Александр Тюрин.
    Псих, или Танцы с Виртуэллой


     /**, * Crazy, Or Dancing With Virtuella,
     * Sf-novel.
     * beta-version
     * encoded DOS-866(Cyrillic)
     *
     * (c) 2001 by Alexander Tyurin
     * All rights reserved
     *
     * e-mail: cybval@yahoo.com
     * http://rusf.ru/tjurin/
     */





Глава 1. "Беспризорные пальцы"


     0. Алиса в Закавказье.


     Когда-то  ее звали Аня. Анечка.  Еще  она  помнила, что ей  когда-то не
хотелось мыть руки  перед едой. Перед  бульончиком, фрикадельками, клецками,
творожком,  сметанкой,  сладеньким.  "Анечка,  ешь  бульончик.  Как  доказал
академик Опарин, жизнь без него  невозможна",-- говорила бабушка. Теперь эта
еда  являлась ей  только  во  сне: тетушки пышки, дядюшки  пельмени,  братцы
голубцы. Разве можно их есть, их можно только трогать и гладить... Теперь ее
не заставляли  мыть руки. Еду, ставшую просто  едой  без каких либо отличий,
бросали раз в день, прямо на  земляной  пол.  Руки  были  покрыты  коростой.
Больная обветренная  кожа срослась с  грязью в какую-то едва  гнущуюся бурую
кору.
     Вначале  еще она вспоминала свои  игрушки,  Барби из хорошего дома и не
слишком воспитанную Варьку, абсолютно  дикого хомяка Фому, электронного кота
Василевса,  демонстрирующего нескончаемые  чудеса  техники,  и  безразмерную
надувную динозавриху Диньку. Но потом она она перестала играть с ними внутри
своей  головы. Может, потому что они поднадоели ей еще там, в прошлой жизни.
А  может,  потому что голова стала совсем  маленькой и в ней  ничего уже  не
помещалось. В этой яме голова засыхала и съеживалась как апельсиновая корка.
Что такое  апельсин? Апельсин -- это разновидность солнца  на  земле. Солнца
она  никогда не  видела, даже днем. Но  вот  ночью,  сквозь небольшую  щель,
которую  оставлял наверху  "дедушка",  чтобы  можно было  дышать, она видела
кусочек звездного  неба. И две-три  звездочки.  Она научилась различать  их.
Одна, совсем маленькая,  по имени Аня. То есть, она только кажется маленькой
на таком расстоянии.  До нее свет от включенной лампочки летит сто миллионов
лет. У  нее огромные руки и ноги. То есть звезда,  конечно, шар... Но иногда
она  чувствует  себя такой звездой, и у нее есть ноги,  чтобы бежать по небу
бесконечно  долго, и такие  руки, чтобы ловить даже  свет, и такое  дыхание,
чтобы зажечь полмира. И  после того, как она себя так почувствует, ей просто
начхать и на эта яму, и на этот холод, и на этих кусачих букашек.
     Люк заскрипел и открылся.  Возникла голова "дедушки". Она  называла его
дедушкой за седые пряди в черной как гуталин бороде.  А еще потому что он ни
разу не ударил ее своей похожей на лопату рукой.
     -- Ну, невеста, вылезай.
     -- Гулять, да?
     Неужели  она сегодня сможет погулять?  Ничего, что уже стемнело. Сейчас
она увидит целое небо!
     -- Да что-то вроде этого.
     Он опустил вниз лестницу и протянул руку, потому что задубевшим пальцам
девочки было так неудобно хвататься за перекладины.
     -- Ну  как,  ночью  не  холодно?  --  спросил он. Голос  заботливый, но
неужели он не знает, как тут  может быть холодно. Наверное, не знает. Однако
и она сейчас не так купается в соплях как раньше, привыкла что ли.
     -- Да ничего, терпимо, я же  это шкурой закрываюсь,  которая от мертвой
овечки осталась. Овце ведь ночью не холодно.
     Рядом  с  "дедушкой"  появился другой -- неприятный  дядька.  Когда  ее
привезли сюда,  вытащили из машины и развязали глаза, перед тем как спустить
в  эту  яму,  она  пробовала заплакать. Так он  ей  чуть  ухо "с  корнем" не
оторвал. После этого у нее слезы навсегда прошли.
     -- Овэчка, овэчка, бьется так сэрдэчка...
     Чушь какую несет. Дурак в натуре.
     -- У тэбя пальцэв мыного?
     Вот липкий,  как какашка  просто. Не дает  по небу гулять.  А  небо так
близко. Там интересно, там, к примеру, есть и гиганты,  и карлики. Но гигант
не   обязательно  сильнее   карлика.   Крепенький   карлик   может   гиганта
распатронить,  особенно  если  на  пару с другим карликом. Распухший  гигант
может сам вдруг лопнуть, ошметки во все стороны, и на этом месте одна ерунда
останется, черная дырка то есть.
     Все качнулось перед  глазами и ненадолго расплылось.  Неприятный дядька
еще раз встряхнул ее.
     -- Я жэ спрасил, у тэбя сколько пальцэв?
     -- Ну, десять, десять, разве не знаете?
     -- Одын лишний.
     Дядька  схватил  ее  за шее,  сжав ее  словно  стальными клещами, и она
подумала,  что  он сейчас задушит ее.  И  понадеялась, что  ее  шея не будет
сильно сопротивляться, сейчас просто голова опухнет и лопнет...
     Но  клещи прижали  ее щекой  к какой-то  склизской  доске.  Прямо перед
глазом  шевелила усиками, будто силилась пообщаться глянцевая жужелица.  Там
за жужелицей,  виднелась кисть ее руки, лежащая на той же доске. А "дедушка"
держал ее  запястье и подносил широкий  со следами грязи  нож  к ее пальцам.
Кисть казалась жужелице огромной горой вроде того самого Эвереста, но в руке
дедушки она выглядела чем-то незначительным вроде зубной щетки. Потом лезвие
кинулось вниз. Она едва  успела крикнуть: "Только не пальчик". Боль возникла
как будто с другой стороны  тела, а  потом  кинулась к руке ревущим шквалом.
Где-то взорвалась звезда ...
     --  А ты памачысь на нее  и  все прайдет... Всио прайдет,  и  пэчаль, и
радость... Ну, нэ сможэшь сибя щэкотать в одном мэсте. Другой пащэкочет...
     Сквозь шторм проходили эти  слова,  тягучие рвотные горячие. Она хотела
бы сейчас заснуть, но у нее не получалось....
     Она  еще  увидела  свой палец  в симпатичном  пластиковом пакетике.  На
пакете имелся фирменный ярлычок: молния и рядом деревцо в круге.

     2. Однажды ночью в России.

     Слабость  потекла в руки, а экран стал как парусник  уходить в туманную
даль, оставляя программиста наедине с сумеречной холодной комнатой.
     Комната должна была напоминать жилое помещение, для  этого ее заставили
ненужными  вещами,  но  все  равно  она  оставалась  для  него  пересечением
безжизненных плоскостей.
     Программист,  съежившийся внутри  слабого  светового  пятна,  осторожно
расслабил  сгустившиеся  в  камень   мышцы  шеи  и   хотел   было  увеличить
контрастность монитора, но остановился, прислушиваясь к глазам.
     Какая  еще контрастность, глазные яблоки пухнут и тонут как  в трясине,
это предел усталости, им нужно расслабиться и прикрыться веками хотя бы часа
на четыре. Четыре часа покоя, отсутствия на этом свете...
     Ни четыре, ни полминуты покоя, то что положено даже  быку, даже свинье,
не положено ему, Юпитеру. Он сам себе придумал, сотворил эту каторгу, но она
получилась на славу,  крепкая, и он должен отсидеть на ней  еще еще  хотя бы
двадцать  стуло-минут.  Через двадцать минут  программа сложит  свои крылья,
прижмет плавники и срыгнет результат, противная.
     Эх,  если  б  у  него  был приличный  многопроцессорный  мэйнфрэйм  или
кластер, если бы  имелось подключение  к Сети по выделенному оптоволоконному
кабелю, то его бы программа  обрела бы способность к  развитию, она породила
бы тысячи  познающих  субъектов,  которые бы смогли осмыслить сто миллиардов
всяких мелочей.  И тогда бы она  предсказала  цену  на масло  в  Ульяновской
области через два года и нападение шейха Насруллы на пограничные заставы под
Омском через пять лет,  определила бы судьбу Башкортостана также точно,  как
определена судьба кирпича, брошенного уличным хулиганом с такой-то скоростью
и под таким-то углом,  она  сообщила  бы, что в мире главное,  а  что полная
дресня, где тупики, а где новые измерения.
     Но у него всего лишь счетверенный "пентюх", объектный процессор темного
южноазиатского происхождения  и средней руки спутниковый  канал. Хорошо хоть
не подгрызанная крысами телефонная пара, как у всех в этом доме...
     Однако, что-то уже склеивается, что-то уже забрезжило, и через двадцать
минут он схватит какую-то правду-истину за хвост...
     Зажужжал  диск,  пошла   подкачка  из   оперативной  памяти.  Это  было
малоприятной неожиданностью -- параметры программы стали явно шалить.
     На экране построчно проявилась несколько пятнистая  виртуальная девушка
(всего 256 цветов, 72 пиксела на дюйм для экономии
     памяти) и сказала не совсем  мелодичным (8-битным,  на 22,05 килогерц )
голоском:
     -- Здравствуй,  милый.  Я  должна  тебя  огорчить,  синхронизация  дала
серьезный  сбой,  потоки из  главной  группы перешли  в фазу  истощения. Как
следствие  --  нехватка  ресурсов  памяти,  динамическая   оптимизация  кода
остановлена, сборка мусора тоже, загрузчик классов висит.
     В руках у нее появилось окошко, в котором плясали параметры системы.
     Программные потоки дружно  входили в дедлок, в мертвую точку, как  лучи
света в черную дыру.
     Сонливость сразу сбросило словно шляпу порывом ветра и неудача схватила
его за горло крепкими пальцами, так что он не сразу смог продавить:
     --  Ну, как тебе не стыдно приносить такие новости? Я ведь барабанил по
клавишам  три часа,  отлаживая все  эти сраные замки на  потоках. Я поставил
классный  диспетчер разделения времени, за который я отвалил  кучу  денег  в
Крупе. Синхронизация  должна  была быть надежной как рубанок,  как  молоток,
мать твою за ногу.
     Экранная девица  была, так сказать, легкого  поведения и происхождения:
всего лишь  графической  оболочкой  системного  хранителя,  дочерним модулем
безликого и безногого генератора, поэтому все упреки возвращались обратно...
     Напрягая как тетиву  тугого лука  правый воспаленный глаз, левый то уже
совсем  ничего  не  различал, мозг программиста  всасывал протоколы потоков.
Левая рука судорожно сжимала стакан с  водой,  сквозь  туман  проглядывалась
татуировка: вертолетный  винт  и две  буквы  "С"  и "Ш". И сейчас она уж  не
взбадривала его...
     Вот  здесь, похоже,  сбойнул  диспетчер  времени  фирмы  "Кришна Аватар
Системс". Соревновательный, быстрый, но надежный доступ к ресурсам - как там
в  рекламе напачкано.  Как будто нет оснований не доверять, ведь "Кришна" --
это марка в отличие от ширпотребовского "Микрософта".
     Но  все равно, почему,  почему, его  жизнь должна зависеть от какого-то
диспетчера времени, пусть даже и марочного.
     Или диспетчер ни в чем не виноват, и "Кришна" веников не вяжет? Из ряби
цифр выплывало другое мнение, более весомое.
     Что-то подрезало ему оперативную память, какая-то  дрянь гостит у  него
на машине без спросу.  Программа стала глючить, потому что ей примитивно  не
хватило места, на которое она рассчитывала.
     Неужели вирус подсиропил? Да это тогда не вирус, а скотина настоящая! А
Жора-Киберман из Крупы, который ему антивирусник загнал, скотина в квадрате,
хотя и считается авторитетным в определенном смысле человеком.  Еще намекал:
мейд ин Лубянка, хуже Цербера.
     А какой-то паскудник съел поллитра портвяшка и смастачил  на ворованном
китайском  прототипе  программный вирус, который тут поставил  крест на  его
жизни.
     Экранной девушке стало нехорошо из-за смертельной болезни по имени "out
of memory".  Она побледнела и  рассыпалась на быстро тающие снежинки, только
какая-то клякса осталась. Попутно заглох и системный хранитель.
     Это  неожиданно вызвало приступ тоски и жалости. Тоска и жалость портят
человека, по-крайней мере, работе мешают, однако обитатель  светового  пятна
ощутил  ясность, которая  способна  вместить  многое. Потоки  из оперативной
памяти машины словно прошли психоинтерфейс и опустились в логическую глубину
его мозга.
     Программный  код,  порожденные им объекты, ресурсы  системы  отразились
друг в  друге  и в общей симметрии.  Троянец в нее не входил,  поэтому стала
виден и он, и та порча, которую он учинил.
     Остановить один поток, закончить другой, попробовать добраться до гада.
Вспотевшими  пальцами  программист  забил  в  щель  дисковода  матово-черный
дискетный квадратик с "нуль-прилипалой". Лишь бы втиснулась в память... Все,
она приклеилась к троянцу, не  поможет ему теперь хваленый  динамизм, значит
пора спускать с цепи лубянского Цербера.
     Он  и  сам почувствовал  себя  этим  Цербером.  Погнался  за  вихляющим
мерзавцем-троянцем, и не  заносит  на крутых поворотах, словно нет  инерции,
догнал, ухватил  зубами  за  хилый  загривок.  Как  будто  хрустнули  шейные
позвонки, даже вкус крови ощутился, вкус победы ...
     Троянец  пискнул  и  исчез.  Потоки  миновали  мертвую  точку  и  снова
захороводили в наилучшем виде.
     Экранная девушка  восстала из кляксы, вернула  себе прежнюю графическую
красоту. Нет,  круче  прежнего  стала, по крайней  мере  на  десять мегабайт
больше. И словарный запас изменился. Правда, не в лучшую сторону.
     --  Привет,  красавчик,  твоя  взяла,  ресурсная схема  восстановлена и
задачка вертится во всю прыть. Я тебе зуб даю, через  полчаса все закончится
путево.
     Она подмигнула  с  максимально  возможным  лукавством. Он  ее этому  не
учил...
     --  Кстати, зови-ка  ты меня  лучше Виртуэллой,  а не просто  "эй  ты".
Конкретно, котик,  этот идентификатор  родной  как для  данного графического
интерфейса, так и для  всего системного  хранителя.  Эмоционально-мимический
файл и база лингвистических данных  лежат в корневом каталоге, но их типа не
редактируй, а жди пока сами под тебя подстроятся. Это я серьезно, усек?
     Программист  глянул на яркую  обложку компьютерной  игры,  где фигуряла
решительная  красотка с бластером,  и  к  которой,  надо признаться, он  был
неравнодушен. Красотку из игры звали Виртуэлла, так что виртуальная  девушка
не долго думала насчет имечка. Похоже, она переняла и внешние данные игровой
красавицы: те же хлопающие стрелы-ресницы,  осиная  талия, разные интересные
выпуклости, плюс  мелодичный  голосок на  тридцать два  бита. Ладно, это все
развлекаловка, которую могла подстроить  фирма-производитель.  Потом уберем.
Что с троянцем?
     Троянец  не мог попасть к  нему снаружи, через  сеть.  Цербер  -- он же
двухголовый,  возле каждого порта зубами  щелкает,  да еще  каждый  входящий
пакет  треплет.  На  Лубянке  за  несоответствие  спецификации начальство не
только  погоны,  головы поотрывает, и не  Церберу,  а  разработчикам . Но...
допустим, кто-то побывал у него дома и подсадил троянца ...
     Усталость вернулась обратно в десятикратном размере.
     --  Слышь,  сегодня  в  натуре  уже  ничо  не  случится,-- проворковала
виртуальная  девушка  и соблазнительно  предложила,  протянув  губки.--  Эй,
Онегин, как  насчет покемарить? И не дрефь,  если что,  я тебе мигом побудку
устрою.
     Если  говорит,  что разбудит,  значит  разбудит.  Похоже, что ресурсная
схема,  ход программы, да и  система в  целом  действительно  под  контролем
системного  хранителя,  вернее  хранительницы. Значит,  дело  косметикой  не
ограничивается? И откуда у нее такое мастерстов взялось, зачем производителю
надо было все это прятать? Или, может, это троянец такой страный. Системного
хранителя  инфицировал,  но вместо того,  что  использовать для своих подлых
нужд, отдался  ему  со всеми потрохами. А ведь у  троянцев потроха не  хилые
бывают,  они же  и многопоточные и динамические. Слился  троянец с системным
хранителем,  тут тебе  и скачок эволюции,  появляется виртуальное  существо,
способное осмысленно изъясняться по-блатному.
     -- Я теперь твоя навек,-- заверила Виртуэлла,-- так что, иди, дрыхни.
     И в  самом деле,  пора  в койку.  Пора  увидеть  сон, где  его уже ждет
гвардейская  аэрокавалерийская  дивизия из семи  тысяч  пегасов, готовая  по
первому его  слову отправиться на покорение  новых пространств. А завтра  --
затвра появится разумное и скучное объяснение чудесам этой ночи.


     2. Подарок боссу.



     Машина марки БМВ  нравилась  финансисту  Андрею Арьевичу  Шерману  даже
сегодня.  Не  только  приземистым серебристым корпусом, словно бы  тугим  от
мускулатуры, от  этих трехсот лошадиных  сил. После соития  БМВ  и корейской
Хьюндай,  ушлые  азиатцы  навернули на немецкую  дизельную  машину  классную
телематику . Чего стоит один
прозрачный экран, припечатанный к ветровому  стеклу,  на  который непрерывно
сбрасываются из Интернета свежие биржевые котировки,  сводки погоды и всякие
новости.  Дорожная карта тоже рисуется. По ней, если точнее, по вычисленному
кратчайшему   маршруту,  учитывающему   пробки  и   заторы,  ползет  букашка
автомобиля.  Ползла до  вчерашнего  дня. Вчера отключили мощный  спутниковый
канал вместе с глобальным позиционированием, за неуплату...
     Киднепперы потребовали десять  миллионов зеленымм.  Шерман  был уверен,
что сможет выплатить.  Но  неделю  назад рухнули акции  его фармацевтических
проектов, в который ушли все средства, какие только могли двигаться. Вначале
затонул проект "патоцид", потом все остальное. Его же предупреждали,  в этой
стране нельзя вливать деньги в новые технологии, особенно в фармацевтику. Не
дозволено.  Новые  технологии  могут  процветать   только  там,   в  мировых
метрополиях,   где   гнездятся   транснациональные   фирмы,   транссексуалы,
трансвеститы и прочие трансы.
     Ну, кредитуй нефтяников и прочих сырьевиков. Ну, делай ракеты, если уже
неймется,  тем более, что  эти штуки лет как двадцать вышли из моды вместе с
соревнованием  систем.  Можно  теперь   даже   компьютеры  и  тому  подобное
мастерить. Но в сферу, где производится жизнь -- не лезь.
     Ведь людям подавай не полеты к космическим телам, а тела собственные --
здоровые и крепкие. Люди готовы выложить на прилавок  серьезные деньги не за
компьютерные забавы, а  за  вторую молодость,  за стоящий  член,  за крепкие
титьки -- будь то в таблетках,  в ампулах,  в  каплях.  Ну,  а  Кто-то хочет
продавать  молодость и  потенцию так, чтобы конкуренты не мешали, потому что
выигрыш тогда фантастический. Для этого ему надо заполучить патент на  новую
лекарственную форму сроком  на  двадцать  лет, тогда  у  него исключительное
право  продавать  ее  по  любой цене.  И  если  ты случаем  придумал  что-то
новенькое, он даст тебе пять минут, чтобы  ты сдал ему это дело, а если нет,
то  засадит крепкие челюсти тебе в горло. Чмок  и нет. А останки свои родные
шакалы дорвут.
     Он сам чувствовал, лучше не лезть. Однако, Она его соблазнила этим. Она
всегда умела его соблазнять. В этом Она была истинный профи.
     И  зачем он  вообще сюда вернулся, после учебы в Кельнском универе? "Не
страны,  ни  погоста не  хочу  выбирать,  на Васильевский  остров я  вернусь
умирать".  Автор  строк  предпочел  умереть  с  комфортом  на  Манхэттэне  и
захорониться в Венеции...
     Эх, сидел  бы сейчас гешефтсфюрером где-нибудь  в старом добром  Хехсте
или  Фармаланде,  где никогда ничего не меняется в худшую  сторону.  Никаких
забот, никаких  наездов. И каждую пятницу  Flug  nach Mallorca  .
     Вместо него гешефтсфюрером в Фармаланде  стал кто-то другой и методично
отутюжил этот проект, этот долбоебский "патоцид", в теории ужасный полезный,
однако  смертельно  опасный  для  всех,  кто  возьмется его разрабатывать  и
проталкивать.  Вначале  некий  лягушатник навалял статью  в  "Монд" о  серых
заправилах  биотехнологии  и  фармацевтики в  России,  где,  среди  прочего,
пополоскал  фамилию  Шерман  и  упомянул  патоцид.  Была  надежда,  что  это
случайность, слабоинтенсивная  пальба  западных  фармабаронов  по российским
площадям  --  авось  кого-то  заденет.  Но  в январском "Шпигеле" тема  была
продолжена,  да   еще  как.   И   автор   старый  знакомец,  можно   сказать
университетский товарищ Йозеф Динст. И на обложке Чапаев скачет в тачанке из
русских степей в Европу,  вместо  колес  пробирки,  вместо  пулемета  шприц.
Аляповато, но на среднего европейца подействует. "Кто вы,  господин Шерман?"
Вы --  вхожи  в Кремль  с  черного хода,  вы  отбираете деньги у  "russische
babuschka" и отмываете их в Лихтенштейне , вы агент российских спецслужб, вы
испытываете токсичные вещества