мерти.
     - Да, Пола?
     - Я думаю, они не будут тянуть особенно долго.
     - Может быть, дорогая... Как жаль. Ведь мы потеряли два месяца.
     - Это моя вина, - прошептала она. - Моя  вина.  Но  у  нас  есть,  по
крайней мере, эти последние минуты. Мы должны их использовать.
     Авардан не смог ответить. Мысли вихрем проносились в его голове. Было
ли это лишь плодом его воображения или он действительно чувствовал твердый
пластик, на  котором  лежало  его  безжизненное  тело?  Как  долго  длится
паралич?
     Необходимо убедить Шварца  помочь.  Он  попробовал  проконтролировать
свои мысли, заранее зная, то это невозможно.
     - Шварц, - позвал он...


     Шварц лежал такой же беспомощный, как и  остальные,  но  его  мучения
были гораздо глубже. В нем одном была сконцентрирована боль его спутников.
     В самом себе он еще мог поддерживать это сжимающее душу стремление  к
смерти,  к  ее  бесконечному  спокойствию  и  умиротворенности,  побеждать
последние капли любви к жизни, которая так недавно, всего два  дня  назад,
заставила его бежать с фермы. Но окруженный другими?  С  гнетущим  страхом
смерти как саван нависшим над Шектом, с досадой и  непреодолимым  желанием
действия в энергичном уме Авардана, с глубоким и отчаянным  разочарованием
девушки?
     Он должен закрыть свое сознание от страданий других! У него есть своя
жизнь и своя смерть. Какое ему до них дело?
     И тут Авардан позвал его. Шварц уже знал зачем. Они хотят,  чтобы  он
их спас. Почему он должен это делать? Почему?
     - Шварц, - вкрадчиво повторил Авардан, - вы могли  бы  стать  героем.
Вам не из-за чего умирать здесь, не из-за этих же людей, которые  схватили
вас.
     Но Шварц лихорадочно перебирал в памяти  воспоминания  своей  юности,
стараясь заполнить ими колеблющийся ум. Странная смесь событий из прошлого
и настоящего вызывала у него раздражение. Он сказал сдержанно:
     - Да, я могу стать героем и... предателем. Эти люди хотят убить меня.
Вы называете их людьми, но это произносит ваш  язык,  мысленно  же  вы  их
называете чем-то, чего я понять не могу, но это  нечто  отвратительное.  И
только потому, что они земляне.
     - Это ложь, - горячо возразил Авардан.
     - Это не ложь, - последовал такой же горячий ответ,  -  и  все  знают
это. Они хотят убить меня, да, но только потому, что считают меня одним из
людей вашего сорта, людей, которые обрекли целую планету на  беспросветное
существование, на унижение несносным высокомерием. Так защищайтесь сами от
этих "ничтожеств и паразитов", которым неожиданно удалось  создать  угрозу
для своих богоподобных повелителей. И не просите помощи у одного их них.
     - Вы говорите, как Зелот, - пораженно произнес Авардан. - Почему? Вам
причиняли страдания? Вы  говорите,  что  жили  на  большой  и  независимой
планете. Вы были землянином, когда Земля была  единственной  носительницей
жизни. Вы - один из нас, один из правителей. Зачем же отождествлять себя с
отчаявшимся меньшинством? Это не  та  планета,  которую  вы  помните.  Моя
планета гораздо больше напоминает старую Землю, чем этот умирающий мир.
     Шварц рассмеялся.
     - Я - один из правителей, говорите? Что же, не будем спорить об этом.
Это бессмысленно. Поговорим вместо этого о вас. Вы  -  прекрасный  образец
того, что  присылает  нам  Галактика.  Вы  снисходительны  и  поразительно
добросердечны. Вы восхищаетесь собой, потому что  обращаетесь  с  доктором
Шектом как с равным. Но  подсознательно,  я  с  трудом  различаю  это,  вы
чувствуете себя неловко в его обществе. Вам не нравится, как он говорит  и
как он выглядит. Вообще, он не нравится вам. Вам не нравится  то,  что  он
предает Землю... Да, недавно вы целовали девушку с Земли и теперь смотрите
на это как на слабость. Вы стыдитесь этого...
     - Клянусь звездами, нет... Пола, - отчаянно воскликнул Авардан, -  не
верь ему. Не слушай его.
     - Не отрицай этого, -  мягко  проговорила  Пола.  -  Он  смотрит  под
поверхность того, что осталось в тебе еще с детства, Бел. Он увидел бы  то
же самое и у меня. Он увидел бы подобное, загляни он в свое сознание.
     Шварц почувствовал, что краснеет.
     Голос  Полы  остался  таким   же   ровным,   когда   она   обратилась
непосредственно к нему.
     - Шварц, раз вы  можете  читать  мысли,  загляните  в  мои.  Скажите,
замышляла ли я предательство. Узнайте мысли моего отца. Скажите, разве  не
правда то,  что  он  легко  мог  бы  избежать  Шестидесяти,  согласись  он
сотрудничать с сумасшедшими, замыслившими уничтожить  Галактику.  Чего  он
достиг своим предательством?.. И посмотрите еще, желает ли кто-либо из нас
вреда Земле или землянам. Вы сказали, что чувствовали  ум  Балкиса.  Я  не
знаю, насколько вам удалось его рассмотреть. Но когда он  вернется,  тогда
будет слишком поздно - узнайте его мысли. Поймите, что он - сумасшедший...
А потом - умрите!
     Шварц молчал.
     - Хорошо, Шварц, - поспешно вмешался Авардан, -  загляните  теперь  в
мое сознание, как хотите глубоко. Я родился на Беронне, в секторе Сириуса.
Я прожил жизнь в атмосфере антиземных настроений, и,  конечно,  ничего  не
могу поделать со своим подсознанием. Но загляните в  сознание  и  скажите,
разве не поборол я эти предрассудки в зрелые годы? Не в других,  что  было
бы легко, а в себе, прилагая к этому все усилия.
     Шварц, вы же не  знаете  нашей  истории!  Вы  не  знаете  о  тысячах,
десятках тысяч лет, в течение которых человек расселялся по  Галактике,  о
войнах и страданиях людей. Вы не знаете  о  первых  веках  Империи,  с  их
сменяющими друг друга  беспорядками,  деспотизмом  и  хаосом.  Ведь  всего
двести лет, как Галактическое правительство обрело действительную  власть.
Под его управлением все планеты получили культурную автономию, право самим
решать свои дела, участвовать в общем управлении.
     Никогда в истории человечество не было так свободно от войн и нищеты,
как  сейчас,  никогда  экономика  не  управлялась  так  разумно,   никогда
перспективы на будущее не были столь яркими. И  вы  согласитесь  разрушить
это и начать все сначала? И ради  чего?  Ради  деспотизма,  несущего  лишь
подозрительность и ненависть.
     Обида Земли справедлива, и когда-нибудь с этим будет покончено,  если
Галактика выживет. Но то, что намереваются сделать они, - не  решение.  Вы
знаете, что они хотят сделать?
     Если бы Авардан обладал  способностями,  появившимися  у  Шварца,  он
отчетливо  почувствовал  бы  борьбу  в  его  сознании.  Тем  не  менее  он
инстинктивно понял, что пришло время сделать передышку.
     Шварц был тронут. Все эти планеты обречь на смерть...  На  мучения  и
гибель от  ужасной  болезни...  Наконец,  был  ли  он  землянином?  Просто
землянином? В молодости он покинул Европу и отправился в  Америку,  но  не
остался ли он тем же человеком, несмотря на это? И если  после  него  люди
покинули больную и израненную Землю и отправились в заоблачные миры, стали
ли они в меньшей степени землянами? И принадлежала ли  им  вся  Галактика?
Разве не были они все потомками его и братьями?
     - Хорошо, - с трудом выговорил он. - Я с вами. Чем я могу помочь?
     - Как далеко может проникнуть ваше сознание?  -  нетерпеливо  спросил
Авардан, как будто боясь, что этот человек передумает вновь.
     - Не знаю. За дверью кто-то есть.  Наверное,  охрана,  я  думаю,  что
смогу достичь даже улицы, но чем дальше, тем менее  отчетливым  становится
контакт.
     - Естественно, - сказал Авардан. - А что с секретарем? Можете вы  его
найти?
     - Не знаю, - пробормотал Шварц.
     Пауза... Минуты тянулись невыносимо.
     - Ваши мысли мне мешают, - проговорил Шварц. - Не смотрите  на  меня.
Думайте о чем-то другом.
     Они попытались. Еще одна пауза. Потом:
     - Нет, я не могу, я не могу.
     - Я могу двигаться чуть-чуть, -  с  робостью  воскликнул  Авардан.  -
Великая Галактика, я могу пошевелить ногой... Ох! - каждое  движение  было
таким неуклюжим.
     - Как сильно вы можете травмировать человека, Шварц? - спросил он.  -
Я имею в виду можете ли вы проделать это сильнее, чем только что со мной?
     - Я убил человека.
     - Убили? Как вы это сделали?
     - Не знаю. Это получилось само собой. Это... Это... - Шварц  выглядел
комически в своей попытке выразить невыразимое.
     -  Хорошо,  а  можете  вы  справиться  сразу  больше  чем   с   одним
противником?
     - Я не пробовал, но думаю, что нет. Я не могу читать мысли двух людей
одновременно.
     - Он не может убить секретаря, Бел, - вмешалась  Пола.  -  Ничего  не
получится.
     - Почему?
     - Как мы выберемся отсюда? Даже, если мы застанем секретаря одного  и
убьем его, сотни людей будут ждать нас снаружи. Ты об этом подумал?
     Однако ее прервал хриплый голос Шварца.
     - Я нашел его.
     - Кого? - воскликнули все трое. Даже  Шект  напряжено  вглядывался  в
него.
     - Секретаря. Кажется, это его мысленный контакт.
     - Держите его. - Авардану удалось повернуться набок  за  время  своих
попыток убедить Шварца, и сейчас он рухнул  с  плиты,  ударился  о  пол  и
тщетно пытался подняться, опираясь на свои полупарализованные ноги.
     - Выжмите его, Шварц. Выдавите столько информации, сколько возможно.
     Шварц напрягся до  головокружения.  Он  сжимал  и  отпускал  щупальца
своего мозга, вслепую, неуклюже, как  младенец,  вытягивающий  неуверенные
руки за предметом, которого не может достать. Пока наконец  он  не  достал
то, что смог найти, и теперь смотрел... смотрел...
     С трудом, напрягшись, он произнес:
     - Триумф! Он уверен в успехе... Что-то насчет космических  ракет.  Он
отправил их... Нет, не отправил. Он собирается их отправить.
     - Это автоматически управляемые снаряды, несущие вирус,  -  простонал
Шект. - Они направлены на разные планеты.
     - Но где они хранятся, Шварц? - настаивал Авардан. - Ищите, ищите...
     - Здание... Я не все понимаю... Пять концов - звезда - название - Слу
- кажется...
     - Это оно, - вновь вмешался Шект. - Клянусь всеми звездами, это  оно.
Храм в Сенлу. Он со всех сторон окружен радиоактивными  ловушками.  Никто,
кроме Старейших, не может туда войти. Это возле пересечения  двух  больших
рек, Шварц?
     - Не могу... Да-да-да.
     - Когда, Шварц, когда? Когда они будут отправлены?
     - Я не мог разобрать день, но скоро, скоро. Его ум переполнен этим...
Очень скоро. - Он, казалось, изнемогал от усилия.
     Авардан наконец с трудом, пошатываясь, оперся на руки и колени.
     - Он идет сюда?
     - Да. Он возле двери.
     Дверь открылась.
     Голос Балкиса был исполнен холодного торжества:
     - Доктор Авардан! Не лучше ли вам вернуться на свое место?
     Авардан  взглянул  на  него,  полностью  сознавая  нелепость   своего
положения, однако ответить было нечего, и он молчал. Он медленно опустился
на пол и остался в этом положении,  тяжело  дыша.  Ах,  как  ему  хотелось
броситься на Балкиса и выхватить оружие у противника...
     Со светящегося мягким светом флексипластового пояса секретаря, слегка
покачиваясь, свисала не нейроплеть. Это  был  настоящий  бластер  крупного
калибра, способный мгновенно разнести человека на атомы.
     Секретарь  разглядывал  лежащую  перед  ним   четверку   со   злобным
удовлетворением. Он делал вид, что не обращает внимания на девушку,  но  с
остальными было все ясно. Здесь был предатель - землянин, агент Империи  и
таинственное существо, за которым они следили два месяца. Были  ли  у  них
сообщники?
     Конечно, существовал еще Энус  и  Империя.  В  лице  этих  шпионов  и
предателей были отсечены их руки,  но  где-то  еще  оставался  действующий
мозг, который мог выслать новые руки.
     Секретарь стоял  в  непринужденной  позе,  скрестив  руки  на  груди,
презрительно игнорируя  возможность  нападения  на  него.  Голос  его  был
спокоен и мягок.
     - Необходимо внести в  наши  отношения  ясность.  Земля  находится  в
состоянии войны с Галактикой, пока еще не объявленной,  но  тем  не  менее
войны. Вы  -  наши  узники,  и  с  вами  будут  обращаться  соответственно
сложившейся ситуации. Принятая кара для шпионов и предателей - смерть...
     - Только в случае официально объявленной войны, - яростно прервал его
Авардан.
     - Официальной войны? - переспросил  секретарь  с  почти  нескрываемой
насмешкой. - Что  такое  официальная  война?  Земля  всегда  находилась  в
состоянии войны с Галактикой, независимо от того, объявили мы об этом  или
нет.
     - Не спорь с ним, - проговорила Пола, обращаясь к Авардану.  -  Пусть
скажет то, что хочет, и покончим с этим.
     Авардан улыбнулся ей. Это была странная судорожная улыбка, потому что
в то же время он, совершив неимоверное усилие, поднялся на ноги и  остался
стоять, тяжело дыша.
     Балкис тихо засмеялся. Он не спеша приблизился к археологу, так же не
спеша положил ему руку на грудь и толкнул.
     С безвольно повисшими, неслушающимися руками,  с  застывшими  мышцами
туловища, которые не могли поддерживать равновесие тела, Авардан не устоял
на ногах.
     Пола, затаив дыхание и борясь с  собственным  неподчиняющимся  телом,
начала медленно спускаться со скамьи.
     Балкис отбросил ее к Авардану.
     - Влюбленные, - презрительно проговорил он. - Вот  он,  твой  сильный
чужак. Беги к нему! Что же ты медлишь? Обними своего героя и забудь в  его
объятиях, что на нем кровь и пот миллионов замученных  землян.  И  вот  он
лежит  здесь,  доблестный  и   смелый,   повергнутый   на   Землю   легким
прикосновением рук землянина.
     Пола поднялась на колени рядом  с  лежащим  Аварданом,  ощупывая  его
голову, боясь увидеть кровь или что-либо  более  ужасное.  Глаза  Авардана
медленно открылись, а губы прошептали:
     - Все в порядке.
     - Он трус! - сказала Пола. - Он сражается с парализованным  человеком
и хвастается победой. Поверь, таких землян немного.
     - Я знаю, иначе ты не была бы землянкой.
     Секретарь стоял не шевелясь.
     - Как я уже сказал, вы обречены, но тем не  менее  ваша  жизнь  может
быть выкуплена. Вас интересует цена?
     - Будь вы на нашем месте, вас бы это  интересовало.  Это  я  знаю,  -
вызывающе бросила Пола.
     - Тсс, Пола, - Авардан все еще  не  восстановил  дыхания.  -  Что  вы
предлагаете?
     - О, - произнес Балкис, - вы желаете себя продать? Так,  как  это  бы
сделал на вашем месте я? Я - ничтожный землянин?
     - Вам виднее, кто вы такой, - парировал Авардан.
     - Что касается остального, я не продаю себя, я покупаю ее.
     - Я отказываюсь быть проданной, - заявила Пола.
     - Как трогательно, - раздраженно сказал секретарь. - Он  снизошел  до
наших женщин, наших скво, и все еще играет в жертвенность.
     - Что вы предлагаете? - повторил свой вопрос Авардан.
     - Следующее. Вам стало известно что-то о  наших  планах.  Откуда  это
узнал доктор Шект, догадаться нетрудно, но как  это  дошло  до  Империи  -
непонятно. Поэтому мы хотели бы узнать, что известно Империи. Не  то,  что
узнали вы, Авардан, а то, что знает Империя.
     - Я - археолог, а не шпион, - отрезал Авардан. - Я понятия  не  имею,
что известно Империи, но надеюсь, что немало.
     - Так я и думал. Что же,  вы  сможете  переменить  свое  мнение.  Это
касается всех вас.
     Все это время Шварц молчал, не открывая глаз.
     Секретарь подождал, после чего с некоторой злостью произнес:
     - Тогда я скажу, что будет наградой вашей несговорчивости. Это  будет
не просто смерть, потому что я абсолютно уверен, что все вы готовы к этому
неприятному и неизбежному варианту. Вас, доктор  Шект,  и  вашу  дочь  при
сложившихся обстоятельствах наиболее подходящим решением будет отослать на
Синапсайфер. Вы меня понимаете, доктор Шект?
     В глазах физика застыл смертельный ужас.
     - Да, вижу, что понимаете, - продолжал Балкис. - Конечно,  с  помощью
Синапсайфера  можно  повредить  мозговую  ткань  настолько,  что   человек
превратится в полного дебила. Это весьма отвратительное зрелище:  человека
нужно кормить, чтобы он не умер от голода,  мыть,  чтобы  он  не  покрылся
слоем грязи, держать взаперти, чтобы не пугать окружающих. Это может стать
хорошим уроком для других. Что касается вас, - и  секретарь  повернулся  к
Авардану, - вы с вашим  другом  Шварцем  -  граждане  Империи,  и  поэтому
подходите для интересного  эксперимента.  Нам  еще  не  довелось  испытать
созданный нами вирус  на  вас,  подонках  из  Галактики.  Будет  интересно
убедиться в правильности наших расчетов. Знаете, такая небольшая доза, что
смерть придет не сразу. Болезнь будет съедать вас в течение  недели,  если
мы правильно рассчитаем дозу. Это будет очень больно.
     Он сделал паузу и посмотрел на них.
     - Все это, - проговорил он, - альтернатива  нескольких  нужных  слов,
сказанных сейчас. Что известно Империи? Действуют ли сейчас другие агенты?
Каковы их планы, если такие есть, принятия контрмер?
     - Как мы можем быть уверены, что вы не убьете нас, даже если  узнаете
все, что хотите? - пробормотал Шект.
     - Даю слово, что в случае отказа вы умрете страшной смертью. Так  что
придется пользоваться предлагаемой возможностью. Что скажете?
     - У нас есть время?
     - А разве я не давал вам времени? Три минуты прошли с  того  момента,
как я вошел, а я все еще вас слушаю... Так  вам  есть  что  сказать?  Что,
нечего?  Вы  должны  понять,   что   время   невозможно   растягивать   до
бесконечности. Авардан, вы  все  еще  напрягаете  мускулы.  Вы,  наверное,
думаете, что сможете приблизиться ко мне,  прежде  чем  я  возьму  в  руки
бластер. Ну, и что бы это вам дало? За дверями сотни людей,  а  мои  планы
будут реализованы и без моего участия. Даже назначенное мною наказание  не
минет вас. Или вы, Шварц. Вы убили нашего человека. Это сделали вы, не так
ли? Может быть, вы думаете, что удастся убить и меня?
     Шварц впервые посмотрел на Балкиса и холодно сказал:
     - Я мог бы, но этого не сделаю.
     - Очень любезно с вашей стороны.
     - Ничуть. Это очень жестоко с моей стороны. Вы сами сказали, что есть
вещи хуже, чем простая смерть.
     Авардану пришла в голову мысль, что Шварц что-то задумал.



                                18. ДУЭЛЬ

     Шварц испытывал странное, лихорадочное возбуждение,  все,  задуманное
им, казалось так просто. Частью сознания он держал ситуацию под контролем.
Другая часть не могла в  это  поверить.  Он  был  позже  других  введен  в
состояние паралича. Даже Шект уже сидел, в  то  время,  как  он  мог  лишь
слегка поднять руку.
     И  пристально  глядя  в  исполненный   враждебности   ум   секретаря,
бесконечно грязный и бесконечно злобный, Шварц начал дуэль.
     - Первоначально я был на вашей стороне, - сказал он,  -  несмотря  на
то, что вы намеревались меня убить.  Мне  казалось,  что  я  понимаю  ваши
чувства и намерения... Но сознания этих трех людей относительно  чисты,  в
то время как ваше - вне  всяких  сомнений.  Вы  сражаетесь  даже  не  ради
землян, а ради собственной власти. Я вижу, что вы мечтаете не о свободной,
а о вновь порабощенной Земле. Я вижу  не  уничтожение  власти  Империи,  а
замену ее личной диктатурой.
     - И все это вы видите? - произнес Балкис. - Что ж, вы  можете  видеть
все, что вам угодно. В конце концов мне не настолько нужна эта информация,
чтобы терпеть вашу наглость. Вы своего дождались. Удивительно,  что  может
сделать  давление  даже  с  теми,  кто  клянется,  что  большая   скорость
невозможна. Вы не заметили этого, мой драматический чтец мыслей?
     - Нет, - ответил Шварц. - Я не искал и поэтому не заметил этого... Но
я не могу узнать это сейчас. Два дня... Меньше... Посмотрим...  Вторник...
Шесть часов утра... Время Чики.
     Бластер, наконец, оказался в руке секретаря. Он  быстро  подскочил  к
беспомощно лежавшему Шварцу.
     - Откуда вы это знаете?
     Шварц замер, вытягивая и сжимая свои  мысленные  щупальца.  Физически
это отразилось лишь в напрягшихся мышцах ли