главное, что? Главное, что у русской  бабоньки, даже  если она
экс-блядь  и  перепробовала целую дивизию,  сохраняется основной  инстинкт -
свое гнездышко  вить, устраивать. И этим она  отличается от типовой западной
дамочки, которая всю свою жизнь проворно, как белка, перепрыгивает из  одной
формы  сожительства  в  другую:  от брака к партнерству, к  лесбиянству,  ко
второму  и  третьему  браку,  к  шведской тройке,  к непальской  семерке,  к
свингерству и так далее...
     Вика  за неполный месяц навела у меня  марафет не хуже, чем в Гамбурге.
Селяне называют мое "интегральное  хозяйство" поместьем, удивительно, что до
сих пор не обворовали и не сожгли. Может, потому что Вовка Шрагин у меня как
"крыша". Он  у меня за защиту деньги не  берет, вместо этого поставил  я ему
навороченный  компьютер,  который разве что  какать  не умеет,  и  регулярно
снабжаю играми типа "стратегия".
     Викину   дочку   обследовала   команда  очень  крутых   и  очень  левых
медиков-генетиков  --  их  Ваджрасаттва   нашел.   С   помощью  того  самого
мультиносителя  они  открыли  секреты  перфекциновой  технологии  а-ля  Даша
Дидрихс.  Девчонке, в самом деле, столь  рискованная генная терапия вовсе не
требовалась, хотя, скорее всего,  она действительно  спасла ее в яме. В тоже
время никаких  угрожающих  факторов  до  сих пор  не  выявлено. Так  что Аня
Каширская на нынешний момент человек с наилучшими шансами для выживания. Ну,
а Даша Дидрихс в натуре великий перфекционист...
     Теперь у меня не выходные, а самые настоящие уикенды.  В тихой  воде не
Биннен-Альстера,  но Выпь-озера,  вместе с  грустным солнцем тает этот самый
очередной  уикенд. Я  сижу  на  веранде  и провожаю его стопкой "московской"
вприкуску с ананасовым ломтиком. Сзади, за евроокном, печет пироги с грибами
классная баба. Наверное, ширяться бросила -- иначе  какие  пироги. Такая вот
фишка.  Анька,  понимаешь,  меня папой  кличет  --  а  когда  ребенку  почти
тринадцать, это не хухры-мухры...
     И тут я подумал,  что никакие концы счастливыми не бывают,  и эта мысль
столкнула меня вниз... Внизу я увидел свой труп со вскрытой грудной клеткой,
и  хоровод мертвецов под управлением Энгельманна в  отремонтированном  после
пожара  Музее Человека. Все это было  абсолютно реально. И  я  мог остаться,
вернее погибнуть, в этой реальности навсегда.
     Я  оглянулся,  Вика  вместе  с  ее  пирогами  и  хрустальными   глазами
наливалась темнотой  и  превращалась  в  один  из чугунных  призраков  этого
мира-могилы. Ну,  конечно,  как только я мог поверить, что она спасла  меня,
ведь она была одной из виновниц моей гибели?
     Жизнь  уходила от меня  кровавыми  ломтями мяса,  отвалившейся черепной
крышкой,  тянущимися потрохами. Никогда  и  ничего уже  не будет,  вселенная
остыла и замерла ледяной пылью...
     -- Сережа.
     Мрак  слетел,  как  упаковочная  бумага,  и  в почти уже остановившиеся
легкие  вошел  воздух.  Я  оглянулся. Нет,  это  не  Вика позвала  меня.  Ее
сосредоточенное лицо указывало на полную поглощенность пирогами.
     Неподалеку, под березой, сидела Виртуэлла.
     Сегодня нельзя было сказать, что  она похожа  на Вику,  скорее  уж Вика
была похожа на нее.
     Элла взяла  меня за руку, сказала: "Я теперь всегда буду с тобой рядом"
и  повела от вечернего холода в комнату, где пироги, Вика, нерешенная задача
на   экране  компьютера,   первое  электронное  письмо   из   ста  байт   от
Вовки-хулигана, Анечка, инфантильно играющая в  куклы,  а также куча  других
больших и маленьких чудес.
     -- Ты видишь, я это она,-- сказала Виртуэлла из Вики.
     -- Ты видишь, я это она,-- сказала Виртуэлла из Ани.
     --  Ты  видишь,  я  это они,--  сказала  Виртуэлла из тысячи  больших и
маленьких вещей.
     Счастливыми бывают не концы, а продолжения...


     Эпилог.

     Слабость потекла  в руки, а экран стал как  парусник уходить в туманную
даль, оставляя его наедине  с сумеречной холодной комнатой. Комната площадью
пятьдесят квадратных метров была заставлена ненужными вещами и автоматически
вызывала тоску у человека, съежившегося внутри слабого  светового  пятна. Он
осторожно расслабил  сгустившиеся в камень мышцы шеи  и хотел было увеличить
яркость  монитора,  но его  остановила  простая мысль:  какая тут может быть
яркость, он просто давно не ел.
     Левой  рукой  он  взял  стакан с водой, сквозь  туман неожиданно  четко
просматривалась татуировка: вертолетный винт и две буквы "Я" и "Р".
     Он пил воду и думал  о том, как мучительно долго ему придется мастерить
сэндвич,  но  тут его  отвлек  зуммер.  В  углу  огромного  плоского  экрана
появилось  окошечко  с  сообщением.  "Посетители  (два)  опознаны,  точность
идентификации 0.99. Пропустить?"
     -- Ну да, попробуй их не пропусти. Из пушки по воротам стрелять будут.
     Где-то вдалеке еле слышно щелкнула наружняя дверь.
     Раз, два,  три,  четыре...  На  счете  тринадцать  открылась внутренняя
дверь, с шумом провернув клинкеты.
     Один из  посетителей был мужчина зрелого  возраста, судя по  выправке и
выражению  лица офицер из какого-то весьма активного  рода  войск. Второй --
невысокая женщина плотного телосложения с  короткими волосами замечательного
золотистого  оттенка. У  нее был заметен шрам,  уходящий от  линии  волос  к
темени.
     --  Здравия желания,  Николай Павлович,--  сидевший  у экрана развернул
свое инвалидное кресло и пожал руку мужчине с офицерской выправкой.
     -- А рука у тебя по прежнему железная, майор Рокотов, -- удовлетворенно
заметил Николай Павлович.
     -- Здравствуйте, майор Зиночка,-- человек по имени Рокотов шутливо взял
"под козырек", приветствуя даму-офицера.
     Николай  Павлович  смахнул со стола кипу  распечаток и вытащил из кейса
бутылку армянского коньяка "Арарат", а заодно несколько рюмок.
     -- Пить будешь, Рокотов?
     -- Товарищ  генерал, да я от  первой же рюмки начну по комнате кататься
как на "Формуле-1". Я же сегодня словно выжатый лимон.
     -- Ну и где твоя  армейская косточка, Рокотов?-- осудил генерал.-- Одни
штатские хрящи остались... Ладно, не обижайся, акула тоже из хрящей состоит.
Просто я вспомнил,  как  мы с тобой  нажрались, когда тебе майорские  погоны
дали... А я за успех выпью. Жаль, что Зинаиде тоже нельзя.
     -- Да, я помню как вы меня спаивали, Николай Павлыч. И зачем вам только
это надо было?-- кокетливо отозвалась женщина.
     --  Ладно,  пью  один как  Робинзон Крузо...  Рокотов, я  тебя  попутно
поздравить  хотел,  тебе  собираются   подполковника   присваивать  и  очень
вероятно, что дадут орден. Я все нужные бумаги оформил.
     -- Какой уж теперь из меня подполковник -- как из говна пуля. Скорее уж
подпрограммист... Теперь это просто моя работа, товарищ генерал.
     -- Но  ты работаешь у нас. И ты попрежнему на линии огня, как и тогда в
Бадахшане.  Только  огонь  этот  немножко  другой.  Намедни,  мы  к  примеру
занимались  Энгельманном  и  давали  по  ушам  "Женевскому  клубу".  Работа,
согласись, была  жаркой,  но  успешной. Свой проект  мы  обкатали? Обкатали.
Технология имени Энгельманна вместе с перфекциновыми секретами Дашки Дидрихс
оказалась у нас в руках? Оказалась. Сам этот чертов зомбификатор стал просто
трупом на своей выставке?  Стал, красуется  на центральном месте. Китаяночка
теперь на нас пашет? Деваться ей некуда, на нас. Днем пашет, а ночью  спит с
одним  из моих офицериков. Технология Энгельманна  и  Дидрихс будут  служить
нашей родине,  а не  наоборот.  Так  что  впереди  еще немало боев.  Завтра,
скажем,  будем  наводить  конституционный порядок  где-нибудь в  обнаглевших
горах, а  послезавтра помогать  эфиопским  братьям, потому как вера  у нас с
ними одна.
     -- Хотя и кухня разная.  А  давайте и я  выпью,-- неожиданно для самого
себя сказал Рокотов.
     --  Ух  ты.  В  самом деле?-- обрадовался  генерал.--  Ну, тогда спешно
наливаю.
     Коньяк, как показалось, был не только горяч, но и тяжел. От него в теле
вдруг появилась какая-то  уверенность. Даже там, где уверенности уже никакой
не должно быть.
     --  Николай  Павлович,   Зиночка,  Ваши   Превосходительства,   давайте
откажемся  от обычной  финализации.  Не надо возвращать Шрагина  в психушку.
Давайте оставим все как есть,-- сказал Рокотов.
     Генерал  не  поторопился  с  ответом,  а   Зина,  посмотрев  на  своего
командира, решила заполнить паузу.
     --  Но  ведь  это  означает,  что  процесс   не  завершен,  ресурсы  не
освобождены.
     -- Грубо говоря,  Шрагин слишком много знает.-- добавил  генерал.--  Да
вдобавок  три  человека  постоянно  занимаются  охраной  его,  так  сказать,
поместья.
     -- Но Шрагин не просто очередной персонаж из нашего сценария, не просто
пример удачного соединения  человека с программными компонентами. Он -- один
из создателей нового поколения программных языков.
     -- Новое поколение языков уже создано и мы им пользуемся. Если бы не мы
и  не наши мощные компьютеры,  затеи  Шрагина  так бы и  остались на  уровне
полуночного бреда.  Мы  как  будто с Шрагиным  в  расчете. Так зачем  он нам
сейчас нужен? -- спросил генерал, поднося ко рту вторую рюмку.
     -- Шрагин это  мой  второй  мозг и мои единственные ноги...  А я -- его
воля, его агрессивность, его мужество, да не сочтите меня нескромным. Мы оба
с  Шрагиным инвалиды, я  после Бадахшана,  он  -- с того дня, как ему пальцы
обкорнали прямо  в моем отделении.  Но в последний месяц  мы  с  ним  такого
натворили, что и двум здоровякам не снилось.
     --  Это  больше эмоции, Рокотов, что еще?-- благожелательно,  но твердо
сказал генерал.
     -- Что  еще? Еще наш проект, которую мы наконец обкатали,  как вы  сами
выразились.  Да это же не проект,  а новый мир. И новое программирование  --
это лишь одна из его систем. Другая система  --  динамическое взаимодействие
программ  и  человека через  дуплексные психоинтерфейсы на саморазвивающейся
платформе "Сампо".  Сознание  Шрагина  -- не только управлемый объект, но  и
одновременно управляющий.  Мы не может так просто убрать сознание Шрагина из
нее, эта система  может развалиться, сколлапсировать.  Не надо забывать, что
Шрагин еще  занят на разработке "Арарата". Пусть это упрощенный коммерческий
вариант  "Сампо", но  он дает  конторе  миллиарды долларов дохода и доступ к
миллионам компьютеров по всему миру.
     --   Ну,   майор  Рокотов,  какая-то  правда-истина   в   твоих  словах
присутствует,-- задумчиво посмотрев на опустевшую рюмку, сказал генерал.-- А
ты что думаешь, Зинаида? Рокотов, конечно, давний знакомец Шрагина. Но и  ты
знаешь  Шрагина,  причем  с  другой стороны.  И  ты,  надо  полагать, будешь
категорически против...
     --  Почему   уж  так  категорически,   Николай  Павлович.--  отозвалась
несколько погрустневшая Зинаида.-- Это я, а не Рокотов, стала  разрабатывать
Шрагина,  когда для  него  все  было как  будто кончено.  Я вытащила его  из
психушки на  Пряжке и лично грохнула рекетиров из "Малина Софт". Я  устроила
Шрагина  на работу  к  Шерману  и  смонтировала ему в  Бехтеревке  системный
биочип.  Я в  начале  этой катавасии  успела загрузить  в шрагинский  биочип
платформу  Сампо. Это  я получила  из-за Сереженьки по  голове от  господина
Кураева.  Это  я,  едва  выкатилась   из  реанимации,   занималась  доводкой
киберпротезов, которые поставил Ваджрасаттва. Это я превратила  Виртуэллу из
чистой  шрагинской шизы в  управляющий  модуль. Так что, я  не  против,  при
определенных условиях, конечно.
     -- Честно говоря, я рад, что не надо  персональное дело Шрагина сдавать
в архив...-- признался генерал.-- Но  в любом случае красотку Каширскую надо
от  него  убирать.  Что  говорится, поматросит  и  бросит. Так  что,  давай,
Зинаида,  снова вступай в  дело.  Там,  на выселках,  кстати,  соседняя изба
продается по цене самовара.
     -- Каширскую не надо от него убирать.-- сказал Рокотов.
     -- Но она же, судя по последним сведениям, помирать не собирается.
     --  Не  она,  а  он,--  отозвался  Рокотов.-- Скорее  всего, Шрагин  не
протянет и пяти лет.
     -- Ладно,  посмотрим,  кто  будет  еще  жив через  пяток  лет,--  опять
согласилась Зинаида.-- Кроме  того,  я могу повторить  вслед  за  Рокотовым,
Каширская -- это мои ноги и руки, моя, так сказать...
     -- Но избенку-то  надо приобресть,--  подытожил Николай  Павлович.--  С
недвижимостью шутки плохи...
     Майор Рокотов расслабил  мышцы спины и закрыл глаза.  Он не знает будут
ли гиперсолдаты  Николая Павловича  лучше, чем зомби Антуана Энгельманна. Но
сегодня он вернул  свой долг  Сергею  Шрагину.  И он участвовал  в  Творении
восьмого  дня. А это  куда важнее,  чем получение  подполковничьих погон или
ордена боевого красного знамени...
     Рокотову  показалось, что он  встает и идет, проходит через  Портал, за
которым его ждут Они.
     Рокотов увидел женщину строгого и благородного вида, которая показалась
ему  Матерью. А за ней стояли другие,  Шрагинская Элла была только  одной из
Них.
     Сами того не замечая, мы сотворили Их,  подумал майор Рокотов, а завтра
Они пройдут через этот Портал, чтобы творить нас.

     Александр Владимирович Тюрин
     Порта, Колония Агриппиенсис,
     до новой киб-эры