Кто знает ? - многозначительно сказал Гриша и улыбнулся, как победитель.
     - Я так и не поняла,  почему исчез обломок ? - с легкой и непосредственной
улыбкой спросила Елена Владимировна,  внося в  лабораторию целый поднос румяных
пирожков.
     Мы разразились аплодисментами и оставили ее вопрос без ответа, накинувшись
на угощение.  Заметно подобрев после еды и уже не испытывая друг к другу такого
сильного научного отвращения,  как пять минут назад,  мы закурили и  продолжили
беседу в более сдержанном тоне.
     - За  утерю артефакта нам  еще придется отве титъ,  -  сказал Савинков,  -
поэтому давайте все-таки найдем ей объяснение.
     - Я думаю,  что сработал закон сохранения массы, - предположил Антончик. -
Надо было забросить туда что-нибудь в качестве "противовеса", например Леона...
     - Твоя  масса подходит больше,  -  огрызнулся я,  -  да  и  значимость для
проекта настолько мала, что такую замену никто бы не осудил.
     - Не  отвлекайтесь,  -  потребовал Савинков.  -  Что  думает женская часть
коллектива?
     Елена Владимировна улыбнулась и повторила заданный перед ужином вопрос:
     - Так почему же исчез обломок? Может быть, Гриша снова недалек от истины?
     - Он "недалек" в принципе,  - мстительно сказал я. Антончик снисходительно
похлопал меня по плечу и, самодовольно улыбаясь, заметил:
     - Для ведущего специалиста лаборатории - мелковато...
     - Так объясни нам,  в чем же дело,  если такой "глубокий",  - вступился за
меня Епифанцев.
     Я молча пожал программисту руку.
     Антончик задумался,  и,  прежде чем он успел раскрыть рот, чтобы выдвинуть
очередную теорию,  меня осенило.  Мысль была настолько ясной и  простой,  что я
испугался,  как бы она не ускользнула. С настоящими озарениями так чаще всего и
бывает, поэтому их лучше выкладывать сразу, не придерживая.
     - Мы  прорезали не только пространство,  мы еще и  заглянули лет на триста
вперед...  Это же очень просто!  -  воскликнул я  и  зашарил по столу в поисках
бумаги ,  и чего-нибудь пишущего.     Все присутствующие, настороженно глядя на
меня,замолчали.
     - Вот,  взгляните,-  я обозначил на листке Землю ровным черным кружком.  -
Здесь мы. Точка "А".
     Затем я нарисовал другой кружок и поставил над ним штрих.
     - Здесь "точка Б".  Мы  через подпространство проникаем туда  в  считанные
минуты.  Так?  А  теперь  прикиньте,  сколько  понадобилось бы  времени,  чтобы
долететь до  точки "Б" в  обычном режиме,  даже со  скоростью света.  Допустим,
десять лет.  Так?  А теперь переведите это субъективное время светового луча во
время,  которое пройдет за  десять лет  полета на  Земле!  Очень  грубо  -  лет
триста... Тогда выходит, что мы, отправляясь - включая "ловушку", мы фактически
отправляемся в путешествие к этой пресловутой точке "Б",  -  игнорируем лежащее
перед  нами  пространство,  но  не  в  силах  игнорировать время.  Затратив  на
перемещение минуту,  как  нам  кажется,  мы  на  самом деле попадаем в  далекое
будущее.  Прокладываемый нашей установкой канал выходит в атмосфере,  отстоящей
на десять световых лет планеты с опозданием в триста лет земных. За которые там
успели поселиться прилетевшие "нормальным" или каким-то  другим путем колонисты
с нашей любимой Земли... Такой вот парадокс...
     - Очень прекрасно,  -  согласился со мной Епифан-цев. - Только не понятно,
почему это мы, сумев обмануть три измерения, вдруг споткнулись на четвертом?
     - А  ведь нечто подобное говорили те двое "неформалов",  что посетили меня
вчера вечером,  - задумчиво сказал Савинков. - Они упомянули наше недопонимание
сути действия... портала, так они назвали нашу "ловушку". И упор сделали именно
на временной дефект,  кажется.  Жаль,  что я не запомнил всего дословно, только
суть была в том,  что мы собрали лишь половину установки.  Значит,  они имели в
виду время... Интересно...
     - Вот вам и ответ на вопрос,  куда делся обломок, - снова вступил в беседу
я.  -  Его здесь просто-напросто не было. Мы видели и осязали часть будущего, в
которую уткнулся фокус "ловушки",  завершая прокладку канала.  Я так думаю, что
"выход" располагается на  какой-нибудь свалке и  сейчас наш обломок подобрали и
отправили на перерабатывающий завод, поэтому его проекция здесь, в лаборатории,
исчезла.  Поймите,  что попасть из настоящего в будущее можно. Последовательно,
как говорил шеф,  - секунда за секундой или через такие вот "каналы", обманывая
пространство и  объективное время,  однако вернуться назад мы  уже  не  сможем,
потому что прошлого давно нет. Прошлое это всего лишь наша память, не более.
     - Хватит агитировать,-  предложил Антончик.  - Все уже понятно. "Ловушка",
как и было запрограммировано,  подтянула артефакт к нашему времени, но удержать
его не смогла, потому что ему здесь не место. Он ведь еще не создан на самом-то
деле...
     - Именно,  Гриня.  А вот "глаз",  я думаю, пройдет и туда, и обратно, если
держать канал открытым все время его нахождения по ту сторону.
     - Ты же сказал, что в прошлое возврата нет ?
     - Верно, только мы при помощи канала уравниваем течение времени здесь и на
той планете,  что находится с  другого его конца.  Мы  перекидываем мостик,  по
которому более старые структуры,  то  есть  мы  или  наши роботы,  вполне могут
бродить туда-сюда,  пока он  не  разрушен.  Все будет происходить естественно и
даже обыденно.  Для того мира пройдет ровно столько же  секунд,  сколько и  для
нашего.  Если,  к примеру,  ты проведешь там час, то вернешься сюда не в тот же
момент,  когда уходил,  и уж, конечно, не в более ранний, а тоже через час. Все
будет происходить один к одному, только с разницей в триста лет. Улавливаешь ?
     - Пока смутно,  - глаза Гриши уже горели, и он отбросил в сторону все свои
амбиции. - А те, "молодые структуры", к нам проникнуть не смогут, верно?
     - Не  должны,  их же фактически пока еще не существует...  Хотя...  -  мне
почему-то вспомнился Дремав, и я осекся.
     ?  Да,  машина времени,  прямо скажем,  не выходит,  - скептически заметил
Епифанцев.
     - Потому,  что она практически невозможна,  -  я пожал плечами.  -  Это же
ясно...
     - Да я так, - программист махнул рукой, - в плане бреда...
     - Ты мне вот что еще объясни,  Леон, если я буду прогуливаться "там", а ты
вдруг возьмешь и  вырубишь "ловушку",  что произойдет с моим бренным телом ?  -
снова включился в беседу Гриня.
     - Не знаю,  но если пофантазировать,  то вариантов несколько: первый - то,
что и должно произойти за триста лет,  -  рассыплется в прах,  второй - ничего,
станешь членом продвинутого общества,  но вот сможешь ли вернуться домой, когда
мы откроем канал снова,  -  я сомневаюсь,  ведь получится, что ты стал "молодой
структурой";  третий -  тебя насильно "засосет" на родину,  здесь может оказать
влияние твоя теория о сохранении массы...
     - Надо срочно все попробовать,  -  лихорадочно сверкая глазами, сказал, не
дослушав, Гриша.
     - Попробуем,  -  сказал Савинков,  почему-то  внимательно разглядывая меня
холодными серыми глазами, - только после того, как хорошенько обмозгуем...
     Я кивнул и погрузился в раздумье...


Глава 6

     Н-ск. Сентябрь текущего года. Дремов, Васильев

     - Где он? - послышался поставленный голос Васильева.
     Дремов с трудом разлепил веки и осмотрелся. Он лежал все на той же кушетке
в  приемном отделении.  Кресло,  где  прежде сидел сержант,  пустовало.  Вопрос
Васильева, видимо, был задан этому самому сержанту.
     - Здесь,  товарищ полковник,  -  со сдержанным уважением прозвучал в ответ
голос молодого следователя.
     Занавеска отодвинулась, и вместе с потоком солнечного света в закуток, где
лежал Дремов, проникли все трое.
     - Ваш? - спросил следователь, внимательно глядя на полковника.
     Дремов внутренне напрягся.
     - Старший лейтенант Дремов,  -  ответил Васильев. - Он что, попал сюда без
документов?
     - Вышло   недоразумение,   товарищ  полковник,   -   начал   оправдываться
следователь. - Ваш оперативный дежурный...
     - Уже  получил все,  что  ему полагается,  за  подобные шутки,  -  перебил
следователя Васильев.  -  А сейчас оставьте нас,  товарищи, наедине. Спасибо за
службу...
     Следователь кивнул сержанту,  и они,  коротко попрощавшись с полковником и
пожелав Дремову скорейшего выздоровления, вышли.
     - Ну,  рассказывай,  -  мрачно  сказал  Васильев  усаживаясь в  кресло.  -
Следователь показал мне орудие преступления. Я отдал его в лабораторию.
     - Отпечатков нет? - предположил старший лейтенант.
     - Только  твои...  -  Пауза,  которая  повисла  в  тесной  комнате,  могла
поспорить   по   многозначительности   с   любыми   недомолвками   политических
телеобозревателей.
     - Не мог же я сам себя...
     - Не  мог,  но  отпечатки найдены только на  рукоятке,  и  это  не  совсем
стыкуется с версией, что ты отнял дубинку у нападавшего, потом потерял сознание
и теперь страдаешь ретроградной амнезией.
     - Надо подумать...
     - Подумай, - согласился Васильев. - По пути. Ты уже выписываешься.
     Дремов  молча  поднялся  и  принялся  натягивать джинсовую куртку.  Голова
болела и кружилась, но тошнота немного отступила.
     А,  Когда  они  выходили из  больницы,  навстречу им  попался  принимавший
Дремова доктор.  Он осуждающе посмотрел на полковника и протянул Дремову листок
со штампом больницы и круглой врачебной печатью.
     - Передайте эту выписку вашему лечащему врачу... Старший лейтенант спрятал
бумажку в  карман и  сел в  васильевскую "Волгу".  В  салоне едва ощутимо пахло
бензином. От этого Дремову снова стало плохо, и он уже не думал ни о чем, кроме
как о попытках пустого желудка вывернуться наизнанку.
     Дремов прикрыл глаза,  и,  когда очнулся, машина уже стояла перед воротами
частного домика где-то в пригороде. Полковник открыл дверцу и потормошил его за
плечо.
     - Идем, -сказал он и указал на калитку справа от ворот.
     Дремов выбрался из автомобиля и поплелся за Васильевым, с трудом удерживая
взгляд на  широкой спине полковника.  За  воротами располагался обширный двор с
посыпанной гравием  площадкой для  машин  и  ровными дорожками.  Домик  казался
безликим,  как  и  сотни других подобных ему примитивных дач.  От  собратьев по
архитектуре это строение отличали разве что толстые решетки на окнах и  тяжелая
стальная дверь.  Да еще две встретившие прибывших в  прихожей молодые женщины в
джинсах и футболках.  Они не вписывались в образ дачниц, конечно, не молодостью
или слишком чистыми на коленях джинсами,  а  подчеркивающими их формы "сбруями"
на  точеных  плечиках.  Соседство  громоздких "стечкиных" и  запасных  обойм  с
высокими  грудями  девиц  вызвало  в   Дремове  смешанное  чувство  уважения  и
разочарования.  Словно ему  в  очередной раз напомнили,  насколько неразрывна в
нашем мире связь между жизнью и смертью. Он отмахнулся от таких не тонизирующих
размышлений и прошел следом за полковником в комнату.
     В  комнате  стояли  подержанный диван,  стол,  несколько стульев,  хороший
телевизор и  старомодный буфет -  все без малейших признаков пыли.  За  столом,
читая газету,  сидел седеющий мужчина в  очках.  Привиде полковника он  встал и
негромко пробормотал какое-то приветствие. Васильев пожал его руку и, указав на
Дремова, сказал:
     - Ваш пациент. Мне он нужен здоровым и красивым через три дня. Возможно, и
раньше.
     - Все зависит...  -  хотел было что-то возразить доктор,  но полковник его
прервал:
     - Тогда работоспособным.
     - Постараюсь, Владимир Николаевич.
     - Хорошо.  -  Васильев уселся рядом с  врачом и,  указав теперь Дремову на
диван, приказал: - Ложись, отдыхай.
     Старший лейтенант не заставил себя упрашивать и  с удовольствием повалился
на скрипучее ложе.
     Доктор   внимательно  изучил   выписку,   неторопливо  осмотрел   старшего
лейтенанта, проверил его рефлексы, поводил перед глазами резиновым молоточком и
сделал Дремову пару уколов. Когда врач неслышно удалился, Васильев спросил:
     - Ты уверен, что рассказал мне все о твоих подопечных?
     - Нет, товарищ полковник, я старался изложить основные моменты...
     - Так я и понял. - Васильев потер высокий лоб и снова спросил: - Что там у
них вместо глаз? Я все никак не могу разобраться...
     - Да как вам сказать,  глаза вроде бы на месте,  только радужка, та, что у
меня зеленая, а у вас - голубая, у них - молочно-белая.
     - Не красноватая? Они же альбиносы, ты говорил?
     - Нет, именно молочная. Зрачок на месте...
     - Так-так...  -  полковник в раздумье побарабанил пальцами по столу.  -  А
сколько обычно они проводят времени в нашем поле зрения, когда появляются?
     - Дня три, потом исчезают на две недели... Это я  уже докладывал.
        - Да, докладывал, - все так же задумчиво подтвердил Васильев.
     - Вы их встретили? - вдруг спросил Дремов. -
     Откуда вы узнали о глазах?
     - Есть один источник,  -  уклончиво ответил полковник. - Подлечишься, мы к
нему еще  разок наведаемся.  Вместе.  А  пока -  отдохнешь здесь.    -  Товарищ
полковник, а что там случилось? У опе ративного?
     - Хм...-  Полковник нахмурился.  - В целом все как ты и говорил. Для всех,
кроме меня,  ты не значишься ни в одном документе. Только почему это случилось?
Вот этого я не понимаю...
     - Наверное,  у  похитителей произошел какой-то сбой,  а программа промывки
памяти окружающим сработала как обычно... - предположил Дремов.
     - Возможно,  - согласился полковник. - Только что это был за сбой? В какой
такой программе? И какого компьютера? Я чувствую, что, узнав это, мы имеем шанс
узнать и все остальное.
     - Да, но как?
     - Обратимся к специалистам,  -  полковник встал из-за стола и направился к
выходу.
     У порога он остановился и, обернувшись, добавил:
     - Твой "стечкин" в буфете.  На улице не светись, все удобства здесь внутри
дома.
     Он  не  по  уставу подмигнул и  скупо улыбнулся.  Дремов,  не ожидавший от
сурового и  правильного полковника такого  проявления извечных мужских  эмоций,
усмехнулся и ответил:
     - Я это заметил еще в прихожей...
     Черт!  Все-таки меня сморило.  Откинувшись в удобном кресле, я наблюдал за
приготовлениями к  эксперименту и вдруг "выключился".  Это все пирожки.  Никто,
конечно, моей слабости не заметил, потому что проспал я всего пару минут или не
спал вовсе, а просто наблюдал видение наяву. Ладно, Дремов Дремовым, а наука по
расписанию.  Тем более что новое наваждение так и не прояснило сути возникшей у
капитана проблемы..


Глава 7

     Н-ск. Сентябрь текущего года. Лаборатория

     Поехали ?  -  неуверенно спросил Гриша,  занося руку над кнопкой включения
установки.
     - Валяй, - согласился я и покосился на шефа.
     Савинков сидел в  кресле с  отрешенным видом,  словно его  происходящее не
интересовало  вовсе.  Остальные  сосредоточенно  наблюдали  за  мониторами,  на
которые проецировалась "картинка" с телекамеры "глаза".
     Сначала мы видели только несуразные разводы серой мути, словно заглядывали
в  потревоженную грязную лужу.  Потом изображение начало понемногу проясняться,
вырисовывая незатейливый пейзаж.  Он предстал перед нами в  необычном ракурсе -
сверху, с высоты в два десятка метров.
     На  "той  стороне"  был  день.  Насыщенная  синева  неба,  желтое  солнце,
возможно,  несколько более яркое,  чем наше,  зеленая трава на  пологих холмах,
редкие  группы  невысоких  деревьев.  Звуки  нового  мира  оказались еще  более
тривиальными: громкие споры невидимых птиц, стрекотание насекомых, шелест ветра
в  траве  и  кронах  деревьев.   Ничего  сверхъестественного.  Каких-то  следов
цивилизации мы  не  увидели  тоже.  Памятуя о  предыдущем опыте,  это  казалось
подозрительным.  По моим подсчетам,  нынешнее положение "ловушки" отличалось от
прошлого совсем немного,  метров на  сто-двести.  Где тогда была гипотетическая
свалка или упавший челнок ?
     - Леон, - Гриша озадаченно поскреб макушку, - ты до сих пор настаиваешь на
том, что это другая планета?
     - Поверни "глаз" на триста шестьдесят,  только медленно,  -  не ответив на
вопрос, попросил его я.
     На двухсотом градусе "глаз" замер и  принялся увеличивать замеченное почти
у  самого  горизонта темное пятно.  Когда  мы  смогли рассмотреть находку более
детально, по лаборатории пронесся дружный вздох.
     По  вершине холма,  приминая траву  босыми  ногами,прогуливался коренастый
человек в  серой одежде с  тяжелыми,  громоздкими ботинками в руках.  Он что-то
говорил,  и  некто,  наполовину скрытый от  нас  растущими на  холме деревцами,
отвечал ему  короткими репликами.  Гриша  пустил  "глаз"  в  направлении холма,
попутно подстраивая изображение и  звук таким образом,  чтобы не  пропустить ни
единого  слова  или  жеста  незнакомца.  Когда  микрофоны "глаза" позволили нам
наконец-то разобрать отдельные звуки произносимых человеком слов,  мы вздохнули
снова. Незнакомец говорил по-русски.
     - Если  они  хотят сделать из  нас  пилотов,  то  зачем мы  торчим в  этом
оцеплении,  как  пехотные  новобранцы  ?  -  спросил  незнакомец  у  невидимого
собеседника.
     - Кроме того, что из нас нужно что-то сделать, как ты выражаешься, нас еще
неплохо было бы  окончательно сломать,  иначе мы  сбежим при первом же  удобном
случае, не так ли ? - возразил второй.
     - Куда?  - удивленно спросил коренастый. - Мы же обсудили этот вопрос? Как
можно сбежать, если наш дом находится в трех с половиной столетиях позади ?
     - Ну,  сюда же  нас как-то затащили?  Значит,  если .  нет другого выхода,
придется воспользоваться "входом".  Рано  или  поздно  нам,  конечно,  придется
сбежать.  Куда угодно,  если не  домой.  Пусть мы  застряли не в  своем времени
навсегда,  но оставаться при этом в рабстве, по-моему, будет уже слишком... Нас
действительно пытаются "сломать".  Сам  подумай не  имея  шансов вернуться,  ты
начинаешь включать  какие-то  неведомые внутренние резервы,  приспосабливаться,
выкручиваться,  предавать,  погружаясь таким  образом в  водоворот новой жизни,
топя в ней старые привычки и приоритеты...
     - Ну ты и философ, - коренастый скривился.
     - Нет, я просто иногда пользуюсь этим предметом, - первый постучал пальцем
по лбу, - неизвестным тебе способом.
     - Ладно,  -  здоровяк  присел  на  траву  рядом  с  товарищем  и  принялся
обуваться.  -  Ну, утопим мы свое славное прошлое в новой жизни, а дальше что ?

     - А дальше -  нам предлагается перепрыгнуть сразу через несколько ступенек
социальной лестницы и максимально безболезненно адаптироваться в этом мире.  Мы
не на улице,  не ночуем в подворотнях,  не питаемся с помоек,  более того -  мы
принадлежим некоему социальному слою,  как я понимаю, уважаемому. И все это нам
предоставляется сразу. Как подарок. Соображаешь?
     - С трудом, - честно признался коренастый.
     - Меньше надо было головой кирпичи разбивать на Днях призывника, Артурчик.
     - А   ты   откуда   знаешь?   -   подыгрывая  приятелю,   Артур   состроил
глуповато-удивленную мину.
     - Из нас вымогают ответное чувство.  Не знаю, как его назвать поточнее, но
оно  должно  быть  сродни  чувству благодарности "товарищам белоглазым за  наше
счастливое детство"...
     - Теперь понял, - Артур кивнул.
     Он  уставился на  далекие  холмы,  которые  уже  заливала  закатная  волна
багрового  солнечного  отлива.   Птичий  гам  становился  все  более  редким  и
судорожным.  Подул  прохладный ветерок.  Ребята  подставили лица  под  ласковый
воздушный поток  и  замолчали,  застыв  в  полной неподвижности.  Наконец Артур
пошевелился и сказал:
     - Все равно,  Андрюха,  ощущается,  что мы  не  дома.  Неправильно это.  У
солдата должен быть дом. Иначе всякая война теряет смысл. Даже агрессоры всегда
кричат
     "За Родину!" Потом -  подготовка наша.  Даже общеобразовательная.  Столько
лет прошло.  Может быть,  наши знания уже и  на  третий класс не потянут ?  Все