шил ритуал принятия дежурства.
     Из инструкций я узнал, что мне категорически запрещается спать. Иначе
говоря, надувной матрац, который заботливая мама подвезла мне к проходной,
свидетельствует о моей безнадежной идейной незрелости.  В  конце  рабочего
дня я позвонил домой, сообщил  о  дежурстве,  мама  и  примчалась,  собрав
заодно легкий ужин. Неплохо, а? Я человек молодой, но основательный... Еще
мне запрещалось передавать дежурство постороннему  лицу  -  той  же  маме,
например. Зато я имел кучу прав. В  случае  чрезвычайных  обстоятельств  я
мог, скажем,  запросто  вытащить  директора  из  объятий  жены,  если  он,
конечно, ночует дома. Кроме того я почерпнул массу  бесценных  сведений  о
том, как надлежит принимать пакеты от курьеров, а  также:  что  полагается
делать при получении таинственного сигнала "Земля"  или  кого  и  в  какой
последовательности оповещать при получении еще более таинственного сигнала
"Весть". Дохнуло из этих документов жутковатой революционной романтикой, и
я понял, что дежурство на самом  деле  -  поручение  серьезное,  взрослое.
Задание. Хотя лично я в шпионов не верю. Вот злые духи - другой разговор.



                                    3

     Он ужинал. Он закончил с  вареным  яйцом  и  развернул  бутерброды  с
сыром. Впился зубами. Хорошо. Отхлебнул из термоса чаю... Удобный  стол  у
начальника отдела, - мельком подумал он, -  большой,  вместительный.  Ему,
молодому специалисту, до такого еще ползать и ползать...
     Вокруг была тишина. За окном - черный институтский двор, в  коридорах
- тьма, полная враждебности. Впрочем, дверь прочна, замок  надежен,  да  и
какие  опасности  могут  быть  в  пустом  институте?  Человек  сбросил   с
начальнического стола  крошки  и,  в  меру  благоговея,  развернул  журнал
ответственного  дежурного.  Предстояло  вновь  осквернить  проштампованные
страницы.
     "22.00 - 23.00. Совместно  с  начальником  караула  произведен  обход
территории  института.  Отмеченные  недостатки:  1.  В  помещении  РИО  не
выключен свет. У охраны ключей  не  оказалось,  поэтому  пришлось  вскрыть
дверь.  Внутри  обнаружены  пустые  бутылки,  недоеденный  торт,   окурки.
Сотрудниц не обнаружено. 2. В приемной всех шести замдиректоров  оставлена
включенной радиотрансляция. 3.  В  мужском  туалете  найдены  документы  с
грифом "Служебное", относящиеся к отделу кадров".
     Действительно,   в   22.00,   на   пару   с   наиболее   молодой   из
бабушек-стрелков, он отправился по  маршруту.  В  строгом  соответствии  с
инструкцией. Вдвоем они бродили по пустому зданию, по  внутренним  дворам,
выгоняли заработавшихся допоздна сотрудников, проверяли  на  опечатанность
двери  особо  важных  помещений,  остальные  двери  проверяли  просто   на
закрытость, свет - на выключенность, в  общем,  занимались  делом  нужным,
государственным. Дежурный лихо светил фонариком и гордился. А потом  обход
закончился, и он вернулся к себе в лабораторию.  Это  был  тяжкий,  полный
мрака путь: освещения нигде нет,  в  институте  космический  вакуум,  слух
напряжен до предела чувствительности, мышцы на боевом взводе. К сожалению,
полагалось  совершить  еще  один  обход,  утренний,  затем   зафиксировать
результаты в журнале, но ему в охране шепнули, что нормальные люди  вполне
обходятся без. Главное, не забыть отразить факт письменно.
     Ну и влепят  завтра  кое-кому!  -  хихикнул  он,  схлопнув  картонные
створки. И за невыключенный свет, и  за  незакрытую  дверь,  а  за  винные
бутылки - страшно представить. Как ему в  свое  время,  когда  он  оставил
открытым окно в лаборатории. Чугунным кулаком порядка по сытой ротозейской
морде. Кому положено, те умеют...
     Было 23.15 вечера. Или ночи?



                                    4

     Он вздрогнул. Вскочил. Чуть не  умер.  Вдруг  послышалось,  будто  из
коридора донесся... Померещилось?
     Нет. Через пару секунд  женский  смех  повторился.  Гулкое  кваканье.
Очевидно, женщина обнаружила  что-то  крайне  забавное,  женщина  искренне
развеселилась - очень простое объяснение... Он  прыгнул  к  выключателю  и
сделал темно. В ушах стучало,  руки  почему-то  были  холодными.  Хоть  бы
померещилось, - подумал он, и тут  стали  слышны  шаги.  Мощное  уверенное
топанье. Кто-то хозяйски шел по коридору, бренчал  ключами,  сопел  носом.
Остановился точно у двери отдела - с той  стороны  обшарпанной  деревяшки.
Боже  мой...  Дежурный  по  институту  опустился  на  корточки,  затем  на
четвереньки, и затаился, уже ничего не соображая. Он ясно услышал:  кто-то
пытается  открыть  замок.  Ничего  не  получилось:   замок   был   хитрый,
предусмотрительно застопоренный им изнутри. Кто-то  нерешительно  подергал
дверь, прошептал мужским голосом: "Что за дела?", постоял в  растерянности
и удалился. Дежурный уткнулся лбом в паркет. И вдруг понял,  что  он  жив,
что наконец он может дышать. Оказывается он давно не дышал.
     Он бестолково пополз к телефону, натыкаясь  в  темноте  на  предметы.
Сердце отплясывало  разудалую  чечетку.  Позвонить  в  охрану?  Нельзя,  в
коридоре услышат. И вообще,  что  охране  сообщить?  "На  связи  дежурный.
Нечистая сила рвется  ко  мне  в  гости,  разговаривает  голосом  мужским,
смеется женским, спасите меня, пожалуйста." Стыд. Опытная  бабушка-стрелок
смекнет: парень неосторожно обращался со спиртом, украденным из запасников
завлаба - забыл разбавить. Или резонно предложит: "Гражданин ответственный
дежурный, почему бы вам не выйти в коридор и не потребовать у  посторонней
силы пропуск?" Стыд, стыд...
     Телефон ударил первым. Это было неслыханным вероломством. Как выстрел
в ночи, как нападение на спящего.  Дежурный  вскочил  с  пола:  брать?  не
брать?
     Взял.
     "Да!" В трубке была зыбкая тишина, подрагивающая от чьего-то дыхания.
"Алло, алло, дежурный слушает!"  Тишина.  Внимательная,  чуткая,  живая  -
ничего кроме. "Кто вы?" - он взмолился последний разок и осторожно опустил
трубку. Пустота, царящая вокруг, мгновенно всосала  отзвуки  бессмысленных
вопросов.
     Теперь звонили по местному, из института.
     Дежурный сел куда-то, - вероятно, за стол начальника отдела, -  держа
потными пальцами телефон. Тот почему-то дергался. Дежурный окинул взглядом
поймавшую его черную чужую комнату и понял, что теперь не сможет заставить
себя включить свет. Мало того, не рискнет пойти в туалет, даже если  будет
гибнуть  от  распирающего  организм   желания...   Тем   временем   кто-то
неторопливо подошел к двери и спросил:
     - Шура, это ты, что ли?



                                    5

     Наш  отдел  представляет  собой  тупик.  Не  в   социальном   смысле,
разумеется,  а  в  архитектурном.  Главный  институтский   коридор   имеет
небольшое ответвление, в котором  располагаются:  аудитория  с  партами  и
доской,  дисплейный  класс,   машинный   зал,   агрегатная   и,   наконец,
лаборатория, где тружусь я. Коридорчик с перечисленными комнатами  и  есть
отдел "Управляющие микросистемы". Коридорчик упирается в дверь. За  ней  -
последняя комната,  главное  помещение  отдела.  Здесь  резиденция  нашего
начальника, оборудованная секретаршей, сейфом,  телефоном  -  все,  как  у
людей, - здесь же и мой нынешний пост. Короче,  описываемое  место  -  это
аппендикс в чреве прославленного учреждения. Ловушка.
     Нет,  я  не  струсил.  Просто  распсиховался,  что   тут   странного?
Выработанная эволюцией физиологическая реакция. Другой молодой  специалист
на моем месте бы спятил. Вот почему когда я снимал  замок  со  стопора,  у
меня примитивно тряслись руки. Ощущение гадкое, настоящий отходняк.
     - Подожди, - сказал я. - Сейчас открою.
     Гость мощно шагнул - большой, квадратный, - вдвинулся, словно поршень
- с неудержимой легкостью. Он включил свет и спросил, морщась:
     - Чего сидишь в темноте?
     - Сплю, - соврал я, спрятав дергающиеся руки в карманах.
     Это был Лбов. Коллега Лбов. Его  рабочий  стол  стоит  в  лаборатории
рядом с моим, мы понемногу приятельствуем, мы оба -  просто  инженеры.  Он
пришел сюда по распределению года на два раньше. Спортсмен, хотя и бывший.
Уже повесил штангу на гвоздь.
     - Ну, ты меня напугал, - сказал он, гоготнув истинно по-спортсменски.
- Чего это, думаю, дверь изнутри закрыта?
     - Это ты звонил? - спросил я его. Фраза была непомерно длинна.  Чтобы
справиться с ней, пришлось сосредоточиться, потому что предательская дрожь
еще рвалась на волю.
     - Я звонил. А что? Выяснял. Зато как твои "Алло!" в  трубке  услыхал,
так сразу все и понял. Дежуришь?
     - Дежурю.
     - Ну и дурак.
     Я очнулся. Я  посмотрел  в  его  ухмыляющуюся  рожу.  Все  нормально,
обыкновенный Лбов. Только глаза почему-то томились  ожиданием  -  ожидание
стояло в глазах неподвижно, молча, как трясина, - и тогда я вспомнил  свои
обязанности. Я задал резонный вопрос:
     - Почему ты в институте?
     - Что, расстреляешь на месте? - это Лбов так пошутил. - Не  бойся,  у
меня есть разрешение на работу в ночь. Служебная записка лежит в охране.
     - У нас в отделе нет ночных работ.
     - Причем здесь отдел? Я записался в вычцентр.
     Он плавно проследовал мимо, сдвинув с места застоявшийся воздух,  сел
за начальнический стол:
     - Слушай, почему ты спишь не в лаборатории? Я  когда  дежурю,  всегда
сплю там.
     -  Здесь  телефоны,  -  объяснил  я  ситуацию.  -   Может   поступить
какой-нибудь секретный сигнал.
     Про надувной матрац ничего не сказал, естественно. Незачем ему  знать
мои маленькие хитрости - он парень хороший, но обожает  неудачно  острить.
Пусть думает, что я сплю сидя.
     - А зачем ты сюда поднялся? - продолжил я серию резонных вопросов.  -
Ворвался, мешаешь тут.
     Лбов спохватился. Пробежал суетливым взглядом по мне, по телефону, по
циферблату часов, и вдруг рявкнул: "Тьфу!" Замолчал, думая. Лицо его  ясно
показало: думать ему приходится, мягко говоря, о чем-то  неприятном.  Лицо
сослуживца Лбова всегда было откровенным до неприличия.
     - Спасибо, что напомнил, - выдал он наконец. Затем тревожно  спросил,
- Шура, сюда никто кроме меня не звонил?
     - Какая-то женщина по городскому телефону. Выпытывала, один  я  здесь
сижу или нет.
     Бывший спортсмен издал вздох. Это было похоже на  тепловоз.  Выпустив
пар, он возложил растопыренную пятерню на телефонный аппарат  прямо  перед
собой:
     - Ясно, это она.
     - Кто?
     - Шура, я шел сюда, чтобы позвонить жене. Теперь ты успокоился?  -  и
принялся остервенело терзать диск.
     - Приветик, - сказал он через минуту, - это я. Как  где?  На  работе.
Подожди, не хами. Не хами, я сказал. Ты не  со  мной  говорила,  дура!  Да
подожди ты! Мы с ним вместе работаем, он сегодня дежурит. Его  тоже  Сашей
зовут, поняла?.. - гримаса была неописуема. - Не реви. Не реви, я  сказал.
Кончай реветь, дура...
     Смотреть на лицо Лбова  было  явной  бестактностью.  Все  равно,  что
читать чужие письма. И я отвернулся.  Странные,  однако,  у  них  с  женой
отношения, мне такого не понять.
     - Тезка, скажи ей, как тебя зовут, - попросил Лбов.
     - Александр, - громко назвался я. - Талантливый инженер.
     - Ну перезвони, если хочешь, -  равнодушно  произнес  Лбов  и  разжал
пальцы. Трубка попала точно на рычаг. - Хвали себя сам, ругать тебя  будет
жена, - задумчиво изрек он дежурную мудрость, невпопад, по обыкновению.  -
Слушай, талантливый инженер, зачем ты ей ляпнул, что ты Саша?
     Я удивился.
     - Так я же действительно Саша.
     - Ну и дурак, - заржал.
     Телефон вякнул.
     - Я, - дохнул Лбов в трубку. - Убедилась? Да.  Нет,  следующей  ночью
тоже. Нет, не перестал ночевать  дома,  просто  очень  много  работы.  Да,
кошмарно соскучился. Спокойной ночи, маленькая.
     Мне все это надоело. Время бездарно тратилось,  а  ведь  у  меня  был
такой план, такая мечта, и как раз я поужинал, в моем распоряжении имелись
полтора полновесных часа, а тут пугают, хамят...
     - Ладно, поговорил с женой и проваливай. Саня, ты мне  в  самом  деле
мешаешь, я тут собирался еще поработать.
     - Ты же спал, - сразу сказал он. Будто ждал. И посмотрел мне в глаза.
Посмотрел нехорошо, недобро - решал в уме уравнение, где я был в  качестве
неизвестной. Лицо его... Я отчетливо понял: все-таки что-то не так. Не так
просто. И вдруг вспомнил. Женский смех в коридоре!
     - Да, я же не извинился! - неожиданно улыбнулся мне Лбов.  -  Я  ведь
тебя разбудил, - он встал. - Слушай, я хотел попросить...
     Было видно, что мысль  его  беспорядочно  мечется,  ищет  неотразимые
слова. Но тут явственно зацокали каблучки. Звук быстро приближался: кто-то
шел, направляясь сюда  же,  в  конец  тупика-аппендикса.  Лбов  сел.  Я  в
очередной раз покрылся потом и придвинулся  к  бывшему  спортсмену.  Цокот
стих, напряженный голос еле слышно позвал:
     - Саша, ты здесь?



                                    6

     Опасливо заглянула, щурясь от света, вошла и остановилась.  Вроде  бы
молодая. Хотя кто их разберет, они сейчас все  молодые.  Вот  невезуха,  -
подумал дежурный, оправляя пиджак. - Девицы  здесь  только  не  хватало...
Полновата, правда. Я таких  мягоньких  люблю,  впрочем,  я  всяких  люблю,
жалко, они об этом не знают...
     - Ты чего приперлась? - первым вступил в беседу инженер Лбов.
     - Здравствуйте, - сказала девица дежурному - персонально.
     - Чего приперлась, говорю? - повторился Лбов.  Иногда  он  становился
назойлив. Гостья распрямилась,  хотя  и  так  была,  казалось  бы,  строго
вертикальной.
     - А ты чего застрял? Бросил меня там!
     Лбов с горечью констатировал:
     - Маленькой страшно.
     Сегодня всем страшно, - мысленно усмехнулся дежурный.
     - Вы кто? - спросил он. - Здравствуйте.
     - Я ее в нашей лаборатории оставил, - начал объяснять Лбов.  -  Чтобы
ты лишний раз слюни не пускал. Это  студентка,  она  у  нас  на  практике.
Покажи дяде пропуск, маленькая... Все в порядке,  Шура,  она  не  шпионка,
только вот разрешения на работу в ночь у нее, естественно,  нет.  Так  что
звони, докладывай.
     - Ага, - сказал дежурный. - Сволочь ты. Знаешь же, что не позвоню.
     Коллега заулыбался.
     - Понимаешь, она в  общаге  живет.  А  сегодня  никак  не  может  там
ночевать, кое-какие обстоятельства. Вот я  и  помог  человеку.  Это  очень
печальная история, Шурик.
     Диван, - подумал дежурный. В лаборатории имеется  диван.  Они  шли  в
лабораторию... Неужели настолько банально? Неужели суть этой возни  стара,
как история грехов человеческих?
     - И кроме того, - продолжал Лбов, - ей ужасно хочется... -  он  сипло
хмыкнул, - ...как следует поработать  в  сети.  А  студенточкам  время  не
очень-то дают. Да и днем каналы дефицит, сам знаешь. Это  главная  причина
ее присутствия здесь.
     - Да! - подтвердила студентка. Громко, вызывающе.  В  нежном  голоске
прорезалась сталь. Лбов коротко глянул на нее и снова хмыкнул.
     - Отличница, - сделал он последнее пояснение.
     Хватит, - решил дежурный, - надоело вранье.
     И нанес сокрушительный удар.
     - Значит, пришли в ночь работать? - едко уточнил. - В сети? А я ведь,
Саня, совершал обход. Около вычцентра был, там  все  закрыто,  ни  техника
нет, ни системщика. Плохо ты продумал легенду, Саня.
     Бывший спортсмен умел держать удары, даже не покачнулся. Обрадовался:
     - Шура, я как раз начал тебе признаваться, да  вот  отличница,  -  он
кивнул, -  заявилась,  перебила.  Попросить  тебя  хотел.  Конечно,  ихние
железяки мне на фиг не нужны, просто я... В общем, я собирался  на  "Жуке"
поработать.
     - На "Жуке"? - вскинулся дежурный. - Ты тоже?
     - Почему тоже? - Лбов удивился. - А кто еще?
     Дежурный опустил взгляд.
     - Никто...
     - У меня все отлажено, Шура, я уже несколько вечеров сюда  прихожу  и
работаю.  Мне  нравится...  Короче,  пустишь  в  лабораторию?  Ты  сегодня
начальство.
     Дежурный яростно жевал  губы.  Что-то  ему  не  нравилось  в  просьбе
сослуживца,  чем-то  он  был  откровенно  недоволен.  Испоганили  план,  -
тоскливо думал дежурный. Как быть? Плюнуть, смириться?
     - Про разрешение ты мне, конечно, наврал, - зачем-то сказал дежурный.
Лбов наивно  улыбнулся.  -  Ясно,  прятались  где-нибудь  в  сортире...  -
дежурный пусто посмотрел на девушку. - Ой, извините... Ладно, плевать мне,
где вы прятались. Только зачем ты студентку привел? Очень прошу, не ври.
     - Меня зовут Лариса, - звенящим голосом  сообщила  девица.  Оказалось
вдруг, что она стоит совершенно пунцовая. - Я могу и сама  вам  объяснить,
Александр-простите-не-знаю-отчества. Дело в том, что меня тоже  интересует
микросерф  марки  "Жук",  и  ваш  друг  Александр   Владимирович   любезно
согласился продемонстрировать аппаратуру в действии.
     - Ты же понимаешь, - добавил Лбов. - Днем "Жук" не включишь.
     - Я понимаю, - сухо сказал дежурный.
     Он действительно понимал. Теперь-то ему  все  стало  ясно.  Собрались
работать! Ночью! Вдвоем!  Этой  "отличнице",  видно  совсем-совсем  нечего
терять... Дежурный здорово злился.  Хотя,  неизвестно,  чего  в  нем  было
больше  -  раздражения  или  зависти.  Одновременно  он   ощущал   смутное
облегчение, потому что оказался прав: никакие  микросерфы  Лбова  явно  не
интересовали. Бывшему спортсмену всегда требовалось от жизни только  одно.
Знаем, знаем. И это по-человечески так понятно.
     - Ладно, - сказал дежурный. - Но только на полчаса, не больше! Имей в
виду, Саня, через полчаса я приду в лабораторию.
     - Можешь пойти с нами, -  скривился  на  миг  Лбов.  И  махом  встал.
Заметно было, что его одолевает жесточайшее  нетерпение:  суетились  руки,
играли глаза. - Лора, маленькая, за мной! - гаркнул  он.  -  Дядя  сегодня
добрый.



                                    7

     Я  не  умею  беседовать  с  привлекательными  женщинами.  Я  временно
становлюсь придурком. Мне почему-то начинает  казаться,  что  мои  реплики
невыносимо фальшивы, что со стороны совершенно ясно - на самом-то  деле  в
мыслях у меня гнусность. Причем собеседница прекрасно понимает, что именно
у меня в мыслях. Но голову  мою,  и  это  самое  противное,  действительно
одолевают не вполне  чистые  фантазии  -  то  ли  по  причине  навязчивого
опасения не иметь их, то ли потому, что  привлекательная  женщина  извечно
освобождает низменное в мужских головах. Есть в этом  что-то  болезненное.
Короче, я боюсь привлекательных женщин.
     И вообще я женщин боюсь.
     Ну,  а  в  такой  двусмысленной  ситуации  было  просто  безумием   -
беседовать. Однако я справился. В чем дело? - спросил я для начала,  желая
рассеять недоумение. -  Зачем  пожаловали,  сударыня?  Она  объяснила:  ей
слегка не по себе. Она ничего не понимает. Лбов привел ее к "Жуку", усадил
рядом, врубил аппаратуру, начал показывать, растолковывать,  но  делал  он
это крайне путано, попросту  невразумительно,  с  каким-то  оскорбительным
равнодушием, будто думал о чем-то гораздо более важном. А дальше  и  вовсе
повел себя дико. Он выключился. Натурально. Лбов забыл о  том,  что  рядом
сидит  гостья:  перестал   реагировать   на   вопросы,   вообще   перестал
разговаривать, только стучал пальцами по клавиатуре и  экран  разглядывал.
Наверное, увлекся работой. Или обиделся, а? Даже не обернулся,  когда  она
встала и ушла. В самом деле, зачем  ей  там  было  оставаться?  Твой  друг
странный  парень,  -  добавила  Лора.  -  Какой-то  он...   Лора   -   это
уменьшительное имя, исключительно для друзей. И тоже можно на "ты". А  мое
имя - Шура, исключительно для подруг...  Да,  она  учится  в  Промышленном
институте, готовится стать видным инженером. Зачем, разве ее  не  тревожит
компьютеризация?  Нет,   не   тревожит.   В   условиях   нашей   экономики
информационная  война  невозможна,   следовательно   размах   компьютерной
преступности и  прочих  газетных  ужасов  вряд  ли  достигнет  и  четверти
западного уровня. И вообще неи