Господина! Прелестно! Очаровательно!..
     Байрон попытался сосредоточиться. Он устал постоянно  думать  о  том,
что можно и чего нельзя говорить. Поэтому он ответил:
     - Да,  сын  Господина.  Титул,  получаемый  при  рождении.  Чем  могу
служить?
     Джилберт хранил невозмутимый вид. Только улыбка на его лице стала еще
шире.
     - Удовлетвори мое любопытство, юноша. Ты действительно пришел  искать
здесь убежища?
     - Я предпочел бы обсудить этот вопрос с Правителем, сэр.
     - Попытайся, дружок, попытайся! Ты поймешь, что от Правителя здесь не
слишком много толку. Как ты  думаешь,  почему  тебе  только  что  пришлось
общаться не с ним, а с его дочерью? Проникнись этой мыслью, она прелестна!
     - Вам кажется прелестным все без исключения?
     - А почему бы и нет? Жизнь вообще прелестная штука. Если не видеть  в
ней прелести, то скоро захочется сунуть голову в петлю. Задумайся об  этом
тоже. Кстати, я забыл представиться. Я - кузен Правителя.
     - Поздравляю, - холодно ответил Байрон.
     Джилберт усмехнулся:
     - Ты прав. Это не впечатляет. Но пока у меня нет ни малейшей  надежды
изменить свой статус.
     - Думаю, данный факт очень огорчает вас.
     - О-о-о, у вас есть чувство юмора! Имейте в виду, что здесь никто  не
воспринимает меня всерьез. Для окружающих я всего лишь закоренелый  циник.
Ты не задумывался, что на свете нет ничего хуже  Директории?  Ведь  Хенрик
никогда не отличался большим умом, а с каждым  годом  он  становиться  все
более беспомощным. Совсем забыл! Ты ведь не знаком с ним!  Но  скоро  тебе
это предстоит. Я слышу его шаги. В разговоре с Правителем  помни,  что  он
правит самым большим из Транстуманных  Королевств.  Это  самая  прелестная
мысль!..
     Хенрик был в полусонном состоянии. Он вошел в комнату, едва кивнул  в
ответ на  церемонное  приветствие  Байрона,  и  сразу  же  заявил  хриплым
голосом:
     - Какое у вас к нам дело, сэр?
     Артемида стояла рядом  с  отцом,  и  Байрон  с  некоторым  удивлением
отметил, что она весьма хороша собой.
     - Ваше Превосходительство, - поклонился он, - я  прибыл  в  интересах
доброго имени моего отца. Вы не  можете  не  знать,  что  его  казнь  была
несправедлива.
     - Я немного знал вашего отца, молодой человек. Он гостил  у  нас  раз
или два, - голос Хенрика немного окреп. - Вы очень похожи на него.  Очень.
Но он совершил ошибку, и вам должно  быть  об  этом  известно.  Во  всяком
случае, мне так кажется... Уверен, что при его аресте не  был  нарушен  ни
один закон. Хотя детали мне неизвестны.
     - Конечно, Ваше  Превосходительство!  Но  мне  бы  хотелось  как  раз
выяснить детали. Я уверен, что мой отец не изменник.
     Хенрик торопливо прервал его.
     - Это понятно. Вы - его сын и должны защищать отца, но поверьте,  что
крайне  сложно  обсуждать   подобные   вопросы.   И   вдобавок   несколько
несвоевременно. Почему бы вам не увидеться с Аратапом?
     - Я не знаю кто это, Ваше Превосходительство.
     - Аратап! Представитель! Я имею в виду - Представитель Тирании!
     - Я уже виделся с ним, и он отослал меня сюда. Конечно, вы понимаете,
что я не намерен прощать Тирании...
     Хенрик вскочил,  зажимая  рукой  дрожащие  губы,  и  его  речь  стала
невнятной скороговоркой.
     - Вы говорите вас послал сюда Аратап?
     - Я счел необходимым сказать ему...
     - Не повторяйте, что вы ему говорили! Я ничем  не  могу  помочь  вам,
Господин -  ой!  -  мистер  Фаррилл.  Это  не  входит  в  мою  юрисдикцию.
Исполнительный Совет -  не  толкай  меня,  Арта,  я  не  могу  говорить  о
серьезных вещах  если  ты  мешаешь  мне!  -  должен  сказать  свое  слово.
Джилберт! Ты побеспокоишься о  том,  чтобы  мистеру  Фарриллу  был  оказан
хороший прием? Я подумаю, что можно будет сделать. Да, я проконсультируюсь
в Исполнительном Совете! Это только  юридическая  формальность,  но  очень
важная. Очень важная!..
     Он повернулся, чтобы уйти, что-то бормоча себе под нос.
     Артемида немного помедлила и осторожно коснулась плеча Байрона.
     - Минуточку...  Это  правда,  что  ты  умеешь  управлять  космическим
кораблем?
     - Естественно, правда, -  Байрон  улыбнулся  ей,  и  после  недолгого
колебания она ответила ему улыбкой.
     - Джилберт, - добавила она, - с тобой мы поговорим позднее.
     И поспешно вышла. Байрон долго смотрел ей вслед.  К  действительности
его вернул вопрос Джилберта.
     - Уверен, что ты голоден или, по крайней  мере,  умираешь  от  жажды.
Жизнь, как я понимаю, все еще продолжается?
     - Да, благодарю вас, - Байрон не вполне понял, что имеет в  виду  его
собеседник, но расслабился и пришел в отличное расположение духа.
     Она хорошенькая. Очень хорошенькая!
     Но Хенрик никак не мог расслабиться. Его одолевали ужасные мысли. Это
ловушка! Мальчишку послал Аратап, и это - ловушка!
     Он сжал голову руками,  погрузился  в  глубокое  раздумье,  и  вскоре
понял, что ему нужно делать.

     7. ВИРТУОЗ МЫСЛИ

     На все  планеты  рано  или  поздно  опускается  ночь.  Она  не  может
поступить иначе, хотя светлое время суток продолжается  от  пятнадцати  до
двадцати двух часов. Любой путешествовавший с планеты на  планету  человек
может это подтвердить.
     На многих планетах период сна сведен до минимума. На  других  периоды
"день-ночь" примерно равны между собой. На третьих в принципе  отсутствуют
понятия "свет и тьма".
     Но приход ночи всегда и везде имеет важное психологическое  значение,
связанное с эмбриональной  фазой  развития  организма.  Ночь  -  это  пора
страхов и беззащитности, и сердце до восхода солнца  замирает  в  ожидании
неизвестного.
     Во дворце не было сенсоров, способных показать наступление  ночи,  но
инстинкт безошибочно подсказал Байрону ее наступление. Он знал, что ночная
тьма за пределами Дворца вовсе не кромешная, и ее нарушает сияние звезд. В
это время в Туманности  Лошадиной  Головы  большинство  звезд  становились
видимыми.
     Но звездный свет не мог рассеять мрак в душе Байрона.
     С момента короткой беседы с Правителем он больше не видел Артемиду, и
это огорчало его. Он ждал обеда: возможно, ему удастся с  ней  поговорить.
Но, вопреки ожиданиям, он ел в одиночестве, и только два охранника  стояли
на посту по обе стороны двери. Даже Джилберт покинул его, оставив  наедине
с самим собой.
     По возвращении Джилберт сказал:
     - Вначале мне хотелось бы показать мою лабораторию.  Мы  с  Артемидой
решали сейчас, что с тобой делать, - и жестом он приказал охране выйти.
     - Какую лабораторию? -  в  голосе  Байрона  не  звучало  ни  малейшей
заинтересованности.
     - Я строю разные приспособления, - прозвучал лаконичный ответ.

     На первый взгляд помещение  ничуть  не  напоминало  лабораторию.  Это
скорее была библиотека, в углу  которой  стоял  маленький  столик.  Байрон
медленно осмотрелся по сторонам.
     - Именно здесь ты и строишь свои приспособления?  Что  же  они  собой
представляют?
     - Они помогают мне незаметно шпионить за шпионами Тирании. Защиты  от
моих приспособлений не существует. Вот почему я узнал и о тебе, как только
от Аратапа поступило первое сообщение. У меня имеется множество прелестных
штучек. Например, мой визисонор. Ты любишь музыку?
     - Да.
     - Отлично. Я создал один инструмент, только не уверен, что ты сочтешь
его музыкальным. - Джил коснулся рукой  книжной  полки.  -  Это  не  очень
хороший тайник, но, поскольку никто не воспринимает меня всерьез, его пока
не обнаружили. Прелестно, не правда ли? Ах да, я совсем забыл, что  ты  не
находишь в этом прелести.
     Перед юношей возник некий предмет: самодельный, грубо  сработанный  и
похожий на коробку. Одна сторона его была  покрыта  маленькими  блестящими
ручками. Коробочка лежала этой стороной кверху.
     - Он не слишком красив, - сказал Джилберт, -  но  кого  это  волнует?
Включи подсветку. Нет, нет!  Не  трогай  ни  выключателей,  ни  контактов!
Просто медленно пожелай, чтобы подсветка зажглась. Сосредоточься  на  этом
желании!
     Внезапно  на  коробочке  замигали  огоньки.  Их  свет   отразился   в
украшавшей потолок хрустальной люстре,  и  два  пятна  зажглись  во  тьме.
Джилберт удовлетворенно засмеялся, видя изумление Байрона.
     - Это лишь один из трюков моего  визисонора.  Им  можно  управлять  с
помощью мыслей. По такому же принципу действуют персональные  капсулы.  Ты
понимаешь, что я имею в виду?
     - Нет, не понимаю, если вам хочется услышать от меня правду.
     -  Тогда  смотри.  Электрическое  поле,  создаваемое  твоим   мозгом,
индуцируется в приборе. С точки зрения математики это очень просто,  но  я
не знаю никого, кому бы удалось  поместить  подобный  прибор  в  крошечную
коробочку. Для этого обычно  выстраивают  пятиэтажное  здание  размером  в
приличный завод. Да и принцип работы здесь другой. Я сумел  замкнуть  цепь
непосредственно на коре головного мозга, минуя подключение  глаз  и  ушей.
Смотри!
     Сперва смотреть было не  на  что.  Потом  на  глазах  Байрона  что-то
замелькало. Это "что-то"  превратилось  в  сияющий  темно-фиолетовый  шар,
мелькающий  в  воздухе.  Шар  преследовал  Байрона  при  каждом  движении,
движениям шара сопутствовал ясный музыкальный аккомпанемент,  который  сам
являлся частью движения.
     Все это усиливалось,  и  Байрону  стало  казаться,  что  удивительный
эффект существует внутри него самого. Ведь цвет не  был  в  полном  смысле
слова цветом. Он скорее был цветным  звуком,  не  производящим  шума.  Его
можно было потрогать, не прикасаясь к нему.
     Потоки цвета лизали его руки  и  ноги,  не  причиняя  боли...  Байрон
испугался: он уже не видел своих рук и  не  чувствовал  их.  Он  беззвучно
вскрикнул - и все исчезло. Перед ним стоял  Джилберт  и  смеялся.  Комната
была освещена.
     - Что произошло? - растерянно спросил юноша.
     - Не знаю. Я ничего не  ощущал.  Разве  ты  не  понял?  Твои  видения
продукт твоего собственного мозга.  И  я  не  знаю,  как  можно  объяснить
подобный феномен. Все время, пока ты концентрируешься на  ощущениях,  твой
мозг преломляет их в привычные, знакомые формы.  Это  всего  лишь  попытка
соединить одновременно свет, звук и прикосновение. Кстати,  а  как  насчет
запаха? Иногда мне кажется, что пахнет какой-то дрянью. Думаю,  что  опыты
на собаках позволили бы вызвать к жизни и самые разнообразные запахи.  Мне
очень хочется испробовать все это на животных.  Я  люблю  смотреть,  какое
впечатление производит мое изобретение на других.
     В задумчивости он провел рукой по кнопкам на коробочке.
     - Изредка я думал, что если изучить возможности этой штуки до  конца,
то можно создавать на ней симфонии нового типа; можно делать то,  чего  не
сделаешь просто со звуком или просто со светом.  Но  боюсь,  я  неспособен
сделать это.
     Байрон раздраженно прервал его:
     - Я хочу задать тебе один вопрос.
     - Сколько угодно.
     - Почему ты не хочешь использовать свои  научные  дарования  в  целях
всеобщего блага. А вместо этого...
     - Играю в детские игры? Не знаю. Может быть, мои увлечения не так  уж
бесполезны. Но то, что они противозаконны, это факт.
     - Противозаконны? Что именно?
     - Визисонор. Приборы для слежки за шпионами - тоже. Если бы тиранийцы
узнали о них, это явилось бы для меня смертным приговором.
     - Ты, наверное, шутишь?
     - Вовсе нет. Видно, что ты  вырос  в  провинции.  Молодежь  не  может
помнить того, что было давным-давно. - Внезапно он скосил глаза в  сторону
Байрона. - Ты против тиранийских правил? Говори  смело!  Ведь  я  открылся
тебе, и рассказал Артемиде о твоем отце.
     - Да, против, - тихо сказал Байрон.
     - Почему?
     - Они - пришельцы, завоеватели! По  какому  праву  они  командуют  на
Нефелосе и Родии?!
     - Ты всегда так думал?
     Байрон не ответил.
     Джилберт вздохнул:
     - Другими словами, ты решил, что они - пришельцы  и  завоеватели,  но
только после того, как они казнили твоего отца,  причем  согласно  закону.
Нет-нет, лучше не вспыхивай,  а  рассуди  сам!  Поверь  мне,  я  на  твоей
стороне... Но смотри! Твой отец был Господином. Какие  права  были  у  его
скотников? Ведь в случае если двое из них поспорили вплоть  до  драки,  он
мог посадить в тюрьму обоих. Кем был твой отец для своих подданных? Он был
их тираном! В своих, - да и моих - глазах твой отец был патриотом. Но  что
из того? Для тиранийцев он был всего лишь заговорщиком, и они  убили  его.
Надеюсь, ты не против самозащиты? В свое  время  Хенриады  пролили  немало
крови. Читай историю, мой юный друг!  Любое  правительство  убивает  своих
подданных, и это в порядке вещей. Поэтому для своей  ненависти  к  Тирании
избери повод получше. Как только это произойдет, ты станешь свободен.
     Байрон сжал кулаки.
     - Твоя философия чрезвычайно интересна.  Но  мне  сложно  ее  понять.
Интересно, что бы ты сказал, если бы казнили твоего отца?
     - А ты что, ничего не знаешь? Мой отец был Правителем перед Хенриком,
и его убили. Только не физически, а морально. Они убили его волю, его дух,
и то же самое сделали сейчас с  Хенриком.  Им  не  хотелось,  чтобы  после
смерти отца Правителем стал я; я был для них  слишком  непредсказуемым.  С
Хенриком дело обстоит проще. Но все же недостаточно  просто.  Они  убивали
его постепенно, превращая в послушную марионетку. Ведь ты  видел  его!  Он
изо  дня  в  день  становится  все  хуже.  Его  постоянное   состояние   -
маниакально-депрессивный  психоз.  Но  не   поэтому   я   хочу   разрушить
тиранийскую систему! Отнюдь!..
     - Что? - спросил Байрон. - У тебя есть другие причины?
     - Да, и довольно обоснованные. Тиранийцы  нарушили  права  более  чем
двадцати миллиардов людей, что составляет большую часть человеческой расы.
Ты учился в школе. Там ты изучал экономический цикл. Как только происходит
освоение новой  планеты,  она  сразу  же  сталкивается  с  проблемой,  как
накормить  себя.  Она  становится  сельскохозяйственной  державой,   миром
скотоводства.  По  мере  развития,  когда  производится  достаточно  много
продукции, излишки экспортируются и взамен  приобретаются  оборудование  и
станки. Это уже второй  шаг.  Потом,  с  ростом  населения  и  иностранных
инвестиций, начинает строиться промышленная,  индустриальная  цивилизация,
что является третьим шагом. Происходит автоматизация всех процессов,  ввоз
продуктов питания, вывоз  продуктов  машиностроения,  участие  в  развитии
других более примитивных миров, и так далее. Это четвертый  шаг.  Развитые
миры всегда  быстро  становятся  густо  заселенными;  они  укрепляют  свою
военную мощь, поскольку война - это поле деятельности машин, и они  всегда
окружают себя сельскохозяйственными мирами. Что же произошло  с  нами?  Мы
находились на третьей ступени; у нас развивалась промышленность. А сейчас?
Этот рост полностью остановлен; более того - повернут  вспять.  Происходит
это потому, что Тирания жестко контролирует наше развитие. Чем меньше  они
позволяют нам действовать, тем беспомощнее мы становимся. Кроме того, если
уж мы достаточно развиты в промышленном отношении, мы  можем  развивать  и
военную   промышленность.   Поэтому    индустриализация    приостановлена;
исследовательская работа заморожена. И, поскольку люди быстро привыкают  к
реальности, они уже даже не пытаются что-либо  изобретать!  Поэтому  ты  и
удивился,  когда  я   показывал   тебе   действие   визисонора.   Конечно,
когда-нибудь мы одолеем Тиранию.  Это  неизбежно.  Они  не  могут  править
вечно, и становятся вялыми и ленивыми.  Со  временем  они  утратят  многие
традиции, их съест коррупция. Но понадобятся столетия, потому что  история
не терпит  спешки.  А  когда  эти  столетия  пройдут,  мы  все  еще  будем
сельскохозяйственной  державой,  не  имеющей  промышленных   или   научных
достижений, в то время как наши соседи, избежавшие контроля Тирании, будут
сильными  и  урбанизированными.  Поэтому  Королевства  по  сути   навсегда
останутся колониями. Они никогда не смогут выкарабкаться, и все  мы  будем
только зрителями в великом театре человеческих свершений.
     - Кое-что из того, что ты говорил, мне известно, - сказал Байрон.
     - Это естественно, если учесть, что ты получил образование не  здесь,
а на Земле. Земля необыкновенно развита в социальном отношении.
     - Разве?
     - Конечно! Вся Галактика пребывает в постоянном  состоянии  экспансии
со времен первых  известных  нам  межзвездных  путешествий.  Мы  уже  были
развивающимся, и весьма незрелым  обществом.  Очевидно,  что  человечество
достигает зрелости только в одном месте и только однажды, и это  случилось
на Земле непосредственно перед ее катастрофой. Население Земли  находилось
в безопасности от географической экспансии и поэтому столкнулось с  такими
проблемами, как перенаселенность, истощение  ресурсов  и  так  далее;  эти
проблемы  никогда  не  стояли  перед  другими  планетами  Галактики.   Они
форсировали изучение общественных наук. Мы упустили в этом плане многое, и
нам есть о чем жалеть, потому что эти науки - прелестная штука.  Хенрик  в
молодости был  великим  примитивистом.  Он  имел  целую  коллекцию  земных
предметов, аналогов которым не находилось нигде в Галактике. С тех пор как
он стал Правителем, это увлечение отошло, как и многие другие. В некотором
смысле я унаследовал его. Земная литература неподражаема. Она  чрезвычайно
интроспективна, чего нет в нашей экстравертной галактической  цивилизации.
Это восхищает меня больше всего.
     - Ты утешил меня, - улыбнулся Байрон. - Ты так долго  был  серьезным,
что я начал бояться, не утратил ли ты своего чувства юмора.
     Джилберт пожал плечами:
     - Я расслабляюсь, и это прекрасно. Кажется, это  происходит  со  мной
впервые за много месяцев. Знаешь ли ты, что такое - все время играть роль?
Скрывать свою личностную сущность двадцать четыре часа  в  сутки?  Даже  с
друзьями?  Даже  наедине  с  самим  собой  не  забывать  о   необходимости
притворяться? Выглядеть безобидным чудаком?  А  ведь  жизнь  можно  спасти
только если живешь так, как живу я. Но я все равно могу бороться с ними.
     Он поднял глаза,  и  его  голос  торжествующе  зазвучал  в  маленькой
лаборатории.
     - Ты умеешь управлять космическим кораблем. Я этого  не  умею.  Разве
это не странно? Ты рассуждаешь о моих научных способностях, а  я  не  умею
управлять простейшим космическим одноместным кораблем. Но  ты  умеешь  это
делать, и из этого вытекает, что ты должен покинуть Родию.
     Вывод был совершенно  безошибочным,  но  Байрон  не  подал  вида.  Он
холодно спросил:
     - Почему?
     - Как я уже говорил, мы с Артемидой беседовали о тебе и предусмотрели
такую возможность. Когда выйдешь отсюда, иди прямо в ее комнату. Она  ждет
тебя. Я начертил план, так что тебе не придется расспрашивать, как  пройти
через  переходы.  -  Он  пододвинул  к  Байрону  маленькую   металлическую
пластинку. - Если тебя кто-нибудь остановит, скажи, что  тебя  вызывают  к
Правителю, и проходи дальше. Не переживай, что твои слова могут показаться
кому-то неубедительными...
     - Постой! - Байрон не хотел влипать в детективную  историю  еще  раз.
Хватит с  него  Джоунти,  уговорившего  сесть  в  космический  корабль,  и
Представителя Тирании, отгадавшего все его тайны раньше, чем он  успел  их
рассказать. Ему надоело быть игрушкой в чужих руках. Довольно!  Они  могли
ограничить его в действиях, но не в желаниях. Он слишком упрям для них.
     - Я здесь по очень  важному  для  меня  делу,  сэр.  И  не  собираюсь
покидать Родию.
     - Не будь молодым идиотом! - в голосе  Джилберта  прозвучали  гневные
нотки. - Кого ты хочешь провести? Думаешь,  ты  сможешь  покинуть  Дворец,
если дождешься восхода солнца? Тиранийцы свяжутся с Хенриком, и он заточит
тебя в тюрьму. Он только и делает, что ждет их приказа, потому  что  самая
страшная работа для него - это решать самому,  как  поступить.  Он  -  мой