ианой,  но  большинство  толчков
случалось в районе слияния рек Миссури и Огайо,  и  даже  во  время  самых
малых землетрясений дрожали каминные трубы, падали крыши и иногда погибали
люди.
   Но город,  несмотря  на  геологические  и  исторические  свидетельства,
продолжал жить под не приведенным в исполнение приговором,  и  большинство
горожан Сент-Луиса  старались  не  вспоминать,  что  живут  чуть  севернее
яблочка мишени.
   В августе 1990  года  один  шарлатан  из  Мехико-Сити  по  имени  Айбен
Браунинг вызвал панику, заявив,  что  большое  землетрясение  состоится  с
шансами  пятьдесят  на  пятьдесят  между  первым  и  пятым  декабря.   Его
предостережения, основанные  на  шатком  фундаменте  общих  рассуждений  с
учетом  солнечных  пятен  и  движения  Луны;  были  высказаны   во   время
выступления перед группой бизнесменов Сент-Луиса, а голодная  до  сенсаций
местная пресса раззвонила на весь город. Вышло так, что  за  предсказанием
Браунинга последовало в сентябре небольшое землетрясение  с  эпицентром  в
Кейп-Жирадо. Разрушений было мало, но население, и без того  взволнованное
войной на Ближнем Востоке и шаткостью национальной экономики, вошло в раж.
   В течение трех месяцев идиотизма Сент-Луис готовился к катастрофе.  Пик
паники  пришелся  на  среду,  когда  были  закрыты  школы,  отмобилизованы
пожарные, а толпы горожан  повалили  за  город,  взяв  отпуска.  Когда  же
предсказание не оправдалось -  как  и  должно  было  случиться,  поскольку
прогнозы  землетрясений  по  ненадежности  могут   сравниться   только   с
прогнозами экстрасенсов, - Сент-Луис невесело над собой посмеялся и тут же
постарался забыть все, что узнал о том, как готовиться к землетрясению.
   Айбен Браунинг  вскоре  умер,  не  успев  даже  прокомментировать  свое
апокалиптическое предсказание. От этого  город  еще  больше  преисполнился
самоуверенности. Гражданские учения по поведению  во  время  землетрясения
больше не проводились - все помнили  панику  девяностого  года,  и  жители
Сент-Луиса еще раз утвердились в спокойном, надежном восприятии мира  и  в
том, что В Нашем Городе Никогда Ничего Не Меняется. Даже  лос-анджелесское
землетрясение  девяносто  четвертого  года  не  смогло  вывести  город  из
благодушной иллюзии безопасности.
   И так оно и шло следующие двадцать  лет.  И  наши  местные  высоколобые
замечали, часто с удовольствием, что Сент-Луис отстает от времени  лет  на
пять. И все же город, как он ни брыкался и ни вопил, перетащили за шиворот
в двадцать первое столетие.  Построили  новые  здания,  старые  снесли,  и
Даунтаун мог по яркости уличных огней  поспорить  с  Чикаго.  Строительный
кодекс  пересмотрели  в  свете  стандартов  готовности  к  землетрясениям,
составленных в Калифорнии, но  тысячи  старых  домов  и  частных  владений
остались,  разумеется,  как  были.  Старых  бензиновых   хрюшек   заменили
электромобили, поскольку новый федеральный закон запрещал  использовать  в
автомобилях двигатели внутреннего  сгорания.  Автобусные  линии  сменились
новыми  легкорельсовыми  дорогами.  Местная   авиационная   промышленность
постепенно перешла  на  изготовление  комплектующих  космических  кораблей
вместо выпуска боевых самолетов. Юбки становились то длиннее,  то  короче,
около двухтысячного года исчезли было совсем,  за  чем  последовало  такое
моральное возрождение, что лишь через несколько лет  женщины  рискнули  не
носить  жарким  летом  шерстяные  платья  от  шеи  до   пола.   Экстрофия,
интеллектуальные таблетки, изометрия, минималистическое образование и  еще
полдюжины социологических теорий пришли, ушли и не оставили  следа.  Город
пережил  два  экономических  спада  и   выжил,   но   последний   заставил
правительства графства и города после столетия  свар  и  перебранок  снова
объединиться; в результате этого брака по расчету родился Метро  Сент-Луис
- седьмой по величине город Соединенных Штатов.
   Два маленьких землетрясения все же случились;  которое  посильнее  -  в
2006 году силой 5,2 балла по Рихтеру. Оно сэкономило городу пару долларов,
разрушив  кое-какие  из  предназначенных  к  сносу  зданий  в  центральных
кварталах западной части. Ничего серьезного.
   Но боек был по-прежнему взведен, и однажды, когда  никто  не  ждал,  он
ударил.
   Тогда я и остался без сына.


   Я очнулся от воспоминаний,  когда  поезд  уже  затормозил  у  следующей
станции. Тощий негр, странная толстая  дама  и  еще  несколько  пассажиров
толклись у открывающейся двери, собираясь выйти. Никто не вошел. Я остался
один, если не считать девицы-подростка, старого чудака, глядевшего на меня
с печальным презрением, и человека с книгой.
   Поезд отправился, и тут старый чудак поднялся с места  и  пошел  в  мою
сторону. Немедленно с потолка к нему  обратился  приятный  женский  голос,
который звучал в том же ритме, что и раскачивания чудака в  такт  вагонной
тряске:
   - Поезд находится в движении. Будьте добры немедленно вернуться на свое
место. Благодарю вас.
   Он не обращал внимания, пока не нашел место возле меня и  не  устроился
рядом. Еще минуту он продолжал на меня смотреть,  потом  наклонился  через
пролет и вцепился потрескавшимися руками в край моего кресла.
   - Покайся в грехах своих! - прошипел он. - Иисус грядет!
   - Я знаю, - очень мягко произнес я. - Я и есть Иисус.
   Несколько, конечно, богохульно, но  я  здорово  устал  и  озлобился.  И
Вообще я еврей, и Иисус был евреем, и потому у нас  с  ним  гораздо  более
тесное родство, чем у сумасшедшего старого сукиного сына, готового  заживо
съесть любого, не разделяющего его веру ненависти. Как бы там ни  было,  а
это помогло: глаза у него полезли на лоб, челюсть  отвисла  в  невыразимой
злобе. Он глянул на меня еще раз  и  без  единого  слова  пошел  к  голове
поезда, явно стараясь  оставить  между  мной  и  собой  как  можно  больше
пространства.
   Отличный способ.
   - Идите же, плодитесь и размножайтесь, - добавил я ему вслед,  хотя  не
уверен, что он понял этот юмор в стиле Вуди Аллена. Я же, оставшись  один,
стал вспоминать разговор с негритянкой на ступенях Муни.
   Имелось в виду, что я передам Джону указание встретиться с ней завтра в
восемь вечера у Клэнси - то есть в забегаловке "Бар и гриль Клэнси"  через
улицу от района офисов. Себя  она  не  стала  называть,  значит,  Джон  ее
знает... но явно не в лицо, поскольку она нас с ним перепутала.
   Итак, как Джон должен был ее узнать? И вообще, почему она не  позвонила
ему сама, а понадеялась на почти полностью незнакомого человека?
   "Скажите ему: пусть не верит никаким сообщениям". Очевидно, она имела в
виду е-мейл или СИ.
   Я припомнил,  как  она  испугалась,  когда  узнала,  что  посланное  ей
сообщение - фальшивка. И что она сказала.
   "О Господи, началось..."
   Что началось?
   Ключом могли быть только слова, которые  она  мне  сказала,  убегая  от
солдат ВЧР. "Рубиновая Ось", - повторил я про себя.  Звучало  как  кодовая
фраза, но могло быть и названием стирального порошка, и  новым  коктейлем.
Новая,  улучшенная  "Рубиновая  Ось"  с  гексахлоридом.   Верно,   бармен,
"рубиновую ось" с каплей лимона. Двойную сделайте, что-то  совсем  собачий
выдался сегодня день...
   Вытащив из кармана Джокера, я положил его  на  колени  и  открыл  экран
величиной с игральную карту и  миниатюрную  клавиатуру.  Переключившись  в
режим видео, я набрал на клавиатуре: "Вход, данные, поиск, прошу".
   "Ради Бога, Джерри, - ответил Джокер. - Что ты ищешь?"
   "Режим поиска 314: рубиновая ось", - ответил я.
   Сразу же на экране появились песочные часы. Через секунду они сменились
изображением Джокера из комиксов с Бэтменом. Фигурка металась  по  экрану,
бешено разбрасывая газовые бомбы во всех направлениях.  Я  улыбнулся.  Это
сын Бейли,  Крейг  -  он  теперь  проходил  фазу  игры  в  "Растафарию"  и
настаивал, чтобы его называли Джах - недавно  свистнул  мой  ПТ,  когда  я
выходил обедать, и перепрограммировал его так, чтобы во  время  внутренних
операций компьютера на экране был этот скринсейвер.  Одно  время  он  даже
заставил мой компьютер обращаться ко мне голосом Джека Николсона,  пока  я
не потребовал убрать эти звуковые прибамбасы, хотя разрешил  ему  оставить
Бэтмена-мстителя.  Могло  быть   хуже:   ПТ   Тьернана,   Дингбэт,   долго
разговаривал с хозяином голосом Люси Болл, пока Джон  не  обещал  свернуть
Джаху шею.
   Через некоторое время Джокер стал меня развлекать вертящимися на экране
колесами. Однако я знал, что за кадром идет серьезное дело. Именно  это  и
значило "режим поиска  314":  Джокер  обращался  ко  всем  открытым  базам
данных, доступных по коду региона  314,  и  искал  любое  упоминание  слов
"рубиновая ось".
   Объем работы был неимоверный, и я не удивился,  когда  стрелка  таймера
перевалила на тридцать секунд.
   Очень повезло, что Джокер в кутерьме этого вечера не пострадал. Если бы
эта маленькая "тошиба"  сломалась,  Перл  у  меня  бы  печень  вынул  и  с
колечками  лука  поджарил.  Джокер  был  не   каким-нибудь   полуотставным
текстовым процессором: он был устроен по принципу нейронной  сети  и  умел
отвечать на вопросы, заданные на простом  английском  языке.  А  со  своим
сотовым модемом он мог обращаться к любой глобальной сети - это если бы  я
согласился оплачивать раздутые телефонные счета за междугороднюю связь.
   Поезд стал снова замедлять ход, подъезжая к моей  станции.  Внезапно  с
экрана исчез Король Преступников, и на связь вышел Джокер.
   "Ссылок на фразу "рубиновая ось" не обнаружено. Хочешь, я еще поищу?"
   Трам-тарарам. Это была стрельба по  площадям,  но  я  рассчитывал,  что
Джокер что-нибудь найдет. Завизжали тормоза поезда, я выглянул  в  окно  и
увидел приближающиеся огни Пятьдесят пятой улицы. Моя остановка.
   "Нет, спасибо, - набрал я. - Прекрати поиск. Отключаюсь".
   "Отключаюсь. Спокойной ночи, Джерри".
   Я отключил ПТ, сунул его в чехол и положил в карман; поезд тем временем
уже въезжал на станцию "Стадион Буша". Долгий  оказался  вечер,  и  я  уже
хотел поскорее попасть в то место, которое называл домом. Встав с сиденья,
я пошел к выходу, не обращая внимания на спикер под потолком, требовавший,
чтобы я оставался на месте до полной остановки поезда.
   - Покайся, грешник! - прошипел мне старик, когда я с ним поравнялся  по
дороге  к  открывающейся  двери.  Я  слишком  выдохся,  чтобы  еще  как-то
выпендриваться.
   И уж если было в чем покаяться,  то  прежде  всего  -  перед  призраком
маленького мальчишки, все еще едущего в этом бесконечном поезде.



4. СРЕДА, 22:45

   Несмотря на поздний час, мой обычный рейс домой ждал меня  на  станции.
Трехколесник сидел верхом в седле своей трехколесной велорикши на  стоянке
такси под платформой и читал последний выпуск "Биг  мадди  инкуайрер".  Он
едва взглянул, когда я забрался на заднее сиденье.
   - Ты эту видел? - спросил он.
   - Которую? - Я не спрашивал, что он имеет в виду: каждую  среду,  когда
выходил очередной номер "Биг мадди инкуайрер", вопрос бывал один и тот же.
Его интересовал только один раздел газеты.
   - Блондинка, - прочитал он громко, - голубоглазая, около двадцати  пяти
лет, пять футов восемь дюймов, с хорошим характером, ищет  компаньона  для
танцев, чтения  стихов,  путешествий  по  ВР  [виртуальной  реальности]  и
уик-эндов  в   Озарке.   Некурящий,   возраст   безразличен.   Наркоманов,
краснорожих и госчиновников просят не беспокоиться. - Он пожал плечами.  -
Кажется, я подошел бы, коль скоро не проговорюсь о Секретной Службе.
   Трехколесник был тот еще  тип:  хиппи  пятидесяти  пяти  лет  от  роду,
огромная рыжая бородища, вегетарианская  диета  и  налепленная  на  задник
велорикши  переводная  картинка  "Благодарность  мертвых".  Казалось,  его
интересует только спать каждую неделю с новой  бабой  и  сплетать  о  себе
неимоверные небылицы. В разные времена он оказывался то агентом  Секретной
Службы,  то  отставным  астронавтом  из  НАСА,   то   бронзовым   призером
Олимпийских игр, а то наследником Чарльза А.Линдберга. Я так и не знал его
настоящего имени, хотя ездил на его  самодельной  рикше  с  тех  пор,  как
восемь месяцев назад переехал в деловую часть города. И никто не  знал.  В
Суларде каждый называл его просто Трехколесник или Трайк.
   Я покопался в памяти, стараясь припомнить всех  женщин,  заходивших  на
прошлой неделе в стол частных объявлений.
   - Ага, - сказал я. - Что-то вроде этого я видел.
   У Трехколесника загорелись глаза, и я добавил:
   - У нее здоровенный кадык.
   Он снова помрачнел:
   - Черт возьми. Мог  бы  и  сам  догадаться.  -  Он  швырнул  газету  на
пассажирское сиденье рядом со  мной  и  нахлобучил  капюшон  ярко-красного
пончо.
   - Тебя в офис отвезти или домой?
   Я пожал плечами:
   - Давай домой.
   Разницы не было - место было одно и то же, и Трайк это знал. Он заржал,
встал на педали и  заработал  мускулистыми  ногами,  выводя  рикшу  из-под
платформы на Арсенал-стрит в сторону Суларда.
   Когда мы проезжали перекресток Пятьдесят пятой улицы,  низко  над  нами
прогрохотал "Апач" ВЧР, следуя за движением выводящей на запад федеральной
дороги. Еще один  вертолет.  Мой  город  подвергся  вторжению  чужаков  из
космоса, а вместо летающих блюдец они  раскатывают  на  вертолетах.  Трайк
проводил вертушку взглядом.
   - Вроде сегодня в парке были беспорядки, - сказал он.  -  Многим  башку
расколотили. Слыхал что-нибудь?
   - Кое-что, - ответил я. - Знаю, что это правда.
   Я не удивился, что Трайк знает о налете вертолетов на  Муни:  по  улице
слова разносятся быстро, особенно если в деле замешаны федералы, но  я  не
хотел добавлять свой кусок в котел сплетен. И вообще о беспорядках в  Муни
будет в моей колонке на следующей неделе, а хороший репортер не  обсуждает
незаконченную работу.
   Трайк бросил на меня взгляд через плечо:
   - Ты что-то сегодня не очень говорлив.
   - Устал как собака. - Я  откинулся  назад,  позволив  моросящему  дождю
скатываться по козырьку кепки. - Чего я сейчас хочу - это  горячий  душ  и
холодное пиво.
   - О'кей. - Он свернул на Тринадцатую. - Будешь дома через десять минут.


   Мы миновали фасад пивоварни Анхьюзера-Буша - конгломерат зданий, все  в
лесах, как и большинство уцелевших в городе домов. Даже  в  это  время  на
кирпичном тротуаре стояла длинная цепочка людей, мужчин и женщин,  ждущих,
несмотря на погоду и комендантский час, с вечера, в надежде с утра  пройти
собеседование и чудом получить работу. Пивоварня всего  пару  месяцев  как
открылась вновь, восстановленная после Нью-Мадрида. Через железную решетку
мне были видны на автостоянке отремонтированные фигуры, украшавшие  карниз
главного здания до землетрясения: каменный  человечек  с  глиняной  пивной
кружкой в руках, спокойно сидящий в ожидании, пока подъемный кран водрузит
его на место. Его дерзкая  ухмылка  отмечала  единственное  веселое  лицо,
остальные выглядели жалкими и промокшими. Как оно и было.
   Нажимая на педали, Трайк протянул руку к середине руля и включил радио.
Он был настроен на КМОКС-АМ, местный филиал Си-би-эс. После  бессмысленных
коммерсов, рекламирующих то, что все равно никому не по карману,  начались
часовые новости.

   "Войска армии США продолжают прибывать по воздуху на  границу  Северной
Калифорнии после  сделанного  на  прошлой  неделе  заявления  правительств
штатов  Вашингтон  и  Орегон   об   отделении   от   Соединенных   Штатов.
Представитель созданного правительства Каскадии,  размещенного  в  Сиэтле,
заявляет, что войска бывшей Национальной Гвардии  перекрыли  все  основные
магистрали, ведущие в Вашингтон и Орегон. Пока не сообщается о  враждебных
действиях ни одной из сторон, но представитель  Белого  дома  по  связи  с
прессой  Эстер  Бутройд   информировала,   что   президент   Джорджио   не
намеревается признавать претензии Каскадии на независимость".

   Сразу за пивоварней Трехколесник  остановился  на  тройном  перекрестке
улиц  Двенадцатой,  Тринадцатой  и  Линча.  В   полуквартале   отсюда   на
Двенадцатой находился полицейский участок девятого отделения,  а  напротив
коповской конторы на бывшей автостоянке - вертолетная площадка полицейских
сил. Здоровенный "МИ-24" крутил  на  холостом  ходу  лопастями,  собираясь
взлететь на патрулирование районов Догтауна  в  южной  части  города.  Под
знакомым   бело-голубым   лозунгом   "ЗАЩИЩАТЬ   И   СЛУЖИТЬ"   призрачным
палимпсестом выступала символика Советской Армии. У ВЧР были  американские
вертолеты  и  машины  "ЛАВ",  а  местные  копы  перебивались  подержанными
русскими вертолетами и старыми ржавыми БМП времен Афганистана,  связанными
проволокой и склеенными бумажками. Из кучки  офицеров,  сшивающихся  возле
участка, кто-то помахал Трайку рукой, и он махнул в ответ. Он  был  вполне
безвреден, и копы к нему не цеплялись.

   "Продолжается отсчет времени до завтрашнего запуска  шаттла  "Эндевур";
намеченного на 13:00 по восточному  времени.  На  борту  шаттла  находятся
последние  необходимые  компоненты  орбитальной  станции   противоракетной
обороны  "Сентинел-1".  В  связи  с  этим  у  ворот  на   мысе   Канаверал
продолжается вахта активистов антивоенного движения с зажженными  свечами,
но демонстрация проходит мирно, и арестов пока не было".

   Трайк крутил по Тринадцатой улице, въезжая в жилую  часть  Суларда.  По
Двенадцатой было бы ближе, да там во время землетрясения развалилось много
домов, и сама улица была полна ям и дыр, да таких, что туда и рикша  могла
бы провалиться целиком. Тринадцатая, хотя и меньше,  тоже  являла  картину
слепого  разрушения.  Ряд  двухэтажных  домов,  некоторые  еще  1800  года
постройки, соседствовал с обломками тех, что сложились карточным домиком.

   "В  результате  схода  с  рельсов  на  окраине  Тексарканы,   Арканзас,
реактивного поезда "Техасский  Орел"  три  человека  погибли  и  несколько
получили серьезные ранения. Представитель компании  "Амтрак"  заявил,  что
катастрофа  могла  быть   вызвана   неисправностью   спутниковой   системы
управления поездами,  пославшей  девятивагонный  поезд  на  боковую  ветку
вместо центральной. Ведется расследование,  не  было  ли  это  результатом
намеренного саботажа".

   Мы проехали крошечный Мерф-парк, где вырос городок лачуг и рядом висело
объявление:  4  ЦЫПЛЕНКА  НА  ПРОДАЖУ,   ДЕНЬГИ   ИЛИ   ОБМЕН,   пересекли
Виктор-стрит и стали подниматься в гору, где Тринадцатая становилась уже и
уличные фонари реже. Старый негр сидел на крыльце дома и держал на коленях
двенадцатого  калибра  ружье.   Через   улицу   от   него   в   развалинах
викторианского особняка сидела,  покуривая  дурь,  кучка  уличных  панков.
Трайк нажал на педали, желая быстрее проехать между враждебными силами.

   "В Лос-Анджелесе жюри присяжных суда по делу об изнасиловании удалилось
на совещание. Обвиняется режиссер Антонио Сикс.  Выдвинувшая  против  него
обвинение Мэри де Аллегро заявляет, что два года  назад  во  время  съемки
"Матери Терезы" - лауреата "Оскара", где она  играла  главную  роль,  Сикс
телепатически проник в ее разум. Шестнадцатилетняя актриса утверждает, что
Сикс обольстил ее с помощью экстрасенсорной перцепции. Жюри  рассматривает
показания экспертов, данные в защиту режиссера несколькими физиками".

   Достигнув вершины холма, мы разогнались вниз по  Энн-стрит,  где  Трайк
резко, почти опрокидывая  рикшу,  повернул  вправо.  Он  явно  наслаждался
битвой жизни, я же вцепился изо всех сил в борт и только что  не  молился.
Через квартал мы доехали до Двенадцатой улицы,  и  Трайк  повернул  налево
вокруг церкви Сент-Джозефа.
   Этот квартал был забит магазинчиками, прачечными  автоматами,  дешевыми
игровыми  автоматами  ВР.  Некоторые  были  открыты,  другие   заперты   и
заколочены, на всех набрызганы краской знакомые  теперь  надписи:  "БУДЕШЬ
ВОРОВАТЬ - ПОЛУЧИШЬ ПУЛЮ", "ЗДЕСЬ УЖЕ ВСЕ УКРАДЕНО", "В БОГА МЫ  ВЕРУЕМ  -
НА СМИТ-ВЕССОН НАДЕЕМСЯ", "ЕСЛИ БЫ ТЫ ЗДЕСЬ  ЖИЛ,  ТЫ