чниках,  которые
священны и потому не могут быть показаны чужаку, верит, что Земля является
первоначальной родиной человечества.
     - В это же верю и я,  и  прошу  вас  помочь  мне  доказать  это  всей
Галактике.
     - И на чем основан ваш оптимизм?
     - На моем убеждении, что многие примитивные артефакты и архитектурные
памятники могут быть расположены в тех зонах  вашей  планеты,  которые,  к
несчастью, радиоактивны. Их возраст может быть точно определен.
     Однако премьер-министр, не дослушав, отрицательно покачал головой.
     - Об этом не может быть и речи.
     - Почему? - удивился Авардан.
     - Прежде всего, -  произнес  премьер-министр,  -  чего  вы  надеетесь
добиться? Если вы докажете  свою  правоту,  даже  если  на  всех  планетах
согласятся с вами, что изменит тот факт, что миллион лет назад все мы были
землянами? В конце концов, миллион лет назад все мы были обезьянами, и все
же никто не называет их своими родственниками.
     - Вы приводите доказательства в пользу своих противников, -  неохотно
произнес Авардан, закусив нижнюю губу.
     - Потому, что я спрашиваю  себя,  что  скажут  по  этому  поводу  мои
противники. Таким образом, вы не достигнете ничего, за  исключением,  быть
может, дальнейшего обострения ненависти к нам.
     - Но существуют еще интересы чистой науки, расширения наших знаний...
     Премьер-министр кивнул.
     - Я искренне огорчен, что мне приходится этому препятствовать. Я бы с
радостью помог  вам,  но  земляне  -  упрямый  и  гордый  народ,  которому
столетиями приходилось проявлять  смирение  из-за...  отношения  к  ним  в
определенных  частях  Галактики,  достойного   сожаления.   У   них   есть
определенные табу, определенные обычаи, которые даже я не посмею нарушить.
     - И радиоактивные зоны...
     - Да, они являются одним из наиболее серьезных запретов. Даже если бы
я дал вам свое разрешение, а я сделал бы это с  величайшим  удовольствием,
это вызвало бы лишь беспорядки, которые не только подвергнут опасности вас
и членов вашей экспедиции, но и спровоцируют  враждебные  действия  против
Земли со стороны Империи. Допустив это, я потеряю доверие моего народа.
     - Но я собираюсь принять  все  возможные  предосторожности.  Если  вы
хотите, можете послать со мной наблюдателей... Или же я могу дать обещание
не  публиковать  никаких  полученных   результатов   без   предварительной
консультации с вами.
     -  Вы  искушаете  меня.  Ваш   замысел   очень   интересен.   Но   вы
переоцениваете мои возможности, даже если мы оставим в  стороне  вопрос  о
чувствах моего народа. Я не обладаю абсолютной властью. Собственно говоря,
моя власть  весьма  ограничена,  и  все  вопросы  должны  передаваться  на
рассмотрение  Совета  Старейших,  прежде  чем   по   ним   будет   принято
окончательное решение.
     Авардан покачал головой.
     - Очень жаль. Наместник предупреждал меня о трудностях, но я  все  же
надеялся... Когда вы проконсультируетесь со своим Советом?
     - Президиум Совета соберется через три дня. Не в моих силах  изменить
повестку дня, так что возможно пройдет несколько дней,  прежде  чем  будет
обсужден ваш вопрос. Скажем, неделя.
     Авардан рассеянно кивнул.
     - Хорошо. Между прочим, ваше превосходительство...
     - Да?
     - Я хотел бы встретиться с одним ученым, живущим  на  вашей  планете.
Доктор Шект из Чики. Поскольку я уверен, что он человек занятой,  не  могу
ли я попросить у вас сопроводительное письмо?
     Премьер-министр заметно сосредоточился и некоторое время молчал.
     - Могу ли я  спросить,  с  какой  целью  вы  желаете  его  видеть?  -
проговорил он наконец.
     - Конечно. Я читал об изобретенном им приборе, который  он,  кажется,
назвал Синапсайфером. Дело касается нейрохимии  мозга  и  может  оказаться
весьма интересным  для  одного  моего  замысла.  Я  занимался  работой  по
разбиению человечества на энцефалогические группы,  знаете,  по  различным
типам мозговых токов.
     - Ухм... Я кое-что  слышал  об  этом  изобретении.  Кажется,  ему  не
удалось добиться успеха.
     - Что же, возможно вы правы, но он специалист в этой области и  может
быть мне очень полезен.
     - Понимаю. В таком случае письмо для вас будет приготовлено. Конечно,
вы не должны упоминать о своих намерениях в связи с запретными зонами.
     - Разумеется, ваше превосходительство. - Авардан встал.  -  Благодарю
вас за любезность, и могу лишь выразить надежду, что Совет Старейших будет
благосклонен к моим замыслам.


     Секретарь появился сразу после ухода Авардана. На его  губах  застыла
свойственная ему холодная злобная улыбка.
     - Отлично, - проговорил он. - Вы держались отлично, ваша светлость.
     Премьер-министр мрачно посмотрел на него.
     - Зачем он хочет встретиться с Шектом?
     - Вы удивлены? Не стоит. Все прекрасно согласуется. Вы  заметили  его
холодность, когда вы отказали в его просьбе? Была ли это реакция  ученого,
переживающего, что нечто без всякой причины ускользает из его рук? Или  же
это была реакция человека, сыгравшего свою роль и довольного, что дело уже
сделано?
     И снова странное совпадение. Шварц убегает и пробирается в  Чику.  На
следующий день здесь появляется Авардан, и после  равнодушной  болтовни  о
своей экспедиции, между прочим, упоминает, что направляется в Чику,  чтобы
встретиться с Шектом.
     - Но почему он сказал об этом, Балкис? Это выглядит безрассудно.
     - Потому, что вы прямолинейны. Представьте  себя  на  его  месте.  Он
считает, что мы ничего не подозреваем. В подобных случаях победу  приносит
искренность. Он отправляется на встречу с Шектом. Отлично!  Он  откровенно
говорит об этом. Он даже просит письмо. Что может  быть  лучшей  гарантией
его честных и откровенных намерений? И это поднимает другой вопрос.  Шварц
мог обнаружить, что за ним следят. Но у него не было времени  предупредить
сообщников, иначе перед нами не разыгралась бы эта комедия.
     Секретарь прищурил глаза, закончив плести свою словесную сеть.
     - Трудно сказать, сколько  времени  пройдет,  прежде  чем  отсутствие
Шварца покажется им подозрительным, но, по крайней мере,  Авардан  за  это
время успеет встретиться с Шектом. Мы схватим их вместе, и они  не  смогут
выкрутиться.
     - Сколько у нас есть времени? - спросил премьер-министр.
     Балкис задумчиво посмотрел на него.
     - Пока точно ответить нельзя, а с  тех  пор  как  стало  известно  об
измене Шекта, мы утроили скорость приготовлений, и  все  идет  хорошо.  Мы
ждем лишь математические расчеты необходимых орбит.  Несовершенство  наших
компьютеров задержит нас. Что же... Теперь  это  вопрос  всего  нескольких
дней.
     - Дней?! - Это  было  сказано  тоном,  в  котором  странно  смешались
торжество и ужас.
     - Дней! - повторил секретарь. - Но помните, что всего одной бомбы  за
две секунды до нулевого времени будет достаточно, чтобы остановить нас.  И
даже после этого будет период  от  одного  до  шести  месяцев,  в  течение
которого возможен ответный удар. Так что мы еще не в полной безопасности.
     Несколько дней! И начнется небывалая в  истории  Галактики  битва,  и
Земля атакует всю Империю.
     Руки премьер-министра слегка дрожали.



                           14. ВТОРАЯ ВСТРЕЧА

     За два месяца, прошедшие со дня, когда Синапсайфер Шекта был  испытан
на Шварце, физик неузнаваемо изменился.
     Он похудел, стал больше сутулиться, изменилось  его  поведение  -  он
стал рассеянным, напуганным. Он замкнулся  в  себе,  начал  избегать  даже
ближайших сотрудников, которых сторонился столь явно, что это было заметно
всем.
     Лишь с дочерью Шект был откровенен, возможно потому, что и она как-то
ушла в себя. Старалась быть незаметной на работе.
     - Они следят за мной, - говорил он. - Я это чувствую. Я ни на  минуту
не могу оставаться один. Всегда кто-нибудь рядом. Они не хотят даже, чтобы
я писал отчеты.
     И Пола это чувствовала, но  чтобы  подбодрить  отца,  вновь  и  вновь
повторяла:
     - Но в чем они могут обвинить тебя? Даже если ты и провел эксперимент
на Шварце, не такое уж страшное это преступление. Они  бы  просто  вызвали
тебя "на ковер" за это.
     Однако он бормотал с бледным лицом:
     - Они не разрешат мне жить. Приближаются мои  Шестьдесят,  и  они  не
разрешат мне жить.
     - После всего, что ты сделал? Чепуха!
     - Я слишком много знаю, Пола, и они мне не верят.
     - Слишком много знаешь о чем?
     Он слишком устал и не мог больше нести эту тяжесть.  И  он  рассказал
ей. Сначала она не поверила ему, но  потом,  когда  поняла,  что  все  это
правда, застыла, охваченная ужасом.
     На следующий день Пола с другого конца города позвонила в посольство.
Говоря через платок, она спросила доктора Бела Авардана.
     Его не было. Они думали, что он может быть в Бонере, шесть тысяч миль
отсюда, но не были уверены. Да, но он скоро должен вернуться  в  Чику,  но
когда - они сказать не могут.  Может  быть,  она  назовет  свое  имя?  Они
попытаются с ним связаться.
     Тут Пола прервала связь и прижалась щекой к стеклянной стенке кабины,
с радостью ощущая ее прохладу. Глаза ее были полны слез.
     Дура, дура!
     Он помог ей, а она так себя вела. Он подставил себя  под  нейрохлыст,
чтобы защитить от чужака достоинство маленькой землянки,  и  чем  она  ему
отплатила?!
     Сто кредитов, отправленные ею на следующее после  происшествия  утро,
вернулись назад. Она хотела использовать их,  чтобы  прийти  и  извиниться
перед ним, но не решалась. И как бы она проникла в посольство, куда  могли
входить лишь чужаки?
     Только он мог помочь ей теперь. Он, чужак, который мог  разговаривать
с землянином как с равным. Она никогда бы не догадалась, что он  -  чужак,
не скажи он об этом. Он был такой сильный и уверенный в  себе.  Он  должен
знать, что делать. Он должен помочь, ибо на гибель обречена вся Галактика.
У Полы промелькнула злорадная мысль о  том,  что  чужаки  заслужили  такую
участь своим пренебрежительным отношением к землянам. Но касалось  ли  это
их всех? Женщин и детей, больных и  стариков?  Таких,  как  Авардан?  Тех,
которые никогда не слышали о Земле? И в конце концов все они были  людьми.
Столь страшная месть  топила  в  море  крови  ту  справедливость,  которой
служила Земля.
     И вдруг, совершенно неожиданно, - звонок от  Авардана.  Шект  покачал
головой.
     - Я не могу ему этого сказать.
     - Ты должен, - жестко сказала Пола.
     - Здесь? Это невозможно, это погубит нас обоих.
     - Тогда прогони его. Я  позабочусь  обо  всем.  -  Ее  сердце  бешено
стучало. Конечно, причиной была лишь эта потребность  спасти  бесчисленные
миллиарды человеческих жизней.
     Бел Авардан поможет что-нибудь предпринять!
     Авардан был в полном неведении относительно происходящего.  Поведение
Шекта он воспринял так, как оно выглядело (как ничем  не  спровоцированную
грубость, что так свойственна землянам).
     Авардан тщательно подбирал слова:
     - Мне не хотелось бы обременять вас своим посещением, доктор, не будь
я профессионально заинтересован в вашем Синапсайфере. И мне говорили,  что
в отличие от многих землян, вы не настроены враждебно  к  людям  с  других
планет.
     По-видимому, он  сказал  что-то  не  то,  потому  что  доктора  Шекта
буквально передернуло от его слов.
     - Кем бы ни был ваш информатор, он весьма ошибается,  приписывая  мне
особое дружелюбие к подобным гостям. У меня нет симпатий и антипатий. Я  -
землянин...
     Авардан стиснул зубы.
     - Поймите, доктор Авардан, - послышался поспешный шепот, - мне  очень
жаль, что я выгляжу невежливым, но я действительно не могу...
     - Я все понимаю, - холодно  прервал  археолог,  хотя  он  не  понимал
абсолютно ничего. - Прощайте, сэр.
     Шект слабо усмехнулся.
     - Моя занятость...
     - Я тоже очень занят, доктор Шект.
     Он повернулся к двери, проклиная всех  землян  и  невольно  вспоминая
некоторые пословицы, столь часто повторяемые  его  согражданами.  Например
такие: "Вежливость на Земле подобна сухости в океане", или "Землянин  дает
тебе что угодно, пока это не стоит ему ничего или меньше того".
     Его рука уже пересекла  фотоэлектрический  луч,  открывающий  входную
дверь, когда он услышал  сзади  чьи-то  быстрые  шаги  и  предостерегающий
шепот. В его руке оказался лист бумаги. Повернувшись,  он  успел  заметить
лишь промелькнувшую фигуру в красном.
     Только сев в нанятый им наземный автомобиль, Авардан развернул бумагу
и прочитал:
     "Сегодня в восемь часов вечера будьте у дома игр. Убедитесь,  что  за
вами не следят".
     Авардан нахмурился, раз пять перечитал записку и даже  просмотрел  ее
на свет, как-будто ожидая увидеть невидимые слова. Невольно он  оглянулся.
Улица была пуста. Он сделал движение, чтобы выбросить бумагу в  окно,  но,
поколебавшись, сунул ее в карман.
     Несомненно, что если бы он вечером не сделал того, к  чему  призывала
записка, все было бы кончено, и, возможно, нескольким триллионам людей  не
удалось бы избежать смерти. Но этого не случилось.
     По дороге он раздумывал, была ли отправителем записки...


     К восьми часам вечера его  машина  скользила  среди  длинного  потока
машин по извивающейся дороге, ведущий к дому  игр.  Лишь  раз  он  спросил
путь, и прохожий, с подозрением оглядев его (очевидно,  ни  один  землянин
никогда не был свободен от этой всеобъемлющей  подозрительности),  коротко
ответил:
     - Вам нужно просто следовать за другими машинами.
     Похоже, действительно все машины направлялись в дом игр,  потому  что
он увидел, что все они, одна за другой, исчезают  в  отверстии  въезда  на
подземную стоянку. Вырвавшись из потока, он объехал дом игр и стал  ждать,
сам не зная чего.
     Стройная девушка отделилась от толпы прохожих и нагнулась к окну  его
автомобиля. Он удивленно посмотрел на нее, но она одним движением  открыла
дверь и оказалась внутри салона.
     - Извините, - проговорил он, - но...
     - Тсс! - девушка пригнулась к сидению. - За вами следили?
     - А должны были?
     - Не смейтесь. Поезжайте прямо вперед.  Свернете,  когда  я  скажу...
Чего вы ждете?
     Он узнал голос.  Капюшон  соскользнул  на  плечи,  открыв  каштановые
волосы. Темные глаза пристально смотрели на него.
     - Будет лучше, если вы поедете, - мягко сказала она.
     Он подчинился, и за следующие пятнадцать минут  она  ни  сказала  ему
ничего, если не считать тихих указаний относительно направления движения.
     Авардан украдкой  взглянул  на  нее  и  с  неожиданным  удовольствием
подумал, что она еще красивее, чем он ее помнил. Странно, что на этот  раз
он не чувствовал никакого негодования.
     Они остановились в безлюдном  районе.  После  небольшой  паузы  Пола,
посмотрев на него, сказала:
     - Доктор Авардан, я сожалею, что  мне  пришлось  проделать  все  это,
чтобы поговорить с вами с глазу на глаз. Я знаю, что мне нечего  терять  в
ваших глазах...
     - Не думайте так, - проговорил он.
     - Я не могу так не думать. Я хочу, чтобы вы знали,  что  я  полностью
понимаю, как низко и неблагодарно я вела себя той ночью.
     - Не надо, пожалуйста, - он посмотрел в сторону.  -  Я  мог  бы  быть
более дипломатичным.
     - Что же... - Пола на минуту замолчала, чтобы немного прийти в  себя.
- Но не для этого мы приехали сюда. Вы - единственный  чужак,  которого  я
встретила, способный быть вежливым и благородным, и  я  нуждаюсь  в  вашей
помощи.
     Авардан подумал недовольно: "Неужели, только это было причиной?" -  И
он спросил холодно:
     - Да?
     - Нет, - закричала она в ответ. - Нет,  не  я,  доктор  Авардан,  вся
Галактика. Мне не надо ничего. Ничего!
     - В чем дело?
     - Во-первых... Я не думаю, чтобы кто-нибудь следил за нами,  но  если
вы услышите какой-нибудь шум, то вы... то вы, - она  замерла,  -  обнимите
меня, и... и... вы знаете.
     Он кивнул и сухо произнес:
     - Я думаю, что это я смогу сымпровизировать  легко.  Стоит  ли  ждать
шума?
     Пола покраснела.
     - Пожалуйста, не шутите и поймите правильно мои намерения.  Это  лишь
для того, чтобы отвести подозрения от нас.  Это  единственное,  что  будет
выглядеть убедительно.
     - Все настолько серьезно? - мягко проговорил Авардан.
     Он с любопытством  посмотрел  на  нее.  Она  казалась  такой  юной  и
беззащитной.  Всю  свою  жизнь  он  руководствовался  здравым  смыслом.  И
гордился этим. Он был человеком сильных страстей, но умел  их  смирять.  И
вот  только  потому,  что   девушка   выглядела   слабой,   он   испытывал
иррациональную потребность защищать ее.
     - Да, это серьезно, - сказала она. - Я кое-что вам расскажу, но знаю,
что сначала вы мне не поверите. Но я попытаюсь убедить вас. Я хочу,  чтобы
вы поняли, что я откровенна с  вами.  Но,  в  первую  очередь,  вы  должны
решить, останетесь ли вы с нами после того, как я вам все  расскажу  и  вы
обдумаете услышанное. Я даю вам пятнадцать минут, и если я не  внушаю  вам
доверия, я уйду, и на этом все закончится.
     - Пятнадцать минут? - он невольно усмехнулся, затем снял свои часы  и
положил их перед собой. - Хорошо.
     Она сжала руками колени, глядя через стекло вперед.
     Авардан почувствовал, что она искоса посмотрела на него,  и  поспешно
отвел взгляд.
     - В чем дело? - спросил он.
     Пола повернулась к нему и закусила нижнюю губу.
     - Я смотрела на вас.
     - Да, я это заметил. У меня пятно на носу?
     - Нет, - она слегка улыбнулась, первый раз после  того,  как  села  в
машину. - Просто я все время удивляюсь,  почему  вы  не  носите  свинцовую
одежду, если вы чужак. Именно это обмануло меня в тот раз.  Чужаки  обычно
напоминают мешок с картошкой.
     - А я не напоминаю?
     - О нет, - в ее голосе неожиданно появился оттенок восхищения,  -  вы
напоминаете... вы очень похожи на древнюю мраморную статую, за исключением
того, что вы живой и теплый... Извините. Я веду себя дерзко.
     - Вы говорите обо мне так, будто  я  считаю  вас  землянкой,  которая
забыла свое  место.  Вам  придется  прекратить  думать  обо  мне  подобным
образом, или мы не сможем  быть  друзьями...  Я  не  верю  в  предрассудки
радиоактивности. Я измерил радиоактивность атмосферы Земли,  провел  опыты
на животных в лаборатории и вполне убежден, что эта радиация не может  мне
повредить. Я  здесь  уже  два  месяца  и  не  ощущаю  никаких  болезненных
симптомов. Хотя, признаюсь, небольшие предосторожности я  все  же  принял.
Однако пропитанной свинцом одежды я не ношу.
     Все это было сказано серьезным тоном, и она вновь улыбнулась.
     - По-моему, вы немного сумасшедший.
     - Вы так думаете? Вы удивились бы, если бы знали, как много  умных  и
знаменитых археологов говорили то же самое, причем в длинных речах.
     - Так вы будете меня слушать? - неожиданно спросила она. - Пятнадцать
минут прошло.
     - А вы как думаете?
     - Я думаю, что это вполне возможно. В противном случае, вы не  сидели
бы здесь. Особенно после всего, что я сделала.
     - Разве у вас создалось впечатление,  что  я  заставляю  себя  сидеть
рядом с вами, - мягко проговорил  он.  -  Если  да,  то  вы  ошибаетесь...
Знаете, Пола, я никогда не видел девушки такой красивой, как вы.
     Она со страхом посмотрела на него.
     - Пожалуйста, не надо. Я стремлюсь вовсе не к этому. Вы мне верите?
     - Конечно, Пола. Расскажи мне свою историю. Я поверю и помогу.  -  Он
безоговорочно верил  в  то,  о  чем  говорил.  В  этот  момент  Авардан  с
готовностью взялся бы  даже  свергнуть  Императора.  Он  не  бывал  прежде
влюблен, и на этом он мысленно заставил себя остановиться.
     Любовь? К землянке?
     - Вы встречались с моим отцом, доктор Авардан?
     - Доктор Шект - ваш отец? Зовите  меня,  пожалуйста,  Белом.  Я  буду
звать вас Полой.
     - Если вы этого хотите, я постараюсь. Я думаю, вы очень злы на него.
     - Он не был особенно вежлив.
     -