Новенький идет, - сказал демон и затрясся.
      Тот, что с бусами, повернулся, поглядел Мэтру в глаза. Его
губы зашевелились, и Мэтр понял, что он обращается к нему.
      - Добро пожаловать! - крикнул визгливо демон.
      Женщина склонила голову набок. Нерожденный ребенок
судорожно дернул ручками, и она ласково провела пальцем по его
выпуклому лбу с раздутыми венами.
      - Падам, падам, - сказала женщина.
      - Сгинь, сатана, - закричал Мэтр, осеняя себя крестным
знамением.
      - Где? - с любопытством спросила женщина и обернулась.
      Мэтр растерялся.
      - Где? - переспросил он. - Что - где?
      - Где сатана? - повторила женщина. - Мы его еще не видели.
      - Ты - сатана! - взвизгнул Мэтр. - Ты! И такие, как ты! Вы все!
      - Я Пиф, - сказала женщина. - Это Комедиант и Голос
Комедианта. А вон тот - Карусельщик, он алкоголик и работал в
луна-парке.
      Карусельщик с готовностью завертел ручку шарманки, огласив
туманную равнину механическим вальсом.
      Мэтр растерялся. Неожиданно женщина перестала казаться
ему такой уж отвратительной, и он почувствовал к ней доверие.
      - Скажите, - он придвинулся ближе и заговорил интимным
тоном, как некогда беседовал со знакомыми холуями из
влиятельных организаций, - в таком случае, это ад или рай?
      - Зависит от нас, - ответила женщина. - Так сказал нам ангел.
      Мэтр пригладил лысину. На ладони осталось жирное пятно от
крема "Балет", и Мэтр обтер руку о бедро, с неожиданным ужасом
осознав, что он тоже обнажен.
      Вальс продолжал хромать над равниной. Ребенок на руках у
женщины заснул. Комедиант улыбался странной улыбкой, глядя на
Мэтра.
      - А где Бог? - спросил Мэтр. - Я хочу говорить с Богом.
      - А Бог хочет говорить с вами? - тихо спросил Комедиант. Он
говорил шепотом, а потом Голос повторил его вопрос полнозвучно,
заполнив своим громом всю долину и разогнав туман: - Захочет Он
говорить с вами?
      Мэтр растерянно огляделся.
      - Но... я умер?
      Все четверо расхохотались.
      - Еще как! - прошептал Комедиант. - Мертвее мертвого. А что,
по-твоему, достаточно просто двинуть кони, чтобы вызвать к себе
интерес самого создателя? Труп - эка невидаль!..
      Пиф помахала кому-то рукой, и из тумана выступил рослый
мужчина в пятнистом комбинезоне, похожий на десантника. Он
оглядел всех победоносным взором, пригладил коротко стриженые
волосы, крякнул.
      - Как дела, бойцы?
      - Рады сраться ваш-ство! - мерзким голосом заверещал Голос,
подпрыгнув на плече у Комедианта.
      Десантник захохотал, пощекотал Голос пальцем, потом сунул
нос в сверток на руках Пиф, полюбовался на уродливого младенца,
ущипнул женщину за ляжку, хлопнул Комедианта по плечу.
Карусельщик посмотрел на него приниженно и осмелился выдавить
из себя робкую улыбку. Вальс споткнулся, в шарманке что-то
хрипнуло и стихло.
      Затем десантник обернулся к Мэтру.
      - Ну, а ты кто такой?
      - Я... восемнадцать публикаций в толстых журналах... и
крещен... верую... - забормотал Мэтр.
      - Писака? - оживился десантник. - Ну-ка, почитай.
      Он махнул рукой, и тут же появился огромный трон. Золотой
трон с алыми кистями, размером с трехэтажный дом. Десантник
взгромоздился на него, поерзал, как будто вырос - во всяком
случае, он не терялся на фоне гигантского кресла. Заложил ногу
на ногу, склонил голову на плечо и уставился на Мэтра с
неприятной улыбкой.
      - Где я? Кто вы? - Мэтр отступал от компании, пятясь задом. -
Куда я попал? Господи, верую!.. Спаси меня! Изыди, сатана,
изыди!..
      Он начал истово креститься.
      Хозяин захохотал. Трон подпрыгивал под ним, пока не
развалился, и Хозяин хлопнулся со всего размаха на землю.
      Мэтр повернулся и побежал прочь, во весь голос призывая на
помощь какого-нибудь милосердного ангела.
      Комедиант пожал плечами.
      - Ангел был рядом, почему он не понял этого?
      - В его представлении ангел должен быть похож на директора
крупного банка, - задумчиво сказала Пиф. - Строгий, всезнающий
и милосердный. И уж конечно без всякого чувства юмора.
      Хозяин с интересом посмотрел на нее.
      - Ты злая, - заметил он. - Неужели тебе его не жаль?
      Пиф подумала немного.
      - Нет, - честно сказала она.

      - Не верится, что ее нет уже целый год, - сказал Беренгарий.
      Они с Геддой шли по мосту Нейтокрис. По Евфрату шел лед.
Город сверкал, омытый тающим снегом.
      - Здесь мы простились с ней в последний раз, - задумчиво
говорил Беренгарий. - Мы тогда напились... Она была в смятении,
все говорила о том, что жизнь потеряла смысл, что из рук ушло,
утекло... - Он махнул рукой и, отвернувшись, уставился на воду.
      Гедда взяла из его рук початую бутылку пива - третью за
сегодняшний вечер, хлебнула. Она заметно охмелела.
      - Я расскажу тебе то, что не рассказывала никому, -
проговорила она вдруг. - Обещай, что будешь молчать.
      - Могила! - сказал Беренгарий и мутно поглядел на нее поверх
очков. Его мокрые губы расплылись в улыбке. Он отобрал у Гедды
пиво, допил и бросил бутылку в воду. - Могила, - повторил он.
      - Я разговаривала с ней уже после ее смерти, - выпалила
Гедда.
      Беренгарий покачал головой.
      - Только без этой... без черной магии, - сказал он, суеверно
отплевываясь. - Ты у нас чернокнижница известная.
      - Я не шучу, - повторила Гедда, немного обиженная. - Ко мне
прислали ангела, я пошла с ним на ихнее кладбище... Ну, где
общественные виселицы...
      - И там был призрак Пиф.
      - Компьютер, - поправила Гедда.
      - Еще одно дьявольское изобретение, - сказал Беренгарий и
захохотал.
      - Ты пьян, Беренгарий, - сказала Гедда.
      - Но недостаточно. Возьмем еще пива.
      Он пошарил по карманам, сперва по своим, потом по
геддиным, и они взяли еще пива. Теперь они шли по широкой
нарядной улице Китинну, приближаясь к Оракулу.
      - У меня было три минуты на то, чтобы поговорить с ней, -
продолжала Гедда заплетающимся языком. - Клянусь, Беренгарий,
и она мне сказала, что видела богов Орфея и саму Эрешкигаль.
      - Богов не тронь, - предупредил Беренгарий, вдруг
омрачившись.
      - Да нет, она... Что это? - Неожиданно Гедда остановилась.
      Они дошли уже до Оракула. Из окон верхнего этажа, пачкая
завитки рококо, валил дым.
      - Что это?.. - пролепетала Гедда.
      Беренгарий оттолкнул ее, сунул ей в руки недопитую бутылку
пива.
      - Это пожар, вот это что, - сказал он и очертя голову
бросился к двери. - Проклятье, у меня там остались...
      Гедда повисла у него на локте.
      - Стой!
      - Вызови пожарных! - рявкнул Беренгарий, исчезая на дымной
лестнице.
      Гедда заметалась. Бросила пиво. Ворвалась в расположенный
по соседству магазин, торгующий телевизорами и
видеомагнитофонами, распугав чинных мальчиков в фирменных
костюмах и нагловатых добродушных покупателей, потребовала
телефон.
      Вскоре крики о пожаре понеслись по всему зданию,
несколько мальчиков с отчаянным видом подбежали к дубовой
двери, за которой исчез Беренгарий, и отскочили, когда навстречу
им повалили клубы дыма.
      Пламя пожирало бесстыдное рококо, глодая золотые завитки,
разбивая зеркала, повергая в прах голоногих нимф...
      Откуда-то из дыма доносился отчаянный кашель Беренгария.
По широкому мосту Нейтокрис, видные издалека, мчались три
пожарных машины, оглашая вечерний город ревом.
      Несколько книг и коробка с лазерными дисками, выброшенные
из огня, скатились по ступенькам, и Гедда подобрала их.
      - Беренгарий! - закричала она отчаянно.
      Донесся треск - Беренгарий там, наверху, ломал дверь.
      - Пропадешь! Дурак! - кричала Гедда, не помня себя от ужаса
и все еще не веря, что все это происходит на самом деле.
      Словно в ответ взревел огонь, и рухнуло перекрытие.

      - Почему он не двигается? Все двигаются, а этот лежит, как
труп.
      - Он и есть труп. Ты как маленький, ей-богу.
      - Его как будто бросили сюда. Он ничего еще не понял.
      - Как обгорел-то, смотреть страшно.
      - СТРАШНО?
      - Отойдите, вы делаете ему больно. - Женский голос.
      Санитары, подумал Беренгарий. Я жив.
      Он ощутил безумный восторг и сразу ослабел от этого.
      - Ему не может быть больно. - Мужской голос. - Он труп,
дура.
      - Не трогай его, дай человеку прийти в себя. - Опять женщина.
      - Он прислушивается. Да отойди ты, его сейчас потянут назад.
Дай я подержу...
      Чьи-то руки переворачивают Беренгария на спину. Он
открывает глаза и ничего не видит. Ослеп.
      Отчаянный визг - откуда-то издалека, но тем не менее хорошо
слышный.
      - Сгорел! Сгорел!
      Гедда. Это ее голос.
      - Беренгарий сгорел! Уже второй, уже второй!..
      Крик Гедды пробирает до мозга костей. Беренгарию хочется
встать, бежать к ней. Он вздрагивает, напрягается.
      - "Второй"? - Придушенный шепот. - О чем она говорит?
      - Кто это кричал? - Мужской голос.
      Это Гедда, хотел сказать Беренгарий, но не смог. Ничего, я
выкарабкаюсь, Гедда, я жив. Это главное.
      - Не уходи, - тихо проговорила какая-то женщина совсем
близко. - Не слушай ее. Даже если это твоя мать тебя зовет - не
возвращайся. Будет очень больно. Будет так больно, как не было
никогда при жизни. Оставайся с нами. Мы поможем тебе.
      Отчаянный голос Гедды, рвущийся как будто из самой ее
утробы, постепенно начал затихать и смолк совсем. Стало очень
тихо. Как будто в уши набили ваты.
      Потом кто-то провел пальцем по слепым глазам Беренгария, и
он стал видеть. Коснулся его ушей, и он начал слышать совсем
другие звуки - тихую музыку. Как будто неподалеку веселится
ярмарка, где продают разноцветные надувные шарики и сладкую
вату на палочке. Там, по соседству, детские годы, подумал
Беренгарий. Кружатся на карусели, пытаясь догнать друг друга.
      Он лежал на траве, а вокруг сидели люди в светлых одеждах.
У них были красивые, полные сострадания лица, озаренные
внутренним светом.
      Его голова покоилась на коленях молодой девушки, которая
тихонько водила пальцами по его лбу, щекам. И неожиданно
Беренгарий понял, что умер. Эта мысль наполнила его душу
блаженством, и он заплакал.

      - Могила, - повторяла Гедда, - могила.

      "Вчера в Час Коровы по местному времени в аэропорту Нэш-
Бэлит города Арбела (Ашшур) при заходе на посадочную полосу
потерпел аварию пассажирский самолет "Нур-Син 747",
принадлежавший компании "Люфтимпериум". Все находившиеся на
борту погибли. К месту аварии выехала следственная комиссия.
Правительство выражает соболезнование семьям погибших".

      В салоне для некурящих было много свободных мест, поэтому
Мирра удивилась, когда красивый немолодой мужчина уселся
рядом с ней - он вполне мог устроиться возле иллюминатора. Но
ему хотелось поговорить. Он вежливо спросил, не против ли она.
Подумав, Мирра пришла к выводу, что, пожалуй, не против.
      Поглядывая искоса на своего соседа, она пыталась отгадать -
кто он. Строгий костюм, безукоризненные манеры. И
благожелательность. Пожалуй, профессиональная.
      И этот почти незаметный налет старомодности.
      Мужчина снял очки, протер их, водрузил на нос.
      - Вы пастырь, - сказала Мирра, торжествуя.
      Он рассмеялся.
      - Вы неплохо говорите по-ашшурски, - сказал он. - И
догадливы.
      Самолет взлетел над аэропортом Адиту, оставив внизу Вавилон
с его башнями, почти сразу поднялся над вечными облаками и
оказался в бескрайней снежной пустыне под ослепительным небом.
      Мирра с пастырем говорили обо всем на свете и много
смеялись. Когда официантка предложила им кофе, коньяк, пиво,
пепси, они дружно взяли жиденькое светлое пиво.
      Потом их сморило - от разговоров, от монотонного гудения
мотора, от пива. Мирра откинула кресло и заснула почти
мгновенно.
      Она слишком много выпила и съела. В самолетах компании
"Люфтимпериум" всегда кормят на убой. И никак невозможно
отказаться, потому что деньги заплачены. Стоимость еды включена
в стоимость билета.
      Теперь обед насылал дурные сновидения. Ей снились
бесконечные переходы, лестницы, падающие лифты,
выскакивающие из-за угла бандиты, длинные тоннели метро, где нет
выхода. Наконец Мирра вышла к знакомому магазину. Там, за
углом, ее ждало спасение, и она это знала, потому и побежала из
последних сил. За углом магазина открылись широкие воды
Евфрата, и над Эбаббаррским парком, на противоположном
берегу, повисла огромная полная луна. Мирра выскочила на
набережную, наткнулась взглядом на луну - и луна стремительно
понеслась ей в лицо. Мирра закричала, но в волоске от ее лица
луна рассыпалась на тысячи осколков. Когда Мирра снова открыла
глаза, круглый желтый диск висел на прежнем месте.
      И тогда она увидела свою душу. Душа стояла рядом, ковыряя в
носу. Оказалась душа Мирры чумазым низкорослым человечком с
черными блестящими волосами и раскосыми глазами. И такой это
был непослушный человечек! Он приплясывал и кривлялся и никак
не хотел слушаться.
      - Душа! - строго сказала Мирра. - Вернись на свое место.
      - Я иду к луне, к луне, - сказал человечек и скорчил ей
рожицу.
      А потом побежал. Побежал на красное поле, а оттуда на
оранжевое, а оттуда на золотое. Бежал и приплясывал, от поля к
полю, прыгал и вертелся, напевал и дергал головой, как будто она
была на веревочке.
      - Вернись! - еще раз крикнула Мирра.
      Обернувшись, душа показала ей "нос".
      - Дерзких рабов наказывают! - крикнула Мирра.
      А душа убегала и убегала, веселая, вольная. Мирра смотрела
ей вслед, проклиная свое бессилие. И тут она обнаружила, что
неподалеку от нее стоит пастырь. Стоит и держит в одной руке
очки, а в другой - чистый клетчатый носовой платок с меткой в
углу.
      - Я потеряла свою душу, - сказала она пастырю. - Отец мой,
что мне делать?
      Пастырь протер очки, надел их на нос, поправил, чтоб не
сидели косо, а потом заметил, что стекла вытекли, и выбросил
оправу вон.
      - Дайте мне руку, Мирра, - сказал он. - Я почти ничего не
вижу.
      - Мне некогда, - сердито сказала Мирра. - У меня душа
убежала. Я должна ее догнать.
      И она ступила на бескрайние белые поля облаков и пошла по
ним босая.
      - Подождите! - закричал пастырь. - Мирра!
      Она остановилась, дождалась, пока он, спотыкаясь,
доковыляет до нее, и подала ему руку.
      - Похоже, мы высоко с вами забрались, - проговорила Мирра,
озираясь по сторонам. Солнце позолотило верхушки облаков. - А
там, внизу, небось, дождь идет. - И топнула пяткой по облакам.
      Пастырь вцепился в ее руку.
      - Осторожнее! Мы провалимся! Умоляю вас, Мирра,
осторожнее.
      Они пошли дальше, и вдруг Мирра остановилась.
      - Тут полно народу, - сказала она удивленно. - Прямо
демонстрация какая-то. Что они все тут делают?
      - А мы с вами? - спросил пастырь и посмотрел на нее в упор
близорукими глазами. - Вам не приходило в голову, что пора бы
уже удивиться - что мы с вами тут делаем?
      - Мы спим, - ответила Мирра. - А что еще?
      Пастырь покачал головой.
      - По-вашему, мы оба оказались в одном сне? А стюардесса -
она тоже вам снится? И вон тот толстяк, в футболке с надписью
"Харранские буйволы"... Я заметил его еще при посадке, он мне на
ногу наступил.
      - Погодите, - Мирра все больше и больше удивлялась, - а как
это вы без очков разглядели надпись на футболке?
      Пастырь пожал плечами.
      И вдруг обоих охватил страх.
      - Что это? - шепнула Мирра. - Что с нами?
      К ним неспешно и все же довольно скорым шагом приближался
офицер полиции. Он внимательно оглядывал каждого, мимо кого
проходил, но никого не останавливал.
      - Вон офицер, - сказал пастырь. - Давайте спросим его.
      Офицер тем временем приблизился, прищурился.
      - Представьтесь, пожалуйста, - сказал он Мирре.
      - Я... Мирра.
      Он осмотрел ее с ног до головы. Круглое лицо, темные волосы,
бледная кожа, рядом с которой можно представить только шелк.
      - Кто твой ангел-хранитель? - резко спросил он.
      Мирра растерялась. Офицер не дал ей опомниться. Тем же
отрывистым тоном пояснил:
      - Самолет разбился, вы все погибли. По-ашшурски читаешь?
      - Да...
      - На, полюбуйся.
      Он сунул ей газету. Мирра машинально прочла: "Heute, um
Kuhstunde..."
      И выронила лист.
      Дрожащими руками пастырь поднял газету, поднес к глазам,
зашевелил губами. Мирра услышала его бормотание:
      - Mein Gott, mein Gott, warum hast du mich verlassen?..
      Офицер неприязненно покосился на пастыря:
      - А этот что, поп? Из Ашшура?
      - Вроде... - осторожно ответила Мирра, боясь навредить
пастырю.
      - Он с тобой?
      Мирра пожала плечами.
      - Мы попутчики.
      - Терпеть не могу святош, да еще из Ашшура, - проворчал
офицер. - Следуй за мной.
      - А... он?
      - Так он все-таки твой родственник?
      - Нет.
      - Тогда что ты о нем печешься? Я не опекаю духовных лиц.
      Мирра почти побежала, чтобы не отстать от офицера.
      - Вы кто, господин? - вежливо спросила она его в спину.
      - Ангел-хранитель, - бросил офицер.
      Мирра споткнулась и упала. Пока она барахталась на облаке,
офицер успел уйти довольно далеко, так что ей пришлось догонять
его бегом.
      - Мой ангел? - спросила она, задыхаясь.
      Офицер остановился, поглядел на нее сверху вниз,
насмешливо кривя губы. Мирра тяжело дышала.
      - Пока ты была жива, я тебя не опекал, - сказал ангел прямо. -
Первый раз тебя вижу, признаться. А куда ты дела свою душу?
      - Она сбежала, - призналась Мирра.
      Ангел вытащил из кармана засаленный блокнот, черкнул
карандашом и снова сунул блокнот в карман.
      - Найдем, - пообещал он. - И не таких отыскивали.
      - А почему вы забрали меня? - спросила Мирра. - Может быть,
стоило подождать моего ангела?
      - А ты уверена, что тебе понравился бы твой ангел?
      Мирра подняла брови, подумав о том, что ЭТОТ ангел, ей, во
всяком случае, не слишком нравится. Но промолчала.
      - Смотри, с пастырем не связывайся, - предупредил ее ангел. -
Духовные из Ашшура - они только с толку сбивают. В полемику с
небесными силами лезут, дерзят, плодят всевозможные ереси...
      - Mein Gott, des Tages rufe ich,  doch antwortest du nicht... -
услышала Мирра голос пастыря, который вскоре заглушило, как
ватой, густыми облаками.

      - Принимайте, - сказал Хозяин. - Подобрал на месте аварии.
      Мирра остановилась посреди светлой комнаты.
      Несколько человек, сидевших на полу, смотрели на нее с
интересом. Все они показались ей странно красивыми и
спокойными. Умиротворенными. Ни одно из лиц в самолете не
имело такого выражения.
      Потом женщина с младенцем на руках встала, подошла к
Мирре, тронула ее за плечо.
      - Как ты умерла? - спросила она дружески.
      Мирра покачала головой.
      - Не помню, - сказала она.

      Они сидели кружком на земле - сухой, серой, сожженной.
Трава не росла на ней. Вокруг сидящих людей колебался туман,
скрывая гигантский скелет сломанного эскаватора с распахнутой
зубастой пастью ковша. Над ними стоял столб света.
      Сияние исходило из невидимого источника высоко наверху.
Если бы кто-нибудь из сидящих поднял голову, он увидел бы
огромную крылатую фигуру, окутанную золотисто-зеленым
опереньем сложенных крыл. Ангел стоял, вытянув правую руку
высоко над головами сидящих, и свет изливался из его ладони.
      Но никому даже на ум не пришло поднять голову.
      Они были одеты в светлые одежды, мягче пыли, серебристые,
как крылья моли. Суровое, прекрасное лицо ангела склонялось над
ними с заботой и грустью, но никто не видел его.
      Они разговаривали.
      На коленях Пиф лежала черная книга. Обгоревшая мертвая
книга, которая не пачкала светлые одежды сажей.
      - Она мертва, как и мы, - сказала Пиф и вспомнила о доме,
где были собраны мертвые вещи. - Нет, - сказала она, подумав, -
мы