, конечно, - говорила
Хинкли. - Ричард и По должны были создать систему и-жизни для "Сентинела",
а соответствующие исследования были ими выполнены еще давно, и потому  они
уже год назад смогли закончить большую часть своей работы...
   - А Пейсон-Смит не был против? - перебил я. - Я  имею  в  виду,  против
военного применения?
   - Они вам так сказали? - Хинкли возмущенно выдохнула. - Ага, Дик -  тот
еще голубь. У него в офисе в рамочке  висят  медали  его  отца  -  летчика
Королевских ВВС, как будто он им приносит присягу. Уж если на то пошло, из
всей команды он был самым  большим  ястребом,  хотя  и  считал,  что  сама
концепция орбитальной противоракетной системы несколько идиотская.
   - Это почему?
   Она отпила из чашки, облизнув губы от сливок:
   - Потому, что такие вещи имели мало смысла  даже  лет  двадцать  назад,
когда СССР еще существовал и накапливал стратегическое ядерное оружие.  Но
теперь единственная страна с большим ракетно-ядерным арсеналом - это  США.
Страна третьего мира, которая захотела бы сбросить на нас  ядерную  бомбу,
не станет покупать подержанные русские ракеты. Они просто сунут  бомбу  на
сухогруз и пошлют его в американский порт. А насчет случайного  запуска  -
вам любой специалист по контролю над вооружениями  скажет,  что  это  куда
сложнее, чем бывает в кино. Так что "Сентинел"  устарел  еще  раньше,  чем
сошел с чертежной доски.
   - Ага, - сказал я. - Вообще я слыхал подобные вещи. Так  почему  же  вы
над ним работали?
   - Потому что это - наша работа. - Она пожала плечами. - Можете считать,
что это  безответственно,  но  мы  же  не  конгрессмены,  голосовавшие  за
финансирование программы. Мы просто были наняты для выполнения своей части
работы. Мы знали, что это туфта, но это заказал дядя Сэм, и если  "Типтри"
выписывала нам чеки за счет налогоплательщиков, зачем нам было спорить?
   - Помните Альфреда Нобеля? - вставил я. - Тот, который изобрел динамит.
Боюсь, он бы с вами не согласился.
   - Может быть. - Она подняла руку ладонью вперед. - Это уже политика,  а
мне до нее дела нет. По крайней мере сейчас. Давайте я вам  расскажу,  что
было дальше, а потом вернемся к "Сентинелу".
   Пока Пейсон-Смит и По работали над "три К" для  "Сентинела",  Хинкли  и
Морган разрабатывали куда более высокоорганизованную  форму  и-жизни.  Это
был основной исследовательский аспект проекта, который  должен  был  стать
результатом программы "Рубиновая Ось" для мирных целей.  После  того,  как
система "три  К"  для  "Сентинела"  была  сдана  и  принята  Министерством
обороны, Пейсон-Смит и Ким присоединились к двум остальным в этом дочернем
проекте.
   Идея создать "доброкачественный вирус" пришла в голову Моргану во время
мозгового штурма. Идея была в  том,  чтобы  дать  возможность  разнотипным
компьютерным сетям общаться  между  собой  без  соблюдения  многочисленных
громоздких протоколов и большого объема телекоммуникационных программ, эти
протоколы обслуживающих. Частично эта мысль  родилась  из  воспоминаний  о
недоброй  памяти  "Интернетовском  черве"  -  вирусе,  которого  в   конце
восьмидесятых запустил юный хакер в компьютерную сеть  правительства  США.
Но   Джефф   предлагал   реализовать   более   сложную   и   куда    более
"благонамеренную" версию той же  идеи.  Такая  развитая  и-жизнь  была  бы
гибридом нейронной  сети  и  обычной  программы  и  могла  бы  общаться  с
компьютерами любых типов - что-то вроде "философского камня"  кибернетики.
Поэтому сотворенную  сначала  версию  они  назвали  "Алхимиком",  а  потом
переименовали в "Руби" - сокращение от прежнего названия большого проекта.
   -  Как  и  все  организмы  и-жизни,  -  продолжала  Хинкли,  -   "Руби"
подчиняется правилам, определяющим ее поведение, и эти правила  организуют
итерации...
   - Итерации?
   - Вроде циклов, - объяснила она, - но разница между итерациями "Руби" и
итерациями других программ в том, что у тех итерации определены с начала и
до конца. А у "Руби" они открытые. Она повторяет себя  бесконечно  -  если
говорить упрощенно.
   Она отогнула палец:
   - Во-первых, как только "Руби" попадает в компьютер, она  просматривает
все  существующие  в  нем  программы  и  все,  что  с  этими   программами
взаимодействует. Ей даже не надо попадать на  жесткий  диск  -  достаточно
передать зараженную программу по модему  в  сеть  или  сунуть  в  дисковод
зараженную дискету.
   Она отогнула еще один палец:
   - Во-вторых, она пробует все возможные вариации стандартного алгоритма,
пока не найдет подходящий и не вскроет исходный код намеченной  программы.
Сделав это, она этот код расшифровывает и получает к нему доступ. Как если
бы  кто-то  заставил  работать  плату  зажигания  в  автомобиле,  подделав
отпечаток пальца владельца.
   Третий палец отошел от ладони.
   - В-третьих, она абсорбирует все такие  программы  в  собственную  базу
данных, но при этом не перекрывает доступ к программе других пользователей
и не блокирует выполнение программой ее функций. Потом она ищет  следующую
программу, и так далее.
   Она замолчала,  поскольку  подошла  официантка  подогреть  мой  кофе  и
спросить Берил, хочет ли она еще чашку "капуччино". Та покачала головой, и
официантка снова растаяла в толпе.
   - Это и случилось, когда мой приятель Джах загрузил копию из  ПТ  Джона
на свой компьютер, - сказал я. - Она заграбастала все программы, но доступ
не перекрыла.
   Хинкли  удовлетворенно  кивнула,  как  мамаша,  гордая  успехом  своего
дитяти.
   - Именно так и должно было быть. Вот почему я дала Тьернану диск - путь
посмотрит, что может делать "Руби". Единственная разница - что ваш друг  -
Джах, да? - попал в эту историю случайно.
   - Убедительная демонстрация, - хмыкнул я. -  И  вы  говорите,  что  эта
штука может ускользнуть в сеть и скопировать себя на другой компьютер?
   - Да, но не скопировать. Она не копирует себя, а _размножается_. Это  и
было целью: создать вирус, расходящийся по национальным сетям данных и  по
коммерческим сетям, проникающий в любой встреченный компьютер  и  уходящий
из него в киберкосмос в поисках следующего. Теория домино - помните?
   Я добавил себе молока:
   - Я вот чего не понял. Для хранения стольких данных понадобится чертова
уйма памяти, где ее взять? И  потом,  ведь  такая  штука  будет  убиваться
антивирусными программами.
   - Да нет, - замотала головой Хинкли, - это ведь не вирус, это  сложнее.
Это вроде... - Она глянула на потолок, будто рассчитывая найти слова  там.
- "Руби" - усовершенствованный  сотовый  автомат.  Каждый  встреченный  ею
компьютер, будь он большой или малый, включается  в  больший  организм,  и
каждая программа такого компьютера  тоже  попадает  под  контроль  "Руби".
Потом она, "Руби", делится и ищет следующий  компьютер,  с  которым  может
наладить связь. А тем временем последний компьютер становится  узлом,  или
клеткой некоторой большей системы...
   - И она продолжает расти.
   - Верно. Все время чуть-чуть вырастает, с каждой  новой  программой,  с
каждым новым  компьютером  -  она  как  ваше  тело,  состоящее  из  многих
самостоятельных клеток, каждая из которых имеет свои  функции.  Выключение
компьютера ее не убьет, как  уничтожение  одной  клетки  не  убивает  весь
организм.
   Она подняла палец:
   - И потому  антивирусные  программы  против  нее  бессильны,  поскольку
"Руби" их находит и разрушает исходные коды  этих  программ,  как  раковая
клетка разрушает окружившие ее антитела.
   - Господи ты мой Боже, - вырвалось у меня.
   - Это еще не самое страшное, - сказала Хинкли, видя мою реакцию.  -  Вы
вот о чем подумайте: при каждой новой итерации "Руби" не только  добавляет
себе памяти. Она еще и развивается. Она обучается.
   Хинкли сцепила руки над столом и глядела на меня.
   - Вы понимаете, что я говорю? - Она понизила голос тише шума в зале, но
можно  было  различить  и  слова,  и  крайне  тревожный  тон.   -   Теория
предсказывает,  что  после  определенного  числа  итераций  она  достигнет
критической массы... это еще на жаргоне  специалистов  называется  фазовый
переход. И тогда "Руби"  из  бессмысленной  формы  и-жизни  станет  чем-то
совсем другим.
   Поначалу до меня не дошло, а потом стукнуло.
   - Разумной? - У меня голос сорвался на шепот.
   Она медленно кивнула:
   - Искусственный интеллект в форме  искусственной  жизни  -  практически
бессмертен.
   Я тихо присвистнул. Теперь я понял, что означали  слова  Берил  Хинкли,
что "Руби" - не просто электронная  таблица  или  компьютерная  игра.  Это
имитация самой жизни...
   Нет, больше. Это не имитация жизни. Это форма жизни.  Рожденная  не  от
женщины, а от пальцев и клавиатуры, и все-таки - _жизнь_.
   А как только я это понял, как только  полная  несуразность  нашей  темы
поразила меня, как удар в челюсть, так сразу мне стало  заползать  в  душу
страшное подозрение.
   - Эта программа, - сказал я медленно, обдумывая вслух, - этот клеточный
автомат, как вы его называете... Джах, когда  понял,  что  это  похоже  на
вирус, быстро отсоединил машину от телефонной сети...
   Хинкли смотрела на меня, но ничего не говорила. Я замялся:
   - Но это в любом случае было правильно?
   - Нет, - спокойно сказала она, чуть качнув головой. - Даже если  бы  он
этого не сделал, хуже бы не было, и  я  именно  это  сказала  Джону  вчера
вечером. "Руби" уже на свободе, около одиннадцати месяцев.


   В  младенчестве  колыбелью  "Руби"  был  настольный  компьютер  ИБМ   в
лаборатории   и-жизни   "Типтри   корпорейшн".   Команда   соблюдала   все
предосторожности: модемный провод компьютера был отсоединен от телефона, а
над дисководом смонтировали решетку с замком, ключ от которого был  только
у членов команды.
   Они ведали, что творят. Они  знали,  что  это  дитя  -  Франкенштейново
чудовище и его надо держать в тюрьме, пока не удастся его научить  держать
себя в обществе. Они же,  будучи  родителями  потенциально  деструктивного
создания, считали себя ответственными за его воспитание.  Они  скармливали
ему отобранные биты данных, тщательно следили за его поведением, гордились
каждым его новым достижением, но  следили,  чтобы  дитя  не  выбралось  на
улицу, пока не научится проситься на горшок.
   Но, несмотря на все предосторожности, неизбежное  несчастье  произошло.
Случилось это 17 мая 2012 года - как и многие другие несчастья в  графстве
Сент-Луис.
   - Землетрясение было сильным ударом для компании, - говорила Хинкли.  -
Теперь это не заметно, но тогда рухнула крионовая  лаборатория  и  погибли
четыре сотрудника. Уже и этого хватило бы, но от падения потолков и  полок
еще многие пострадали. Из нашей команды никто, слава Богу, не пострадал  -
мы в этот день  поздно  вышли  на  ленч.  Мне  только  повредило  плечо  -
растяжение связок. Зато наша лаборатория разрушилась полностью.
   Она нервно оглянулась через плечо, я последовал за ней взглядом.  Толпа
пришедших на ленч редела, время перерыва  подходило  к  концу.  Официантка
поглядывала в нашу сторону, и на ее лице  читался  вопрос:  догадаются  ли
дать приличные чаевые эти двое, что заняли целый отсек,  а  ничего,  кроме
кофе, не заказали. Но ничего необычного, однако, не было: ни  солдат  ВЧР,
ни полицейских машин, ни  таинственных  незнакомцев  в  широких  плащах  и
надвинутых на лоб шляпах.
   - Говорите дальше, - подбодрил я ее. - Лаборатория...
   - Лаборатории практически не было, - продолжала она, -  и  компания  не
хотела, чтобы в развалины заходил кто-либо из ценных работников, пока  там
все не расчистят - оголенные провода, обваливающиеся стены или  потолки  и
прочее в этом роде. Так что несколько дней мы просидели по  домам,  а  тем
временем "Типтри"  нашла  генерального  подрядчика  из  Чикаго  -  "Сайенс
Сервис". Как нам сказали, эта фирма специализировалась  по  восстановлению
лабораторных помещений. Так что, сказали нам, не волнуйтесь.  Приходите  в
понедельник, и все будет о'кей. А нам это тоже было на руку  -  у  каждого
было полно своих дел. По остался без дома, у Дика погибли  кошки,  у  меня
машину деревом раздавило...
   Она откинулась на стуле и потерла пальцами веки.
   - Ну, короче говоря, какой-то мальчик-студент отвечал за восстановление
лаборатории и-жизни. Я его не обвиняю, потому что в лаборатории был  хаос,
все разбросано и никто понятия не имел, что  откуда...  В  общем,  мальчик
нашел компьютер с "Руби", увидел свисающий модемный провод и воткнул его в
телефонную сеть.
   - Ах ты, блин...
   Хинкли улыбнулась:
   - Можно сказать  и  так.  Он  проверил,  что  линия  работает,  включил
компьютер, прогнал коротенький тест, ну и, конечно, будучи  добросовестным
служащим  "Сайенс  Сервис",  проверил  модем  звонком  на  какую-то  доску
объявлений.
   Вот так, без ведома своих родителей, "Руби" перелезла  через  загородку
манежа. Франкенштейново чудовище выпустили на улицы мировой деревни.
   - Мы понятия не имели, "что стряслось, пока не пришли в понедельник  на
работу. Конечно, Дик сразу заметил и прежде всего захотел  понять,  как  и
куда "Руби" смогла выскользнуть из наших рук. Для этого ему пришлось выйти
на главный компьютер компании и отследить все телефонные звонки,  входящие
и исходящие, в том числе факсовые и е-мейловые.
   Она посмотрела мне прямо в глаза.
   - И тогда, - сказала она  очень  спокойно,  -  он  проник  в  те  файлы
компании, которые никто из нас никогда не видел и которые ни для  кого  из
нас не предназначались.
   В этот момент с треском распахнулась дверь. Мы оба повернулись на звук,
но это была лишь пара торговых агентов, зашедших на ленч  с  таким  видом,
будто они хозяева кафе. Один из  них  крикнул  официантке,  чтобы  она  их
посадила,  другой  попытался  на  ходу  потрепать  ее  по  заднице.   Пара
слизняков, только и  всего,  но  моя  собеседница  занервничала  из-за  их
хамского появления, вспомнив, где мы находимся.
   - Нам пора уходить, мне здесь не нравится.
   - Да ладно, - возразил я. - Всего-то пара яппи зашла за гамбургером.
   Она продолжала настороженно смотреть на дверь.
   - Здесь могут быть люди ВЧР, - сказала она. - Они не всегда в  униформе
и с автоматами.
   Она боялась и, честно говоря, имела право, но  не  это  было  важно.  Я
должен был узнать конец истории, пока она не скроется в суде.
   - Про ВЧР не думайте, - быстро сказал я. - Помните, я вам  говорил  про
Барриса, бонзу местного ВЧР? Так он мне дал карту для прохода через все их
посты.
   - Да? - Она по-прежнему настороженно смотрела на  дверь.  -  А  что  за
карта?
   - М-м...  вот  она.  -  Я  полез  в  карман  куртки  за  ламинированной
карточкой, которую дал мне полковник. Я не смотрел на нее с тех  пор,  как
Баррис мне ее дал. Честно говоря, за весь сегодняшний день я впервые о ней
вспомнил.
   - Вот, видите? - Я показал ей карточку. - Она решает все проблемы с...
   - Черт побери, - шепнула она. - Дайте-ка ее сюда.
   Я не успел слова сказать, как она выхватила  у  меня  из  рук  карту  и
внимательно ее осмотрела. Чуть перегнула в руках, глянула ее на свет...  и
вдруг вытащила из кармана своего жакета перочинный ножик,  открыла  в  нем
ножницы и сделала в середине карты глубокую прорезь.
   - Эй! - вскрикнул я. - Да вы что...
   Она чуть сильнее растянула карту, протянула ее мне, и я заткнулся.  Под
слоем пластика и  картона,  тонкие,  как  кошачьи  усы,  вились  проводки,
соединяющие мельчайшие микросхемы и миниатюрные соленоиды.
   - "Умная карточка", - выдохнула она. - Как те таблички,  которые  носят
сотрудники нашей фирмы. Только эта издает сигнал, который можно проследить
по сотовой сети.
   - Ах ты, мать твою... - Я не мог поверить, что  свалял  такого  дурака.
Эти гады меня использовали, и я пошел за ними, как корова  на  веревке.  -
Она нас подслушивала?
   Хинкли прищурилась, глядя на карту:
   - Н-не думаю. Тогда она была бы побольше. Но эта  могла  сообщить  наше
местонахождение любому, кто обратит внимание. Это уже плохо.
   У меня по спине пробежал холодок.
   - А это значит...
   - Что это значит, я не знаю,  -  ответила  она  резко.  -  Вы  ее  сюда
принесли, вы и скажите, что это значит.
   Она мягким жестом положила карту на стол  и  отодвинула  ее  к  стенке,
поставив сверху держатель с салфетками.
   - Единственное, что я знаю - что мы здесь уже слишком долго сидим.
   - Послушайте, я же не знал...
   - Знаю, что вы не знали, иначе надо быть круглым идиотом, чтобы мне  ее
показывать.
   Она выскользнула из-за стола, достала из кармана несколько  долларов  и
положила их на стол.
   - Когда мы доберемся до суда, я вам расскажу остальное, - сказала  она,
- но отсюда надо убираться быстро.
   Я тоже начал выбираться из-за стола:
   - Но я клянусь, что...
   - Да черт вас побери, потом! - Хинкли решительно направилась  к  двери,
пока я еще только вылезал из отсека.  Я  бросил  на  стол  горсть  мелочи,
извиняясь, улыбнулся официантке и поспешил следом, чтобы не отстать.



17. ПЯТНИЦА, 12:57

   Нагнал я ее уже на улице. Конторщики  разбегались  по  своим  столам  и
ячейкам, вцепившись в полупрочитанные газеты и чашки кофе с пенкой;  толпа
на тротуарах редела. Но машин было полно, и  стоянки  вдоль  Сентрал-авеню
были битком забиты.
   - Идите быстро, - сказал я вполголоса, догнав ее и взяв под руку.  -  И
смотрите за машинами. Как только увидите что-нибудь полоз...
   - Я знаю, - шепнула она. - Быстрее, Бога ради!
   Я посмотрел на нее, она  очень  серьезно  наклонила  голову.  Она  тоже
знала: и Джон, и Ким По были застрелены из  машины,  и,  хотя  возле  бара
Клэнси заметили фургон, не  было  стопроцентной  уверенности,  что  убийца
ездит именно на нем. Единственное, что играло нам на руку, так это то, что
в такую погоду водители обычно держат окна закрытыми. Хотя Кейл Мак-Лафлин
и говорил,  что  лазерная  винтовка  может  стрелять  сквозь  неотражающее
стекло, киллер, желая прицелиться поточнее, наверняка бы открыл окно.
   Мы жались к стенам домов, а я, как учил  меня  когда-то  отец,  шел  со
стороны мостовой - на сей раз по более серьезным  причинам,  чем  защитить
даму от брызг из-под колес машин. Если она - основная цель киллера, то так
она будет чуть в большей безопасности. Конечно,  если  она  права,  то  не
очень важно, что я делаю, поскольку этот гад может первым  шлепнуть  меня.
Честно говоря, не слишком утешительная мысль.
   - Вы решили, к какому именно судье хотите обратиться? -  спросил  я  на
ходу.  Оставался  только  один  квартал,  и  была  уже  видна  площадь  на
пересечении Сентрал и Каронделет. Прямо за площадью возвышался пятиэтажный
дом окружного суда из белого бетона.
   Хинкли задумалась, потом покачала головой.
   - Я никого из здешних судей не знаю, - ответила она, не отводя  взгляда
от улицы. - Я просто думала  туда  дойти  и  прочесть  чье-нибудь  имя  на
дверной табличке.
   Я вздохнул. Только сейчас я заметил, что она одета в башмаки  до  колен
из телячьей кожи. На правом ботинке развязался шнурок, но я не стал ей  об
этом говорить, чтобы не останавливаться.
   - Это не так просто, - сказал я. - У них такие же рабочие часы,  как  у
всех служащих, и в пятницу, если они кончают дела рано, вполне  могут  уже
быть на поле для гольфа.
   На  секунду  я  задумался,  вспоминая  судей,  о  чьих  процессах   мне
доводилось писать отчеты.
   - Можем попробовать найти Свенсон. Эдит Свенсон, - добавил я. -  О  ней
говорят, что она по крайней мере честна. Не знаю, будет ли она  на  месте,
но мы всегда можем...
   Она вдруг со свистом вдохнула воздух, и  ее  рука  под  моими  пальцами
затвердела. Я проследил за ее взглядом и увидел  фургон,  сворачивающий  с
Каронделет  в  нашу  сторону.  Белый  "форд   эконован",   продукт   конца
восьмидесятых  -  ржавый  бензиновый  бегемот,  натужно  пускающий   клубы
бледного дыма из выхлопной трубы и доживающий  последние  дни,  отведенные
ему до изъятия. Но главное было не это, а то, что он медленно  двигался  в
нашу сторо