ь. И наверняка  не  оставили  бы
его в проекте.
   Теперь я понял, почему на этом месте у меня загудел сигнал.
   А тем временем,  сообщал  мне  Мак-Лафлин,  стали  пропадать  кое-какие
запчасти  и  приборы,  в  том  числе  высококачественные  зеркала,  линзы,
пирексовые трубки, небольшие баллоны углекислоты и водяные  баки,  и  один
вакуумный насос. Кража раскрылась не сразу, потому что  кто-то  удалил  из
компьютеров записи о выдаче материалов.  Все  обнаружилось  только,  когда
ученые пожаловались заведующему складом, что куда-то девались  оставленные
на прошлой неделе предметы.
   А  потом,  почти  неделю  назад,  Ким  По  был  найден   возле   своего
дома-кондоминиума  в  Ричмонд-Хейтс.  Он,  очевидно,  возвращался   поздно
вечером из лаборатории, и его застрелили прямо у входной двери.  И  не  из
обычной винтовки, а из какого-то лазерного оружия - оно пробило у  него  в
затылке дырку с обожженными краями.  Стреляли  скорее  всего  из  стоящего
автомобиля. Как и при убийстве Джона, выстрела никто  не  слышал,  и  пулю
найти не удалось.
   - Тут в дело вступили мы, - сказал Баррис. - По информации, которую дал
нам Кейл, и по обстоятельствам убийства  доктора  По  и  мистера  Тьернана
очень вероятно использование мощного лазера.
   Мак-Лафлин кашлянул в кулак:
   - Точнее говоря, винтовки на CO2-лазере. Только не такой, как  в  кино.
Она должна быть очень большая  и  громоздкая  -  примерно  как  для  пуска
переносных ракет... зато, как мои люди мне  объяснили,  она  может  давать
луч, прожигающий металл, дерево, пластик - вообще все. В том числе мясо  и
кости.
   Он скривился, мотнул головой и продолжил:
   - Мерзкое оружие. Пожалуй,  помощнее  того,  которым  пользовался  этот
юноша из Чикаго пару лет назад. Беззвучное,  невидимое,  абсолютно  прямая
траектория,  практически  неограниченная  дальность.  Если  есть   хороший
инфракрасный  прицел,  то  можно  стрелять  сквозь  закрытое  окно  -   из
неотражающего стекла - и поразить цель за  несколько  кварталов.  И  никто
никогда не узнает, откуда стреляли.
   - И вы думаете, что кто-то в "Типтри" построил такую штуку?  -  спросил
я.
   Мак-Лафлин посмотрел на Барриса и Хюйгенса. Поставив стеклянную  метель
на стол, он положил руки на колени и чуть подался вперед.
   -  Нет,  не  "кто-то",  -  ответил  он,  несколько  озадаченный   таким
допущением. - Мы считаем, что это Ричард. У него есть необходимые знания и
умения, и был доступ к необходимым материалам. -  Он  посмотрел  на  Майка
Фарентино. - Не продолжите ли вы, лейтенант?
   Фарентино произнес первые за все время с того момента, как мы  вошли  в
кабинет полковника, слова.
   - После полученных от мистера Хюйгенса наводящих сведений, -  заговорил
он ровным голосом, - наши люди посетили сегодня вечером  квартиру  мистера
Пейсон-Смита. Он отсутствовал. В подвале дома  была  обнаружена  небольшая
мастерская.  На  верстаке   были   найдены   следы   построения   какой-то
конструкции, а  также  обрывки  прожженного  насквозь  листового  металла,
которые, вероятно, использовались в качестве тренировочной мишени.
   - Но зачем бы он...
   - Зачем бы он стал убивать доктора Кима и  мистера  Тьернана?  -  пожал
плечами Баррис. Он взял со стола стеклянную метель и повертел в  руках.  -
Кто может знать ход мысли больного ума? Может быть, он возненавидел других
членов команды за постройку "Сентинела"... по  крайней  мере  такова  наша
рабочая гипотеза. Сначала он убил доктора  Кима.  Потом  выследил  доктора
Хинкли, когда она  рассказывала  мистеру  Тьернану  об  убийстве  Кима,  и
попытался убить и ее. При этом, к несчастью, был убит ваш друг.
   Я начал было задавать другой вопрос, но Хюйгенс меня опередил:
   - Мы сделали все, чтобы в прессе не было шума об  убийстве  Кима.  Была
всего лишь маленькая заметка в "Пост-диспэтч", но нам удалось заставить их
репортеров поверить, что Кима убили  при  попытке  ограбления.  Но  Берил,
очевидно, обнаружила правду и решила обратиться в вашу газету.
   - Это еще одна причина подозревать Пейсон-Смита, - сказал полковник.  -
Он один из немногих, кто мог узнать о ее планах встретиться с Тьернаном.
   Мак-Лафлин поднял руку:
   - Пока вы не спросили, почему Пейсон-Смит не убил их обоих, имея к тому
возможность. Как сказали мои люди, эта лазерная винтовка  расходует  массу
энергии. Поэтому для перезарядки ее батарей между выстрелами требуется  не
менее минуты.
   - Ага, - сказал я. - То есть Хинкли заподозрила Пейсон-Смита в убийстве
Кима и решила рассказать об этом Джону.
   Баррис и Мак-Лафлин синхронно наклонили головы, и  здесь  мой  детектор
ушной лапши заплатило второй раз.
   Они этого не знали, но я видел, как разговаривали Хинкли и  Пейсон-Смит
в холле на приеме. Уж если женщина заподозрила, что  у  ее  босса  поехала
крыша и он убил одного  из  ее  друзей  самодельным  лазером,  она  бы  не
держалась так свободно в его обществе. Да и  Пейсон-Смит  не  произвел  на
меня  впечатления  маньяка-убийцы.  Конечно,  никогда  нельзя  сказать   с
уверенностью.  Когда  очередной  псих  выходит  с  пулеметом  ко  входу  в
супермаркет, потом все его соседи с  удивлением  вспоминают,  что  он  был
такой спокойный симпатяга, всегда занимался своими делами, а  в  чужие  не
лез. И все же я печенкой чуял, что Пейсон-Смит не из таких.
   Да были и другие неувязки. Пусть  Пейсон-Смит  и  в  самом  деле  такой
социопат-убийца, каким они его выставляют. Все равно, как он  мог  узнать,
куда собиралась Хинкли  сегодня  вечером?  Это  ведь  она  заставила  меня
передать сообщение Джону. Я об этом никому не говорил. Так как же об  этом
мог узнать Пейсон-Смит?
   И кстати, почему они были так уверены, что Тьернан встречался именно  с
Хинкли? "Чернокожая  дама  средних  лет"  -  это  описание  подошло  бы  к
нескольким сотням жительниц  Сент-Луиса,  но  именно  так  описал  мне  ее
Фарентино на месте преступления.
   Да и при всем при этом, зачем бы здесь сидеть Мак-Лафлину  и  Хюйгенсу,
обвиняя одного из сотрудников их собственной корпорации?
   К тому времени детектор вранья давал уже пятый звонок, пожарные  машины
выезжали из гаража, и далматинцы выли, как сумасшедшие, срываясь  с  цепи.
Но я продолжал играть тупого.
   Распрямившись, я откинулся в кресле, уперев ноги в тумбу стола Барриса.
   - О'кей, - сказал я. - Итак, у нас есть сумасшедший ученый на  свободе.
А почему вы рассказываете об этом мне?
   Баррису не понравились мои ботинки, упирающиеся в его стол. Он  смотрел
на меня, пока я не опустил ноги на пол. Потом он продолжил:
   - В ПТ Тьернана, который вы взяли, могли  найтись  свидетельства  связи
между Пейсон-Смитом и убийством Кима. Нам  они  были  нужны  любой  ценой,
поэтому вы и были сюда доставлены.
   - Это я понимаю, - ответил я. - Но все остальное...
   Баррис поднял палец - немой призыв заткнуться.
   - Есть также  возможность,  что  доктор  Хинкли  попытается  установить
контакт с вами, поскольку мистер Тьернан  мертв.  После  выстрела  нам  не
удалось установить ее местопребывание, и мы подозреваем, что  она  ушла  в
подполье из страха, что ее убьют. Так же поступил и  другой  член  команды
"Рубиновая Ось" - доктор Морган.
   Он отложил стеклянный шар и наклонился вперед.
   - Мистер Розен, я понимаю, что у вас мало причин нам верить, - произнес
он. - ВЧР не пользуется в этом городе хорошей репутацией,  и,  как  бы  ни
было для меня  заманчиво  возложить  ответственность  за  это  целиком  на
прессу, я знаю, что мои люди не всегда... скажем, правильно себя ведут. Но
сейчас мы нуждаемся в вашей помощи. Мы  хотим  выследить  убийцу  и  хотим
сохранить жизнь двум ценным людям.
   - Понимаю.
   Лапша  спадала  с  моих  ушей  каскадами;  скоро  придется  ее  лопатой
отгребать.
   - Если к вам обратятся доктор Хинкли  или  доктор  Морган,  необходимо,
чтобы вы сразу же с нами связались, -  продолжал  Баррис.  Он  вытащил  из
коробки на столе карточку и протянул ее мне. - Это  даст  вам  возможность
связаться со мной лично в любое время дня или ночи.
   Я посмотрел на карточку. Номера телефона не было - только имя Барриса и
эмблема ВЧР. Кодовая полоска на оборотной  стороне,  если  вставить  ее  в
сканер телефона, даст выход на его добавочный номер на коммутаторе ВЧР.  Я
кивнул и сунул карточку в карман рубашки.
   - Есть еще одна штука,  которая  вам  понадобится,  -  продолжил  он  и
протянул мне пластиковую карточку, открывающую проход через все  блокпосты
ВЧР.
   - И кроме того,  все  это  дело  должно  храниться  в  тайне  до  конца
расследования. Когда все закончится, вы получите от нас все  материалы.  А
кроме того, убийца вашего друга предстанет перед правосудием. Вы понимаете
меня?
   - Да, сэр, - ответил я. - Надеюсь оправдать ваше доверие.
   А что я еще мог сказать? "Нет, сэр, вся эта история воняет, как  свиной
хлев, а потому не следует ли вам отправить меня в подвал"?
   Баррис  кивнул,  затем  встал  из-за  стола.  Его  примеру   последовал
Мак-Лафлин и второй раз протянул мне руку.
   - Рад был с вами познакомиться, мистер Розен,  -  сказал  он,  когда  я
снова ее пожал. - Я рад, что вы на нашей стороне.
   Фарентино оттолкнул стул  и  встал.  Хюйгенс  механически  кивнул  мне.
Баррис посмотрел на Фарентино.
   - Теперь, лейтенант, не будете ли вы так добры проводить мистера Розена
на улицу?
   Я был свободен идти на все четыре стороны -  но  все  же  не  свободен.
Слишком много секретов, слишком много лжи.
   Лапши на ушах перебор.



13. ПЯТНИЦА, 1:07

   - Куда съезжать? - спросил Фарентино.
   Легкий дождик стал частой моросью, но сквозь  мрак  и  туман  виднелись
знакомые силуэты Уэбстер-Гроувз. На нас наплывал знак-указатель выезда  на
Шрусбери-авеню.
   - Сюда давай, - ответил я.
   Детектив кивнул, выруливая на боковую полосу.
   - Я так понимаю, что твоя бывшая тебя не ждет, - сказал он, гоня машину
по длинной дуге пандуса развязки.  -  Ты  уверен,  что  тебя  стоит  здесь
бросить?
   - Я думаю, все будет о'кей, - сказал я,  указав  налево.  Он  подождал,
пока уборочная машина, рокоча щетками, проехала перекресток, и повернул на
Шрусбери.
   - Она меня впустит в дом, если ты об этом.
   - Именно об этом. -  Он  пошарил  в  кармане  пальто  и  вытащил  пачку
сигарет. - Худший для копа  вариант  -  вляпаться  в  семейную  свару.  Ты
знаешь, что  больше  всего  травм  при  исполнении  полицейский  получает,
разнимая семейные драки? Когда я еще был шофером  патрульной  машины,  мне
однажды чуть ухо не отчекрыжили капустным ножом.
   Развязка с Биг-Бенд кончилась, и я снова показал налево.
   - Здесь такого не случится, - сказал я. - Да и вообще-то она не бывшая,
это я ее так зову.
   - Раздельное проживание? - Он зажег сигарету, входя в поворот и успевая
на зеленый в последний момент, когда тот уже сменялся желтым. По встречной
полосе промчался бело-голубой;  Фарентино  мигнул  ему  фарами,  и  офицер
патрульной машины махнул рукой. Несмотря на то что на Уэбстер -  одной  из
немногих улиц - не было комендантского часа от заката до рассвета,  другие
машины нам не встретились. - Иногда это лучший выход. Только зачем вам это
надо?
   - Много вопросов задаешь.
   - Работа такая. И я ведь только спросил...
   Судя по интонации он ожидал ответа, но ответил я не сразу. Я тут не был
уже несколько месяцев и хотел сначала осмотреться. Уэбстер-Гроувз довольно
удачно проскочила  землетрясение  -  если  сравнивать  с  другими  частями
Сент-Луиса. Кое-какие дома сложились, где-то рухнул  пролет  стены,  но  в
целом  этот  чудаковатый  старый  пригород   в   стиле   Среднего   Запада
значительных повреждений не получил. Патрулей ВЧР здесь тоже не было.
   - Еще пара кварталов, а потом сверни на Оуквуд, - попросил я.
   - О'кей. - Фарентино немного помолчал. - Не хочешь об этом говорить?
   - О чем?
   Он мотнул головой:
   - Рано или поздно, Джерри, тебе все равно придется кому-то  довериться.
Как ни крути, а ты сунул руку в осиное гнездо. Будешь ты говорить со мной,
или с полковником, или с Мак-Лафлином, но с кем-то тебе говорить придется.
   Это была правда, и он это знал. И я тоже. Я шел  по  горящим  углям,  и
чертовски мало было тех,  на  кого  я  мог  рассчитывать  в  этой  горячей
пробежке. Но  до  того,  как  куда-то  броситься,  мне  надо  было  решить
кое-какие вопросы, чтобы о них уже не думать.  И  первый  шаг  -  визит  к
Марианне, пусть даже и за полночь.
   - Я тебе сообщу, Майк, - ответил я, когда мы повернули на Оуквуд.  -  А
сейчас единственное, чего я хочу, - это попасть домой.


   Домой  -  то  есть  в  старый  трехэтажный  викторианский  особняк   на
респектабельной жилой улице, бывший фермерский дом, перестроенный не менее
трех или четырех раз с начала прошлого столетия. Мы с Марианной его купили
вскоре  после  возвращения  в  Сент-Луис.  Если  бы  я  знал,  что   будет
землетрясение, я бы, может быть, не подписал закладную, но  дом  во  время
Нью-Мадрида всего лишь покачнулся. Дом  рядом  -  вдвое  по  крайней  мере
моложе - сложился в лепешку, а наш, по какому-то капризу стихии - выстоял,
если не считать сломанных ворот гаража и упавшего дуба перед домом.
   В этом отношении нам повезло. Дом-то пережил землетрясение. А вот семья
рассыпалась.
   Майк Фарентино высадил меня возле  дома,  и  я  потащился  по  ступеням
крыльца. Свет внизу на лестнице горел, но на верхних  этажах  было  темно.
Лампы защиты вспыхнули, когда я вошел на крыльцо.  Ключ  у  меня  был,  но
вежливее, я подумал, будет коснуться дверной таблички.
   - Мари, это я, - сказал я. - Ты не впустила бы меня в дом?
   Пауза была длинной.  Я  повернулся  лицом  к  встроенной  телекамере  и
изобразил самую приятную улыбку, на которую только был способен, зная, что
сейчас она переворачивается в постели  -  взглянуть  на  экран  на  ночном
столике. Полусонная, откидывает в сторону дешевый триллер,  который  взяла
почитать на ночь. Небритый, исхудавший, со  спутанными  мокрыми  волосами,
одетый в пропотевшие шмотки, я очень напоминал злодея из такого триллера.
   - Джерри?.. - прозвучал сонный голос из динамика.  -  Какого  черта  ты
здесь делаешь?
   - Долго рассказывать, детка. - Я провел  рукой  по  лицу,  откидывая  в
сторону мокрые волосы. - Прости, что я тебя разбудил, только...
   - Ты опять пьян? - Уже не сонный голос зазвенел раздражением.  -  Богом
клянусь, если ты снова пришел пьяный, можешь...
   - Я не пьян. Мари, честно. Это просто...  -  Я  вздохнул  и  полузакрыл
глаза. - Слушай, Мари, я сильно устал. У меня был черт знает что за вечер,
и вернуться к себе я не могу, так что ты просто впусти меня, ладно?
   Еще одна пауза, на этот раз длиннее. Впервые с того  момента,  когда  я
попросил Фарентино меня подвезти, у меня возникла мысль: а может быть, она
не одна? С тех пор как мы разъехались, я не  болтался  с  другими  бабами,
хотя варианты иногда подворачивались. Всерьез мне такая мысль в голову  не
приходила, да и Марианна мне не говорила о  новых  мужчинах  в  ее  жизни.
Однако времена меняются, и обстоятельства тоже. Может быть, у нее в  койке
сейчас молодой красавчик, которого она подобрала, как  потерянного  щенка,
где-нибудь возле Уэбстерского университета.
   Я отступил от камеры - посмотреть на подъездную аллею. Там стоял только
один автомобиль, и от него к дому тянулся силовой кабель. Впрочем, это еще
ничего  не  значило.  Почтальоны  ходят  пешком,  а  спортсмены  вообще  в
нейлоновых шортах трусцой бегают.
   Я услышал жужжание отпираемых замков, и  дверь  приотворилась  на  пару
дюймов.
   - Джерри? - услышал я. - Ты здесь?
   - Никуда не делся. - Я быстро отступил от  перил  крыльца.  Даже  такая
заспанная, с растрепанными волосами и в старом халате, Марианна была одной
из самых красивых женщин, которых я за свою жизнь видел. Обычно  мужья  не
замечают недостатков своих жен, но это был не тот  случай:  мои  глаза  не
лгали, и она была все так же хороша. Тридцать лет зачастую нелегкой  жизни
не оставили на ней заметных следов, она была очень похожа  все  на  ту  же
студентку, что я встретил в колледже. Вскоре после рождения Джейми  у  нее
восстановилась фигура, и даже несмотря на первые седые  волоски  в  темной
копне волос, ей трудно было дать больше двадцати четырех.
   Но она не была в настроении слушать комплименты.
   - Джерри, что ты здесь делаешь? - повторила она. - Я уже легла спать, а
вдруг ты... и какого черта ты смотришь на дорожку?
   - Смотрю, как там машина,  -  быстро  ответил  я.  -  Ты  новые  номера
поставила?
   У нее на лице появилось недоуменное выражение.
   - Ты не затем сюда приехал,  чтобы  глядеть  на  мои  новые  номера,  -
сказала она. - Джерард, в чем дело?
   Она назвала меня Джерард. Когда она называла меня  полным  именем,  это
значило, что она злится. Неудивительно: для  Марианны  всегда  было  важно
ночью выспаться, и горе тому  другу,  родственнику  или  бывшему  супругу,
который поднимет ее после одиннадцати вечера.
   - Ты меня прости, детка, что я так не вовремя, но мне от тебя нужно три
вещи.
   Она вздохнула, закипая, и прислонилась к косяку двери.
   - Нетрудно угадать. Первая - деньги,  вторая  -  секс.  А  что  третье?
Автомобиль?
   Это было бы смешно, если бы не было правдой. Когда мы решили, что лучше
для обоих будет разъехаться и я переехал в мотель, но еще не  нашел  новой
работы, это действительно были три одолжения, о которых я  чаще  всего  ее
просил:  колеса  -  чтобы  куда-то  добраться,  десятка  или  двадцатка  -
перебиться до ближайшего гонорара, и быстренько перепихнуться  -  от  черт
его знает какого одиночества, и еще потому, что я  имел  глупость  верить,
будто секс лечит все раны. На все три она иногда соглашалась, пока наконец
не собралась с духом сказать, чтобы со своими проблемами я разбирался сам.
Единственная причина, по которой мы не были официально разведены, -  ни  у
кого из нас не было денег на адвоката.
   - Ну, если ты хочешь заняться со мной сексом, а в награду дать мне пару
баксов и машину...
   Она попыталась захлопнуть дверь перед моим  носом,  и  я  остановил  ее
рукой.
   - Да нет, шучу. Если серьезно...
   - Если серьезно - то что? - Она еще раз рассерженно вздохнула.
   Времени врать жене не было, даже если  она  меня  ненавидела  до  самых
печенок.
   - Мне нужно место, где бросить кости, - сказал я. - Только на  сегодня,
клянусь... и еще мне нужно воспользоваться компьютером.
   - Так-так. - Она глядела на меня  с  индифферентным  видом.  -  Значит,
кровать и компьютер. Что третье?
   - Да я могу спать и на кушетке...
   - Прямо, будешь ты спать на кушетке. Джерард, что третье?
   Я заколебался; это одолжение было, возможно, самым серьезным.
   - Третье, детка, - не задавать вопросов. - Я сделал глубокий вдох. -  Я
влип в историю. Крупно влип.
   - О Господи! - Она завела глаза к небу. - Ты удираешь от полиции?
   Я чуть не заржал:
   - Деточка, меня сюда подвозил коп.
   - Ах, да. Понимаю...
   Я поднял руки перед собой:
   - Марианна, поверь мне, если бы был риск втянуть тебя  в  неприятности,
меня бы здесь  не  было.  Я  не  с  полицией  связался  (по  крайней  мере
непосредственно, подумал я).  Мне  нужно  только  спальное  место  и  твой
офисный компьютер на час-другой. Деньги мне от тебя не нужны, приставать к
тебе я не буду, и утром я вызову такси. О'кей?
   Она снова вздохнула, закрыла глаза, будто на  ее  плечах  лежало  бремя
всего мира.
   - Боже мой, Джерри, почему ты не попросил все это у Джона?
   "Да потому, что Джон мертв", - чуть не выпалил я, но сдержался. Сказать
- это значило вызвать лавину тех самых вопросов, которых я хотел избежать,
да и для нее было гораздо безопаснее ничего не знать. Мне повезло, что она
не смотрела вечером местных новостей и не говорила с Сэнди Тьернан.
   - Ради Бога, - попросил я. - Просто сделай, как я прошу, ладно?
   Она молча посмотрела на меня, потом открыла дверь пошире.
   - Ладно, - сказала она. - Но помни: спать