огонь
по вооруженным сквоттерам в порядке необходимой  самообороны.  Либо  такой
ответ, либо вообще полное отрицание.
   Не в первый уже раз молодчики из ВЧР открывали огонь  по  невооруженным
гражданским лицам в Сент-Луисе, но еще ни разу никто, от прессы  до  Союза
Гражданских Свобод США не возбудил успешного дела против ВЧР по  обвинению
в неоправданном применении вооруженной силы. Жизнь в  моем  родном  городе
стала как в банановой  республике  третьего  мира:  обвинения  выдвигались
часто, но вещественные доказательства имели привычку таинственным  образом
исчезать. Как и свидетели.
   Местная пресса ходила по тонкой ниточке. Особенно "Биг мадди",  которая
имела привычку подробно освещать истории,  в  "Пост"  едва  упоминавшиеся.
Федералы не могли отменить Первую Поправку, но насолить  Перлу  -  вполне.
Налоговые проверки, судебные иски... Бейли знал,  каково  приходится  тем,
кто будоражит общественность, и умел соблюдать осторожность.
   Доказательств нет - значит, нет и  статьи.  Бездоказательные  заявления
ему были по фигу, и мне следовало бы уже это знать.
   - Черт, Перл, ты уж прости. Я не думал...
   - Не зови меня Перл, - сказал он. Свое прозвище он ненавидел, хотя  так
называл его каждый. Он глянул на часы: - Ты уже должен быть  на  заседании
редакции.
   - А... да. Заседание. А когда оно должно было начаться?
   - Полчаса назад. Ты его пропустил. Потому я и здесь.  -  Он  направился
было в ванную, но оттуда из-за двери потянуло воздухом, и  он  решил,  что
лучше не надо. Ткнув большим пальцем в сторону  уборной,  спросил:  -  Там
кто-нибудь есть?
   - Никого, кого ты раньше не видел. - Я встал из-за стола. - Извини, что
опоздал на заседание. Я прямо сейчас спускаюсь...
   - Ни в коем случае.  В  таком  виде  от  тебя  всех  стошнит.  -  Он  с
омерзением мотнул головой, затем одарил меня ехидной улыбочкой: - Ты вчера
вечером тяжело работал. Прими душ и переоденься в чистое.
   - Спасибо. Я через полчаса...
   - У тебя пятнадцать минут. А президенту скажи, что он ублюдок и  что  в
мир во всем мире я не верю. - Улыбка исчезла. - А  если  через  пятнадцать
минут я тебя не увижу, можешь начинать читать объявления о работе. Уловил?
   - Уловил.
   Мне не понравилось, как он это сказал.
   - Встретимся внизу. -  Он  повернулся  и,  шагнув  обратно  в  комнату,
добавил: - И разберись в этом гадюшнике. Жить невозможно. Я  бы  точно  не
смог.
   Дверь за ним захлопнулась.


   Офисы "Биг мадди инкуайрер" расположились  в  большой  комнате  второго
этажа, перегороженной дешевым пластиком  на  отсеки.  Все  это  напоминало
лабиринт, в который запускают мышь-неудачницу: компьютерные  терминалы  на
потрепанных столах серого металла, флюоресцентные  лампы  среди  трубок  и
проводов затянутого паутиной потолка, шахматно-кирпичные стены, завешанные
старыми афишами рок-концертов. Возле лестничной клетки, ведущей к  входной
двери, стоял личный стол, куда нескончаемый поток одиноких  приносил  свои
объявления для таких же одиноких; в другом конце комнаты  находился  отдел
макетирования, где группа богемных художников  лепила  страницы  в  клубах
марихуанового  дыма,   вытягивавшегося   только   в   полуоткрытое   окно.
Радикальный шик, опоздавший к временам, когда быть радикалом было шикарно,
а Том Вульф ушел на небеса к Великому Текст-Процессору.
   Где-то  в  середине  комнаты  находился  редакторский   отдел:   четыре
сдвинутых вместе стола, и Гораций - неофициальный герб газеты, висящая  на
стене здоровенная голова северного оленя  в  огромных  солнечных  очках  и
бейсбольной кепке "Кардиналов", - надзирал за работой. Два других  штатных
корреспондента куда-то выехали на задание,  дав  нам  с  Джоном  Тьернаном
возможность провести наше собственное  редакционное  совещание  по  поводу
вчерашних событий.
   Джон - самый странный человек в  штате  "Биг  мадди",  поскольку  он  -
единственный, кто с виду похож на  нормального  человека.  В  газете,  где
каждый пьет, или  покуривает  травку,  или  экспериментирует  в  ванной  с
галлюциногенами, за Джоном из пороков можно приметить лишь  пристрастие  к
жевательной резинке. Большая часть народу приходит на  работу  в  джинсах,
футболках или тренировочных костюмах,  а  наш  редактор  отдела  искусства
нередко щеголяет в  пенсне  и  оперной  шапке.  Джон  приходит  в  деловом
костюме,  застегнутой  на  все  пуговицы  рубашке  с  Оксфорд-стрит  и   в
однотонном  галстуке.  Иногда  он  надевал  кроссовки,  но  это  было  его
единственное отступление от  официального  костюма.  Волосы  он  стриг  не
слишком коротко и не слишком длинно, брился каждый день, а слово на  букву
"х" не смог бы произнести, даже если бы его  стукнули  этим  предметом  по
голове. У него была жена, двое детей и две кошки, он жил в небольшом  доме
в западном пригороде, каждое воскресное утро ходил к  католической  мессе,
и, как я подозреваю,  священник  никогда  не  слышал  ничего  скучнее  его
исповеди.
   Но в "Биг  мадди"  его  никто  никогда  не  попрекал  за  нестандартное
поведение. Он  не  только  был  терпим  ко  всем  причудливым  персоналиям
редакции, но еще был лучшим в городе репортером-ищейкой. Эрл предпочел  бы
продать в рабство собственного сына, чем отпустить Джона Тьернана в другую
газету.
   - Ты узнал ее имя? - спросил он, когда я рассказал ему,  что  случилось
во время рейда в Муни.
   - Как же! - ответил я. - Мне даже не удалось с ней  толком  поговорить,
как я тебе и сказал. Но она не оттуда. Она не сквоттер.
   - Понял, о'кей. - Джон говорил, как бы рассуждая вслух. Ноги он положил
на соседний стол. Вытащив ящик стола, он достал оттуда пачку жвачки. -  Но
если она меня знает...
   - По имени, но не в лицо. Иначе как она могла принять меня за тебя?
   Джон  предложил  мне  палочку  "Дентайна",  я  отказался,  и  он   стал
разворачивать палочку для себя.
   - Соображаешь, кто это? - спросил я.
   - Да нет. Это может быть кто  угодно.  -  Он  пожал  плечами,  запихнул
палочку в рот и стал  задумчиво  жевать,  в  то  же  время  вертя  трекбол
компьютера, запоминая статью, над которой в тот момент работал.  -  И  она
сказала, что хочет видеть меня в восемь вечера сегодня у Клэнси?
   - Именно так. И не верить никаким  сообщениям,  которые  передаст  тебе
Дингбэт...
   Джон усмехнулся уголком губ:
   - Да, верно. И не верить ничему, сказанному по телефону. Странно.
   Он покачал головой, сбросил ноги  со  стола  и  крутанулся  на  кресле,
поворачиваясь лицом к компьютеру:
   - Ладно, мне все равно сейчас надо закончить эту штуку, потом в полдень
пресс-конференция...
   Тут я щелкнул пальцами, потому что внезапно вспомнил одну штуку.  Прошу
заметить, только сейчас вспомнил, наверно, все дело в похмелье.
   - Ах, да, кстати, самого-то главного я не рассказал.  Когда  я  спросил
ее, из-за чего, собственно, весь шум, она сказала всего  два  слова.  Э-э,
гм... "Рубиновая Ось".
   Руки Джона замерли над клавиатурой. От  экрана  он  не  отвернулся,  но
выражение лица вдруг стало совсем другим, и я понял, что он уже не  думает
о мелких злободневных делах.
   - Как, еще раз? - спросил он, не повышая голоса.
   - "Рубиновая Ось", - повторил я. - Я попросил Джокера поискать,  но  он
мне ничего не смог сказать. А что, тебе это что-то говорит?
   - Расскажи мне все это еще раз, - сказал он, снял руки с  клавиатуры  и
повернулся вместе с креслом лицом ко мне. - Медленно.


   Позвольте мне чуть подробнее рассказать про Джона Тьернана.
   Мы с Джоном старые друзья еще с девяностых, мы  встретились  на  первом
курсе Миссурийского университета в Колумбии. Мы оба уроженцы Сент-Луиса, а
это ведь что-то да значило в аудитории,  где  полно  ребят  не  из  нашего
штата, и  потому  мы  каждый  день  вместе  работали  в  отделе  городских
новостей, гоняясь за пожарными и описывая всякие мелочи. Когда нам  выдали
корочки, я поехал на север  штатным  сотрудником  оппозиционной  газеты  в
Массачусетсе,  а  Джон   остался   в   Миссури   на   должности   штатного
корреспондента "Пост-диспэтч", но связь мы  поддерживали.  Каждый  из  нас
женился на своей университетской подруге примерно в одно и то же время - я
связал свою судьбу с Марианной через два  месяца  после  свадьбы  Джона  и
Сэнди. Даже дети, Джейми и Чарльз, родились у нас в один год.  Такие  вещи
иногда случаются.
   Примерно тогда, когда я расстался  с  журналистикой,  Джон  уже  вел  в
"Пост-диспэтч"  журналистские  расследования.  Когда  я   начал   серьезно
подумывать увезти Марианну и Джейми с северо-востока, Джон  уговорил  меня
вернуться в Сент-Луис, обещая замолвить за меня словечко в "Пост-диспэтч".
Я согласился наполовину: моя семья переехала в Миссури, но  я  решил,  что
журналистики с меня хватит.  Один  нью-йоркский  издатель  заинтересовался
моим недописанным романом, а Марианна согласилась содержать  семью  на  то
время, которое мне понадобится для окончания  книги.  Джон  повторил  свое
предложение, когда переходил из "Пост" к Перлу, но мне было по-прежнему не
интересно. Роман резво подвигался к концу, и становиться репортером у меня
не было никакого желания.
   А потом было землетрясение, и смерть Джейми, и разъезд с  Марианной,  и
вдруг я обнаружил, что живу в  дешевом  мотеле  возле  аэропорта  с  парой
долларов в бумажнике. Какое-то время я перебивался случайными  заработками
по  нищенским  расценкам,  однажды  вдруг  оказалось,   что   я   стою   в
телефоне-автомате, звоню Джону на работу и спрашиваю, остается ли  в  силе
его предложение и, кстати,  не  знает  ли  он,  где  можно  снять  дешевую
комнатку? Джон сумел ответить положительно на  оба  вопроса  и,  возможно,
спас меня от дурдома.
   Это все к тому, что Джон Тьернан - мой лучший друг, и  секретов  у  нас
почти не было.
   Именно почти: Джон был заядлым профессионалом и  классным  специалистом
по  журналистским  расследованиям,  а  хороший  репортер-ищейка   даже   с
приятелями не обсуждает свою работу. Я знал, что Джон не привык  открывать
свои карты, и воспринимал это как данность, потому я и сейчас  не  слишком
рассчитывал, что он выложит все как на духу.
   - Это что, правда серьезно - насчет рубиновой оси?
   Джон утвердительно наклонил голову - очень медленно - и потер  пальцами
подбородок.
   - Да, это кое-что значит. - Он  рассеянно  смотрел  за  окно  на  шпиль
церкви Сен-Винсент де Поль в нескольких кварталах  от  нас.  -  Это  часть
материала, над которым я сейчас работаю, и...  ты  знаешь,  я  думаю,  что
знаю, кто встречался с тобой вчера вечером.
   - Источник? - спросил я,  протягивая  руку  к  его  пачке  и  вытягивая
палочку резинки. - Я так понял, что ты с ней не знаком.
   Джон покачал головой:
   - Мне пришла пара анонимных е-мейлов с месяц назад. Я понимаю,  как  ты
растерялся, ведь ты думал, что у ворот ждут тебя, а тут...
   Он передернул плечами:
   - Черт меня побери, если я понимаю, как СИ на мой  ПТ  попало  к  тебе.
Даже префиксы у них разные. Такого просто не бывает.
   - Какой-то глюк в сети. Не знаю. Но  случайно  я  получил  направленное
тебе сообщение...
   Тут мы посмотрели друг на друга  и  оба  покачали  головой.  Уж  скорее
добрая фея оказалась бы моей тещей. Шансов на такое совпадение не  больше,
чем позвонить больной бабушке и по ошибке выйти  на  горячую  линию  между
Белым домом и Кремлем. Конечно, может случиться и  это,  но  и  вы  можете
стать  миллионером,  выиграв  в  лотерее  штата   Иллинойс   по   случайно
подобранному на улице трамвайному билету.
   Совпадение, хрена с два. Никто из нас в добрую фею не верил.
   - Позволь мне тебя спросить, - сказал Джон чуть погодя. - Если бы ты ее
снова увидел, ты бы ее узнал? Ведь было темно и дождь, но...
   - Нас так притиснули друг к другу, что еще чуток поближе,  и  я  должен
был бы, как честный человек, жениться. Узнал бы. - Я  развернул  жвачку  и
засунул ее в рот. - А как ты думаешь ее искать?  Позвонить  на  стадион  и
спросить, не случилось ли им вчера вечером пристрелить пожилую  чернокожую
даму?
   Джон усмехнулся, потянулся к ящику стола и  достал  блокнот  с  кожаной
обложкой.  Открыв  его,  он  вытянул  белую  карточку  с  гравировкой   из
внутреннего отделения и дал мне.
   - Забавно, можно сказать...
   Я взял карточку и стал  ее  рассматривать.  Это  было  приглашение  для
прессы на прием для узкого круга,  имеющий  быть  сегодня  в  полдень,  от
компании под названием "Типтри корпорейшн". Я повертел карточку в пальцах:
   - Там?
   - Там, - ответил он. - Она у них работает.
   Город совпадений.
   - Но ведь ты не знаешь, как ее зовут...
   Он помотал головой. Я перевернул карточку и увидел, что она  адресована
ему персонально.
   - Странно, что она не просила передать тебе, что встретится с тобой  на
этом приеме.
   - Есть причины, - ответил он. - Да и к тому же она может не знать,  что
я там буду. Компания разослала такие приглашения  десяткам  репортеров  по
всему городу...
   - А мне не прислали? - Я почувствовал себя обойденным, хотя и  понимал,
что на такие вещи приглашают только репортеров высшего ранга.
   - Так там, знаешь, только сыр бри и вино...
   - А я люблю сыр и вино.
   - Ну, никто не будет становиться между тобой и сыром.
   Я взглянул на него сурово, и он ответил широкой улыбкой. Дружба  -  это
когда прощаешь человеку подобные идиотские замечания. Он продолжал:
   - Как бы там ни было, но Джаху тоже послали приглашение. Они, очевидно,
хотят, чтобы был фотограф. Если ты сможешь выдурить у него приглашение...
   - Сейчас этим займусь. - Я  встал,  направляясь  к  черной  лестнице  в
подвал. - Ты когда выезжаешь?
   Джон посмотрел на часы:
   - Как только ты вернешься. Это где-то в западном округе, так  что  надо
ехать. Не задерживайся там на кофе.
   - Даже на чай не задержусь. Через пятнадцать минут у выхода.
   Когда я проходил мимо закутка Перла, он  сделал  мне  вслед  ободряющий
жест - большой палец вверх. Я даже почувствовал себя виноватым,  поскольку
должен был бы зайти и сказать, куда иду. Но тогда он бы  стал  настаивать,
чтобы я остался, пока не закончу свою колонку, хотя до крайнего срока  еще
больше суток. И эта мысль, вместе с чувством вины, немедленно  испарилась.
Колонка может подождать, и  вообще  впервые  за  этот  месяц  мне  попался
настоящий сюжет, даже если в конце концов  окажется,  что  он  для  статьи
Джона.
   А мне хотелось чего-нибудь горяченького.
   И за мои грехи, прошлые и будущие, я его  получил.  Теперь,  когда  все
позади, я бы ни за что не захотел вляпаться в такое еще раз.



6. ЧЕТВЕРГ, 10:17

   Темная комната Крейга Бейли находилась в подвале - там,  где  оказалась
бы мини-пивоварня, кабы его отцу удалось открыть на  первом  этаже  салун.
Джах, как всегда, скорчился над редактором  ВР,  нацепив  на  голову  шлем
наголовного монитора на два размера больше, и шарил руками по  клавиатуре,
монтируя куски видеолент и компьютерных картинок в свой  последний  шедевр
интерактивного кино.
   Работа на папеньку в качестве главного фотографа "Биг мадди"  была  для
Джаха повседневной рутиной и к тому же  временной.  Настоящей  целью  было
податься в Калифорнию и поступить на работу к Диснею или в "Лукас-Ворк", и
каждый заработанный  у  прижимистого  папаши  цент  он  вляпывал  в  новую
аппаратуру и в новые программы, питая  свою  мономанию.  От  этого  тренер
баскетбольной команды университета Миссури обливался  горючими  слезами  -
Джах в полный рост был  шесть  футов  семь  дюймов,  плюс-минус  несколько
дюймов на кудрявые косички по всей голове. Он был потрясающим  полусредним
- однажды после работы я сдуру сыграл с ним  один  на  один  и  вылетел  в
половину платы за доставку домой, -  но  он  предпочитал  околачиваться  в
виртуальной реальности, врубив регтайм  через  саундбластер  или  техно  с
компакт-диска на оглушающую громкость.
   Получить у Джаха второе  приглашение  оказалось  без  проблем:  он  был
увлечен своим последним проектом и меньше всего на свете  хотел  ехать  на
западную окраину щелкать бизнесменов,  сосущих  мартини.  Он  мне  одолжил
"Никон", зарядил диск в камеру и перепрограммировал эту  штуку  на  полную
автоматику, чтобы мне не путаться с меню  видоискателя.  Еще  он  дал  мне
запасной галстук  из  стопки  рядом  с  проигрывателем  компакт-дисков,  и
маскировка стала полной. Галстук с застиранной джинсовой рубашкой  мог  бы
показаться странным там, куда я собрался, но все знают, что  для  газетных
фотографов "официальный костюма - это просто надеть чистые джинсы.
   - У тебя есть минута глянуть? - спросил он, протягивая мне шлем  ВР.  -
Что-то типа документального - тебе понравится.
   Я помотал головой и закинул ремень камеры на плечо.
   - В следующий раз, ладно? Мне надо слинять, пока твой папочка не засек.
   Он кивнул:
   - Ты бы с ним сейчас не залупался. Он и так последние дни на тебя бочку
катит. - Джах метнул взгляд на  лестницу,  видно,  из  опасения,  что  там
затаилась тень отца Бейли. - Честно, Джерри. Он все бурчит,  что  пора  бы
кое-какие перемены устроить. Ты меня понял?
   Мне это не понравилось, но все равно у меня не  было  времени  вникать,
что еще обсуждают за обедом Бейли и сын.
   - Видит Бог, парень, я и не думаю залупаться. Я просто пытался...
   - Ладно, проехали. - Джах выставил вперед руки,  как  бы  отодвигая  от
себя наши с его отцом дрязги. - Если ты притащишь несколько  снимков,  все
будет нормально.
   - Заметано.
   Мы стукнулись локтями, и он пошел к своему станку, а я - через  подвал.
Чтобы не подниматься по лестнице опять в редакцию.
   Джон стоял напротив офиса, облокотившись на кузов своего "деймоса".
   - Я не думаю, что Перл тебя хватится,  -  сказал  он  в  ответ  на  мой
незаданный  вопрос,  вытаскивая  из  кармана  пульт  ДУ.  Передняя  дверца
"понтиака"  щелкнула  замком  и  повернулась.  -  Он  закопался  в  раздел
искусства.
   - Другой бы спорил. - Я обошел машину и сел на пассажирское сиденье.  -
Я тут говорил с Джахом, и он  мне  сказал,  что  Перл  планирует  кадровые
изменения.
   - Я бы на твоем месте не волновался.
   Дверцы  закрылись.  Джон  прижал  палец  к  плате   зажигания,   машина
тронулась, и сразу же нас обхватили ремни безопасности.
   - Перл всегда  так  говорит,  -  продолжал  Джон,  открывая  клавиатуру
рулевой колонки и вводя адрес  "Типтри  корпорейшн".  -  Когда  он  держал
ансамбль, он то же самое повторял каждый  свободный  вечер.  Что-то  вроде
"ударник-поддает, перед  следующим  выступлением  нового  найду".  И  тому
подобное.
   - Угу. Понял. - На экране приборной доски появилась карта Сент-Луиса  и
красной линией пролег кратчайший путь. - А сколько ударников прошло  через
ансамбль "Приколы"?
   - Н-ну... я точно не помню. Но это ведь не значит,  что  так  же  будет
и...
   - Да, это точно.
   Джон старался в одно и то же время и быть честным, и меня успокоить, но
я не смог удержаться и все-таки бросил взгляд на  второй  этаж,  когда  мы
выезжали с Гэйер-стрит на Бродвей. Перла я не увидел, но его  разгневанное
присутствие ощутил.
   Либо из этой поездки я что-то привезу, либо меня поставят раком.


   Главный офис "Типтри корпорейшн" был на западной окраине  Сент-Луиса  в
Боллвине, недалеко от Миссури. По шоссе  40/И-64  мы  выехали  из  деловой
части города, перешли на кольцо И-270 и добрались по нему до Клейтон-роуд.
Теперь мы ехали по пригороду, где в конце прошлого столетия жилые кварталы
и шопинг-центры заменили фермы. Большую часть хлипких придорожных  домишек
и  коробочных   торговых   линий,   оставшихся   от   строительного   бума
восьмидесятых, снесло землетрясением; с дороги  были  видны  бульдозеры  и
экскаваторы,  довершающие   начатое   Нью-Мадридом   дело.   Архитектурный
дарвинизм: землетрясение убивает дома, но лишь слабые и больные.
   Пока  мы  ехали,  Джон  мне  кратко  описал  "Типтри   корпорейшн".   В
компьютерной отрасли эта компания сравнительно новая,  одна  из  тех,  что
появ