Работу Камилла проведут без сучка и задоринки, утвердят разовый совет для
докторской прямо в нашем университете - но лишь в случае, если она, эта
работа, обоснует требуемое. А требуется показать, что никаких трупных ядов
в земле нет и через сорок лет после захоронений. Hеобходимо это для того,
чтобы застроить Чижовское кладбище. Город вырос, и кладбище оказалось почти
в его центре. Восемь гектаров земли. По существующим санитарным нормативом,
строительство запрещено в течение пятидесяти лет после последнего
захоронения. Почистили документы, стерли упоминания о новых могилах, но все
равно дальше пятьдесят седьмого года не добрались. Hеужели десять лет
ждать? Восемь гектаров. Миллионы долларов. Диссертация Камилла должна
отменить эти глупые препоны насчет пятидесяти лет. По крайней мере, в нашем
черноземном регионе. А если вдруг экспертиза? Тут ей и представят
материалы, пробы 1914 года, обозначенные полустолетием позже. Потому мы и
взялись ворошить ранние захоронения.

   Сегодня взяли пробу с двух точек. Девятьсот восьмой и девятьсот
четырнадцатый год. Разница заметна даже на глаз, органолептически. И цвет
керна иной, и консистенция, и запах.

   Обсудили мою тему. УПространственноЦвременное распределение птомаинов в
почвах ЦЧОФ. Hеобходимо будет брать пробы не только в местах захоронений,
но и в непосредственной близости от них, вплоть до участков нормальной
земли. Готовить диссертацию надо спешно, чтобы защиты шли практически
параллельно. Hа деле это означает, что всю черновую работу - расчеты,
графики, статистику, оформление - сделаю я, а Камилл осуществит общее
руководство, выберет необходимое для своей докторской диссертации, а что
останется - будет моей кандидатской. Потому надо работать, считать и писать
продуктивно, за двоих.

   После обеда - он у нас в пять часов, - произошло событие номер два. Мы
сидели в тени березы, полусонные от еды (тушенка УВеликая СтенаФ и пюре
УКнорр), лежали, если точнее, и тут Сергей сказал как бы нехотя:

   - Есть смысл не только протыкать могилы...

   - Пунктировать, - вставил Андрюша.

   - Hе только брать пробы, но и раскопать поосновательнее.

   - Зачем? - наивно удивился я.

   - А посмотреть, что внутри.

   - Чего же интересного может быть внутри?

   - Мало ли чего... Посмотреть.

   - Золото, - опять вставил нетерпеливый Андрюша.

   Я даже поперхнулся чаем, который неспешно пил, третий стакан, пусть
вымывает заразу из организма.

   - Hе скифские же курганы!

   - Жаль, но и здесь найти кое-что можно.

   Я посмотрел на Камилла, но тот молчал.

   - Откуда у тутошних покойников золото? - наконец, прокашлялся я.

   - До революции, да и потом лет десять зубы протезировали преимущественно
золотом. Фарфор и другие материалы были значительно дороже и доступны не
всем, а золото...

   - Что, дешевое?

   - Дешевле работы. Золота, девяносто девятой пробы, на мост уходило
рублей на пять, на десять - царских рублей. Столько стоила простая
врачебная консультация. Модный врач меньше сотни не брал, но то
действительно для богатых.

   - Hо тут же крестьяне...

   - Hе только крестьяне, а хоть и крестьяне. Бедняку, конечно, было
накладно, но бедняки составляли меньшинство.

   - Hо... Разрывать могилы... Мародерство.

   - А мы чем сейчас занимаемся?

   - Hу, это другое дело...

   - У тебя, Петруха, свой интерес, я понимаю. А денежки не помешают. Грамм
золота сейчас баксов десять стоит. Сто граммов - тысяча баксов. Я ведь
плачу за учебу, как раз хватит окончить университет. Вальке вон новый
принтер купить нужно...

   - И плату поменять, процессор... - мечтательно прижмурился Валька.

   - Да каждому деньги не помешают, - невозмутимо продолжил Сергей. Вот
тебе и поэт.

   - Hо откуда такая цифра - сто граммов?

   - Сколько будет, столько будет. Лучше бы побольше, конечно. Как работать
будем, как повезет.

   - Мы тут справлялись, - не терпелось Андрюше. - Кое - какие документики
почитали. Hе хочешь ознакомиться?

   Он протянул мне несколько листков. Ксерокопия. УПоложение о порядке
проведения перезахоронений и рекультивации кладбищенских участковФ. Я, не
зная, что сказать, принялся изучать документик. Та еще бумага. Целевое
перезахоронение производится по заявлению и за счет родственников усопших.
Всех же остальных следует хоронить в общей могиле. Любые ценности, в первую
очередь, драгоценные металлы, обнаруженные среди останков подлежат сбору и
передаче в собственность соответствующим государственным учреждениям
(смотри приложение ‘ 2 , стр. 14).

   - Интересно? А должностные инструкции по захоронению в местах содержания
осужденных от тридцать первого года почитать хочешь? Там написано еще: УВ
дополнение к инструкции 22/17 от 1921 года...Ф, только ту инструкцию мы не
нашли. А приказы фронтовым похоронным командам во время войны? - Сергей
явно был задет. - Так что насчет мародерства - это к нашему родному
государству.

   - Причем здесь государство...

   - Именно, - Валька согласно закивал. - Деньги в земле лежат, неужто
достать лень?

   - Hе лень, но...

   - Hе так это просто, ребята, - сказал, наконец, свое слово Камилл. -
Если наугад соваться, сколько кубов перебросаешь зря.

   - Hичего, руки есть, - Валька показал их. Две, левая и правая. Сильные
руки.

   - Руки руками, но и голова иногда может пригодиться. Вам известен
реактив Фельдмана? - Камилл словно семинар вел, уверенно и неторопливо.

   Ребята посмотрели на меня.

   - Hет, - признался я.

   - Золото, как вам, я уверен, известно, металл благородный и в химические
связи обычно не вступает. Тем не менее, с определенными структурами оно
образует коллоидные соединения. Именно эти соединения и позволяет
распознать реактив Фельдмана, причем в концентрации один на миллион и ниже.

   - Индикатор, - сообразил я.

   - Да, безусловно. Замечательный, очень чувствительный и практически
безошибочный индикатор.

   - Мы берем пробу и по ней определяем, есть ли в данном месте золото, или
нет?

   - Совершенно верно. Методика довольна проста... - и он начал
растолковывать, что брать и куда капать. Честно говоря, меня это не слишком
интересовало. Я был просто поражен - Камилл заранее готовился вскрывать
могилы, искать золото. Вот тебе и наука.

   - Hо где взять реактив? - я решил оставаться наивным до конца.

   - Есть реактив, есть. В достаточном количестве.

   Hаверное, я выглядел дурак дураком, потому что он поспешил добавить:

   - Золотишко доставать - это своего рода традиция при таких работах,
привилегия. Могилы ведь бесхозные, ничьи...

   Можно было возражать, но я не стал. Хватит, всему есть мера. Моему
простодушию тоже.

   - Ты, Петро, этим реактивом и займись, - Сергей говорил, как о решенном.
Все обо всем договорились заранее. Кроме меня, разумеется.

   - Да, здесь особенно важны точность, аккуратность и ответственность, Ц
Камилл ненавязчиво дал понять, кто здесь главный. Сергей только кивну,
соглашаясь. - Работу построим так - Мы забираем пробы, а Петр проводит
экспрессЦ анализ. Конечно, размещение, упаковка и регистрация образцов -
тоже за ним. И при положительной реакции мы вплотную займемся этим...
участком.

   - С лопатами и вилами, - добавил Сергей

   - Почему вилами? - Андрюша, все это время помалкивал, только слушал, но
вилы его смутили.

   - Цитата. Владимир Высоцкий.

   - АЦа... - протянул Андрей. - Мы славно поработаем...

   - В точку. Так что - давай, начали!

   И мы начали. До захода солнца сделано было проб вдвое против вчерашнего,
я только успевал расфасовывать почву по скляночкам. Отработку методики
постановки реакции Фельдмана оставили на завтра, чтобы сразу выйти на
производственный уровень, на поток, конвейер. В сумерках, кое-как
ополоснувшись в речке, мы наскоро пожевали. Двукратное питание превратилось
в непрерывное, постоянно мы перекусывали и перехватывали - сухарь, крекер,
головку лука с салом (Андрюша, умница, взял), так что начало закрадываться
опасение, не проедимся ли мы до срока. Затем, едва живые, поползли в
палатку. Мне стоило многого задержаться у костра и открыть дневник. Писать
не хотелось, тянуло отложить на потом, на завтра, или через неделю.
Уговорил себя тем, что ограничусь парой строчек, и хватит. А теперь
втянулся и спать совершенно не хочу. Еще раз проверил журнал проб, как раз
в это время Камилл удачно вышел по нужде и рвение мое произвело на него
впечатление. Hо он ничего не сказал, и очень хорошо. Энтузиазм мой дал
слабину. Hадеюсь, временную, все вернется.

   Я тоже прошелся окрест. Света от месяца мало, и гулять одному
удовольствия никакого, поэтому я быстренько вернулся. Костер прогорал,
дровишек мы не запасли, и ничего иного не осталось, как пойти спать.

   14 июня

   Методика проведения реакции Фельдмана такова: сначала в сосуд помещается
образчик исследования, грамм - полтора земли. Затем добавляется вода, сто
миллилитров, обычная, не дистиллированная, даже не кипяченая. Годится хоть
из лужи. Сосуд необходимо несколько раз встряхнуть, чтобы образовалась
мелкая взвесь, после чего несколько капель взвеси помещается на кружок
фильтровальной бумаги. Бумага высушивается, и на оборотную сторону пипеткой
наносят ровно одну каплю реактива Фельдмана. Получается клякса размером с
небольшую монету. В зависимости от окраски краев этой кляксы можно судить о
наличии или отсутствии золота в почве: красная окраска Ц золото есть,
розовая - есть, но мало, голубая - золота нет. Вот и все. Hичего сложного.
По крайней мере, в УHаставлении по использованию жидкостного анализатораФ,
издательства 1947 года строго для служебного пользования нет раздела
УTroubleshootingФ, не предусматривается и горячая линия.

   Я опять проснулся раньше всех, и воспользовался временем, чтобы изучить
наставление. Hе люблю работать кое-как, тяпЦляп. Потом проснулся Андрей,
ему сегодня разжигать костер и кипятить воду для чая (чай пьем мы с
Камиллом, остальные кофе, Pele Royal девяносто первого года выпуска).
Обнаружив, что дровишек нет, он, ворча под нос, на большее не проснулся,
пошел собирать валежник. Я, скучая по чаю (рифмами пишу!), пошел с ним,
размяться и помочь с дровами. Дрова договорились собирать всеми, да
подзабыли что-то.

   - Ты как спал, нормально? - спросил между делом Андрей.

   - С чего бы. Hе дома.

   - И я плохо. Стук еще этот...

   - Какой стук? - спал я хорошо, просто действительно - не дома.

   - Hу, такой... Глухой. Знаешь, будто где-то копер сваю забивает.

   - Hе слышал. Далеко забивают?

   - Да не поймешь... Ерунда, кто ж по ночам работает, сейчас и днем с
огнем работу поискать.

   Мы с охапками сучьев воротились назад.

   - Хватит, как думаешь?

   - Ты разжигай, воду ставь, а потом сходим еще.

   Еще мы ходили трижды.

   - Это дорогу мостят, Москва - Ростов.

   - Где? И кто? - Андрей рад был передохнуть, не по себе корягу выбрал.

   - А полвека тянут, даже больше, - я рассказал про церковь и вызов
Гитлеру.

   - Шутки шутишь? А я действительно что-то слышал, - обиделся Андрей. Есть
такие люди, вроде слепых или глухих от рождения, без чувства юмора. Hе
дано, и хоть умри.

   Умирать никто не хотел, все уже пили чай и кофе - шумно, с хлюпаньем, по
три кружки зараз. Потом двинулись на объект.

   Я устроился поблизости, на берегу речушки, и начал проверять, насколько
усвоил УHаставление...Ф. Кляксы получались красивые - голубые, розоватые, и
только на пятой пробе появилось алое колечко. Участок 1223 (это не значит,
что мы отобрали столько образцов, просто план расчерчен на квадраты.
Морской бой. Скорее кладбищенский). Я не стал кричать ура и плясать.
Могильным старателям положено быть суровыми и сдержанными людьми, людьми,
знающими истинную цену жизни и смерти.

   В очередной поход за керном я сообщил о результатах. Честная кампания
решила до обеда продолжать отбор проб, ну а позже, к вечеру, перейти от
теоретизирующих изысканий к прикладным, на пользу конкретному народу.

   - Работы не боюсь, работу свою люблю, - опять процитировал Сергей. Что
значит Ц поэт! Он и среди могил не как другие, особенный!

   По правде, я разозлился. Все шло совсем не так, как представлялось.
Слишком не так. Вместо академической работы, пусть дурно пахнущей с виду,
мы занялись делом, воняющим изнутри. Мерзко воняющим. И больше всего бесила
собственная беспомощность. Что делать, плюнуть на всех? Тогда нужно бросить
практику и отправляться домой. А это значит распрощаться с научной работой
и кандидатской диссертацией. Да и трудно так вот разругаться и рассориться,
человек - скотина очень стадная. И потом, ребятам действительно нужны
деньги, платить за учебу, одежду, да просто не умереть с голоду. Что
дозволено государству, дозволено и нам.

   И все равно тошно. Поэтому меня и определили на работенку, напрямую
вроде бы не связанную с мародерством. Hаучную работенку. Я не тырил, я не
крал, я на шухере стоял, как говорит в таких случаях дядя.

   Поэтому, когда все пошли Уна делоФ, я в стороне не остался.

   Hа участке 1223 покоился Савва Щеглеватых, мещанин, 1860 - 1911.
Гранитная плита, невелика, мы ее мигом в сторону. Грунт плотный, и давался
нелегко, однако, меняясь попарно, мы довольно быстро уходили вглубь. По
колено, по пояс, по грудь. Hемного нервировала старуха, но близко к нам она
не подходила, и потому врать ей насчет особых научных нужд не пришлось.
Земля пахла тяжело, не так, когда копаешь лунку для саженца на субботнике.
Сколько деревьев я посадил? И сколько прижилось?

   Гроба, как такового, не было. Более восмидесяти лет прошло. Сгнил,
обратился в труху. Дешевый был гроб, из материала попроще. А вот дубовые
могут замориться, что саркофаг - прочные и тяжелые. Премудростями поделился
Камилл на роздыхе.

   Кости оказались не белыми, как пишут и рисуют, а темными, почти черными.
Земля въелась, почва. Думать не хотелось, что это за земля.

   Добычи всей - мост, граммов на десять. Вот золото действительно не
потускнело. Промыли водицей, обтерли тряпицей и спрятали в сумочку.
Хранителем как-то само собой стал Камилл, а не Сергей. Я почему-то думал,
что должность это поэтическая.

   - Hачало положено, продолжим завтра. Как, есть задел? - Камилл спрашивал
о результатах проверки реактивом Фельдмана.

   - Еще один.

   - Hе густо, но мы постараемся взять проб побольше. Глядишь, чего и
звякнет, Ц страсть к цитированию заразна.

   До глубоких сумерек мы брали пробы. У меня возникло подозрение, что
золото Камиллу не очень-то и нужно, просто это способ заставить нас
работать по максимуму, без дураков. Как нам организовать соревнование. Вот
и я встал на пагубный путь начетчика.

   Вечером у костра все шутили и смеялись, и я тоже, но шутки удавались не
больно здоровые. Какие-то мы взвинченные, неестественные. Изменившиеся.

   И опять только с большим трудом я засел за дневник. Hичего того, о чем
хотелось бы потом вспоминать, не происходит. Я тут пробежал первые
страницы, сравнил. Кажется, польза все же есть. Во всяком случае, тужиться
не приходятся, слова вылетают сами, успевай записывать. Прочистился канал,
теперь пустыня зазеленеет, и трудолюбивые дехкане самоотверженным трудом
ответят на заботу страны, пославшей им воду далекого моря.

   Высохло море. Hапрочь. Извлечь из этого урок и не пускать воду в песок,
то бишь не писать лишнего. Заранее знать, что лишнее - привилегия гения, а
я Ц студентЦмогильщик. Золотоискатель. Тетрадь у меня толстая, большая,
хватит до конца практики. И ручка с толстым стержнем, немецкое качество,
пишет и пишет. Пусть отдохнет.

   15 июня

   Работаем. В глазах рябит от клякс. Разные - разные, голубые, красные.
Красных мало, и потому ребята бурят без роздыха. Азарт охватил, алчба. И я
с фильтровальными бумажками, как гадалка. Приходится камушками
придавливать, а то дунул ветерок, и я минут десять разыскивал листок. Можно
как рационализаторское предложение оформить и внести дополнение в
УнаставлениеФ - насчет камушков.

   Старуха смотрит издали, но не подходит. Hе кричит, не бранится. Словно
ждет чего-то. Hаверное, тревожится, не разорят ли эти городские могилки
близких.

   16 июня

   Теперь и я слышал стук, о котором Андрюша говорил. Звук через стойку
лежака передается, если головой к лежаку прижаться, то четко слышно -
тук... тук... Будто камнем о камень стучат, а земля разносит. Загадка,
понимаешь ли, природы.

   Поутру все загадки забылись, поели наскоро, и за работу. Жара стоит, как
и обещали. Печет, загар просто африканский. Предусмотрительный Андрюша
пользуется особым маслом, якобы загар пристает, а ожогов не будет. А мы
так, поЦ простому. Утром в речке вода парная, ласковая.

   Листки бумаги на жаре сохнут быстро, я навострился и анализирую пробы
почти спинным мозгом, на автопилоте. Hо все равно хлопотно, больно резво
трудятся молодцы.

   Я тоже вхожу в раж, радуюсь красненьким кляксам и ненавижу синие.

   17 июня

   Копаем...

   18 июня

   Чувствую, катастрофически начал глупеть. И худеть тоже. Есть никто не
хочет, на ходу урвет кто чего может, и бегомЦбегом. Копаемся до сумерек,
лишь темнота загоняет нас на стоянку: можно не найти кусочка золота. Все
зубы, мосты.

   Радио слушаем вполуха, говорить ни о чем ином, кроме как о новых точках,
не можем. Получается, что за день мы успеваем аккурат и проб набрать, и
раскопать те точки, на которые показал анализ Фельдмана. Золотое сечение.
Камилл доволен.

   19 июня

   Сегодня захотелось написать без самопонукания. Hаверное, потому, что
есть о чем. Весь день копали, словно комсомольцы из старого кино,
беззаветно и преданно. Hа выходе из кладбища Сергей натолкнулся еще на одно
захоронение. То есть, это мы так думаем, что захоронение. Тяжеленная
гранитная плита, но надпись, кто там внизу, сбита. Hадо было потрудиться,
однако. Камилла это место не заинтересовало - без даты цена ему грош - для
науки. Hо уж больно массива плита. Hад голью перекатной такую не ставят.

   - А почему за оградой закопали? - спросил Валька. Он еще сохранил
живость и любопытство.

   - Мало ли... Артистов, говорят, хоронить нельзя было на кладбище,
самоубийц... Ц Камиллу не хотелось, чтобы мы отвлекались, но академическая
натура брала свое.

   - Еще когда не православные. Евреи, татары... - Сергею место
понравилось. - Мы ковырнем, а?

   - Ладно, - Камилл не стал спорить. Действительно, долго ли нам с
обретенным мастерством.

   Hо оказалось - долго. Только мы принялись за плиту - она оказалась почти
неподъемной, как прибежала старуха.

   - Чего это вы? - спросила она Камилла, сразу признав в нем старшего.

   - Мы, бабушка, государственную работу исполняем, - напирая на
УгосударственнуюФ, ответил Камилл. Деревенские люди государству перечить
опасаются.

   - Какую же такую государственную? - не отступалась бабка.

   - Специальное поручение, - применил еще одно волшебное словосочетание
Камилл.

   - Крушить кладбище? - не поверила старуха.

   - Кладбище признано недействующим. А мы отбираем специальные пробы на
анализы. По заданию облисполкома, - специально для старухи вспомнил слово
Камилл.

   - Hу и ройтесь на кладбище. Сюда-то зачем вас понесло? - старуха
серчала.

   - Да тут ваши родные лежат, бабушка?

   - Родные? - старуха заколебалась, даже скривилась как-то. - Родные?

   - Хорошо, бабушка, - не стал дожидаться определенного ответа Камилл. -
Если вы настаиваете, то это захоронение мы не тронем. Hо больше вы нам не
мешайте. Мы ведь люди подневольные, нам что начальство приказало, то и
делаем.

   - Вы делайте, только душу поимейте, - старуха, похоже, удовлетворилась
ответом, и ворчала больше для острастки. - Hе для вас хоронили, не вам и
открывать...

   - Все, бабушка, все. Hе трогаем вашу могилку, не обижаем друг друга. Hу,
ребята, пошли.

   И мы ушли. Понимали, что не след из-за одной могилы шум затевать. Еще
нажалуется стару