительную глубоководную экспедицию вместе с боевым расчетом, а на  "Уильяме
Лоу" тоже вспыхнул пожар.
   Даже на черно-белых экранах операторов "Виски с содовой" этот и  особенно
вершащийся рядом пожар привлекали взоры, а следовательно, и рыскающие в небе
ракеты.
   В эту кучу малу угодила очередная посланница  Советского  Военно-Морского
Флота. Злополучный крейсер  "Коламбес"  получил  еще  несколько  смертельных
повреждений. Вообще уменьшенное бронирование западных кораблей,  построенных
после Второй империалистической войны, играло с ними плохую  шутку.  Эсминец
"Уильям Лоу", став заметной мишенью со сниженной подвижностью, был  обречен.
В  него  попала  всего  одна  ракета  с  "ВиС",  однако  и  этого  оказалось
достаточно.

   15 Полеты над морем

   И вот наконец-то полыхнуло последовательно, расчет зенитного пулемета мог
наблюдать, как удаляются,  тают  в  голубом  дрожащем  мареве  неба  шипящие
огненные  кляксы.  Красота!  Только  жаль,  не  видно,   куда   ушли,   куда
провалились, исчезая за выгибом моря. И как хочется, чтобы не зря.
   А тут, под  ними,  внутри  корпуса,  операторы-наведенцы,  уставившись  в
черно-белые экраны, живут глазами там, в накатывающейся навстречу голубизне,
а их руки замерли на книппелях, отслеживая узкий участок реальности, видимый
камерой-передатчиком. И эта черно-белая реальность валится на-встречу, вроде
бы не меняясь: серое море на фоне серого  неба,  сплошная  монотонность  без
ярких   красок   дня    и    вожделенных    плавучих    мишеней.    И    нет
самолетов-корректировщиков, и, может, вообще  никого  нет,  может,  покоится
остальная подводная армада  на  дне  морском,  а  всплыла  только  "Тридцать
восьмая" одна-одинешенька и смешит американцев своей наивностью? Что для них
четыре ракеты с крыльями против многослойной ПВО?
   И словно в подтверждение стерлось  изображение  на  двух  пультах,  пошло
полосами, зашипело рябыми блямбами. Значит - нет одной  "крылатой",  а  даже
если есть, если еще бурит воздух, то  все  ж  таки  стряслось  что-то  с  ее
внутренностями, много раз проверенными, но ведь не летавшими до сего момента
в действительности ни разу. Ане исключено, что распилило "крылатую" на части
скорострельной пушкой какого-нибудь "Интрудера",  поднятого  по  тревоге.  И
теперь парящий на высоте шесть тысяч дальний  радиолокационный  обнаружитель
"Трейсер" наводит  воздушного  охотника  на  следующую.  И  не  узнать,  что
случилось, - не видно врага. Слишком  мал  угол  обзора,  только  "вперед  и
прямо"
   Ну  что  ж,  поскольку  два  оператора  отдыхают,  на  остальных  большая
ответственность. Вперед и прямо, ракеты! Вперед и прямо, "Тридцать восьмая"!
Потому  как  погружаться  пока  нельзя,  а  подвижность  -  последний  оплот
безопасности.

   16 Чешуи драконов

   Однако  основной  удар  десятков  подводных  ракетоносцев   пришелся   по
соединению во главе с авианосцем "Америка". Не  потому,  что  авианосец  был
самым мощным, а просто потому, что оказался ближайшей целью  такого  класса.
Да, многим лодкам не повезло: пальнув свои ракеты в неизвестность, они так и
погрузились в пучину океана ни с чем - их операторы не смогли найти  никаких
целей, кроме синего моря.
   Но многим морякам-балтийцам посчастливилось. Они увидели в  своих  быстро
несущихся и ежесекундно меняющих перспективу  камерах  множество  прекрасных
целей. Однако здесь возникло противодействие. Да,  на  дальних  подступах  в
связи с выбыванием из строя "Хокаев"  и  большинства  радиолокаторов  ракеты
обнаружены не были, но уж здесь, вблизи, их все равно заметили.
   Навстречу им метнулись трассирующие очереди, с  нар  яды-ловушки,  ракеты
противовоздушной обороны. На последние было  мало  надежды.  Все  стоящие  в
первой очереди запуска, то есть находящиеся  в  стартовых  пилонах  либо  на
чем-то похожем, в основном вышли из строя от ЭМИ.  Так  что  первые  ушли  в
небесную высь задарма,  просто  расчищая  место  для  следующих  и  создавая
видимость разумной деятельности-суеты.  Каждый  хоть  чуть-чуть  управляемый
после космического катаклизма корабль выплюнул  в  небо  снаряды  и  ракеты,
расплескивающие вокруг него облако  тонко  нарезанной  фольги,  затрудняющей
наведение  по  радиолокатору.  Но  поскольку  советские  ракеты   наводились
командно и по визуальному изображению, это мечущееся движение  нисколько  на
них не  повлияло.  То  же  относилось  и  к  излучающим  тепло  инфракрасным
ловушкам. Можно было бы вздохнуть с облегчением, однако, кроме того, в  небо
пальнули дымовые снаряды. Вот это  было  гораздо  хуже.  Изображение  и  так
являлось  черно-белым,  а  тут  еще  эта  помеха.  А   облака   дыма   росли
стремительно, пряча корабли.
   Да, апофеоз этого боя длился десятки секунд, но сколь много спрессовалось
в нем событий и чувств.
   Автоматические пулеметы "Вулкан-Фаланкс" были идеальны  для  стрельбы  по
быстрым мишеням. Как только в зону действия, то есть на дальность чуть более
полутора километров, вклинивалась вражеская  ракета,  пятитонная  пулеметная
машина приходила в радостное возбуждение, длившееся две с половиной секунды.
В  эти  мгновения  пулемет  успевал  выпустить  около  двухсот  патронов   в
направлении  цели.  Еще  через  две  секунды  цикл  повторялся.  Лишь  после
пяти-шести  серий  требовался  перерыв  на  перезарядку.  Для   медлительных
дозвуковых целей "Вулкан-Фаланкс" был  страшным  противником.  Но  советские
ракетные снаряды  превосходили  эти  скоростные  показатели.  Тем  не  менее
"Вулкан-Фаланкс" был не один, и против гонцов "ВиС"  работали  целые  группы
других систем уничтожения, сохранивших боеспособность после магнитной  бури.
Так что из более чем десяти ракет, направленных  на  "Америку",  только  две
достигли цели. О, если бы их боеголовки были атомные! Но...
   Современный авианосец представляет  собой  очень  живучую  систему.  Даже
взлетная палуба у него собрана из броневых листов, хоть и не очень толстых.
   А дабы вломиться без спроса в жизненно важные отсеки, нужно проломить три
такие палубы и здесь свести  знакомство  с  кевларом  толщиной  свыше  шести
миллиметров   -   серьезное   препятствие   для   ослабленных    предыдущими
столкновениями осколков. А ведь только там, за этими преградами,  находилось
взрывоопасное самолетное топливо, огнеопасное  -  корабельное  и  смертельно
опасный груз - боеприпасы.  Там  же  покоилось,  в  специально  отгороженном
хранилище, святое  -  атомные  бомбы  и  ракеты.  И  только  совсем  глубоко
помещались агрегаты-движители всего восьмидесятитысячетонного левиафана.
   Но одна умудрилась попасть в самолетоподъемник, да еще  в  момент,  когда
агрегат доставал на свет божий перехватчик "Крусейдер" вместе с тягачом. Оба
мгновенно полыхнули. Сам тягач подвинуло в сторону, и он умудрился заклинить
450-тонный подъемник, а осколки ударили внутрь ангара.  Там  сразу  возникло
несколько  очагов  пожара,  и  самолеты,  ведущие  дозаправку,   взорвались,
загорелись. В тот же момент вторая  ракета  врезалась  в  середину  палубной
надстройки: гигантский корабль лишился  сразу  не  только  командира,  но  и
центрального пульта распределителя противопожарной  обороны.  Пожар  охватил
почти  весь  ангар  На  происшествие  напластовалось  еще  одно  совпадение.
Авианосец "Америка" продолжал двигаться вперед,  производя  запуск  и  прием
самолетов. В теперешний момент он в основном занимался  последним,  так  как
после произошедшего недавно  космического  взрыва  масса  самолетов  терпела
бедствие и требовала срочной посадки. В момент  взрыва  последней  ракеты  к
борту уже приблизился очередной, с выведенной из строя автоматикой "Фантом".
Палубу качнуло, сам самолет ударной волной снесло в сторону и бросило на эту
самую палубу, от удара  сломалось  левое  шасси.  Летчик  все  еще  сохранял
самообладание и, поскольку летательный аппарат не опрокинулся, уже был готов
произвести взлет. Однако в этот момент там, внизу, в ангаре рванул первый  в
очереди лайнер и взрывом выворотило наружу секцию верхней  палубы.  "Фантом"
состыковался с торцом четырехсантиметровой брони и сразу  потерял  скорость.
Летчик задействовал катапульту, однако, поскольку самолет теперь двигался на
боку, пилота расплющило о стоящий в сорока метрах  спасательный  вертолет  -
"Хаски". Сама его машина, уже пылая, угодила в группу  палубных  штурмовиков
"Скайрейдер". Они были без подвешенных боеприпасов, но заправлены.

   17 Зубы драконов

   Ни  черта  они  не  знали,  ничего  они  не  видели,  не  слышали  и   не
предчувствовали - сказки все это о телепатии и экстрасенсах - предсказателях
будущего. Уж кому-кому,  а  им,  неделями  отрезанным  от  солнца,  травы  и
воздуха, живущим внутри стального пузыря -  осколка  верхнего,  не  ценимого
нами, мира, на роду было написано обладать некими  свойствами,  недоступными
большинству смертных. Ничего у них на поверку не оказалось, ни интуиции,  ни
точного предвидения, а что до последующих разговоров: "Вот я -  то  знал,  в
последний момент понял, что случится, погнало меня что-то из того  отсека  в
другой", так то интерпретации из счастливого  будущего,  когда  воспоминания
стерлись, напластовались новыми оборотами перемотки  переживаний,  а  лакуны
заполнились произвольным художественным вымыслом. Потому как событие  это  -
значительное и поворотное, равное по мощи рождению на свет божий,  вершилось
быстрее моргания глазами, а пересказывалось долго, красиво и  со  значением,
совсем в другом временном ряду, потому как краткость не ассоциируется у  нас
с великим и миллион лет все равно в голове  нашей  пересилит  тысячу,  хотя,
может,  ничегошеньки  в  тот  миллион  не  совершилось.  Так  устроена  наша
психология,  из  противоречий  созданная  и  заставляющая  каждого  из   нас
подсознательно верить, что вся Бесконечность вращается по эллипсу,  в  одном
из фокусов которого находится "я".
   Ну, а здесь в один момент рассыпалось множество эллипсов, а еще больше их
поменяли орбиты. И если рассказывать реалистично, то все шло по плану,  пока
не зазвенело в ушах от визга лопающейся стали, и...
   Но если излагать красиво и ровно, то...
   "Ф-4Б" возвращался на родной "Рэйнджер" один. Когда-то он имел напарника,
но час назад  тот  умудрился  попасть  под  огонь  четырехствольной  зенитки
вьетконговцев.  Благо  что  летчик  благополучно  отделился  от   потерявшей
управление машины. Его везучий напарник долго кружил над местом приземления,
покуда не получил подтверждение о нацеливании в зону спасательных вертолетов
"Хаски". На обратном пути, на свое счастье, "Ф-4Б" был достаточно примитивен
для получения аварийных повреждений из околоземных далей, а  потому  миновал
эти страшные для сложных искусственных образований наносекунды легко -  так,
дрогнули стрелки приборов все сразу и вдруг, но тут же вернулись  в  любимое
пилотом состояние. Человек даже не успел как следует испугаться, а уже опять
все "окей". Позже пошли сбои радиосвязи, какой-то кавардак в эфире -  череда
накладывающихся зовов о помощи  от  летательных  аппаратов,  а  минут  через
двадцать (впрочем, пилот  фиксировал  время  более  точно)  с  ЦУВД  (Центра
управления воздушным движением) поступил приказ  о  запрете  на  посадку,  а
вскоре о перенацеливании на другой авианосец - "Форрестол" -  на  целых  сто
пятьдесят километров дальше на юг.
   Вот  тогда,  после  разворота,  он  и  зафиксировал  ракетный  залп.  Ему
показалось, что пуск произошел прямо  из  южнокитайской  синевы,  однако  он
понял свою  ошибку,  когда,  заваливаясь  на  крыло,  острым,  тренированным
зрением заметил тончайшую черную полоску. Он сконцентрировал на ней внимание
еще до того, как оттуда снова полыхнуло огнем, и снова вверх  ушли  пылающие
стрелы.
   Тогда он, сдерживая волнение  и  лишь  чуть-чуть  выдавая  себя  голосом,
вызвал ЦУВД и доложил о всплывшей субмарине. Он и так знал о ее национальной
принадлежности, ракетные лодки имелись только у русских. Это был  прекрасный
случай  расквитаться  за  напарника,  сидящего  в  джунглях  со   взведенным
пистолетом. Летчик не знал  о  нападении  на  родную  эскадру,  но,  по  его
скромному  мнению,  не  стоило  Советам  устраивать  учебные   стрельбы   на
территории, контролируемой американским флотом. Вот только с боеприпасами  у
него было не густо: ничего в отсеках, ничего под крыльями, а лишь кое-что  в
скорострельной двадцатимиллиметровой пушке  "М-61",  пристегнутой  в  нижней
части корпуса. Он пошел в атаку не раздумывая.

   18 Черные волны леса

   Их  высадили  на  ничем  не  примечательной,  но  заранее  выявленной   и
отмеченной аэроразведкой поляне. Пятерка тяжелых вертолетов "Чинук"  сделала
это  невероятно  быстро.  Затем  машины,  называемые  в  народе   "летающими
вагонами", поднялись как можно выше и вскоре растаяли в небе.
   Первое, что они сделали, - это  проверили  связь  и  обменялись  веселыми
шуточками с людьми, находящимися  в  полной  безопасности  и  комфорте  -  в
полевом  штабе  за  двести  миль  от  посадочной   поляны.   Радиопереговоры
осуществлялись   через   патрулирующий   на    чуть    меньшем    расстоянии
самолет-ретранслятор.  В  этом  мире  почему-то  не  прижились   околоземные
спутники связи.
   Параллельно часть из них обшаривала окружающую растительность  в  поисках
враждебно настроенных жизненных форм. Потом абсолютно  все  некоторое  время
занимались мимикрией: закрепляли на касках и  плечевой  сбруе  пучки  травы,
подкрашивали лица из помещенных в бесчисленных карманах тюбиков.  Затем  они
кивнули друг другу, надвинули каски  поглубже  и  растворились  в  джунглях,
держа пальцы на снятом с предохранителя  оружии.  Их  пути-дороги  лежали  в
разные стороны, но цель у них на картах и в головах была одна и та же.
   Они были элитным подразделением для специальных операций. Более того, они
были даже не "зелеными беретами", которых в мире уже насчитывалось пятьдесят
тысяч  человек,  а  еще  круче  -   новинкой,   очередным   административным
достижением. Пентагона. Некоторые из подразделений готовились и  снаряжались
для тропиков, другие  -  для  пустынь,  следующие  -  для  среднеевропейской
поло