достаточно,  чтобы
закоротить силовую линию. С тех пор убивать мне стало легко. Но я  никогда
не думал, что доктор  держит  копии  карточек  в  обеих  половинах  своего
кабинета. А подумать было бы нужно. Потом, сто часов назад, -  а  кажется,
будто сто лет, - Рик начал вспоминать снова. Ну, вот и все. Джунц прав.
     Теперь смотрите. Только я знаю, где находятся бумаги  Рика.  Ни  один
саркит, ни один транторианин никогда не найдет их. Если они вам нужны,  вы
должны мне  дать  политическое  убежище.  Саркит  или  транторианин  могут
называть себя патриотами; почему не может флоринианин?
     - Мы не отдадим вас Сарку, - сказал  Джунц.  -  За  вред,  нанесенный
космоаналитику, вас будут судить. Я не могу гарантировать исхода, но  если
вы пойдете нам навстречу, то это зачтется в вашу пользу.
     Теренс испытующе поглядел на Джунца.
     - Попытаюсь поверить вам, доктор... По словам космоаналитика,  солнце
Флорины вошло в стадию, предшествующую взрыву новой звезды.
     - Как? - Это восклицание вырвалось у всех, кроме Валоны.
     - Оно готово бабахнуть и взорваться, - насмешливо произнес Теренс.  -
А когда это случится, то вся Флорина исчезнет, как облачко табачного дыма.
     - Я не космоаналитик, но слышал, что  невозможно  предсказать,  когда
звезда взорвется, - сказал Эбл.
     - Это верно. Объяснял ли вам Рик, почему он  так  думает?  -  спросил
Джунц.
     - Вероятно, в его бумагах это  сказано.  Я  помню  только  что-то  об
углеродном течении.
     - Что такое?
     - Он все время твердил: "Углеродное космическое  течение.  Углеродное
космическое течение". Это и еще что-то о "каталитическом эффекте".  Вот  и
все.
     Стин хихикнул. Файф нахмурился. Джунц широко открыл глаза.
     Потом Джунц пробормотал:
     - Простите, я сейчас вернусь. - Он вышел из куба приемника и исчез.
     Он вернулся через четверть часа.
     Вернувшись, Джунц изумленно огляделся. В комнате были  только  Эбл  и
Файф.
     - Мы ждали вас, доктор Джунц, - сказал Эбл. - Космоаналитик и девушка
находятся на пути в посольство. Совещание окончено.
     - Окончено? Великий Космос, мы только начали! Я  хочу  объяснить  вам
условия взрыва новой звезды.
     Эбл смущенно задвигался в кресле.
     - В этом нет надобности, доктор.
     - Это очень нужно. Это необходимо. Дайте мне пять минут.
     - Пусть говорит, - произнес Файф. Он улыбался.
     - Начнем  сначала.  В  самых  ранних  научных  записях  Галактической
цивилизации уже отмечалось, что звезды получают свою  энергию  от  ядерных
превращений в своих недрах. Было известно также, что, насколько  мы  знаем
относительно условий в недрах звезд, их  энергия  получается  от  двух,  и
только двух, типов ядерных реакций. Оба ведут  к  превращению  водорода  в
гелий. Первая реакция - прямая: два  ядра  водорода  соединяются  с  двумя
нейтронами, давая одно ядро гелия. Вторая - проходит  несколько  фаз.  Она
кончается тем, что водород превращается в гелий, но в промежуточных  фазах
участвуют ядра углерода. Эти ядра не используются, но снова  образуются  в
ходе реакции, так что ничтожное количество углерода участвует в ней  снова
и снова, служа для превращения в гелий огромных количеств водорода.  Иначе
говоря, углерод действует как катализатор. Все это  было  известно  еще  в
доисторические времена, еще когда  человечество  было  привязано  к  одной
планете, если такое время когда-нибудь было.
     - Если это известно всем, - заметил Файф, - вы лишь тратите время.
     - Но это все, что мы знаем. Идет ли в звездах  только  одна  из  этих
реакций или обе, это никогда не было известно. Всегда существовали  школы,
предпочитавшие  либо  ту  либо  другую  теорию.  Но  обычно  общее  мнение
склонялось к непосредственному превращению водорода  в  гелий,  как  более
простому.
     Так вот, теория Рика должна  была  быть  следующей.  Непосредственное
превращение водорода в гелий - это нормальный источник  звездной  энергии,
но  в  некоторых  условиях  начинает  участвовать  и  углеродный  катализ,
подстегивая этот процесс, ускоряя его, разогревая звезду.
     В пространстве есть течения. Вы это тоже знаете. Некоторые из  них  -
углеродные. Звезды, проходя сквозь течения, захватывают из  них  несчетные
количества атомов. Однако общая масса захваченных  атомов  микроскопически
мала в сравнении с массой самой звезды и ничуть не влияет  на  нее.  Кроме
углерода! Звезда,  проходящая  сквозь  течение  с  повышенным  содержанием
углерода, становится устойчивой. Я не знаю, сколько лет, или столетий, или
миллионолетий нужно, чтобы атомы углерода просочились в  недра  земли,  но
для этого, вероятно, нужно много времени.  Это  означает,  что  углеродное
течение должно быть широким, а звезда - входить в него под малым углом. Во
всяком случае, как только количество углерода,  просочившегося  в  звезду,
перешло известный критический уровень, излучение звезды внезапно  и  резко
возрастает. Внешние слои разлетаются  в  чудовищном  взрыве,  и  рождается
новая звезда. Что вы скажете?
     Джунц ждал.
     - Вы придумали все это за две минуты, на  основании  туманной  фразы,
которую, судя по воспоминаниям Резидента, космоаналитик произнес год  тому
назад?
     - Да. Да. В этом нет ничего удивительного. Космический анализ готов к
этой теории. Если бы ее не выдвинул Рик, то вскоре выдвинул бы  кто-нибудь
другой. Действительно,  подобные  теории  предлагались  и  раньше,  но  их
никогда не принимали всерьез. Их выдвигали  еще  до  того,  как  развилась
техника космического анализа, и ни одна  не  была  в  состоянии  объяснить
внезапный рост содержания углерода в данной звезде.
     Но теперь мы знаем: углеродные течения существуют. Мы  можем  нанести
их пути на карту, узнать, какие звезды входили в них за последние  десятки
тысяч лет, проверить и сравнить это с записями  появления  новых  звезд  и
изменения радиации. Именно это должен был сделать Рик. Таковы должны  были
быть расчеты и наблюдения, которые он пытался показать Резиденту.  Но  все
это сейчас неважно. Важно  вот  что:  надо  начать  немедленную  эвакуацию
Флорины.
     - Я так и думал, что дойдет до этого, - сдержанно произнес Файф.
     - Простите, Джунц, - сказал Эбл, - но это невозможно.
     - Почему невозможно?
     - Когда взорвется солнце Флорины?
     - Не знаю. Судя по тревоге Рика год назад, я сказал бы, что времени у
нас мало.
     - Но вы можете установить срок?
     - Конечно, нет.
     - Когда вы сможете установить его?
     - Не могу сказать. Даже если мы получим расчеты Рика,  их  все  нужно
будет проверить.
     - Можете ли вы ручаться, что теория космоаналитика окажется верной?
     Джунц нахмурился.
     - Я лично в этом уверен, но никакой  ученый  не  станет  ручаться  за
теорию заранее.
     - Тогда выходит, что  вы  требуете  эвакуации  Флорины  на  основании
простых рассуждений!
     - Я думаю, что жизнь населения всей планеты  -  это  не  такая  вещь,
которой можно рисковать.
     - Если бы Флорина была обычной планетой, я согласился бы с  вами.  Но
Флорина - это источник кырта для всей Галактики.  То,  чего  вы  требуете,
невозможно.
     - Господа, тайна дешевого кырта скоро будет у нас в руках. Через  год
кыртовой монополии не станет.
     - Что вы хотите сказать?
     - Вот теперь совещание дошло до самого существенного, Файф.  Из  всех
обитаемых планет кырт растет только на Флорине. Так что  весьма  вероятно,
что  кырт  и  предвзрывная  стадия  взаимосвязаны.  Ведь  другого  солнца,
готового взорваться, в Галактике нет,  как,  впрочем,  и  других  кыртовых
планет.
     - Чепуха, - сказал Файф.
     - Разве? Должна же быть какая-то причина, почему кырт - это  кырт  на
Флорине и хлопок - во всех других мирах. Ученые  давно  пытались  получить
кырт искусственно на других планетах, но эти попытки шли вслепую, а потому
не удались.  Теперь  мы  будем  знать,  что  это  может  быть  показателем
предвзрывного состояния звезды.
     - Они пытались повторить картину излучений солнца Флорины,  -  гневно
сказал Файф.
     -  Да,  с  помощью  электрических  дуг,  дававших  только  видимую  и
ультрафиолетовую часть спектра. А что можно сказать об инфракрасной  части
и за ее пределами? О магнитных полях? Об  эмиссии  электронов?  О  влиянии
космических лучей? Я не физический биохимик, так  что  тут  могут  быть  и
такие факторы, о которых я ничего не знаю. Но этим займутся -  и  по  всей
Галактике - люди, знакомые с физической биохимией. Через год, ручаюсь вам,
решение будет найдено.
     - Блеф! - проворчал Файф.
     - Сквайр Файф, через год ваши владения  на  Флорине  потеряют  всякую
ценность, с новой звездой или без нее. Продайте их. Продайте всю  Флорину.
Трантор заплатит.
     - Купить целую планету? - в отчаянии спросил Эбл.
     - Почему бы и нет? Средства у Трантора  есть,  а  симпатии  населения
всей Галактики окупят расходы тысячекратно.  Вы  спасете  сотни  миллионов
жизней, дадите всем дешевый кырт.
     - Я подумаю, - произнес Эбл.
     Он  взглянул  на  Файфа.  Глаза  Сквайра  опустились.  После  долгого
молчания он тоже сказал:
     - Я подумаю.
     Джунц хрипло рассмеялся.
     - Не думайте слишком долго. История с кыртом распространится  быстро.
Ее ничем не остановить. А  тогда  ни  у  кого  из  вас  не  будет  свободы
действий. Лучше поторгуйтесь сейчас!


     Резидент выглядел подавленным.
     - Это верно? - повторял он. - Действительно так? Флорины не будет?
     - Это верно, - сказал Джунц.
     Теренс протянул руки, потом уронил их.
     - Если вам нужны Риковы бумаги,  то  они  спрятаны  в  статистических
карточках у меня дома. Я взял старые карточки, за сто лет назад и  раньше.
Никому и в голову не пришло бы заглядывать в них.
     - Послушайте, - сказал Джунц. - Я уверен:  мы  можем  договориться  с
МКБ. Нам нужен человек на Флорине,  человек,  знающий  флориниан,  могущий
объяснить им все факты, знающий, как организовать эвакуацию,  как  выбрать
самые подходящие планеты для переселения. Хотите помочь вам?
     - То есть загонять дичь для вас? И спасти шкуру от кары за  убийство?
Почему нет? - Глаза Резидента вдруг наполнились слезами. - Но  я  все-таки
теряю. У меня не будет дома, не будет планеты. Мы все  теряем.  Флориниане
теряют планету, саркиты теряют богатство, Трантор - возможность  захватить
это богатство. Выигрыша нет ни у кого.
     - Если только не считать, - мягко  произнес  Джунц,  -  что  в  новой
Галактике - в Галактике,  избавленной  от  угрозы  неустойчивых  звезд,  в
Галактике, где кырт есть для  всех,  в  Галактике,  так  приблизившейся  к
политическому объединению, - выигравшие все-таки  есть.  Целый  квадрильон
их. Обитатели Галактики - вот победители!



                            ЭПИЛОГ. ЧЕРЕЗ ГОД

     - Рик! Рик! - Селим Джунц кинулся к кораблю,  протягивая  руки.  -  И
Лона! Я бы никогда не узнал вас обоих. Как живете? Как поживаете?
     - Как нельзя лучше. Наше письмо попало к вам, я вижу, - сказал Рик.
     - Конечно. Расскажите мне, что вы обо всем этом думаете?
     Они возвращались вместе, шли к кабинету Джунца.
     Валона сказала печально:
     - Мы были сегодня утром в своем поселке. Поля такие пустые!
     Она была одета скорее как  женщина  Империи,  чем  как  флоринианская
крестьянка.
     - Сколько уже эвакуировано меньше чем за год! - сказал Рик.
     - Мы стараемся, как можем, Рик. О, я думаю, вас нужно называть  вашим
настоящим именем!
     - Пожалуйста, не надо. Я никогда к нему не привыкну.  Я  -  Рик.  Это
единственное имя, какое я помню.
     - Решили вы, когда вернетесь к космоанализу? - спросил Джунц.
     Рик покачал головой.
     - Да, я решил, но решил не возвращаться.  Эта  часть  памяти  исчезла
навсегда. Но мне безразлично. Я вернусь на Землю...  Кстати,  я  надеялся,
что встречусь с Резидентом.
     - Кажется, не встретитесь. Он решил уехать сегодня. Кажется,  ему  не
хотелось видеть вас. Он  чувствует  себя  виноватым.  У  вас  нет  к  нему
враждебных чувств?
     - Нет. Он хотел сделать хорошо, и он во многом изменил  мою  жизнь  к
лучшему. Прежде всего я узнал  Лону.  -  Он  обнял  ее  за  плечи.  Валона
взглянула на него и улыбнулась. - Резидент настроил психозонд  так,  чтобы
устранить чувство тревоги, но не позаботился об интенсивности. Да, мне уже
нельзя быть космоаналитиком. Зато я вернусь на Землю. Я могу  работать,  а
люди там всегда нужны.
     - А я теперь - женщина Земли, - сказала Валона.
     Рик посмотрел на горизонт. Верхний Город был ярким,  как  всегда,  но
людей там не было.
     - Много еще осталось на Флорине? - спросил он.
     - Миллионов двадцать, - ответил Джунц. - Переселение находится еще  в
самой  начальной  стадии.  Большинство  переселенцев  живет  на   соседних
планетах во временных лагерях. Это неизбежные трудности.
     - Когда отсюда уйдет последний человек?
     - Конечно, никогда.
     - Не понимаю.
     - Резидент неофициально попросил разрешения остаться. Ему  разрешили,
тоже неофициально. Общественность об этом не узнает.
     - Остаться? - Рик был поражен. - Но, во имя всей Галактики, зачем?
     - Не знаю, - ответил Селим Джунц, - но, кажется,  вы  объяснили  это,
когда говорили о Земле. Он чувствует то же,  что  и  вы.  "Я  не  могу,  -
говорит он, - даже допустить мысли о том, чтобы  дать  Флорине  умереть  в
одиночестве."




     Айзек Азимов. Звезды как пыль

     1. ШЕЛЕСТЯЩАЯ СПАЛЬНЯ

     Спальня вкрадчиво шелестела. Звук  был  едва  слышим,  однако  вполне
отчетлив: в нем шуршала смерть.
     Но не это разбудило Байрона Фаррилла и прервало  его  тяжелый  мутный
сон. Он беспокойно замотал головой из стороны в сторону, пытаясь  отогнать
от себя назойливое трещание, исходящее с дальнего конца стола.
     Не раскрывая глаз, Байрон неуклюже поднял руку и взял трубку.
     - Алло, - промямлил он.
     Из трубки загремел голос. Он был резким и  пронзительным,  но  Байрон
был сейчас не в состоянии уменьшить громкость.
     - Могу я поговорить с Байроном Фарриллом? - заорал голос.
     Байрон раздраженно сказал:
     - Говорите. Что вам нужно?
     Голос настойчиво повторил:
     - Могу я поговорить с Байроном Фарриллом?
     Байрон открыл глаза, пытаясь вглядеться в  темноту.  Он  одновременно
ощутил неприятную сухость во рту и спертый воздух, заполнявший комнату.
     - Говорите. Кто это?
     Будто не слыша его, голос продолжал громко вопрошать:
     -  Есть  здесь  кто-нибудь?  Мне  необходимо  поговорить  с  Байроном
Фарриллом!
     Байрон приподнялся, опираясь на локоть, тяжело встал  и  заковылял  к
слабо светившемуся экрану видеофона. Он нажал кнопку,  и  маленький  экран
ярко вспыхнул.
     - Я здесь, - буркнул он, узнав в появившейся на экране фигуре Сандера
Джоунти. - Но лучше бы ты дождался утра, Джоунти.
     Рука  его  уже  почти  нащупала  выключатель,  когда  Джоунти   вновь
заговорил:
     - Алло! Алло! Есть здесь кто-нибудь? Это комната 526? Алло!
     Внезапно  Байрон  понял,  что  датчик  обратной  связи  не   зажегся.
Выругавшись, он в сердцах щелкнул  выключателем,  и  экран  погас.  Силуэт
Джоунти исчез, и лишь слабый лучик пробивался сквозь тьму.
     Байрон вернулся в постель, натянул  одеяло  на  голову  и  зарылся  в
подушку. В нем закипело бешенство. Во-первых, никто не имеет права  будить
его среди ночи. Он бросил быстрый взгляд на циферблат стоявших у изголовья
часов. Три часа пятнадцать минут. Свет в доме зажжется только через четыре
часа.
     Кроме того, ему не по душе просыпаться в совершенно  темной  комнате.
За четыре года он не успел привыкнуть к земным  постройкам  -  душным,  не
имеющим окон, с низкими потолками. Такова была дань тысячелетней традиции,
уходящей корнями в древние времена, когда еще не изобрели защитное силовое
поле, способное укрыть от взрыва примитивной атомной бомбы.
     Но это все ушло в  далекое  прошлое.  Атомное  оружие  нанесло  Земле
непоправимый ущерб. Большая часть была безнадежно  заражена  радиацией,  и
использование "грязных" территорий стало невозможным - и  из-за  этого  на
Земле царил режим строгой экономии, поддерживаемый автоматикой.
     Вот почему пробуждению Байрона сопутствовала такая темень.
     Байрон вновь приподнялся, опираясь на локоть. Странно. Он замер.  Его
насторожил отнюдь не тихий шелест спальни. Что-то неуловимое витало сейчас
в заполнявшей комнату атмосфере.
     В душном помещении не ощущалось ни  малейшего  движения  воздуха.  Он
пытался сглотнуть слюну - и не мог. Атмосфера сгущалась с каждой секундой,
и  он  понял  причину  происходящего.  Вентиляционная  система  прекратила
работать! Это ужасно расстроило Байрона. Он даже не может  воспользоваться
видеофоном, чтобы сообщить о случившемся!
     Все же он решил предпринять попытку. Как  и  несколько  ранее,  экран
засветился мягким матовым  светом,  отразившимся  в  хрустальных  шариках,
украшавших люстру. Видеофон принимал сигнал, но  не  мог  передавать  его.
Ладно, к черту! Все равно до  наступления  утра  никто  ничего  не  сможет
сделать.
     Он зевнул, потирая кулаками опухшие веки.  Что,  дружище,  плохо  без
вентиляции? До него донесся странный запах. Он шумно втянул носом  воздух.
Запах был знакомым, но Байрон не мог определить его природу.
     Он направился в ванную, нажав при  этом  выключатель.  Движение  было
чисто автоматическим: для того чтобы выпить стакан воды,  свет  совершенно
не  нужен.  Выключатель  щелкнул,  но  безрезультатно.  Байрон  попробовал
включить свет еще раз, затем снова -  то  же  самое.  Интересно,  работает
сегодня хоть  бы  что-нибудь?!  Чертыхнувшись,  он  напился  в  темноте  и
почувствовал себя несколько лучше. Возвращаясь в спальню, он  проверил  по
пути все имеющиеся в доме выключатели. Ни один из них не работал.
     Байрон сел на кровать, уперся руками в колени и принялся  размышлять.
Случившееся могло стать вполне  подходящим  поводом,  чтобы  поставить  на
место распоясавшийся обслуживающий персонал. Никто не ждет от  гостиничных
служащих  воспитания  в  духе  пансиона  благородных  девиц,  но  все   же
существуют какие-то нормы поведения!.. Впрочем, плевать! Через три дня  он
покинет и эту комнату, и университет Земли, и саму Землю.
     Все же он мог бы сообщить о случившемся. Для этого нужно только выйти
и воспользоваться телефоном, стоящим в холле. Тогда они могли бы  включить
аварийное освещение, а, возможно, и систему кондиционирования, и он  сумел
бы заснуть без этих кошмарных психосоматических ощущений. Ну, а если нет -
пусть все катится к чертовой матери! Осталось каких-нибудь две ночи.
     Слабое мерцание экрана видеофона помогло ему найти брюки. Натянув  их
и прикрыв туловище футболкой,  он  решил,  что  достаточно  экипирован,  и
двинулся к двери, громко шаркая шлепанцами. Звуконепроницаемое покрытие на
полу исключало возможность разбудить соседей.
     Подойдя к двери, он вдавил кнопку. Раздался характерный щелчок, после
которого дверь обычно открывалась. Однако сейчас этого  не  произошло.  Он
надавил на дверь плечом, но даже его атлетическая  мускулатура  ничего  не
изменила.
     Он отступил назад. Ситуация походила на фарс. Мог ли  стать  причиной
происходящего сгоревший предохранитель? Нет, вряд ли...  Электронные  часы
работали. Экран видеофона все еще светился.
     Стоп! Это могли быть мальчишки с их дебильными шуточками. Так  иногда
случалось. Глупо, конечно, но он  и  сам  в  детстве  принимал  участие  в
подобных забавах. Это было несложно, и любой шалопай... Впрочем, когда  он
ложился спать, свет и вентиляция работали.
     Значит, энергия отключилась ночью.  И  теперь  придется  ждать  утра,
чтобы кто-нибудь из персонала обнаружил причину, по которой старина Байрон
не может даже выйти отсюда. Возможно, к обеду он все-таки сумеет  покинуть
это помещение.
     - Хо-хо, - прошептал Байрон, возвращаясь  назад.  Внезапно  он  задел
ногой какой-то предмет, который с металличес