есть.


   Еще  один  урок  истории.  Он  посвящен  тому,  как  Джерри  Розен,  ас
журналистского расследования, пытался написать хорошую статью и  при  этом
не в последнюю очередь спасти несколько жизней, а вместо этого  вылетел  с
работы. Законспектируйте, по окончании эры постмодерна будет контрольная.
   Три года назад я работал в другом оппозиционном еженедельнике,  "Бэйбэк
Кларион" - мелкий такой горчичник-грязекопатель выходил в Бостоне.  И  вот
мой редактор дал мне задание - разобраться с потоком жалоб на  электронную
фирму средних размеров, расположенную в пригороде  Бостона  Фреймингеме  -
сердце компьютерной индустрии Восточного побережья с начала восьмидесятых.
Как вы, быть может, догадались, фирма звалась "Сайб-серв".
   Она была одной из многих, отоваривавших бум домашних систем виртуальной
реальности для потребительского рынка. До того она кучу денег просадила на
дерьмовых дешевых домашних роботов, пытаясь их  продать  через  свою  сеть
магазинов, и потому "Вид-Максс" был одним из немногих  продуктов,  которые
держали компанию на плаву. Пока  вроде  все  шло  гладко,  но  в  связи  с
последним  улучшенным  вариантом  "Вид-Максс  Дейта-Руум  310"   появились
проблемы.
   Сам продукт был во многом похож на своих конкурентов: прибор  превращал
любую пустую комнату в  среду  виртуальной  реальности,  перенося  клиента
туда, куда тот хотел, если только это место можно  было  смоделировать  на
процессоре машины: примерно то, для  чего  хотел  писать  программы  Джах.
Хочешь посмотреть, что прямо сейчас делают на Марсе зонды НАСА? Поиграть в
ролевую игру по фантастическому  роману?  Сделать  покупки  в  Виртуальной
Галерее? Если у  тебя  есть  подходящая  аппаратура  и  хватает  денег  на
высокоскоростную связь  с  разными  сетями,  "Дейта-Руум  310"  тебя  туда
доставит с музыкой.
   Но в отличие от такого же  оборудования  от  "Майкрософт-Коммодор"  или
Ай-Би-Эм, оборудование виртуальной  реальности  от  "Сайб-серв"  содержало
крупные недочеты. Прежде всего там не было встроенного таймера прерывания,
и всякий, кто входил в киберпространство, мог там оставаться, пока  ад  не
замерзнет  или  в  Каире  снежную  бабу  не  слепят.  А  из-за  ошибок   в
коммуникационных программах, которые поставлялись с оборудованием, каждый,
кто  чуть-чуть  разбирался,  мог  врубиться  в  обход  систем   защиты   в
коммерческие сети ВР, не назвав номера кредитной карты.
   Такого типа ошибки уже сделали продукт "Дворецкий-3000"  той  же  фирмы
притчей во языцех в компьютерных кругах. Компания старалась делать  быстро
и  дешево,  чтобы  сыграть  на  тенденциях   рынка.   Скрытые   недостатки
"Дейта-Руум 310" большинству покупателей были незаметны, а вот их  детишки
вскоре  обнаруживали  эти  глюки,  позволявшие  проводить  сколько  хочешь
времени в любых сетях ВР, даже в тех, куда можно  было  по  идее  попадать
лишь с согласия родителей. Вот смеху-то бывало  у  этих  родителей,  когда
вдруг приходил счет на три косых от телефонной  службы  "Дом  любви  мадам
Эвелин"!
   Это было плохо, но были вещи и  похуже.  Судя  по  приходившим  в  нашу
газету  письмам  разгневанных  родителей,   некоторые   детишки   в   этом
киберкосмосе затерялись. Они прибегали из школы, запирались  в  комнате  с
компьютером и с  помощью  паролей,  которыми  обменивались  с  приятелями,
уходили в любой по своему выбору мир ВР. А  из-за  отсутствия  встроенного
таймера прерывателя они  домой  уже  не  возвращались.  Это  стало  формой
бегства от фактической реальности, которая им не нравилась, и похлеще, чем
телевизор или наркотики или телефонная служба 1-900 для прежних поколений.
Эмоционально неустойчивые подростки, случалось, предпринимали суицидальные
попытки  и  пытались  уморить  себя  голодом  до   смерти,   запершись   в
воображаемом мире и отказываясь выходить.
   Когда я в это дело влез, я понял, что "Сайб-серв" все это уже знает, но
не предпринимает ровным счетом ничего. Корпорация наняла профессионального
психолога-консультанта, чтобы  он  подключался  к  системам  и  уговаривал
подростков  выйти   из   виртуальной   реальности.   Пострадавшим   семьям
выплачивалась щедрая компенсация, если они  соглашались  держать  язык  за
зубами и не подавать в суд. Но "Дейта-Руум 310" не была отозвана  с  рынка
для оборудования таймерами, и в коммуникационные программы не были внесены
исправления.  Вместо  исправления  ошибок  компания  направила  усилия  на
сокрытие информации о дефектах от потенциальных покупателей и конкурентов.
   Однако некоторые семьи хотели гласности и  некоторые  дети  -  тоже;  в
частности, тринадцатилетний парнишка из Ньютона, который провел полгода  в
психиатрической лечебнице Нью-Хемпшира после  попытки  самоубийства  -  он
почти три дня находился в виртуальном мире. Они сообщили  в  "Кларион",  и
тут в эту историю ввязался я.
   Главным по  связям  с  общественностью  в  "Сайб-серв"  был  тогда  Пол
Хюйгенс. Он поначалу очень дружелюбно потрепал меня по  холке,  отмел  все
обвинения и даже предложил  поставить  это  оборудование  у  меня  дома  -
разумеется, бесплатно - "для проверки". Когда я не опрокинулся на спину  и
не завилял хвостиком, он разослал по  компании  циркуляр  "для  служебного
пользования", мягко намекнув, что любой сотрудник, в ответ на  мой  звонок
не повесивший трубку в тот же миг, может потерять работу.
   Надо отдать должное Хюйгенсу - он всего лишь делал свою работу. Ну  что
ж, он свою, я - свою. После нескольких недель такой вот глухой защиты  мне
удалось   найти   бывшего   служащего   научно-исследовательского   отдела
"Сайб-серв", мучимого комплексом  вины,  и  он  мне  поведал  в  анонимном
интервью о  фатальных  дефектах  "Дейта-Руум  310".  Это,  да  еще  анализ
обстоятельств, позволило мне написать о компании разоблачительную  статью.
Ее напечатал "Кларион" после двух месяцев тяжелой работы, а еще через пару
месяцев после публикации "Дейта-Руум 310" отозвали с рынка, а  у  компании
оказались на руках несколько десятков судебных дел по искам пострадавших.
   И тогда я потерял работу. Как только вышла статья, Хюйгенс связался  со
всеми компаниями бостонского региона, связанными с  "Сайб-серв",  все  они
торговали электроникой и помещали рекламу в "Бэйбэк Кларион". Они, в  свою
очередь, наехали на  издателя  "Клариона"  с  угрозами,  что  снимут  свою
рекламу, если не будет напечатано опровержение и меня не уволят.
   "Кларион", как и большинство оппозиционных газет, был  независимым,  то
есть полностью зависел от доходов с рекламных  объявлений.  У  большинства
издателей - как вот у Перла, благослови Господь его прогорклую душу, - как
стальной стержень, твердо сознание: газета нужна рекламодателям не меньше,
чем они ей, и что дай им палец - всю руку оттяпают.
   Однако незадолго до описываемых событий  "Кларион"  был  продан  одному
скряге, в отношении журналистской этики совершенно девственному,  да  и  к
тому же не наделенному достаточным количеством здравого смысла,  чтобы  не
позволить превратить себя в половую тряпку пустыми угрозами. Этот  студень
испугался, что не купит себе летний коттедж в Марта-Виньярде, и наложил  в
штаны.
   Через две недели после появления статьи я остановился по пути на работу
выпить кофе и глянуть "Глоб геральд". В редакцию  я  приехал  на  двадцать
минут позже - такое случалось и никаких нареканий  не  вызывало.  На  этот
раз, когда я подошел к  своему  кабинету,  на  нем  висел  приказ  о  моем
увольнении. Причиной были названы "регулярные опоздания".
   Я очистил стол и  укладывал  папки  в  коробку,  когда  вдруг  зажужжал
принтер. Из принтера выползал от руки написанный факс:
   "_На богов не залупайся_".
   Подписи не было, но я проверил телефонный  номер  отправителя  по  базе
данных и увидел,  что  он  направлен  с  добавочного  номера  Хюйгенса  на
коммутаторе "Сайб-серв". Его  компания  вылетала  в  трубу,  но  он,  черт
побери, прихватил с собой и меня.


   И вот теперь я в другом месте и  в  другое  время  снова  залупаюсь  на
богов.
   - Хюйгенс хотел меня оттуда убрать, - сказал я. - Не знаю,  в  чем  там
дело, но есть что-то, что он хочет от меня скрыть. Однажды я его обставил,
и второго раза он не хочет.
   - Может быть, - кивнул Джон. - Может быть.
   - Да, кстати, я нашел женщину, которую  вчера  встретил.  -  Я  откинул
сиденье назад. Джон уже был на восточном выезде  с  магистрали  "И-64",  и
автомобиль скользнул в текущий к городу поток. - Как раз  перед  тем,  как
Хюйгенс меня отловил. Она была на той стороне зала...
   - Ты ее нашел? - слегка  заинтересовался  Джон.  Он  обошел  прущий  по
правому  ряду  двойной  трейлер  и  проскочил   между   старой   "БМВ"   с
иллинойсскими номерами и доходягой-газомобилем. - И как она выглядела?
   - Афро-американка, пять футов шесть дюймов, скорее  полная,  лет  около
сорока пяти. - После некоторого колебания я  добавил:  -  Я  камерой  взял
крупный план ее нагрудного знака.
   - Да?
   - Прочел ее должность. На табличке было написано.
   - Не шутишь?
   - Не шучу.
   Я замолчал.
   - Ну? - спросил Джон.
   Я показал на колымагу впереди:
   - Слушай, даже не верится, что кто-то еще выпускает на дорогу  подобные
автомобили? Говорили ведь, что  примут  закон  о  моральном  и  физическом
старении техники, а тут такой вот драндулет...
   - Джерри...
   - Я думаю, придется сделать колонку на эту тему.  Ты  понимаешь,  я  не
против, если Чеви Дик или кто-то в  этом  роде  чинит  древнюю  технику  и
разок-другой покатается, но такая  вот  мерзость  среди  бела  дня  -  это
безобразие...
   - Да ладно тебе, - вздохнул Джон. - Что ты хочешь узнать?
   Я усмехнулся. Эта наша старая игра со времен  журналистского  колледжа:
обмен информацией на равных. Ты мне расскажешь свои секреты, я тебе свои -
баш на баш. Иногда  ставки  были  повыше  сегодняшних:  когда  он  захотел
узнать, как зовут симпатюшку-брюнетку из сто первой группы  экономического
факультета, я у него выторговал домашний телефон нашего  ректора.  Отлично
получилось: я звонил ректору  в  воскресенье  вечером,  когда  он  смотрел
футбол, и задавал ему неудобные вопросы по программе следующего  семестра,
а Джон узнал имя своей будущей жены.
   - Рубиновая Ось, - сказал я. - Что это за зверь?
   - Это, - вздохнул Джон, - нечто вроде кодовой фразы. Честно говоря, сам
толком не знаю. Знаю только, это что связано с программой "Сентинел".  Эта
леди о ней упоминает, значит, это почему-то важно.
   Он вдруг щелкнул пальцами и опустил  плоский  автомобильный  экран  над
ветровым стеклом.
   - Глянем, может быть, Си-эн-эн покажет запуск.
   - "Не знаю" не считается.
   - Ладно, согласен, - сказал Джон, держа одну руку на баранке, а  другой
переключая телевизор на Си-эн-эн. - Задай другой вопрос.
   - О чем ты хочешь говорить с этой женщиной? Что за история?
   На экране дикторша Си-эн-эн читала сообщение о развертывании  армейских
сил на границе Орегона. Вереница солдат с винтовками, сбегающих  по  трапу
транспортного самолета ВВС, бронетранспортеры и танки прут по  магистралям
среди хвойных лесов, антивоенные демонстрации, строящие баррикады на  пути
армейских эшелонов...
   - Вроде бы дело об убийстве, - сказал Джон, тщательно подбирая слова. -
Мой источник - как я думаю, эта самая леди - сообщил мне, что недавно  был
убит один ученый из "Типтри". Хотя полиция по-прежнему  считает,  что  это
несчастный случай, эта леди твердит, что это часть заговора и что к  этому
имеет отношение эта самая Рубиновая Ось.
   На экране вновь возникла студия Си-эн-эн,  в  окошке  в  углу  показали
логотип НАСА.
   - Вот и оно, - сказал Джон, включая громкость.
   "...полчаса назад запущенный с мыса Канаверал, во Флориде, - прорезался
голос дикторши на фоне взлетающего шаттла "Эндивур".  -  На  борту  шаттла
груз элементов  для  окончания  сборки  спутника  противоракетной  обороны
"Сентинел-1".
   Анимационная   заставка:   массивный   спутник,   похожий    на    свое
топографическое изображение в атриуме  "Типтри",  заменил  происходящее  в
живом эфире.
   "Стыковка  между  шаттлом  и  спутником  ценой  в  двадцать  миллиардов
долларов ожидается завтра во второй половине дня".
   - Убийство? - переспросил я. - А какое это имеет отношение к...
   - Забудь, - сказал Джон, выискав наконец возможность обогнать "БМВ".  Я
обернулся на водителя: здоровенная будка  в  бейсбольной  кепке,  в  зубах
зажата сигара. - Все, что можно, я тебе уже сказал, и даже этого  говорить
не следовало. Твоя очередь.
   - Берил Хинкли. Согласно табличке -  старший  научный  сотрудник.  Если
хочешь, Джах тебе отпечатает фотографию, чтобы ты узнал ее у Клэнси.
   - Я был бы признателен.
   Еще несколько миль мы проехали молча. Пригороды уступили место деловому
району Клейтон. Через кризис Клейтон прошел очень  удачно:  новые  офисные
здания, богатые дома, и очень мало следов тряхнувшего город  землетрясения
силой в 7,5 балла. Конечно,  большая  часть  федеральной  помощи  протекла
сюда. Правительство очень хорошо понимало, кто достаточно богат  и  сможет
вернуть ссуду, а власти Сент-Луиса не хуже знали,  где  живут  влиятельные
избиратели.
   - Ты в это не вмешивайся, - вдруг сказал Джон.
   - Извини?
   - Ты в это не вмешивайся, - повторил он. - Я знаю,  ты  ищешь  материал
для статьи и вообще волнуешься из-за своей  работы,  но...  давай  этим  я
займусь сам? Если мне потребуется,  я  тебе  обязательно  скажу,  и  тогда
поделим полосу...
   - Да брось, Джон. Ты же знаешь, что мне на это...
   Он взглянул на меня искоса, и я запнулся. Это была  ложь,  и  Джон  это
знал. Нет, я не волновался, я отчаивался.  Если  я  не  сделаю  что-нибудь
впечатляющее живой рукой, Перл найдет нового штатного работника, а я снова
окажусь на улице. В лучшем случае  останусь  внештатником,  пробавляющимся
видеообозрениями в "Биг мадди" за медные деньги и ночующим  в  приюте  для
бездомных.
   Я не собирался отбивать хлеб у своего друга, но эта закрутка с "Типтри"
и Берил Хинкли и "Рубиновой Осью" была как горячая картофелина, которую  я
не мог не попытаться цапнуть.
   - Ты же не сможешь...
   - Знаю. - Джон не отводил глаз от  дороги.  -  Понимаешь,  мы  с  тобой
должны друг другу верить. Это дело серьезное, а может быть  -  и  довольно
опасное. И просто... дай мне самому разобраться со своими делами. Ладно?
   - Как скажешь, так и будет.
   У Джона моих проблем не было. Все, что я потерял, у него было.  Хороший
автомобиль, дом в пригороде, жена,  которая  его  не  презирала,  надежное
положение на работе. Ребенок, живой. Конечно, я ему завидовал.
   Какую-то секунду я его даже ненавидел, несмотря на старую дружбу.  Джон
понял мое настроение и нервно прокашлялся.
   - Послушай, если я могу дать  совет,  то...  есть  вещи,  которые  надо
оставить позади. - Он заколебался. - Тебе сейчас трудно,  и  это  понятно,
но... Джейми больше нет, и...
   - Да-да. Джейми больше нет, и с этим надо жить  дальше.  Я  знаю.  Надо
жить.
   Я снова включил автомобильный телевизор.
   - Слушай, сейчас как раз должны крутить "Бэтмена". Не помнишь, на каком
канале?
   Джон  заткнулся.  Я  нашел  любимый  мультик  своей  беспутной  юности.
Знакомая мелодия песни-заставки заполнила машину, и мы  под  нее  проплыли
оставшуюся часть дороги в наш район: один -  двумя  ногами  в  реальности,
другой - старающийся любой ценой от нее сбежать.
   Надо жить. Верно, Джон. Была и у меня жизнь.
   И мальчишка у меня был, черт бы все побрал.



8. ЧЕТВЕРГ, 12:45

   Камеру Джаху я забросил по дороге в офис, и он обещался обработать диск
и отдать мне отпечатки к концу дня. Еще он меня проинформировал,  что  его
батюшка обнаружил мой уход и - я цитирую - "ссал кипятком".
   Это означало, что на второй этаж надо пройти на цыпочках.  Я  надеялся,
что Бейли раз в жизни слинял куда-нибудь на ленч, но возле двери Перла мне
ударил в нос запах жареных мозгов. Жареные мозги - самый мерзкий  из  всех
сент-луисских деликатесов, и Перл его обожал. Каждый день  он  приносил  в
офис полную тарелку этого добра и потреблял его на виду у всего персонала.
Когда я прокрался к своему столу, он не стал отрываться от  мозгов,  но  в
конце концов - я знал - он ко мне прицепится.
   Я решил, что лучше всего изобразить такую кипучую  деятельность,  чтобы
меня хотя бы не назвали сачком. И потому я сел за  стол  и  стал  сочинять
свою колонку в номер будущей недели. Темой я выбрал недавний налет ВЧР  на
Муни. Утренняя "Пост-диспетч" дала  мне  голые  факты,  такие,  как  число
пострадавших,  но  в  мою  колонку  попали  более  субъективные  замечания
очевидца.
   Я уже добрался до середины, описывая прибытие солдат ВЧР, когда на моем
экране в виде блика отразился Бейли. Я не  обратил  внимания  и  продолжал
набирать статью. Какое-то время он постоял у  входа  в  мой  отсек,  будто
раздумывая: сказать - не сказать, потом ушел. Я кинул взгляд на Джона.  Он
сидел на телефоне у себя за столом, но усмехнулся,  бросив  взгляд  в  мою
сторону. Работу я, значит, еще не потерял. Сегодня по крайней мере.
   Но у меня из головы не лезли события в "Типтри". Да,  конечно,  не  моя
это была статья, но журналистское любопытство свербило, и надо было хорошо
почесаться. Закончив и запомнив черновой вариант своей статьи,  я  включил
модем и связался с офисом городской избирательной комиссии.
   Вклады в  избирательную  кампанию  Стива  Эстеса  были  опубликованы  в
общедоступных файлах. Мне  оставалось  только  задать  нужные  вопросы,  и
выскочивший из чулана скелетик затанцевал  на  экране.  Эстес  был  старый
политикан: за ним числилась уйма пожертвований от частных лиц, в том числе
самых богатых и влиятельных  в  городе,  от  разных  комитетов  и  местных
корпораций,  а  где-то  посередке  притулился  маленький  взнос  в  10.000
долларов от "Типтри корпорейшн".
   Конечно, само по себе это не значило ничего: Стиву присылали чеки все -
от  Национального  Комитета   Республиканской   Партии   до   Национальной
стрелковой ассоциации. И все же это означало какую-то тонкую  связь  между
"Типтри" и Эстесом.
   Я  распечатал  файл,  обвел  кружочком  название  "Типтри"  и  собрался
отпасовать это Джону, но вдруг возникла идея получше. Не успев подумать, я
снял трубку и позвонил в офис Эстеса.
   Сам Эстес был старшим партнером юридической фирмы в Даунтауне;  девушка
на коммутаторе передала вызов личной секретарше Стива - молодой женщине  с
твердым взглядом и таким видом, что  она  могла  бы  служить  моделью  для
Зиарс-Роубэковых каталогов [дешевые  рассылаемые  по  почте  каталоги  для
заочных  покупок,   рассчитанные   на   небогатого   покупателя;   синоним
провинциального вкуса] года этак 1947.  Пухлые,  как  пчелами  покусанные,
губки чуть поджались, когда я представился как репортер "Биг мадди".
   - Одну минутку, пожалуйста. Я проверю, на месте ли он.
   Она поставила меня на ожидание, и на экране компьютера стал  расцветать
лилиями луг под мелодию из "Звуков музыки".  Это  длилось  пару  минут,  а
потом и цветы, и Джулия Эндрьюз  вдруг  исчезли,  сменившись  лицом  Стива
Эстеса.
   - Добрый день, Джерри, - произнес он, сияя в  телекамеру.  -  Чем  могу
быть полезен?
   Мы  не  были  знакомы  и  никогда  не   разговаривали,   так   что   на
фамильярно-дружеское обращение по имени я не прореагировал. Это у  них,  у
политиков, так принято.
   - Добрый день, мистер Эстес, - ответил я, тронув кнопку "запись".  -  Я
работаю над статьей для газеты, насчет вчерашнего рейда войск ВЧР на Муни,
и хотел бы поинтересоваться вашим мнением.
   Эстес и не моргнул.
   - Я бы и рад помочь, Джерри, - сказал он, - но вряд  ли  я  смогу  тебе
сказать больше, чем прочел в утренней газете.
   То есть любую возможную связь он заранее дезавуировал.
   - Видите ли, сэр, - продолжал я, - мне несколько неожиданно это от  вас
слышать, поскольку вы открыто  побуждали  ВЧР  силой  вытеснить  из  парка
популяцию бездом